— Расскажите мне все с самого начала, — попросил Артемис.

Мэделин взглянула в окно библиотеки на маленький голый сад и сцепила руки за спиной, стараясь успокоиться и сосредоточиться. Артемис небрежно сидел на краю ее письменного стола, ожидая, когда она начнет свои объяснения.

Вчера вечером после происшествия в «Замке с привидениями» он сразу же отвез ее домой, проверил запоры на ставнях и пообещал прислать человека, который приглядит за ее домом ночью.

— Постарайтесь заснуть, — посоветовал он, — а мне надо немного подумать. Я приеду утром, и мы выработаем план.

Всю ночь она прикидывала, насколько откровенно рассказывать ему о событиях прошлого, и теперь старалась тщательно подбирать слова.

— Я уже говорила вам, что мой муж отравил моего отца. Я застала папу перед самой смертью. Бернис пыталась его спасти, но даже самые сильные ее снадобья оказались бессильны. Она сказала, что Ренвик дал папе какой-то смертельный яд.

— Продолжайте.

По его ровному, бесстрастному тону она не могла определить, верит он ей или нет.

— К тому времени нам всем было ясно, что Ренвик — полный безумец. Первые несколько месяцев он успешно это скрывал, водя за нос меня, моего отца и всех остальных. Но в конце концов его душевная болезнь стала очевидна.

— Как вы поняли, что ваш муж сумасшедший?

Она замялась.

— Очень скоро после нашей свадьбы мне стало ясно, что Ренвик — человек с большими странностями. Он часами сидел в комнате на верхнем этаже дома, которую называл своей лабораторией и всегда держал запертой. Он никому не разрешал туда заходить. Но как-то днем, когда он медитировал, я украла ключ.

— И осмотрели запертую комнату?

— Да. — Она опустила глаза и посмотрела на свои руки. — Вы, конечно, считаете этот поступок недостойным послушной жены?

Артемис оставил этот вопрос без ответа.

— И что же вы там нашли?

Она медленно обернулась и встретилась с его взглядом.

— Доказательства того, что Ренвик серьезно и глубоко изучал темную сторону ванза.

— Какие именно доказательства?

— Журналы, книги, блокноты. Разный алхимический вздор, который презирал мой отец. Он говорил, что подобные вещи не настоящая наука ванза. Но я знаю, что в этой философии всегда была тайная сторона в виде магии и алхимии.

— Оккультная чушь! Монахи из «Гарден-Темплс» не учат таким вещам. Эти знания находятся под запретом.

Она вскинула брови.

— Знаете пословицу, сэр: «Запретный плод сладок»?

— Насколько я понимаю, ваш муж был одним из тех, кого привлекали запретные знания?

— Да. Именно поэтому он втерся в доверие к моему отцу и стал вхож в наш дом. Он женился на мне, надеясь выманить у моего отца интересующие его знания. Он полагал, что, став членом нашей семьи, он автоматически получит право на папины секреты.

— Какие именно секреты интересовали Девериджа?

— Его интересовали две вещи. Первое — он хотел овладеть древним языком ванза, на котором написаны старые книги по алхимии и магии.

— А второе?

Лицо ее напряглось.

— Ренвик хотел стать высшим магистром. Он был одержим желанием получить эту степень.

— Ваш отец отказался обучать его высшим наукам ванза?

Она тяжело выдохнула:

— Да. Папа в конце концов понял, что Ренвик — злодей, но, к сожалению, это случилось слишком поздно. Мой муж верил, что, разгадав тайны оккультных текстов ванза, он сделается всесильным колдуном.

— Если Деверидж в это верил, значит, он и впрямь был безумцем.

— Больше чем безумцем, сэр. Незадолго до своей смерти папа предупредил Бернис и меня, что Ренвик поклялся убить нас всех. Мой муж хотел уничтожить нашу семью, потому что отец отказался дать ему знания, необходимые для прочтения старых оккультных книг.

— Но Деверидж не успел осуществить свою месть, весьма вовремя умерев от руки вора-домушника, — тихо проговорил Артемис.

