1. Около первой ночной стражи, внезапно в трепет пробудившись, вижу я необыкновенно ярко сияющий полный диск блестящей луны, как раз поднимающийся из морских волн. Невольно посвященный в немые тайны глубокой ночи, зная, что владычество верховной богини простирается особенно далеко и всем миром нашим правит ее промысел, что чудесные веления этого божественного светила приводят в движение не только домашних и диких зверей, но даже и бездушные предметы, что все тела на земле, на небе, на море то, сообразно ее возрастанию, увеличиваются, то, соответственно ее убыванию, уменьшаются полагая, что судьба, уже насытившись моими столь многими и столь тяжкими бедствиями, дает мне надежду на спасение, хотя и запоздалое, решил я обратиться с молитвой к царственному лику священной богини, пред глазами моими стоявшему. Без промедления, сбросив с себя ленивое оцепенение, я бодро вскакиваю и, желая тут же подвергнуться очищению, семикратно погружаю свою голову в морскую влагу, так как число ото еще божественным Пифагором признано было наиболее подходящим для религиозных обрядов. Затем, обратив к богине могущественной орошенное слезами лицо, так начинаю:

2. – Владычица небес, будь ты Церерою, благодатною матерью злаков, что, вновь дочь обретя, на радостях упразднила желуди – дикий древний корм, – нежную, приятную пищу людям указав, ныне в Элевсинской земле ты обитаешь; будь ты Венерою небесною, что рождением Амура в самом начале веков два различных; пола соединила н, вечным плодородием человеческий род умножая, ныне на Паф.осе священном, морем омываемом, почет получаешь; будь сестрою Феба, что с благодетельной помощью приходишь во время родов и, столько племен взрастившая, ныне в прославном эфесском святилище чтишься; будь Прозерпиною, ночными завываниями ужас наводящею, что триликим образом своим натиск злых духов смиряешь и над подземными темницами властвуешь, по различным рощам бродишь, разные поклонения принимая; о Прозерпина, женственным сиянием своим каждый дом освещающая, влажными лучами питающая веселые посевы и, когда скрывается солнце, неверный свет свой нам проливающая; как бы ты ни именовалась, каким бы обрядом, в каком бы обличий ни надлежало чтить тебя, – в крайних моих невзгодах ныне приди мне на помощь, судьбу шаткую поддержи, прекрати жестокие беды, пошли мне отдохновение и покой; достаточно было страданий, достаточно было скитаний! Совлеки с меня образ дикий четвероногого животного, верни меня взорам моих близких, возврати меня моему Луцию! Если же гонит меня с неумолимой жестокостью какое-нибудь божество, оскорбленное мною, пусть мне хоть смерть дана будет, если жить не дано.

3. Излив таким образом душу в молигве, сопровождаемой жалобными воплями, снова опускаюсь я на прежнее место, и утомленную душу мою обнимает сон. Но не успел я окончательно сомкнуть глаза, как вдруг из средины моря медленно поднимается божественный лик, самим богам внушающий почтение. А затем, выйдя мало-помалу из пучины морской, лучезарное изображение всего тела предстало моим взорам. Попытаюсь передать и вам дивное это явленье, если позволит мне рассказать бедность слов человеческих или если само божество ниспошлет мне богатый и изобильный дар могучего красноречья.

Прежде всего густые длинные волосы, незаметно на пряди разобранные, свободно и мягко рассыпались по божественной шее; самую макушку окружал венок из всевозможных пестрых цветов, а как раз посредине, надо лбом, круглая пластинка излучала яркий свет, словно зеркало или, скорее, признак богини Луны. Слева и справа круг завершали извивающиеся, тянущиеся вверх змеи, а также хлебные колосья, надо всем приподнимавшиеся…( Пропуск нескольких слов в рлкописях… ) многоцветная, из тонкого виссона, то белизной сверкающая, то, как шафран, золотисто-желтая, то пылающая, как алая роза. Но что больше всего поразило мое зрение, так это черный плащ, отливавший темным блеском. Обвившись вокруг тела и переходя на спине с правого бедра на левое плечо, как римские тоги, он свешивался густыми складками, а края были красиво обшиты бахромою.

4. Вдоль каймы и по всей поверхности плаща здесь и там вытканы были мерцающие звезды, а среди них полная луна излучала пламенное сияние. Там же, где волнами ниспадало дивное эт,о покрывало, со всех сторон была вышита сплошная гирлянда из всех цветов и плодов, какие только существуют. И в руках у нее были предметы, один с другим совсем несхожие. В правой держала она медный погремок, узкая основа которого, выгнутая, пересекалась тремя маленькими палочками, и они при встрече издавали все вместе пронзительный звон. На левой же руке висела золотая чаша в виде лодочки, на ручке которой, с лицевой стороны, высоко подымал голову аспид с непомерно вздутой шеей. Благовонные стопы обуты в сандалии, сделанные из победных пальмовых листьев. В таком-то виде, в таком убранстве, дыша ароматами Аравии счастливой, удостоила она меня божественном вещанием:

