Собака на сене

де Вега Лопе

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

 

Явление первое

Граф Федерико, Леонидо

Ее ты видел?
В этот храм Она вошла, пленяя взоры, Неслышной поступью Авроры, Струящей первый свет лугам. Вам не придется долго ждать У входа в божию обитель: Священник здешний не любитель Обедней паству утруждать.
Я жажду с нею объясниться!
Вы как кузен, само собой, Ее проводите домой.
С тех пор как я хочу жениться, Я знаю, ей мое родство Уже внушает подозренья; А прежде я не знал стесненья И не боялся ничего. Будь он кузен, будь он знакомый, Пока мужчина не влюблен, Свободно к даме ходит он И запросто, и на приемы. Но стоит лишь ему влюбиться, Он реже посещает дом, Он даже говорит с трудом, Он робок, он всего боится. Вот и со мной случилось так, С тех пор как я в сетях Дианы; Из-за моей сердечной раны Я отлучен от многих благ, Я с нею видеться не смею Так, как в былые времена.

 

Явление второе

Рикардо и Сельо, остающиеся поодаль от Федерико и Леонидо.

Я говорю вам, что она Пошла пешком, и слуги с нею.
До церкви близко, и Диана, Блеснуть желая красотой, Почтила камни мостовой.
Видали вы, как утром рано Восходит солнце в ореоле Огнелучистого венца И затмевает блеск Тельца, Пасущегося в алом поле, — Как называл один поэт Зарей пылающие тучи? Так, проливая пламень жгучий, Двух солнц победоносный свет, Еще роскошней и прекрасней, Прошла Диана де Бельфлер.
Ты хитроумен и остер, И я твоей доволен басней. Ты прав еще и потому, Что солнце, идя Зодиаком, Дарует свет различным знакам, Томимым ревностью к нему. Уже лучей его венца Граф Федерико ждет, как видно.
Один из вас, сколь ни обидно, Изображает знак Тельца.
Ему на это все права, Как первому и как кузену. Я прихожу ему на смену И буду в небе знаком Льва.
Маркиз Рикардо?
Это он.
Признаться, в этом нет сюрприза, Что мы встречаем здесь маркиза.
Маркиз, ей-богу, недурен.
Уж не ревнуешь ли ты сам? И это говоришь со злобы?
А вы ревнуете?
Еще бы. Таким внимая похвалам!
Забудьте ревность навсегда: Диана всех бесстрастьем сгубит.
А вдруг она его полюбит? Она ведь женщина.
О да. Но так горда и так кичлива, Что лишь собою занята.
Всегда надменна красота.
Неблагодарность некрасива.
Она идет.
День снова ясен, И в сердце исчезает ночь.
Вы подойдете?
Я не прочь, Когда соперник мой согласен.

 

Явление третье

Диана, Отавьо, Фабьо;

следом – Марсела, Доротея и Анарда, в домино. Те же.

(Диане) Я медлил здесь, в надежде вас увидеть.
Я очень рада встрече с вами, граф.
И я, сеньора, с тою же надеждой Пришел приветствовать и проводить вас.
Сеньор маркиз, я счастлива, поверьте. Благодарю вас.
Всюду быть, где вы, Повелевает мне любовь.
(своему слуге) Увы, Мне кажется, я лишний воздыхатель.
Смелее! Не смущайтесь!
Ах, приятель. Кто знает, что его речам не рады, Тот поневоле молча клонит взгляды.

Уходят.

Зала во дворце графини.

 

Явление четвертое

Теодоро.

О новая мечта моя, Я за тобой слежу с улыбкой, Как ты, на крыльях тучи зыбкой, Летишь в надземные края; Остановись, взываю я, Мечта моя, остановись! Ты безрассудно мчишься ввысь, С тобой мы оба безрассудны; Хотя, кто ищет жребий чудный, Тот говорит тебе: стремись! Ты высоко вознесена, И нет конца твоей надежде. Мечта, мечта, проверим прежде, На чем основана она. Я знаю, да, ты влюблена, И ты ответишь, знаю сам, Что веришь собственным глазам. Скажи глазам: «Вам это снится, И на соломе не годится Сооружать алмазный храм». Винить тебя я был бы рад, Когда наступит час расплаты. Но, ах, мы оба виноваты, — Я точно так же виноват. Ты скажешь – и права стократ, — Что если ты от солнца близко И в искрах пламенного диска Твои воскрылья обожглись, То ты взнеслась в такую высь Лишь потому, что я так низко; Тот, кто подвергся нападенью. К насилью повода не дав, В своей защите будет прав; Мечта, не уступай сомненью, Служи любви и дерзновенью И пусть грозит нам гибель злая, Мы смело скажем, погибая: Из-за меня погибла ты, А я – вослед моей мечты, Куда стремились мы, – не зная. Итак, вперед, хотя б всечасно Грозила гибелью стезя; Того погибшим звать нельзя, Кто погибает так прекрасно. Других величат громогласно За их победы; я таков, Что прославлять тебя готов, Мечта, за гибель и паденье. Такое славное крушенье Рождает зависть у врагов.

 

Явление пятое

Тристан, Теодоро.