— Да. — Мэделин выдержала его твердый, проницательный взгляд. — Бернис считает, что это была рука провидения.

— М-м-м… — Артемис задумчиво кивнул. — Рука провидения — очень удобное объяснение для подобного рода вещей, не так ли?

Мэделин немного помолчала, а затем сказала:

— Знаете, я даже не представляю, что могло случиться, если бы Ренвик тогда не погиб. После смерти отца не осталось никого, кто мог бы защитить нас с Бернис.

— Если то, что вы мне сейчас рассказали, — правда, я вполне понимаю ваше беспокойство.

Она на несколько секунд закрыла глаза, пытаясь успокоиться.

— Вы мне не верите.

— Скажем так: я пока воздержусь от окончательного суждения.

— Знаю, мой рассказ звучит очень странно, сэр, но это правда. — Она сцепила руки. — Клянусь вам, я не сумасшедшая. То, что вы сейчас услышали, — не плод больного воображения. Вы должны мне верить.

Артемис еще мгновение задумчиво смотрел на Мэделин, потом, ни слова не говоря, встал, подошел к маленькому столику, на котором стоял тяжелый хрустальный графин с коньяком, и налил в рюмку темный напиток.

Он вернулся к Мэделин и вложил рюмку ей в руку:

— Выпейте.

Хрусталь холодил пальцы. Она растерянно смотрела на рюмку и наконец сказала единственное, что пришло на ум:

— Но сейчас только одиннадцать часов пополудни, сэр. Никто не пьет коньяк в такое время.

— Вы и представить себе не можете, чем некоторые люди занимаются в это время дня. Пейте.

— Вы так же настойчивы, как тетушка Бернис со своими эликсирами. — Мэделин подняла рюмку и сделала глоток. Коньяк смочил горло и обжег все внутри, но этот огонь оказался на удивление приятным. Таким приятным, что она решилась на второй глоток.

— А теперь, — сказал Артемис, — давайте перейдем к сути дела. После смерти вашего мужа прошел уже год. Что еще, кроме вчерашнего случая в «Замке с привидениями», заставляет вас думать, что Ренвик Деверидж вернулся, чтобы отомстить вам и вашим родным?

— Поймите меня правильно, сэр, — она со значением поставила рюмку на стол, — я знаю: люди говорят, будто я подвержена диким фантазиям и видениям. Но у меня есть веские основания опасаться, что происходит нечто очень странное.

Он слабо улыбнулся:

— Я вижу, коньяк несколько укрепил ваш дух, мэм. Расскажите мне про привидение Ренвика Девериджа.

Она скрестила руки на груди и принялась расхаживать по библиотеке.

— Я не думаю, что Ренвик Деверидж совершил невозможное и вернулся из могилы, чтобы меня преследовать. Если он где-то здесь, значит, ему каким-то образом удалось уцелеть во время пожара. Я прошу вас поймать привидение, хотя на самом деле не верю в тени умерших.

— Ну хорошо, — Артемис прислонился плечом к боковой стенке книжного шкафа, — давайте поставим вопрос иначе: какие последние события вызвали в вас страх перед Девериджем?

«На этот вопрос не так-то просто ответить», — подумала Мэделин.

— Несколько дней назад я получила письмо от одного джентльмена, бывшего коллеги моего отца. Он тоже знаток древних языков и занимался изучением языка Ванзагары.

— Что же было в этом письме?

Она подалась вперед.

— В своем письме он сообщает мне, что видел тень Ренвика Девериджа в своей библиотеке. Он счел своим долгом поставить меня в известность.

— Проклятие!

Она вздохнула.

— Конечно, все это выглядит довольно нелепо, сэр, но вы должны отнестись к моему рассказу очень серьезно, иначе мне не будет от вас никакого толку.

— Кто этот ученый, который утверждает, что видел привидение?

«Еще один трудный вопрос», — мысленно отметила Мэделин.

— Лорд Линслейд.

— Линслейд? — Артемис ошеломленно уставился на нее. — Все знают, что он чокнутый. Ему уже много лет являются призраки умерших. Как я слышал, он регулярно разговаривает с тенью своей покойной жены.