5.- Вот я пред тобою, Луций, твоими тронутая мольбами, мать природы, госпожа всех стихий, изначальное порождение времен, высшее из божеств, владычица душ усопших, первая среди небожителей, единый образ всех богов и богинь, мановению которой подвластны небес лазурный свод, моря целительные дуновенья, преисподней плачевное безмолвие. Единую вла'ды-члцу, чтит меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами вся вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут меня Пессинунтской матерью богов, тут исконные обитатели Аттики – Минервой кекропической, здесь кипряне, морем омываемые, – Пафийской Венерой, критские стрелки – Дианой Диктинпской, трехъязычные сицилийцы – Стигийской Прозерпиной, элевсинцы – Церерой, древней богиней, одни – Юноной, другие – Беллоной, те – Гекатой, эти – Рамнузией, а эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца, арии и богатые древней, ученостъю египтяне почитают меня так, как должно, называя настоящим моим именем – царственной Изидой. Вот я пред тобою, твоим бедам сострадая, вот я, благожелательная и милосердная. Оставь плач и жалобы, гони прочь тоску – по моему промыслу уже занимается для тебя день спасения. Слушай же со всем вниманием мои наказы. День, что родится из этой ночи, день этот издавна мне посвящается. Зимние непогоды успокаиваются, волны бурные стихают, море делается доступным для плаванья, и жрецы мои, спуская на воду судно, еще не знавшее влага, посвящают его мне, как первины мореходства. Обряда этого священного ожидай спокойно и благочестиво.

6. Знай, что, по моему наставлению, как раз во время шествия у жреца в правой руке будет вместе с систром венок из роз. Итак, не медли ни минуты, но, раздвинув толпу, бодро присоединяйся к процессии, полагаясь на мое соизволение, и, подойдя совсем близко, осторожно, будто ты хочешь поцеловать руку у жреца, сорви розы и сбрось с себя в тот же миг эту отвратительную и давно уже мне ненавистную звериную шкуру. Не бойся ничего: исполнить и наставления будет трудно. Ведь в эту же самую минуту, что я являюсь к тебе нахожусь и в другом месте, подле моего жреца, во сне Предупреждаю его о том, что случится, и указываю, как нужно действовать. По моему повелению густая толпа расступится и даст тебе дорогу, безобразная внешность твоя никого не смутит во время веселого шествия и праздничных зрелищ, а неожиданное твое превращение не внушит никому подозрен, я и неприязни. Но запомни крепко-накрепко и навсегда сохрани в своем сердце: весь остаток своей жизни, вплоть до последнего вздоха, ты посвятить мне. Справедливость требует, чтобы той, чье благодеяние снова вернет тебя людям, принадлежала и вся твоя жизнь. Ты будешь жить счастливо, ты будешь жить со славою под моим покровительством, и когда, совершив свой жизненный путь, сойдешь ты в царство мертвых, то, как видишь меня сегодня здесь, так и там, в этом подземном полукружии, найдешь ты меня просветляющей мрак Ахеронта, царствующей над стигийскими тайниками, сам обитая в полях Елисейских, мне, к тебе милостивой, усердно будешь поклоняться. Если же примерным послушанием, исполнением обрядов, непреклонным целомудрием ты угодишь нашей божественной воле, знай, что в моей только власти продлить твою жизнь сверх установленного судьбою срока.

7. Доведя до конца свое внушающее благоговение предсказание, непобедим множество исчезло. Немедленно вместе со сном всякий страх меня покидает, и я вскакиваю в такой радости, что даже пот ручьями по мне льется. Глубоко потрясенный столь очевидным присутствием могущественной богини, я вновь погружаюсь в морскую влагу и, чтобы не забыть великих ее повелений, возобновляю иск порядку в памяти все, что она мне внушала. Вскоое исчез туман темной ночи, выходит золотое солнце, и вот же все улицы наполняют благочестивые толпы, ликующие, прямо как во время триумфального шествия. Не говоря уже о и приподнятости духа моего, мне казалось, что и все вокруг как-то особенно весело. Животные всякого рода, каждый Ком, сам ясный день кажутся мне исполненными радости. После вчерашнего холода вдруг настала солнечная спокойная погода, зазвучали сладостные хоры прельщенных весенним теплом певчих птичек, нежными трелями прославляющих мать звезд, родительницу времен года, владычицу всего мира. Даже сами деревья, и плодоносные, приносящие обильный урожай, и бесплодные, довольствующиеся только тем. что дают тень, под дыханием южного ветра поблескивают свежими листочками, тихо качают ветками, издавая мягкий шелест; утих шум великих бурь, улеглись неистово вздувавшиеся волны, море спокойно набегает на берег, разошлись темные тучи, и небо, безоблачное и ясное, сияет лазурью.

8. Вот появляются первые участники величественной процессии, каждый прекрасно разодетый по своему вкусу и выбору. Тот с военным поясом изображал солдата; этого подобранный кверху плащ, сандалии и рогатина превратили в охотника; другой в позолоченных туфлях, в шелковом платье, драгоценных уборах, с заплетенными в косы волосами плавной походкой подражал женщине. Дальше в поножах, в шлеме, со щитом и мечом кто-то выступает, будто сейчас пришел с гладиаторского состязания; был и такой, что, в пурпурной одежде, с ликторскими связками, играл роль должностного лица, и такой, что корчил из себя философа в широком плаще, плетеных сандалиях, с посохом и козлиной бородкой; были здесь и птицелов и рыбак – оба с тростинками: у одного они смазаны клеем, у другого с крючками на конце. Тут же и ручную медведицу, на носилках сидевшую, несли, как почтенную матрону, и обезьяна в матерчатом колпаке и фригийском платье шафранового цвета, протягивая золотой кубок, изображала пастуха Ганимеда; шел и осел с приклеенными крыльями рядом с дряхлым стариком: сразу скажешь – вот Беллерофонт, а вот Пегас, впрочем оба одинаково возбуждали хохот.