Когда средь стольких велеречий Есть место письмецу Марселы (Она покинула пределы Своей тюрьмы и жаждет встречи) , Безмездно вам вручу пакет. Ведь тот, кто больше не полезен, Забыт и сердцу не любезен, — Таков придворный этикет. Вельможа в случае (а с ним Вы, доложу вам, очень схожи) Толпой, набившейся в прихожей, И осаждаем, и тесним. Но стоит также и ему Познать непостоянство рока, — Отхлынут все в мгновенье ока, Как будто он схватил чуму. Велите уксусом, быть может, Попрыскать это письмецо?
Оно, как и твое лицо, Мне самым видом желчь тревожит. Дай; побывав в твоих руках, Зараза выдохлась с испугу. (Читает.) «Марсела своему супругу». Супругу? Этакий размах! Как глупо!
Глупо, да, нет слов.
Ужель, ты думаешь, охота Моей судьбе, с ее полета, Глядеть на этих мотыльков?
Такому дивному герою Прочесть письмо – не все ль равно? Ведь не гнушается вино Над ним кружащей мошкарою. Притом же мотылек – Марсела Для вас, в не так давно былом, Была увесистым орлом.
Мой дух, вознесшись до предела Где блещет солнце в нимбах славы, Дивится сверху, что она И вообще еще видна.
Ответ простой и величавый. Но с письмецом что делать этим?
А вот что!
Вы порвали?
Да.
Зачем?
Так меньше с ним труда. Так мы скорей всего ответим.
Все же вы порвали зря.
Отучись от прежней меры.
Ладно; все вы, кавалеры, У любви аптекаря. Те – рецепты, вы – записки Натыкаете на гвоздь. Recipe [1] восторг и злость, Сок фиалок и редиски. Recipe ожесточенье И sirupi [2] огурцорум, Вместе с кровью Ноздриорум, Чтоб настало облегченье. Recipe разлуку с милой, Пластырь налепи на грудь; Он идущим в дальний путь Помогает с дивной силой. Recipe законный брак, Разведенный медом хмель; После сладких двух недель Сразу клизму натощак. Signum [3]  recipe небесный, Что зовется Козерог; Тот умрет, кто занемог, Если силы нет телесной. Recipe из модной лавки Жемчуг, бархат и атлас; Кошелечку в тот же час Дать таблеток для поправки. Друг за дружкой круглый год На гвозде растут бумажки. В день расплаты – нет поблажки: Жив больной или помрет, Все рецепты рвут гуртом. Вы, однако ж, слишком смелы: Разорвать рецепт Марселы, Не узнав, что было в нем.
Любезный друг, твои слова Как будто отдают бутылкой.
Верней, от молодости пылкой У вас кружится голова.
Тристан, для всех, кто в мире дышит, Черед счастливый настает. Не знает счастья только тот, Кто зова счастья не расслышит. Иль я приму конец ужасный, Иль буду графом де Бельфлор.
В былые времена, сеньор, Жил Цезарь, герцог своевластный. Он начертал в своем гербе: «Иль Цезарь, иль ничто». И вот Такой случился оборот В его заносчивой судьбе, Что написали вслед за тем: «Иль Цезарь, иль ничто, – сказал ты, И то, и это испытал ты: Был Цезарем – и стал ничем».
И все ж я принимаю бой, А там судьба решить вольна Как ей угодно.

 

Явление шестое

Марсела и Доротея, не замечая Теодоро и Тристана.

Ни одна Из тех, кто служит здесь с тобой, Так не сочувствует, Марсела Твоим несчастиям, как я.
В моей тюрьме любовь твоя Таким теплом меня согрела, И я за все твои услуги Перед тобой в таком долгу, Что лишь одно сказать могу: Верней ты не найдешь подруги. Анарда думает, наверно, Что я не знаю, как она В красоты Фабьо влюблена. Поэтому она так скверно Себя со мной и повела.
Смотри, кто здесь.
Мой дорогой!
Не подходи, Марсела, стой.
Мой милый, как? Я так ждала, Я так хотела этой встречи!
Не преступай строжайшей меры. В дворцах и самые шпалеры Подчас владеют даром речи. Ты знаешь, почему на них Изображаются фигуры? Чтобы напомнить: кто-то хмурый, Быть может, за ковром притих. Немой царевич речь обрел, Отца увидев умерщвленным; Так и вещам неоживленным Внушен таинственный глагол.
Ты прочитал мое письмо?
Теодоро Его порвал я, не читая; А с ним – причина тут простая — И чувство порвано само.
А это вот обрывки?
Да.
И ты порвал мою любовь?
Не лучше ль так, чем вновь и вновь Ждать, что обрушится беда И уничтожит нас с тобой? И если ты того же мненья, Оставим эти объясненья И примем данное судьбой.
Ты говоришь…
Что я намерен Ни в чем не причинять отныне Неудовольствия графине.
Что ты любви моей неверен, Уже давно читала я В твоих глазах.
Прощай, Марсела. Любовь сегодня отлетела, Но мы по-прежнему друзья.
Прийти к решению такому, Прийти к жестокости такой!..
Я соблюдаю свой покой, А также уваженье к дому Которому я с юных лет Обязан всем.
Постой, минутку!
Отстань.
Скажи, ты это в шутку? Послушай…
Просто силы нет! (Уходит.)

 

Явление седьмое

Марсела, Доротея, Тристан.

Тристан, Тристан!
Тебе чего?
Что это значит?
Прихоть чувства. Он тайнам этого искусства У вас учился.
У кого?
У женщин, жалящих без жала.
Скажи ему…
Скажи сама. Я подпись этого письма, Я ножны этого кинжала, Я рукоятка этой шпаги, Я камень этого забора, Я пляска этого танцора, Я обувь этого бродяги, Я только дышло этой фуры, Я только цифра этой сметы, Я только хвост его кометы, Я только тень его фигуры, Короче – я давным-давно На этом пальце только ноготь, И я прошу меня не трогать, Пока мы вместе с ним одно. (Уходит.)