— Я знаю. — Она перестала ходить и опустилась в ближайшее кресло. — Признаюсь, это письмо меня испугало, но я ему не поверила, до тех пор пока…

— Пока что?

— Пока четыре дня назад не получила еще одно письмо, на этот раз от мистера Питни.

Артемис внимательно посмотрел на нее:

— Итона Питни?

— Вы его знаете?

— Мы встречались пару раз, это было несколько лет назад. Он тоже знаток древних языков.

— Совершенно верно.

— Насколько я знаю, в последние годы Питни стал таким же чудаковатым, как и Линслейд.

— Да, — она откинулась на спинку кресла и взглянула на Артемиса, — он действительно со странностями, даже по меркам членов Ванзагарского общества. Вот уже много лет ему являются призраки, которых он называет «чужаками». В прошлом году он уволил всю домашнюю прислугу, пытаясь избавиться от «чужаков», которые могли среди них затесаться.

— И что же Питни? Он тоже пишет, что видел призрак Девериджа? — сухо бросил Артемнс.

— Нет, мистер Хант. — Она барабанила пальцами по подлокотнику кресла, чтобы справиться с нарастающим раздражением. — В своем письме он не упоминает призраков.

Его лицо чуть смягчилось, но взгляд остался холодным и настороженным.

— Что именно он пишет?

— Я вам сейчас покажу.

Мэделин встала, сняла с шеи ключ и подошла к тому самому шкафу, в котором хранила досье на членов Ванзагарского общества. Открыв дверцу, она достала одно из писем, лежавших на полке, и молча протянула Артемису маленький мятый листок.

Он взял у нее письмо и прочел вслух:

Моя дорогая миссис Д.!

Как бывший коллега Вашего покойного отца, считаю своим долгом сообщить Вам, что после долгих лет тайного наблюдения за мной один «чужак» набрался дерзости и попытался проникнуть в мою библиотеку. По счастью, он был остановлен моими крепкими замками и ставнями.

Тот факт, что «чужак» стремился добраться до моих книг и бумаг, дает мне основание предполагать, что он представляет опасность и для других знатоков древнего языка. Ваш отец как-то рассказывал мне, что обучил Вас древнему языку Ванзагары. Кроме того, мне известно, что книги и бумаги Уинтона до сих пор хранятся у Вас в доме. Я решил предупредить Вас, что кто-то, по всей видимости, ищет материалы подобного рода.

Вы наверняка знакомы с последними слухами про древний текст ванза под названием «Книга секретов». Полная чушь, конечно, но «чужаки» могут выйти из тьмы и устроить охоту за этой книгой…

Артемис сложил письмо. Вид у него был задумчивый. Мэделин сочла это за хороший знак.

— Боюсь, больше мне нечего вам сказать, — осторожно проговорила она. — Сообщение о призраке от человека, который известен своими регулярными галлюцинациями, и предостережение о бесплотном существе, которое пыталось пробраться в библиотеку человека, вот уже много лет одержимого странными идеями. Тем не менее я не могу оставить письма Линслейда и Пит-ни без внимания.

— Вам не надо больше ничего мне объяснять, Мэделин, — спокойно сказал Артемис. — Теперь я понимаю, что вас встревожило.

Она почувствовала облегчение.

— Значит, вы видите связь между этими двумя сообщениями, сэр?

— Конечно. Каждое из этих писем, если взять его в отдельности, можно со спокойной совестью выбросить в мусорную корзину как бред безумца, но вместе они уже составляют систему.

— Вот именно.

Он все понял, с радостью подумала Мэделин. Хотя могло ли быть иначе? Ведь он последователь ванза, а основной принцип этой философии — смотреть в глубь реальности, искать тайны, скрытые под поверхностью.

— И знаете, что здесь самое интересное? — продолжал Артемис. — Линслейд убежден, что видел не просто какой-то отвлеченный призрак, а призрак вашего покойного мужа.

— Теперь вы понимаете, почему я сочла необходимым принять меры предосторожности и провести расследование?

— Разумеется. — Он взглянул на нее. — Полагаю, вы хотите начать с Линслейда?