9. В то время как забавные эти маски переходили с места па место, развлекая народ, уже двинулось и специальное шествие богини-спасительницы. Женщины, блистая белоснежными одеждами, радуя взгляд разнообразными уборами, украшенный весенними венками, одни из подола цветочками усыпали путь, по которому шествовала священная процессия, у других за спинами были повешены блестящие зеркала, чтобы подвигающейся богине был виден весь священный поезд позади нее; некоторые, держа гребни из слоновой кости, движением рук и сгибанием пальцев делали вид, будто расчесывают и прибирают волосы владычице; были и такие, что дивным бальзамом и другими благовониями окропляли улицы. Тут же большая толпа людей обоего пола с фонарями, факелами, свечами и всякого рода искусственными светильниками в руках прославляла источник сияния звезд небесных. Свирели и флейты, звуча сладчайшими мелодиями, очаровательную создавали музыку. За музыкантами – прелестный хор избранных юношей в сверкающих белизною роскошных одеждах повторял строфы прекрасной песни, слова и мелодию которой сочинил благоволением Камен искусный поэт; песнопение это заключало в себе между прочим зачин более величественного гимна с молитвами и обетамрг. Шли и флейтисты, великому Сарапису посвященные, и на своих изогнутых трубах, поднимавшихся вверх, к правому уху, исполняли по нескольку раз напевы, принятые в храме их бога. Затем шло множество прислужников, возвещавших, что надо очистить путь для священного шествия.

10. Тут движется толпа посвященных в таинства – мужчины и женщины всякого положения и возраста, одетые в сверкающие льняные одежды белого цвета; у женщин умащенные волосы покрыты прозрачными покрывалами, у мужчин блестят гладко выбритые головы; земные светила великой религии, они потрясают медными, серебряными и даже золотыми систрами, извлекая из них пронзительный звон. Наконец – высшие служители таинств; в своих узких белых льняных одеждах, подпоясанных у груди и ниспадающих до самых пят, несут они знаки достоинства могущественнейших божеств. Первый держал лампу, горевшую ярким светом и нисколько не похожую на наши лампы, что зажигают на вечерних трапезах; это была золотая лодка с отверстием посредине, через которое выходил очень широкий язык пламени. Второй был одет так же, как первый, но в каждой руке нес он по алтарю, называемому «помощником», – это имя дал им быстро приходящий на помощь промысел верховной богини. За ним шел третий, неся пальмовую ветвь с тонко сделанными из золота листьями, а также Меркуриев кадуцей. Четвертый показывал символ справедливости в виде левой руки с протянутой ладонью, – она слаба от природы, ни хитростью, ни ловкостью не одарена и потому скорее, чем правая, может олицетворять справедливость; он же нес и закруглявшийся, наподобие сосца, золотой сосудик, из которого совершал возлияние молоком. У пятого – золотая веялка, наполненная лавровыми веточками; последний нес амфору.

11. Вскоре показалась и процессия богов, соблаговоливших воспользоваться человеческими ногами для передвижения. Вот наводящий ужас посредник между небесным и подземным миром, с величественным ликом, то темным, то золотым, высоко возносит свою песью голову Анубис, в левой руке держа кадуцей, правою потрясая зеленой пальмовой ветвью. Сразу же вслед за ним – корова, ставшая на дыбы, воплощенное плодородие всеродительницы богини; неся ее на плечах, один из священнослужителей легко и красиво выступал под блаженной ношей. Другой нес закрытый ларец, заключающий в себе нерушимую тайну великого учения. Третий на счастливое лоно свое принял почитаемое изображение верховного божества; не было оно похоже ни на домашнее животное, пи на птицу, ни на дикого зверя, ни даже на самого человека; но, по мудрому замыслу самой необычностью своей возбуждая почтение, – лишь сущность неизреченная высочайшей веры, сокрытая в глубоком молчании. Сделано оно было из ярко блестевшего золота следующим образом: это была искусно выгнутая урна с круглым дном, снаружи украшенная дивными египетскими изображениями; над отверстием ее подымалось не очень высокое горлышко с длинным, далеко выступавшим носиком, а с другой стороны была приделана широкая ручка, на которой свернулась в клубок змея, раздувая поднятую вверх чешуйчатую шею, покрытую морщинами.

12. И вот подходит миг свершения обещанных мне всемилостивейшей богиней благодеяний, приближается жрец, несущий мне назначенное судьбою спасение, держа в правой руке, точь-в-точь как гласило божественное обещание, прекрасный систр для богини и для меня венок, – венок, клянусь Геркулесом, заслуженный; ведь, вытерпев столько тяжких страдании, подвергнувшись стольким опасностям, я теперь, с соизволения великого божества, в борьбе с жестокой судьбой выходил победителем. Но, несмотря на охватившую меня внезапную радость, я не бросаюсь со всех ног, боясь, как бы неожиданное появление четвероногого животного не нарушило чинности священнодействия, но тихо, медленно, подражая человеческой походке, бочком через расступившуюся, конечно не без божеской воли, толпу мало-помалу пробираюсь.