 

Явление восьмое

Марсела, Доротея.

Марсела Ну, что ты скажешь?
Доротея Что тут можно Сказать?
Марсела И это твой ответ? А я скажу.
Доротея А я так нет.
Марсела А я так да.
Доротея Неосторожно Так забываться. О коврах Мы слышали с тобою обе.
Марсела О нет, любовь, в ревнивой злобе, Не знает, что такое страх. Не будь графиня столь надменной, Я бы могла предположить, Что Теодоро, может быть, Живет надеждой сокровенной; Он что-то у нее в чести.
Доротея Молчи; ты говоришь с досады.
Марсела Пусть он теперь не ждет пощады! Я знаю, как себя вести, Не так глупа. Я отомщу.

 

Явление девятое

Фабьо. Те же.

Здесь секретарь? Большая спешка.
Что это? Новая насмешка?
Ей-богу, я его ищу. Графиня, я боюсь, заждалась.
Ну, может подождать хоть раз. (Указывая на Доротею.) Спроси у ней, как я сейчас О Теодоро отзывалась. Как он, такого тунеядца Второго нет, – ищи, где хочешь.
Ты это что ж меня морочишь? Вы сговорились притворяться, Я знаю, для отводу глаз. Да только это все напрасно.
Мы? Сговорились? Что ты!
Ясно; Подстроен заговор у вас.
Я Теодоро от себя Не отгоняла, да, конечно; Но в сердце жил другой, жил вечно, Во всем похожий на тебя.
Похожий на меня?
Ведь ты Сам на себя похож?
Похож.
Когда мои признанья – ложь И не с тобой мои мечты, Когда не ты – мой клад заветный, Когда я не твоя, мой друг, Пусть я умру средь страшных мук, В терзаньях страсти безответной.
Здесь все – обман, ты все наврала. А впрочем, если ты умрешь, Ты только душу мне вернешь, Которую давно украла. К чему весь этот вздор трескучий, Не понимаю, хоть убей.
Любезный Фабьо, не робей, Используй этот редкий случай. Тебя Марсела поневоле Сегодня любит.
Нам ценна Любовь, когда она вольна.
Наш Теодоро – ветер в поле; Его давно пропал и след.
Иду его искать. Ну, что ж! Он сплоховал – я стал хорош. Любовь-то, стало быть, – пакет: Надписано секретарю, А нет его – вручить другому. Но я не горд, я по-простому И на обиду не смотрю. В добре и в зле – я твой до гроба; Пусть так и будет решено. (Уходит.)

 

Явление десятое

Марсела, Доротея

Ты это что ж?
Мне все равно: Во мне кипит такая злоба. Скажи: Анарда Фабьо любит?
Да, любит.
Вот и в добрый час: Я отплачу двоим зараз. Любовь, как бог, и мстит и губит.

 

Явление одиннадцатое

Диана, Анарда. Те же.

(Анарде) Так было надо, повторяю. Оставим этот разговор.
Сеньора, с некоторых пор Я вас совсем не понимаю. Ах, посмотрите: здесь Марсела, И Доротея вместе с ней.
Она за эти пять-шесть дней Мне хуже смерти надоела. Марсела, выйди вон.
Пойдем. (Тихо Доротее.) Ты видишь, что за ветер дует: Она не то меня ревнует, Не то подозревает в чем.

Уходят Марсела и Доротея.

 

Явление двенадцатое

Диана, Анарда.

Дозвольте мне два слова.
Да.
Те два сеньора, что сейчас Ушли отсюда, любят вас, А вы жестоки, как всегда. Вы холодней Анаксареты, Самой Лукреции стыдливей. Быть надо к людям справедливей…
Нельзя ли прекратить советы?
Какой вам надобен жених? Маркиз Рикардо, например, Чем не отличный кавалер, И чем он хуже остальных, Чье имя пышно и велико? И благороднейшей из дам Далеко было бы не срам Пойти за графа Федерико. А вы их гоните опять, И каждый горько безутешен.
Один – дурак, другой – помешан, А ты обоим им под стать. Я потому их не люблю, Что я люблю, и потому Люблю, что сердцу моему Надежды нет.
Как? Я не сплю? Вы любите?
Ах, разве я Не женщина?
Скорее лед, Такой, что солнца луч замрет, Едва задев его края.
И вот, все эти глыбы льда, В сверканье холода и света, У ног безродного.
Кто это?
Анарда, я еще горда, И долг перед собой я знаю; Кто он, я скрою от тебя; Скажу лишь, что, его любя, Свое величье я пятнаю.
Царицы древности любили Одна – коня, одна – быка; О прочих умолчу пока, Чтоб их не обижать в могиле; А здесь не зверь. Любовь к мужчине Вас никогда не опорочит.
Кто любит, может, если хочет, Возненавидеть. И отныне Мою любовь я истреблю.
А сила будет?
Будет сила. Пока хотела, я любила, А захочу, и разлюблю.

За сценой музыка.

Кто там поет?
Ах, это Клара И Фабьо.
Мне и песни скучны.
Любовь и музыка созвучны. Что нагадает вам гитара?
О, если б можно, если б можно было, Чтоб самовольно сердце разлюбило! Зачем, зачем того не может быть, Чтоб самовольно взять и разлюбить!
Ну вот, вы слышали? Похоже, Что песня с вами не согласна.
Я это слышала прекрасно, Но и себя я знаю тоже, И знаю, что могу навек Возненавидеть, как любила.
Кому дана такая сила, Тот небывалый человек.