— Да. Мы могли бы заехать к нему прямо сегодня, если вы не возражаете.

Артемис пожал плечами.

— Сознаюсь, меня разбирает любопытство. Мне еще не доводилось обстоятельно беседовать с человеком, который, по его утверждениям, постоянно общается с духами.

— Я рад, что вы зашли ко мне, миссис Деверидж. Это очень любезно с вашей стороны. — Сияя ямочками на щеках, лорд Линслейд проводил Мэделин к креслу.

Когда он обернулся к Артемису, в его ярких глазах зажглись задорные огоньки.

— И с вашей тоже, сэр. Я счастлив нашей новой встрече, Хант. — Он лукаво улыбнулся Артемису. — Давненько мы с вами не виделись, а?

— Кажется, несколько лет, — сказал Артемис, подходя к креслу.

— Точно, — Линслейд покачал головой, усаживаясь за свой письменный стол, — очень давно, сэр. Насколько я знаю, вы учились в «Гарден-Темплс» и теперь магистр древних наук?

Мэделин посмотрела на висевший на стене позади стола барона большой портрет леди Линслейд в полный рост. На картине была изображена дородная, пышно-телая женщина, которая при жизни возвышалась над своим маленьким подвижным мужем. На ней было вечернее платье с низким вырезом каре, украшенное греческой и этрусской вышивкой. Двенадцать лет назад такой фасон был последним словом моды.

Мэделин вспомнила, что в вопросах одежды лорд и леди Линслейд всегда стремились идти в ногу со временем. И теперь, когда леди Линслейд навсегда осталась в платье двенадцатилетней давности, ее муж продолжал следовать моде. Сегодня на Линслейде был элегантный костюм, включавший розовый атласный жилет и галстук, завязанный затейливым модным узлом.

Линслейд сложил на столе свои маленькие ручки с безупречным маникюром и обратил к Мэделин сияющее лицо.

— Должен вам сказать, моя милочка, что я имел с вашим отцом весьма увлекательную беседу.

Мэделин застыла:

— Вы разговаривали с папой?

— Да, конечно. — Линслейд усмехнулся. — Теперь я даже чаще вижусь с Ридом, чем при его жизни.

Мэделин старалась не замечать веселый блеск в глазах Артемиса.

— О чем же вы беседовали с моим отцом? — осторожно поинтересовалась она.

— Разумеется, обычно мы с ним обсуждаем вопросы, связанные с изучением древнего ванзагарского языка, — сказал Линслейд. — Мне всегда интересно послушать мнение Уинтона Рида. Я считаю, что он и Игнатий Лорринг были одними из самых опытных знатоков этого языка во всей Европе.

— Понятно. — Мэделин бросила на Артемиса еще один тревожный взгляд. Она не знала, о чем еще спрашивать.

— А скажите, сэр, — небрежно проговорил Арте-мис, — в последнее время вы и с Лоррингом тоже общаетесь?

— Со смерти Лорринга прошло несколько месяцев, и за это время он не счел нужным ко мне явиться. Что ж, неудивительно. — Линслейд фыркнул. — Этот человек всегда был невероятно высокомерным. Слишком большое самомнение, знаете ли. Он считал себя законченным авторитетом во всех областях ванза. Не думаю, что после смерти он сильно изменился.

— Лорринг открыл остров Ванзагара, — напомнил ему Артемис. — Именно он познакомил нас с его древним искусством и философией. Он был основателем и первым высшим магистром ванзагарского общества. Можно сказать, что его высокое мнение о себе некоторым образом оправданно.

— Да-да, я знаю. — Линслейд махнул рукой, деликатно прерывая собеседника. — Никто и не оспаривает его заслуг первооткрывателя Ванзагары. По правде говоря, я очень надеялся, что он придет ко мне после своей смерти. Видите ли, в конце жизни он очень болел и почти ни с кем не общался. У меня не было возможности расспросить его о тех слухах, которые распространились незадолго до его кончины.

— Что это за слухи? — поинтересовался Артемис.