13. Жрец же, предупрежденный, как мог я убедиться на деле, ночным откровением и удивленный, как все в точности совпадает с поручением, которое он получил, тотчас остановился и, протянув правую руку, к самому рту моему поднес венок. Тут я, трепеща, с сильно бьющимся сердцем, венок, сверкающий вплетенными в пего прекрасными розами, жадно хватаю губами и пожираю, стремясь к исполнению обещанного. Не обмануло божественное предсказание – тут же спадает с меня безобразная личина животного: прежде всего исчезает грязная, свалявшаяся шерсть, толстая шкура становится тоньше, огромный живот уменьшается, на ступнях ног копыта разделяются на отдельные пальцы, руки перестают быть ногами, но поднимаются для исполнения своих высоких обязанностей, длинная шея укорачивается, пасть и голова округляются, огромные уши принимают прежние размеры, зубы, подобные камням, снова делаются небольшими, как у людей, и хвост, который доставлял мне больше всего мучений, исчезает без следа! Народ удивляется, люди благочестивые преклоняются при столь очевидном доказательстве великого могущества верховного божества, подобном чудесному сновидению, и при виде быстрого превращения громогласно и единодушно, воздев руки к небу, свидетельствуют об этой столь славной милости богини.

14. А я, остолбенев от немалого изумления, стоял неподвижно и молча, не зная, от переполнившей душу мою неожиданной и великой радости, с чего лучше всего начать, откуда подступить к звукам, сделавшимся мне непривычными, как удачнее всего воспользоваться первинами возвращенного мне дара речи, какими словами и выражениями возблагодарить богиню за ее благодеяние. Но жрец, очевидно свыше извещенный обо всех моих несчастьях с самого начала, хотя и сам был потрясен великим чудом, знаком приказывает, чтобы прежде всего дали мне льняную одежду для прикрытия, потому что, как спала с меня зловещая ослиная оболочка, так я и стоял, тесно сжав бедра и сплетенными руками скрывая, насколько мог, наготу свою естественной завесой. Один из почитателей святыни сейчас же снял с себя верхнюю тунику и поскорее набросил на меня. Тогда жрец, ласково глядя на меня и, Геркулесом клянусь, божественным проникнутый изумлением, так начинает:

15. – Вот, Луций, после стольких всевозможных страданий, после великих; гроз, воздвигнутых Судьбою, пережив величайшие бури, достиг наконец ты спокойной пристани Отдохновения, алтарей Милосердия. Не впрок пошло тебе ни происхождение, ни положение, ни даже сама образованность, которая тебя отличает, потому что, сделавшись по страстности своего молодого возраста рабом сластолюбия, ты получил роковое возмездие за несчастное свое любопытство. Но все же слепая Судьба, злобно терзая тебя и подвергая самым страшным опасностям, сама того не зная, привела тебя к сегодняшнему блаженству. Пусть же идет она и пышет неистовой яростью, придется ей искать для своей жестокости другой жертвы. Ведь над теми, кого величие нашей богини призвало посвятить жизнь служению ей, не имеет власти губительная случайность. Разбойники, дикие звери, рабство, тяжкие пути и скитания без конца, ежедневное ожидание смерти – чего достигла всем этим свирепая Судьба? Вот тебя приняла под свое покровительство другая Судьба, но уже зрячая, свет сиянья которой озаряет даже остальных богов. Пусть же радость отразится на твоем лице в соответствии е праздничной этой одеждой. Ликуя, присоедини свой шаг к шествию богини-спасительницы. Пусть видят безбожники, пусть видят и сознают свое заблуждение: вот избавленный от прежних невзгод, радующийся промыслу великой Изиды Луций празднует победу. над своей судьбой! Но чтобы защититься еще надежнее и крепче, запишись в святое это воинство (веление принять такую присягу и прозвучало для тебя недавно), посвяти себя уже отныне нашему служению и наложи на себя ярмо добровольного подчинения. Начав служить богине, насладишься ты в полно и мере великим плодом своей свободы.

16. Провещав таким образом, почтенный жрец, с трудом переводя дыхание, умолк. Я же, присоединившись к священным рядам, двинулся вслед за святыней. Всем гражданам я стал известен, сделался предметом всеобщего внимания, на меня указывали пальцами, кивали головой, и весь народ переговаривался:

– Вон тот, кого царственная воля всемогущей богини сегодня вернула к человеческому образу. Клянусь Геркулесом, счастлив он и трижды блажен: несомненно, незапятнанностью. предшествовавшей жизни и верою заслужил он такое преславное покровительство свыше, так что сейчас же после второго, до некоторой степени, рождения вступает он па путь священного служения.

Среди подобных восклицаний, среди праздничных пожеланий и молитв толпы мало-помалу подвигаясь, приближаемся мы к морскому берегу и доходим как раз до того места, где накануне лежал я в виде осла. Расставили там в должном порядке священные изображения богов, и верховный жрец, произнеся пречистыми устами священнейшие молитвы, горящим факелом, яйцом и серою очищает высшим очищением корабль, искусно сделанный и со всех сторон удивительными рисунками на египетский лад пестро расписанный, и посвящает богине этот жертвенный дар. На сверкающем парусе счастливого судна вытканы были золотом буквы, которые складывались в пожелание-удачных плаваний в пору новых выходов в море. Мачтою была круглая сосна, блестящая, с превосходным топом, так что смотреть было приятно; корма, выгнутая в виде гусиной шеи и покрытая листовым золотом, ярко блестела, и корпус, весь из светлой, попированной туи, радовал взор. Тут вся толпа, как посвященные, так и непосвященные, наперебой подносит корзины с ароматными травами и другими дарами в таком же роде, над водами совершают возлияния молочной похлебкой; наконец, когда корабль наполнен был щедрыми приношениями и сулящими счастье пожертвованиями, обрезают якорные канаты и, предоставив судно попутному и спокойному ветру, пускают, в море. Когда оно было уже на таком расстоянии, что почти скрылось из наших глаз, носильщики снова взяли священные предметы, которые они принесли, и, по-прежнему образуя великолепную процессию, все быстрым шагом возвращаются к храму.