 

Явление тринадцатое

Теодоро. Те же.

Сеньора, Фабьо мне сказал, Что вы меня как будто звали.
Я жду вас несколько часов.
Я поспешил явиться сразу; Простите, если виноват.
Моей руки – для вас не тайна — Весьма усердно ищут двое.
Я это знаю.
Оба статны, Красивы оба.
Даже очень.
Не посоветовавшись с вами, Не знаю, как решить. Скажите: Так за кого мне выйти замуж?
Какой же я могу, сеньора, Подать совет там, где решает Единственно ваш личный вкус? А мне приятен тот хозяин, Которого дадите вы.
Я вас почтила лестным званьем Советника в столь важном деле, Но вы его не оправдали.
Сеньора, разве с этим делом Не лучше обратиться к старшим? Вам мог бы опытом и званьем Помочь ваш майордом Отавьо, Который много видел в жизни.
Я бы хотела, чтоб вы сами Себе избрали господина. По-вашему, маркиз приятней, Чем мой кузен?
Приятней, да.
Его и выберу. Ступайте Его поздравить от меня.

Уходят Диана и Анарда.

 

Явление четырнадцатое

Теодоро.

Кто знал подобное несчастье! Кто видел взбалмошней решенье! Кто глубже испытал превратность! Так вот они, мои порывы Взлететь! О солнце, пусть твой пламень Испепелит мои крыла, — Уже расщеплены лучами Не в меру дерзостные перья, Те, что взманил прекрасный ангел! Диана обманулась тоже… О, как я мог так безоглядно Поверить ласковому слову! Давно известно, – меж неравных Не уживается любовь. Но разве можно удивляться, Что этот взгляд меня опутал? Ведь он бы мог завлечь обманом И хитроумного Улисса. Я никого винить не вправе: Лишь я виновен. И потом — Что я в конце концов теряю? Скажу себе, что у меня Был сильный приступ лихорадки И что, пока она тянулась, Я бредил чем-то очень странным. И только. Гордая мечта, Простись с надеждой невозвратной Стать графом де Бельфлор; направь К знакомым берегам свой парус; Люби, как встарь, свою Марселу; С тебя вполне Марселы хватит. Графини пусть маркизов ищут; Любовь предпочитает равных. В бесплотном ветре ты родилась, Моя мечта, и ветром стала; Кто недостоин высоты, Тому судьба очнуться павшим.

 

Явление пятнадцатое

Фабьо. Теодоро.

Вы видели графиню?
Видел, милый, И счастлив тем, что от нее узнал. Ей опостыл удел вдовы унылый, И свадебный нас обкидает бал. Те оба любят свыше всякой силы; Но трезвый ум графини рассчитал И предпочел маркиза.
И отлично.
Мне велено его поздравить лично. Но я хочу, чтоб ты, мой старый друг, Мог заработать. Отправляйся живо; Поверь, маркиз не скуп.
Таких услуг Не забывают, говорю правдиво. Лечу стрелой и обернусь вокруг. Помилуй бог, как вышло все на диво! Маркизу есть чем хвастать: не пустяк — Склонить графиню на вторичный брак. (Уходит.)

 

Явление шестнадцатое

Тристан, Теодоро.

Я вас ищу в большом волненье. Неужто правда, что я слышал?
Увы, Тристан, святая правда, Коли о том, как я ошибся!
Я видел, там сидели в креслах Два сукновальщика обычных И шерсть валяли из Дианы; Но чтобы состоялся выбор, Об этом я еще не знал.
Так вот, Тристан, сюда явилась Она, подсолнечник вертлявый, Она, стекло, она, пылинка, Она, поток, поворотивший Назад от моря, вверх долиной, Она, небесная Диана, Луна, и женщина, и призрак Она, чудовище коварства Меня обрекшая на гибель, Чтоб запятнать свою победу; Она явилась и спросила, Который мне из двух приятней, Затем что хочет сделать выбор, Руководясь моим советом. Я это слушал, как убитый, И то, что я не обезумел, Уже само безумьем было. Потом сказала, что маркиз Ей по душе и чтоб я лично Его об этом известил.
Нашелся, стало быть, счастливец?
Маркиз Рикардо.
Право слово, Не будь вы в столь плачевном виде, Не будь грехом ввергать в унынье И без того уже унылых, Я бы напомнил вам сейчас, Как вы взлетели горделиво И возомнили, что вы граф.
Взлетел, и вот лежу разбитый.
Во всем вы сами виноваты.
Я это признаю. Я слишком Легко поверил обольщенью Прекрасных глаз.
Я говорил вам: Нет ядовитее сосудов Для чувства смертного мужчины, Чем эти женские глаза.
Ты не поверишь, как мне стыдно. Клянусь тебе, свои глаза Я от земли поднять не в силах. Все кончено. Одно осталось — Похоронить в забвенье тихом И честолюбье, и любовь.
Каким пристыженным и смирным Вы возвращаетесь к Марселе!
Мы с нею быстро подружимся.

 

Явление семнадцатое

Марсела, не замечая Теодоро и Тристана.