— Вы, конечно, тоже их знаете, сэр. — Линслейд взглянул на него. — Несколько месяцев назад все Ванзагарское общество бурлило рассказами о краже одной очень старинной книги.

— «Книги секретов», — уточнил Артемис. — Да, до меня доходили эти сплетни. Но признаться, я им не поверил.

— И правильно сделали, — подхватил Линслейд. — Полнейший вздор! Но весьма любопытный, вам не кажется? Было бы интересно узнать мнение Лорринга по этому поводу.

— Насколько я знаю, — с нажимом сказал Артемис, — «Книга секретов», если она вообще существовала, сгорела во время пожара на вилле Фаррела Блю в Италии.

— Да, я знаю. — Линслейд вздохнул. — К сожалению, Блю тоже не заходит ко мне после своей смерти, и я не имею возможности расспросить его о случившемся.

«Так мы ничего не добьемся», — расстроенно подумала Мэделин и решила взять инициативу в свои руки.

— Милорд, в своем письме вы упоминаете о том, что недавно видели моего мужа, — сказала она.

— Это было прямо здесь, в моей библиотеке. — Радостное оживление на лице старика сменилось хмурой озабоченностью. — Довольно неожиданная встреча, должен вам сказать. Мы с ним виделись всего два или три раза, когда он учился у вашего отца, но близкими друзьями не были.

Артемис вытянул ноги и уставился на мыски своих сияющих сапог.

— Вы можете назвать его своим коллегой? — спросил он.

— У нас, безусловно, были похожие научные интересы, но Деверидж презирал мои теории и выводы. Вообще говоря, он совершенно ясно дал мне понять, что считает меня старым маразматиком. Он всегда поражал меня своей грубостью. — Линслейд резко замолчал и виновато взглянул на Мэделин. — Простите, милая, я не хотел критиковать вашего покойного мужа.

Она натянуто улыбнулась.

— Вам наверняка хорошо известно, что мой брачный союз не был счастливым, сэр.

— Признаюсь, я слышал об этом. — Умные глаза Линслейда сочувственно потеплели. — Как это прискорбно! Мне очень жаль, что вы не знали того блаженства, и физического, и метафизического, которое выпало на долю мне и леди Линслейд!

— Насколько я понимаю, такое счастье в супружестве — большая редкость, сэр, — отрезала Мэделин. — А теперь давайте вернемся к вашему разговору с моим покойным мужем. Вы могли бы нам его пересказать?

— Разумеется. — Линслейд выпятил губы. — Он был совсем коротким. Вообще-то мы встретились по чистой случайности.

Артемис поднял глаза от своих сапог.

— Что вы имеете в виду?

— Когда Деверидж появился здесь, в библиотеке, было уже очень поздно. Слуги давно легли спать. Просто в ту ночь меня одолела бессонница, и я решил спуститься сюда за книгой. Если бы не это, мы бы с ним разминулись.

Мэделин слегка подалась вперед:

— Что именно он вам сказал, сэр?

— Дайте-ка вспомнить. — Линслейд задумчиво сдвинул брови. — Кажется, я заговорил первым. Мы обменялись обычными светскими приветствиями. Я сказал, что меня удивил его визит и что я слышал о том, что он погиб год назад во время пожара.

— И что он на это ответил? — спросил Артемис. В его голосе слышалось искреннее любопытство.

— Кажется, он сказал, что его смерть случилась весьма некстати.

— Некстати? — Мэделин мгновенно пробрал холодный пот. — Он употребил именно это слово?

— Да, я уверен. — Линслейд заерзал в кресле и виновато взглянул на Мэделин. — В общем, мы немного поболтали. Естественно, моя милая, я не стал вдаваться в подробности, касающиеся его… э… убийства.

— Естественно. — Она тихо кашлянула. — Очень любезно с вашей стороны, что вы не стали обсуждать неприятные сплетни, которые ходят в свете.

— Я всегда очень вежлив с усопшими, — заверил ее Линслейд, — и они, похоже, это ценят. По моему глубокому убеждению, то, что происходит между мужем и женой, касается только их двоих.

Артемис взглянул на Линслейда.