17. Когда приблизились мы уже к самому храму, великий жрец, носильщики священных изображений и те, что ранее уже были посвящены в высоко почитаемые таинства, войдя в святилище богини, расположили там в должном порядке изображения, казавшиеся одушевленными. Тут один из них, которого все называли писцом, стоя против дверей, созвал пастофоров – так именовалась эта святейшая коллегия – как бы на собрание, и, взойдя на возвышение подле тех же дверей, стал читать по книге написанные в ней молитвы о благоденствии императора, почтенного сената, всадников и всего народа римского, о кораблях и корабельщиках, обо всем, что подвластно нашей Державе, закончив чтение по греческому обряду греческим возгласом…( Текст испорчен: рукописи не дают удовлетворительного чтения.) В ответ раздались крики народа, выражавшие пожелание, чтобы слова эти всем принесли удачу. Исполненные радости граждане, держа в руках ветви священных деревьев и веночки, поцеловав ступни серебряной статуи богини, стоявшей на храмовой лестнице, отправились по домам. Я же не мог решиться ни на шаг отойти от этого места и, не спуская глаз с изображения богини, перебирал в памяти испытанные мною бедствия.

48. Летучая молва меж тем не ленилась и не давала отдыха своим крыльям, и сейчас же у меня на родине пошли разговоры о несравненной милости ко мне божественного промысла и о моей достопримечательной судьбе. И немедленно мои друзья, любимые рабы и те, кто связан был со мной узами близкого родства, отложив скорбь, в которую их погрузило ложное известие о моей смерти, во власти неожиданной радости спешат ко мне с разными подарками, чтобы взглянуть на вернувшегося к свету дня из преисподней. Я уже потерял надежду их увидеть, а потому очень им обрадовался и с удовольствием принимал их достойные подношения: ведь близкие мои предусмотрительно позаботились щедро снабдить меня всем необходимым для безбедного существования.

19. Поговорив с каждым из них, как полагается, и все рассказав о прежних моих бедствиях и теперешней радости, я снова все свое благодарное внимание устремляю на богиню; наняв внутри храмовой ограды помещение, устраиваю себе временное жилище, посещаю богослужения, пока еще – низшего разряда, не разлучаюсь с жрецами, неотступный почитатель великого божества. Ни одна ночь, ни один сон у меня не проходил без того, чтобы я не лицезрел богини и не получал от нее наставлений; частыми повелениями она убеждала меня принять наконец посвящение в ее таинства, к которым давно уже был я предназначен. Хотя я и пылал страстным желанием подчиниться этим приказам, но меня удерживал священный трепет, так как я находил весьма трудным делом беспрекословное подчинение святыне и нелегкой казалось мне задачей соблюдение обета целомудрия и воздержания – ведь жизнь исполнена всяческих случайностей, она требует осторожности и осмотрительности. Обдумывая все это вновь и вновь, я, хотя и стремился поскорее принять посвящение, все как-то откладывал исполнение своего решения.

20. Однажды ночью приснилось мне, что приходит ко мне верховный жрец, неся что-то в полном до краев подоле, и на мой вопрос, что это и откуда, отвечает, что это моя доля из Фессалии, а также что оттуда вернулся раб мой по имени Кандид. Проснувшись, я очень долго думал об этом сновидении, размышляя, что бы оно могло предвещать; к тому же я прекрасно помнил, что у меня никогда не было раба с таким именем. Но все-таки я полагал, что присланная доля во всяком случае обозначает какую-то прибыль. Обеспокоенный и встревоженный надеждой на какую-то удачу и доход, я ожидал утреннего открытия храма. Когда раздвинулись белоснежные завесы, мы обратились с мольбами к досточтимому изображению богини; жрец обошел все алтари, совершая богослужение и произнося торжественные молитвы, наконец, зачерпнув из сокровенного источника воды, совершил возлияние из чаши; исполнив все по священному обряду, благочестивые служители богини, приветствуя восходящее солнце, громким коиком возвестили о нервом часе дня. И в этот самый момент являются узнавшие о моих приключениях слуги – прямо из Гипаты, где я их оставил, еще когда Фотида уловила меня в коварные сети, и приводят с собою даже мою лошадь, которая неоднократно уже переходила из рук в руки и была наконец отыскана по особой отметине на спине. Вещему смыслу моего сновидения я тем более дивился, что, кроме в точности выполненного обещания касательно прибыли, рабу Кандиду соответствовал возвращенный мне конь, который был белой масти.

21. После этого случая я еще усерднее принялся за исполнение религиозных обязанностей, так как надежда на будущее поддерживалась во мне сегодняшними благодеяниями. Со дня на день все более и более проникало в меня желание принять посвящение, и я не отставал от верховного жреца со своими горячими просьбами, чтобы он посвятил меня наконец в таинства священной ночи. Он же, муж степенный и известный строгим соблюдением религиозных обрядов, кротко и ласково, как отцы обыкновенно сдерживают несвоевременные желания своих детей, отклонял мою настойчивость, утешая и успокаивая меня в моем смятении добрыми надеждами.