(про себя) Как трудно делать вид, что влюблена! Как трудно позабыть любовь былую! Чем я усердней мысль о ней бичую, Тем все живее в памяти она. Но честь велит, я позабыть должна, И нужно душу вылечить больную: Чужой любовью сердце уврачую, И будет страстью страсть исцелена. Но, ах, нельзя внушить себе, что любишь, Когда другой любовью дышит кровь! Так не отмстишь, так лишь себя погубишь. Нет, лучше ждать, что все вернется вновь. Иной раз вовсе прошлое отрубишь, А смотришь – снова расцвела любовь.
Марсела…
Кто тут?
Это я. Так ты меня совсем забыла?
Совсем. И чтобы тень твоя Передо мной опять не всплыла, Сама блуждаю не своя. Ведь если б я пришла в себя, Я б тотчас вспомнила тебя; Так вот, чтоб ты забылся прочно Я душу отдала нарочно, Другого, прочно полюбя. Как твой язык еще посмел Коснуться имени Марселы?
Я только испытать хотел Твою любовь. Но опыт смелый Был, как я вижу, слишком смел. Уже кругом молва прошла, Что уголок мой в сердце занят И страсть былая отцвела.
Кто мудр, испытывать не станет Ни женщин, друг мой, ни стекла. Но только полно лицемерить. Ты не меня хотел проверить. Причины здесь совсем не те: Ты новой, золотой мечте, Безумный, предпочел поверить. Ну, как дела? Далек ли ты От этой высоты надзвездной? Осуществляются мечты? Божественность твоей любезной Превыше всякой красоты? Но что случилось? Что с тобой? Ты огорчен своей судьбой? Сменился ветер своенравный, И ты опять приходишь к равной? Или ты шутишь надо мной? Не скрою, я была бы рада Узнать, что наконец-то есть Моим терзаниям награда.
О, если ты лелеешь месть, — Чего ж еще для мести надо? Я лишь одно сказать могу: Любовь должна быть величавой Я от страданий не бегу; Но победитель, гордый славой, Не мстит сраженному врагу. Ты победила. Я вернулся К моей Марселе. С ней я вновь. От снов безумных я очнулся. И если есть в тебе любовь, Прости того, кто обманулся. Не то чтобы я пал в борьбе, Сказав прости другой надежде, — Но в переменчивой судьбе Я вспомнил все, что было прежде, И я пришел опять к тебе. Верни и ты воспоминанье О прежних, о счастливых днях. Раз я принес тебе признанье.
Не дай мне бог повергнуть в прах Твое блистательное зданье. Дерзай, борись, начни сначала, Не падай духом, чтоб она Тебя трусишкой не назвала. Лови удачу. Я скромна, А я свою уже поймала. Тебе от этого не больно, Раз ты меня покинуть рад, А я хоть исцелюсь невольно. Мой Фабьо не такой уж клад, Но я отмстила, и довольно. Прощай. Пора и отдохнуть. Ты собеседник скучноватый. И Фабьо может заглянуть, А мы ведь с ним почти женаты.
Тристан, держи, отрежь ей путь.
Сеньора, стойте! Всякий знает: Возврат любви не означает, Что в ней имелся перерыв. Души отчаянный призыв Все преступленья искупает. Марсела, знаешь, дело в чем?
Оставь меня!
Да подожди ты!

 

Явление восемнадцатое

Диана, Анарда.

Теодоро, Марсела и Тристан не видя их.

(в сторону) Опять я вижу их вдвоем!
(тихо Диане) Вы, как мне кажется, сердиты, Что мы их вместе застаем.
Анарда, нам бы надо стать Вот здесь и посмотреть немного (В сторону.) Ревную и люблю опять!

Диана и Анарда прячутся за занавеской

Да отвяжись ты, ради бога!
(тихо Диане) Тристан мирит их, как видать. У них, должно быть, вышла ссора.
У, этот сводник! Ведь живет Такая дрянь!
Мой друг, сеньора, Как в небе молния мелькнет, Так для его мелькнула взора Бессмысленная красота В него влюбившейся особы. Богатство – прах и суета. Ему дороже – о, еще бы! — Твои прелестные уста. Причисли эту страсть к кометам, Летящим мимо. Теодоро, Прошу сюда.
(в сторону) Да он при этом Еще и дипломат!
Коль скоро Марсела перед целым светом Клянется в том, что любит страстно Другого, так при чем тут я?
И этот дуется!
Прекрасно, Пусть и берет его в мужья.
Вот люди! Это же ужасно! Ну, перестаньте корчить злюку. Сюда давайте вашу руку И помиритесь с вашей милой.
Нет, не заставишь даже силой.
О, прекратите эту муку И дайте руку, я молю.
Слыхала от меня Марсела, Что я кого-нибудь люблю? А мне она…
Соврать хотела, Чтоб крепче затянуть петлю.
Нет, это правда: так и есть.
Молчи, дуреха. Ваша честь, Что за безумье! Видеть больно!
Я умолял. Теперь довольно Я покажу, что значит месть.
Пусть гром меня рассыплет в прах…
Тш, не божись!
(тихо Тристану) Хоть я сердита, Но я шатаюсь на ногах.
Держись!
(в сторону) У этого бандита, Однако, подлинный размах.
Тристан, мне некогда, пусти.
Пусти ее.
Что ж, пусть идет.
Нет, задержи.
Нет сил уйти, Мой дорогой!
Стоит. И тот. Вот люди, господи прости!
Я не могу уйти, любимый.
И я. Скалой неколебимой Я словно врос в морскую глaдь.
О, я хочу тебя обнять!
Сгореть в любви неодолимой!
Чего же я-то лез из кожи? Чего их было примирять?
(тихо Диане) Вам это нравится?
О боже, Как безрассудно доверять Словам мужчин – и женщин тоже!
Как ты со мною обошлась!
Мне повезло, что так солидно Скрепилась порванная связь. Для маклака всегда обидно, Когда продажа сорвалась.
О, если кто-нибудь сменит Тебя в моей душе, мой милый, То пусть я от твоих обид Умру.
Отныне с новой силой Моя любовь к тебе горит. И если я тебя обижу, В объятьях Фабьо пусть увижу Мою любимую жену!
Ты хочешь смыть свою вину?
Я для тебя горами движу.
Скажи: все женщины на свете — Уроды.
Пред тобой, о да! Кто затруднился бы в ответе?
Хоть мы друзья, и навсегда, Я все-таки чуть-чуть в секрете Еще ревную. Мне неловко, Что здесь Тристан.
Валяй, плутовка! Хоть про меня. Зачем заглазно?
Скажи: графиня безобразна.
Графиня – сущая чертовка.
И глупая?
Глупа, как гусь.
И пустомеля?
Как сорока.
(тихо Анарде) Я их прерву; а то, боюсь, Их разговор зайдет далеко. Я не могу, я покажусь!
Ах, нет, сеньора, неудобно!
Кто хочет все узнать подробно Насчет графини, по статьям, Тот должен обратиться к нам.
(в сторону) Я это слушать не способна.
Во-первых…
(в сторону) Я не стану ждать, Что во-вторых. Всему на свете Граница есть.
Я удаляюсь.