— А как Деверидж реагировал, когда вы с ним заговорили?

— По-моему, сначала он немного испугался, — Линслейд поднял брови, — как будто не ожидал меня увидеть. Не возьму в толк почему, ведь он сам явился ко мне в библиотеку!

— Конечно. А о чем еще вы с ним говорили?

— Я спресил, изучает ли он еще древние языки? Он сказал, что да. — Линслейд мелко затряс головой. — Потом он упомянул про «Книгу секретов» и спросил, слышал ли я последние сплетни.

— Какие? — поинтересовался Артемис, не меняя интонации.

— Говорят, что «Книга секретов» все-таки уцелела во время пожара в Италии. Деверидж узнал, что она написана не только на древнем языке, но и каким-то шифром. Это очень сложный текст, даже для больших знатоков языка. По мнению Девериджа, чтобы перевести эту книгу, нужны определенные знания.

Мэделин сжала в кулак руку, затянутую перчаткой.

— И что вы ему на это ответили? Линслейд деликатно фыркнул.

— Я сказал ему, что все слухи про «Книгу секретов» — просто досужие байки.

— Он говорил что-нибудь еще? — Мэделин услышала дрожь в собственном голосе и стиснула зубы.

— Ничего особенного. Мы еще немного поболтали, а потом он ушел. — Линслейд взглянул на Мэделин. — Он просил, чтобы я сказал вам про него, моя милая. Дескать, ему не хочется, чтобы вы про него забывали. Вот почему я послал вам письмо с сообщением о нашей встрече.

На несколько секунд Мэделин перестала дышать и окаменела — даже пальцем не могла шевельнуть. Ар-темис искоса смотрел на нее. Она чувствовала его загадочный взгляд, но была не в силах повернуть голову, чтобы с ним встретиться.

Она смотрела на Линслейда. Этот человек регулярно общался с духами. Он был явно ненормальным, но не полным безумцем. Что в его рассказе правда, а что вымысел? И как отделить одно от другого?

Она взглянула на портрет леди Линслейд в платье двенадцатилетней давности, и тут ее осенило.

— Милорд, — осторожно проговорила Мэделин, — мне любопытно узнать вот какую вещь. Когда вы встречаетесь с призраком вашей жены, во что она одета?

— Во что одета? Разумеется, в очень красивое платье. — Линслейд добродушно улыбнулся. — У леди Линслейд всегда был безупречный вкус.

Мэделин поймала взгляд Артемиса. Видимо, он понял ее идею, потому что чуть заметно наклонил голову в знак одобрения.

— Леди Линслейд и сейчас придерживается последней моды? — Мэделин затаила дыхание.

На лице Линслейда отразилось удивление, потом легкое сожаление.

— Боюсь, что нет. Она всегда является в том чудесном платье, в котором позировала для портрета. Ей очень нравились греческие и этрусские мотивы.

— Понимаю. — Мэделин осторожно выдохнула. — А мой отец? Когда вы видели его призрак, как он был одет?

Линслейд просиял.

— Точно так же, как во время нашей последней встречи, когда я заходил к нему домой. На нем был темно-синий пиджак — он всегда носил его на собрания Общества — и довольно неудачный желтый жилет. Вы должны его помнить.

— Да, — она сглотнула, — я помню его желтый жилет. А мой муж? Вы помните, как был одет его призрак, когда он явился к вам в тот вечер?

— Конечно. Помню, я еще подумал, что он выглядит щеголем. На нем было темное пальто последнего фасона и галстук, завязанный «серенадой». Этот узел сейчас очень моден.

— Понятно, — прошептала Мэделин.

— Да, чуть не забыл! У него в руках была тросточка с набалдашником из чистого золота в форме головы сокола. Очень красивая вещь.

У Мэделин, казалось, зашевелились волосы на голове.

Десять минут спустя Артемис подсадил ее в карету, сел позади и закрыл дверцу. Ему не нравился ее напряженный взгляд. Мэделин была спокойна, но чересчур бледна.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, кегда карета с грохотом покатила вперед.