– Ведь я день,- говорил он,- в который данное лицо можно посвящать, указывается божественным знамением, и жрец, которому придется совершать таинство, избирается тем же промыслом, даже необходимые издержки на церемонию устанавливаются таким же образом. – Ввиду всего этого он полагал, что мне нужно вооружиться немалым терпением, остерегаясь жадности и заносчивости, и стараться избегать обеих крайностей: будучи призванным – медлить и без зова – торопиться. Да и едва ли найдется из числа жрецов человек, столь лишенный рассудка и, больше того, готовый сам себя обречь на погибель, который осмелился бы без специального приказания богини соверятить столь дерзостное и святотатственное дело и подвергнуть себя смертельной опасности: ведь и ключи от преисподней, и оплот спасения – в руках у богини. Да и самый обычай этот установлен в уподобление добровольной смерти и дарованного из милости спасения, так как богиня имеет обыкновение намечать своих избранников из тех, которые, уже окончив путь жизни и стоя на пороге последнего дыхания, тем лучше могут хранить в молчании великую тайну небесного учения: промыслом ее в какой-то мере вторично рожденные, они обретают возможность еще раз начать путь к спасению. Вот так же и мне следует ждать небесного знамения, хотя совершенно ясно, что высоким суждением великого божества я давно уже призван и предназначен к блаженному служению. Тем не менее я должен уже теперь наряду с остальными служителями храма воздерживаться от недозволенной и нечистой пищи, чтобьг тем скорее достигнуть скрытых тайн чистейшей веры.

22. Таковы были слова жреца, и послушание мое уже не нарушалось нетерпением, но, погруженный в тихий покой и в похвальную молчаливость, усердными ежедневными поклонениями воздавал я почитание святыне. И не обманула мои ожидания спасительная благость могущественной богини: не мучила меня долгой отсрочкой, но в одну из темных ночей отнюдь не темными повелениями ясно открыла мне; что настает для меня долгожданный день, когда она осуществит величайшее из моих желаний, и сколько я должен потратить на искупительное молебствие, и что для исполнения священных обрядов назначается тот самый Митра, верховный ее жрец, которого связывает со мною, – вещала она, – какое-то божественное сродство светил.

Возрадовавшись в душе от этих и тому подобных благоприятных сообщений верховной богини, я при первом свете зари, стряхнув с себя сон, сразу же направляюсь к жилищу жреца и, встретив его как раз на пороге,- он уже выходил из дому,- приветствую и следую за ним. Я уже намеревался настойчивее, чем все прошлые разы, требовать у него посвящения как должного, но он сам, едва увидел меня, воскликнул:

– О Луций мой, счастлив ты и блажен,- какой великой милости удостоила тебя небесная владычица! Что же ты теперь стоишь праздно, что же теперь ты сам медлишь? Вот наступает для тебя давно желанный день, в который, по божественному повелению многоименной богини, своими руками введу я тебя в пречистые тайны священного служения!

Тут любезнейший старец, положив свою правую руку мне на плечо, немедленно ведет меня к самым вратам обширного здания; там, по совершении пышного обряда открытия дверей, исполнив утрешнее богослужение, он выносит из недр святилища некие книги, написанные непонятными буквами; эти знаки, то изображением всякого рода животных сокращенно передавая слова торжественных текстов, то всевозможными узлами причудливо переплетаясь и наподобие колеса изгибаясь, тайный смысл чтения скрывали от суетного любопытства. Из этих книг он прочел мне о приготовлениях, необходимых для посвящения.

23. Сейчас же ревностно и даже с некоторым избытком закупается все, что требовалось для обряда, – частью мною самим, частью моими друзьями. Наконец жрец объявляет, что час настал, к ведет меня, окруженного священным воинством, в ближайшие бани; там после обычного омовения, призвав милость богов, он со всей тщательностью очищает меня окроплением и снова приводит к храму. Две трети дня были уже позади, когда он, поставив меня у самых ног богини и прошептав мне на ухо некоторые наставления, благостное значение которых нельзя выразить словами, перед всеми свидетелями наказывает мне воздержаться от чревоугодия, десять дней подряд не вкушать никакой животной пищи, а также не прикасаться к вину. Исполняю свято этот наказ о воздержании, а между тем наступает уж и день посвящения, и солнце, склоняясь к закату, привело па землю вечер. Тут со всех сторон стекаются толпы народа, и, по стародавнему священному обычаю, каждый приносит мне в знак почтения какой-нибудь подарок. Но вот жрец, удалив всех непосвященных, облачает меня в плащ из грубого холста и, взяв за руку, вводит в сокровенные недра храма.

Может быть, ты страстно захочешь знать, усердный читатель, что там говорилось, что делалось? Я бы сказал, если бы позволено было говорить, ты бы узнал, если бы слышать было позволено. Но одинаковой опасности подвергаются в случае такого дерзкого любопытства и язык и уши. Впрочем, если ты объят благочестивой жаждой познания, не буду тебя дальше томить. Итак, внимай и верь, ибо это – истина. Достиг я рубежей смерти, переступил порог Прозерпины и вспять вернулся, пройдя чрез все стихии; в полночь видел я солнце в сияющем блеске, предстал пред богами подземными и небесными и вблизи поклонился им. Вот я тебе и рассказал, а ты, хотя и выслушал, должен остаться в прежнем неведении.