Появляются Диана и Анарда:

Марсела делает графине реверанс и уходит.

(в сторону) Графиня, ух!
(в сторону) Графиня!
Вечно Я вас ищу…
Сеньора, верьте…
(в сторону) Сейчас начнется гром небесный. От молнии мудрей уйти. (Уходит.)

 

Явление девятнадцатое

Диана, Теодоро, Анарда.

Анарда, принеси скорее Или конторку, или столик. Мне Теодоро нужно спешно Продиктовать одно письмо.
(в сторону) Она не в духе, что-то шепчет. Я говорил, что во дворцах Благополучен бессловесный: У каждого ковра есть уши, И есть язык у каждой двери!
Я принесла вот этот столик И чем писать.
Займемтесь делом. Перо возьмите, Теодоро.
(в сторону) Убьет или прогонит с места.
Пишите.
Я готов.
Постойте, Вам неудобно на коленях. Анарда, дай ему подушку.
Мне хорошо.
Клади, не мешкай.
(в сторону) Не нравится мне эта милость Там, где и гнев и подозренье. Кто мягко стелет для колен, Тот голову не прочь отрезать. Я жду, сеньора.
Я диктую.
(в сторону) Вручаю дух мой силе крестной!

Диана садится в высокое кресло.

Она диктует, а Теодоро пишет.

Диана

«Когда знатная женщина открыла свое чувство человеку безродному, то верх неприличия продолжать ухаживать за другой. И кто не ценит своего счастья, пусть остается дураком».

А дальше что?
Чего ж еще? Сложить и запечатать это.
(тихо Диане) Сеньора, что все это значит?
Безумства любящего сердца.
Да кто же вам внушил любовь?
Вопрос, достойный удивленья. Мне кажется, и камни дома, И те уже об этом шепчут.
Я запечатал, ваша милость. Мне только адрес неизвестен.
Письмо назначено для вас; И по секрету от Марселы. Быть может, вы его поймете, Вновь перечтя в уединенье.

Уходят Диана и Анарда.

 

Явление двадцатое

Теодоро; затем Марсела.

Я ничего не понимаю! Ну, кто ж так любит, раз в неделю, Как будто лекарь кровь пускает? Какие странные задержки Дает ее любовный пульс!

Входит Марсела.

О дорогой мой, наконец-то! Ну, что она тебе сказала? Как у меня стучало сердце!
Сказала, что желает выдать Тебя за Фабьо. Да, Марсела. Вот и письмо, чтоб из именья Прислали поскорее денег, Твое приданое, мой друг.
Что это?
Я тебе сердечно Желаю счастья; но теперь, Когда ты сделалась невестой Со мной и в шутку не беседуй.
Послушай.
Сетовать не время (Уходит.)

 

Явление двадцать первое

Марсела.

Нет, нет, я не могу поверить, Что это так на самом деле. Ему опять мозги вскружило Вниманье этой сумасшедшей. Ведь он же – как ведро в колодце: Чуть он внизу, она немедля Его наполнит влагой ласки; Чуть вверх пошел, все выльет с плеском. Неблагодарный Теодоро! Едва лишь на тебя повеет Ее величьем – я забыта. Она уйдет – со мной ты нежен; Она нежна – и ты уходишь. Ну чье тут выдержит терпенье?

 

Явление двадцать второе

Рикардо, Фабьо, Марсела.

Рикардо Миг промедленья был бы мне тяжел, И я спешу поцеловать ей руки.
Фабьо (Марселе) Пойди сказать сеньоре, что пришел Сеньор маркиз.
Марсела (в сторону) О ревность, что за муки Ты мне готовишь! Нет страшнее зол, Чем гибель счастья и тоска разлуки.
Фабьо Ты что ж?
Марсела Иду.
Фабьо Пришел – и передашь — Ее супруг, хозяин новый наш.

Уходит Марсела.