— Да, конечно. — Она сцепила пальцы. — Арте-мис, мне кажется, в ту ночь в своей библиотеке Линслейд столкнулся не с призраком, а с живым человеком.

— И судя по тому, что Линслейд принял его за тень Ренвика Девериджа, этот человек был очень похож на вашего покойного мужа. — Он откинулся на спинку сиденья. — Любопытно. Кстати, должен заметить, Мэделин, что в конце беседы вы придумали очень умный ход. И как я сам не догадался спросить про одежду, в которой появлялись разные привидения?

Казалось, ее удивила эта похвала.

— Спасибо, сэр.

Он пожал плечами.

— Похоже, призраки, которые посещают Линслей-да, как правило, являются в тех нарядах, которые обычно носили при жизни. Но тень Ренвика была одета по последней моде, а не так, как ходили в прошлом году.

— Линслейд — человек со странностями, — взволнованно напомнила Мэделин.

— Не буду спорить. Возможно, мы придаем его ответам слишком большое значение. У старика явно не все дома.

Она на мгновение задумалась.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Как истинный джентльмен, его сиятельство не смог бы представить себе голое привидение.

— Голое привидение? Какая оригинальная мысль!

Она одернула его взглядом.

— Нет, это просто невероятно: мы сидим здесь и всерьез обсуждаем, как одеваются привидения! Если бы кто-нибудь нас услышал, то наверняка решил бы, что мы оба сбежали из сумасшедшего дома.

— Точно.

— Артемис, мне надо вам кое-что сказать.

— Я вас слушаю.

— Лорд Линслейд упомянул, что у привидения была… трость.

— Ну и что? Трости сейчас в большой моде. Правда, сам я не ношу этот аксессуар, но только потому, что считаю его чертовски неудобным.

Она выглянула из окна кареты на улицу.

— Все дело в том, что трость, которую описал Линслейд, довольно уникальна.

— Да, вы правы. Золотой набалдашник, отлитый в форме головы хищной птицы. И что же?

Она медленно сказала:

— Тросточка, описанная Линслейдом, не только уникальна. Она показалась мне очень знакомой. Рен-вик всегда носил точно такую.

Он застыл в неподвижности.

— Вы в этом уверены?

— Да, — в ее глазах мелькнул панический ужас, но она быстро справилась с собой, — совершенно уверена. Как-то он мне сказал, что это подарок его отца.

Артемис долго и внимательно изучал ее.

— Я думаю, будет лучше, если вы с вашей тетей временно переедете ко мне и поживете в моем доме до тех пор, пока не закончится вся эта история, — наконец произнес он.

Она потрясенно уставилась на него:

— Переехать к вам? Но это же нелепо! Почему мы должны переезжать?

— Потому что я убежден, что ваш богатырь-кучер и колокольчики на ставнях не смогут защитить вас от привидения Ренвика Девериджа.

— Но, Артемис…

Он смотрел на нее в упор.

— Вы сами втянули меня в это дело, мэм. Мы заключили соглашение. Я найду ваше привидение. Но вы, в свою очередь, должны неукоснительно выполнять мои указания, связанные с вашей безопасностью.

Она подозрительно прищурилась:

— Вы хотите сказать — ваши приказы?

— Называйте как вам угодно. Но в делах подобного рода должно быть единоначалие. Вы поставите под угрозу всех своих домашних, если будете оспаривать каждый мой шаг.

— Я вовсе не оспариваю ваше предложение, сэр. Я только сомневаюсь в его разумности.

— На мой взгляд, это одно и то же, — заметил Артемис.

Она заерзала на сиденье.

— Вы весьма щепетильно относитесь к своему авторитету, не так ли, сэр?

— О да, в этом плане я крайне щепетилен и редко кому позволяю ставить мой авторитет под сомнение.

Она метнула на него сердитый взгляд:

— Уж не думаете ли вы, что я предоставлю вам одному принимать все решения?

— Осмелюсь еще раз напомнить вам, что вы сами обратились ко мне за помощью, мэм. Вы предложили сделку, и я согласился. Мы договорились.