Но передам то единственное, что могу открыть я, не нарушая тайны, непосвященным слушателям.

24. Настало утро, и по окончании богослужения я тронулся в путь, облаченный в двенадцать священных стол; хотя это относится к святым обрядам, но я могу говорить об этом без всякого затруднения, так как в то время масса народа могла все видеть. И действительно, повинуясь приказанию, я поднялся на деревянное возвышение в самой середине храма, против статуи богини, привлекая взоры своей одеждой – виссоновой, правда, но ярко расписанной. С плеч за спину до самых пят спускался у меня драгоценный плащ, и со всех сторон, откуда ни взгляни, был я украшен разноцветными изображениями животных: тут индийские драконы, там гиперборейские грифоны, порожденные другим миром и подобные крылатым птицам. Стола эта у посвященных называется олимпийской. В правой руке я держал ярко горящий факел; голову мою окружал великолепный венок из листьев ослепительно прекрасной пальмы, расходившихся в виде лучей. Вдруг завеса отдернулась, и, разукрашенный наподобие Солнца, словно воздвигнутая статуя, оказался я пред взорами народа. После этого я торжественно отпраздновал день своего духовного рождения, устроив обильное и веселое пиршество. Третий день был отмечен повторением тех же торжественных обрядов, и священная трапеза была надлежащим завершением моего посвящения. Я пробыл там еще несколько дней, вкушая невыразимую сладость созерцания священного изображения, связанный чувством благодарности за бесценную милость. Наконец, по указанию богини, воздав ей благодарность, далеко не достаточную, конечно, но лишь соответствующую моим скромным силам, я начал готовиться к возвращению домой, столь запоздалому, с великим трудом расторгая узы пламенных стремлений. И вот, повергнувшись ниц перед богиней и прижимаясь лицом к стопам ее, обливаясь слезами, голосом, прерываемым частыми рыданиями, глотая слова, я начал:

25.- О святейшая, человеческого рода избавительница вечная, смертных постоянная заступница, что являешь себя несчастным в бедах нежной матерью! Ни день, ни ночь одна, ни даже минута краткая не протекает, твоих благодеяний лишенная: на море и на суше ты людям покровительствуешь, в жизненных бурях простираешь десницу спасительную, которой рока нерасторжимую пряжу распускаешь, ярость Судьбы смиряешь, зловещее светил течение укрощаешь. Чтут тебя вышние боги, и боги теней подземных поклоняются тебе; ты круг мира вращаешь, зажигаешь солнце, управляешь вселенной, попираешь Тартар. На зов твой откликаются звезды, ты чередования времен источник, радость небожителей, госпожа стихий. Мановением твоим огонь разгорается, тучи сгущаются, всходят посевы, подымаются всходы. Силы твоей страшатся птицы, в небе летающие, звери, в горах блуждающие, змеи, в земле скрывающиеся, чудовища, по волнам плывущие. Но я для воздаяния похвал тебе – нищ разумом, для жертв благодарственных – беден имуществом; и всей полноты речи не хватает, чтобы выразить чувства, величием твоим во мне рожденные, и тысячи уст не хватило бы, тысячи языков и неустанного красноречья потока неиссякаемого! Что же, постараюсь выполнить то единственное, что доступно человеку благочестивому, но неимущему: лик твой небесный и божественность святейшую в глубине моего сердца на веки вечные запечатлею и сберегу.

Помолившись таким образом верховной богине, я бросаюсь не шею жрецу Митре, ставшему для меня вторым отцом, и, осыпая его поцелуями, прошу прощенья, что не могу отблагодарить его как следует за его благодеяния.

26. Я долго и пространно изливал ему свою благодарность, наконец расстаюсь с ним и сразу пускаюсь в путь, чтобы вновь увидеть отеческий дом после столь долгого отсутствия. Но остаюсь я там всего несколько дней, потому что, по внушению великой богини, поспешно собрав свои пожитки, сажусь на корабль и отправляюсь в Рим. Вполне благополучно, при попутном ветре, я быстро достигаю Августовой гавани; пересев там в повозку, лечу дальше и к вечеру, накануне декабрьских ид, прибываю в святейший этот город. С тех пор главным моим занятием стали ежедневные молитвы верховной богине, Изиде-владычице, которую там с глубочайшим благоговением чтили под названием Полевой – по местоположению ее храма; был я усердным ее почитателем – в этом храме хотя и пришелец, но в учении свой человек.

Вот великое Солнце, пройдя весь круг зодиака, уже завершило свой годовой путь, как вдруг неусыпная забота благодетельного божества снова прерывает мой покой, снова напоминает мне о посвящении, снова – о таинствах. Я очень удивился: в чем дело, что предвещают слова богини? Да и как не изумляться! Ведь я уже давно считал себя вполне посвященным.