 

Явление двадцать третье

Рикардо, Фабьо.

Рикардо Зайди ко мне, брат, завтра, утром рано; Получишь превосходного коня И тысячу эскудо чистогана.
Фабьо Я ваш навек, с сегодняшнего дня.
Рикардо И это только первый шаг. Диана Тобой командует, а для меня Ты лучший друг.
Фабьо Целую ваши ноги.
Рикардо Я твой должник и подвожу итоги.

 

Явление двадцать четвертое

Диана. Те же.

Диана Вы здесь, маркиз?
Рикардо Где быть мне, как не тут, Когда ваш Фабьо, верный ваш посланник, Принес мне весть, что изгнанного ждут, Что он отныне ваш супруг и данник? Я здесь, у ваших ног. Таких минут Снести нельзя, и если ваш избранник Сойдет с ума, я удивлюсь весьма, Что он от счастья лишь сошел с ума Каким огнем душа моя согрета! Свершилось все, о чем я так мечтал!
Диана Я даже слов не знаю для ответа. Не понимаю. Вас никто не звал.
Рикардо Что это значит, Фабьо?
Фабьо Как же это? Меня с известьем секретарь послал. Я б не затеял этакое дело.
Диана Здесь Теодоро виноват всецело. Он слышал речь недавнюю мою, Что вас я ставлю выше Федерико И первенство за вами признаю, И он решил, хоть это очень дико, Что я уже и руку отдаю. Простите глупых.
Рикардо Будь не столь велико И свято место, где царите вы, То не снести бы Фабьо головы. Целую ваши ноги, веря все же, Что страсть моя растопит этот хлад. (Уходит.)
Диана На что же это, я спрошу, похоже?
Фабьо Я, ваша милость, тут не виноват.
Диана Где Теодоро? Пусть придет. (В сторону.) О боже, Как этот франт явился невпопад, Когда я все отдам за Теодоро!
Фабьо (в сторону) Коня и деньги получу не скоро. (Уходит.)

 

Явление двадцать пятое

Диана.

Любовь, чего ты хочешь от меня? Ведь я забыть была совсем готова! Зачем же тень твоя приходит снова, Жестокой болью душу мне казня? О ревность, это ты, мой слух дразня, Советы шепчешь, злей один другого! Послушаться советчика такого — Так наша честь не устоит и дня. Да, я люблю; но, средь грозы и гула, Не я ль – волна, не он ли – легкий струг? И кто слыхал, чтобы волна тонула? Ах, гордость сердца стоит многих мук! Я тетиву так туго натянула, Что я боюсь – не выдержит мой лук!

 

Явление двадцать шестое

Теодоро, Фабьо, Диана.

(тихо к Теодоро) Маркиз хотел меня убить. Да что уж там! Не это горько, А жалко тысячи эскудо.
Я дам тебе совет хороший.
Какой совет?
Граф Федерико Себя не помнит от тревоги, Что могут выйти за маркиза. Явись с известьем, что помолвка Расстроена; тебе он мигом Отсыплет тысячу червонцев.
Помчусь, как молния.
Беги.

Уходит Фабьо.

 

Явление двадцать седьмое

Диана, Теодоро.

Меня вы звали?
Я довольна Что этот дурачок ушел.
Я целый час читал, сеньора, Письмо, составленное вами, И, заглянув в себя глубоко, Нашел, что лишь благоговенье Виной тому, что я так робок. Но я виновен в том, конечно, Что, как дурак, взирал безмолвно На знаки вашего вниманья. Да, я давно сознаться должен, Что я люблю вас, – о, поверьте, — Благоговейною любовью. И этот трепет мой понятен.
Что ж, я вам верю, Теодоро. Вам странно было б не любить Свою хозяйку, от которой Вы столько видели добра, Которая вас ценит больше, Чем всех других домашних слуг.
Я вас не понимаю вовсе.
Понять меня необходимо, Чтоб вы не смели ни на йоту Переступать своих границ. Смирите чувства, Теодоро. Со стороны столь знатной дамы, — Особенно, когда так скромны Заслуги собственные ваши, — Малейшей милости довольно, Чтобы наполнить вашу жизнь До гроба счастьем и почетом.
Увы, приходится сказать, Что в рассужденьях ваших больше Бывает светлых промежутков, Чем в вашем разуме, сеньора (Простите, если я невежлив) . Вам было некогда угодно Внушить мне страстные надежды, Взманившие меня настолько, Что я не вынес груза счастья И был, как вам известно, болен, Лежал в постели целый месяц. К чему все эти разговоры? Чуть я немножечко остыну, Вы загораетесь соломой, А чуть я снова загораюсь, Вы льдом становитесь холодным. Ну, отдали бы мне Марселу! Так нет: вы, точно в поговорке, Собака, что лежит на сене. То вы ревнуете, вам больно, Чтоб я женился на Марселе; А чуть ее для вас я брошу, Вы снова мучите меня И пробуждаете от грезы. Иль дайте есть, иль ешьте caми. Я прокормиться не способен Такой томительной надеждой. А не хотите, – мне недолго Влюбиться в ту, кому я мил.
Нет, Теодоро. Знайте твердо: Марселы больше быть не может. Бросайте взор, куда угодно, Но только не сюда. Марсела К вам не вернется.
Не вернется? Иль ваша милость пожелает Остановить своею волей Любовь Марселы и мою? Или я должен, вам в угоду, Пленяться тем, что мне противно, И подчинять мой вкус чужому? Нет, я Марселу обожаю, Она – меня, и нет позора В такой любви.
Мошенник, дрянь! Я бы должна убить такого!
Но что вы делаете? Что вы?
Я негодяю и пройдохе Даю пощечины.