Она нерешительно помолчала, потом решила подойти с другого конца:

— Сэр, вы не должны упускать из виду ваши личные интересы.

Артемису стало не по себе. Он решил, что она каким-то образом узнала о его планах мести.

— Какие еще личные интересы?

— Вы прекрасно знаете, что я говорю о вашем стремлении найти невесту с хорошими связями. — Она раздраженно взглянула на Артемиса. — Вы ясно дали понять, что держите в тайне вашу торговую деятельность, потому что боитесь, как бы это не повредило вам заключить выгодный брачный союз.

— И что с того?

— Должна вам заметить, что некоторых людей может отпугнуть не только ваш торговый бизнес, — мрачно изрекла Мэделин. — Многие высокородные семьи отвернутся от вас, узнав, что вы принимаете в своем доме Грешную Вдову.

— Я не думал о такой вероятности. — Артемис вскинул бровь. — Вы в самом деле полагаете, что в высшем свете найдутся люди, которые осудят мое гостеприимство?

— Да.

— В таком случае это очень ограниченные люди.

— Дело не в этом, — заявила она напрямик. — Такой поступок плохо отразится на вашей репутации. Вы должны это понимать. Могу вас заверить, что, надолго поселив меня под вашей крышей, вы тем самым сильно упадете в глазах тех дам, которые числятся в вашем списке потенциальных жен.

— Мэделин, когда вы в последний раз спали ночью?

Глаза ее округлились, но она вновь с поразительной быстротой взяла себя в руки.

— Как вы догадались?

— Я разговаривал с человеком, которого выставил охранять ваш дом прошлой ночью. Он сказал, что в вашем окне до рассвета горел свет. Я подозреваю, что это не первый случай.

Она отвернулась и уставилась на залитую солнцем улицу.

— Мне почему-то кажется, что он явится ночью. Он предпочитал именно это время суток.

— Деверидж?

— Да. Он был человеком с лицом ангела и душой дьявола. И если кто-то или что-то придет за него мстить, то скорее всего это случится ночью.

Артемис нагнулся вперед, нежно взял ее руки в свои и дождался, когда она встретится с его взглядом.

— Ваши доводы звучат разумно, — сказал он. — Те, кто увлекается оккультным бредом, составляющим темную сторону учения ванза, любят мелодраму. Известно, что эти люди склонны совершать свои действия по ночам. Но боюсь, вам нельзя полностью полагаться на тот факт, что знаток темных наук всегда работает в темноте. Вы ожидаете его появления ночью, и именно это может заставить его прийти к вам при свете дня.

— Черт возьми, все так запутано! — с чувством прошептала она. — Как бы я хотела, чтобы мой отец никогда не был связан с ванза, а я сама никогда не слышала про эту философию и не встречалась с людьми, которые ее изучали!

— Мэделин…

Она стиснула в кулачки руки, зажатые между его ладонями.

— Клянусь, когда все это кончится, я даже близко не подойду к людям, связанным с этой жуткой философией!

Сердце Артемиса сковало холодом.

— Вы уже ясно выразили свое отношение к ванза. Когда все это кончится, вы можете делать все, что вам будет угодно. Но до тех пор вы должны прислушиваться к моему мнению. Вы выбрали меня в помощники за мой опыт, и я взываю к вашему благоразумию. Если вам наплевать на себя, подумайте хотя бы о вашей тетушке. Вы же не хотите подвергнуть ее опасности?

Она долго всматривалась в лицо Артемиса. Он знал, что его логика неоспорима, ибо это логика ванза. Ее ответ был известен ему заранее.

— Нет, конечно, — тихо проговорила Мэделин. — Вы совершенно правы. Я должна подумать о безопасности тети Бернис. Я немедленно сделаю все необходимые приготовления. Мы можем переехать к вам прямо сегодня.

— Мудрое решение, мэм.

Она сердито взглянула на него:

— Не стоит меня хвалить, сэр. Насколько я понимаю, это решение приняли вы, а не я.

— Гм-м.

Он подумал, что сейчас не стоит говорить про ставку в тысячу фунтов стерлингов, которая значилась во всех клубных книгах записей пари.