 

Явление двадцать восьмое

Федерико,Фабьо. Те же.

(тихо к Федерико) Постойте.
Да, Фабьо, подождем немного. Хоть лучше, может быть, войти. Сеньора, что это такое?
Так, ничего; дурные слуги Встречаются во всяком доме.
Скажите мне, быть может, вам Угодно что-нибудь?
Угодно Вам кое-что порассказать.
Вы бы охотнее, быть может, Другое время предпочли?
Зачем? Не будем ждать другого. Вы не смущайтесь пустяками. Пройдем ко мне; я вам открою Кой-что касательно маркиза. (Уходит.)

 

Явление двадцать девятое

Федерико, Фабьо, Теодоро.

(тихо к Фабьо) Послушай…
Я, сеньор.
Похоже, Я бы сказал, что эта ярость Таит совсем другое что-то.
Сказать по совести, не знаю. А только я дивлюсь, ей-богу, Что Теодоро так досталось. Ведь никогда еще сеньора Себя так круто не вела.
Платок весь перепачкан кровью.

Уходят Федерико и Фабьо.

 

Явление тридцатое

Теодоро.

Нет, если это не любовь, то как Назвать такой поступок своенравный? Пошел от фурий род Бельфлоров славный, Когда их дамы любят нас вот так. И если знатность наслажденьям враг, Которые и для неравных равны, Зачем же суд творить самоуправный И на любимых заносить кулак? Ну, что ж, убей! Покорствуя уроку, Я бы хотел хоть кончик ноготка Поцеловать карающему року. Но если ты, прелестная рука, Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку, — Тебе одной твоя любовь сладка.

 

Явление тридцать первое

Тристан, Теодоро.

Я норовлю всегда прийти, Когда разгар событий кончен. Я – как трусливая шпажонка.
Увы, Тристан!
Сеньор! Ой, боже! У вас платок в крови!
Любовь Всегда вколачивает с кровью Науку ревности.
Наука, Я вам скажу, не из веселых.
Дивиться нечему. Графиня Безумна от тоски любовной, И так как утолить ее Она считает недостойным, — Она разбила мне лицо, Разбила зеркало, в котором Ее влюбленная гордыня Отражена во всем уродстве.
Когда Лусия иль Хуана Со мной из ревности повздорят И, скажем, издерут когтями Подаренный когда-то ворот, Иль, скажем, вырвут клок волос, Иль исцарапают мне рожу, Виня в каком-нибудь обмане, — Я понимаю; что с них спросишь: Монашеские башмаки, И на ноге чулок пеньковый. Но знатной даме уваженье К себе самой забыть настолько, Чтоб драться, – извините, нет.
Я сам не знаю. Сил нет больше! Она меня то обожает, То вдруг возненавидит злобно. Не отдает меня Марселе И не берет сама. Как только Я отвернусь, она сейчас же Бежит ко мне и в сети ловит. Вот уж, поистине, собака На сене. Просто невозможно! Сама не ест и есть мешает. Ни в стороне, ни посередке.
Рассказывают, – некий доктор, Почтенный муж, весьма ученый, Держал слугу и экономку, А эти жили в вечной ссоре. Они бранились за обедом, За ужином и даже ночью Его своим будили криком. Ну, просто он не мог работать. Однажды, посредине лекций, Пришлось ему поспешным ходом Домой вернуться. Входит он В свои ученье хоромы, Глядит: слуга и экономка Почиют в тишине любовной. Он и воскликнул: «Слава богу, Хоть на минуту тихо в доме!» Я жду, что так и с вами будет, Хоть вы сейчас и в вечной ссоре.

 

Явление тридцать второе

Диана. Те же.

Вы здесь?
Сеньора…
(в сторону) Вот уж, бродит, Как привидение!
Я только Узнать, в каком вы состоянье.
Вы сами видите.
Вам плохо?
Мне хорошо.
Вы не сказали: «К услугам вашим».
Вряд ли долго Могу я быть к услугам вашим, Когда со мною так жестоки.
Вы мало знаете.
Так мало, Что смысл речей – и тот мне темен; Я ваших слов не понимаю, Но понимаю звук пощечин. Когда я вас люблю, вы злитесь, А не люблю – вы злитесь тоже; Забуду – пишете мне письма, И в лютом гневе – если помню; Хотите, чтоб я понял вас, И я же глуп, когда вас понял. Убейте или дайте жить! Я так страдать не в силах больше.
Я вас разбила в кровь?
Еще бы!
А где платок ваш?
Здесь, сеньора.
Отдайте.
Для чего?
Мне нужно. Он будет мой, вот с этой кровью. Сходите от меня к Отавьо. Ему приказано вам тотчас Вручить две тысячи эскудо.
Зачем?
Нашить платков побольше. (Уходит.)

 

Явление тридцать третье

Теодоро, Тристан.

Вот небывалые дела!
Таких чудес я не запомню.
Дает две тысячи эскудо!
За эти деньги смело можно Стерпеть еще хоть шесть затрещин.
Велит нашить платков побольше — И мой уносит, весь в крови.
Она вам платит цену крови, Хоть новобрачной тут – ноздря.
Собака укусила больно, Зато и ластится теперь.
И кончится все так же точно, Как с докторскою экономкой.
Что ж, это было бы неплохо.