27. Покуда я религиозные сомнения эти отчасти своим умом разбирал, отчасти подвергал рассмотрению служителей святыни, я узнаю совершенно неожиданную для себя новость: что только в таинства богини был я посвящен, но обрядами Озириса непобедимого, великого бога и верховного родителя богов, никогда просвещен не был, и что хотя сущности этих божеств и их учений тесно соприкасаются между собою и даже едины, но в посвящениях имеются огромные отличия; поэтому мне должно быть понятно, что я призван сделаться служителем и этого великого бога. Дело недолго оставалось ^неопределенности. В ближайшую же ночь увидел я какого-то жреца в полотняном одеянии; в руках у него тирсы, плющ и еще нечто, чего я не имею права называть; все это он кладет пред моими ларами, а сам, заняв мое сиденье, говорит мне, чтобы я приготовлял обильную священную трапезу. И для того, разумеется, чтобы я лучше мог узнать его, он отличался одной особенностью, а именно: левая пятка у него была несколько искривлена, так что при ходьбе в его поступи была заметна легкая неуверенность. После такого ясного выражения божественной воли всякая тень неопределенности исчезла, и я тотчас после утренних молитв богине стал с величайшим вниманием наблюдать за каждым жрецом, нет ли у кого такой походки, как та, что я видел во сне. Ожидания мои оправдались. Вскоре я заметил одного из пастофоров, у которого не только походка, но вдобавек и осанка и внешность точь-в-точь совпадали с моим ночным видением; звали его, как я потом узнал, Азинием Марцеллом – имя, не чуждое моим превращениям. Я не стал медлить и тут же подошел к нему; он и сам уже, разумеется, знал о предстоящем разговоре, так как, подобно мне, давно уже был предупрежден свыше, что речь пойдет о посвящении в таинства. Накануне ночью ему приснилось, что когда он возлагал венки на статую великого бога… ( В рукописях пропуск нескольких слов. ) и из уст его, изрекающих судьбы каждого в отдельности, услышал, что послан будет к нему уроженец Мадавры, человек очень бедный, над которым сейчас же нужно свершить священные обряды, так как, по божественному его промыслу, и посвящаемый прославится своими подвигами, и посвятителъ получит высокое вознаграждение.

28. Предназначенный, таким образом, к божественному посвящению, я медлил, вопреки своему желанию, из-за недостатка средств. Жалкие крохи моего наследства были истрачены на путешествие, да и столичные издержки значительно превышали расходы тех дней, когда я жил в провинции. Так как неумолимая бедность стояла у меня на пути, а внушения божества все настойчивее меня торопили, то я очутился, по пословице, между молотом и наковальней. Все чаще и чаще, побуждаемый божеством, я терял спокойствие, наконец убеждения перешли в приказания. Тогда я, распродав свой запас одежды, довольно скудный правда, кое-как наскреб требуемую небольшую сумму. На что мне было особое увещевание.

– Неужели ты, – так говорилось мне, – хоть одну минуту пожалел бы о своих платьях, если бы дело шло о каком-нибудь предстоящем удовольствии? Теперь же, на пороге таких церемоний, ты не решаешься предаться нищете, в которой не будешь раскаиваться?

Итак, все было приготовлено в достаточном количестве; снова я десять дней не вкушал животной пищи, даже голову выбрил вдобавок, и, наконец, просвещенный ночными бдениями, со всею доверчивостью предался святым обрядам этой родственной религии. Она не только служила мне большим утешением в моем положении чужеземца, но даже доставила мне довольно значительные средства к пропитанию; в самом деле, кем как не благодетельной Удачей был ниспослан мне тот заработок адвоката, что я получил, ведя дела на латинском языке?

29. И вот прошло всего несколько дней, как неожиданно, к великому моему удивлению, снова раздается зов свыше, приказывающий мне в третий раз подвергнуться посвящению. Обеспокоенный немалой заботой и придя в сильное волнение, я крепко задумался: куда клонится это новое и неслыханное намерение небожителей? что еще осталось неисполненным, хотя я подвергался дважды посвящению? «Ну конечно,- говорил я себе,- и тот и другой жрецы допустили какую-нибудь ошибку Или чего-нибудь недоделали». И, клянусь Геркулесом, я начал уже сомневаться в их добросовестности. Благостное видение ночным вещанием вывело меня из этих беспорядочно бушевавших мыслей, напоминавших рассуждения безумца.

– Нечего тебе,- сказано м-не было,- опасаться многочисленных посвящений и думать, что в предыдущих было что-нибудь опущено. Этим доказательством неоскудевающей божественной к тебе милости в радости гордись и, скорее уж, ликуй, что трижды назначено тебе то, чего другие едва единожды удостаиваются. Ты же из самого числа посвящений должен почерпнуть уверенность в вечном своем блаженстве. Впрочем, предстоящее тебе посвящение вызвано крайней необходимостью. Вспомни только, что облачение богини, которое возложил ты на свои плечи в провинции, там в храме и осталось лежать, и в Риме ты не сможешь ни участвовать в торжественных богослужениях, когда требуется это одеяние, ни украсить себя счастливою тою ризою, если получишь такое приказание. Итак, с радостной душой приступай по воле богов великих к новому посвящению, и да будет оно тебе на благо, счастие и спасение!

30. Затем божественное видение – величественный мой увещеватель – возвещает мне обо всем, что необходимо сделать. Сразу же после этого, не откладывая и попусту не затягивая дела, я сообщаю своему жрецу обо всем виденном, принимаю на себя ярмо воздержания от мясной пищи, в благоразумии своем добровольно увеличив десятидневный срок поста, предписанный вечным законом, и, не жалея издержек, готовлюсь к посвящению, более руководствуясь благочестивым рвением, чем необходимою мерою. И, клянусь Геркулесом, не пожалел я о хлопотах и издержках: по щедрому промыслу богов, выступления в суде стали приносить мне изрядный доходец. Наконец, через несколько деньков бог среди богов, среди могучих могущественнейший, среди верховных высший, среди высших величайший, среди величайших владыка, – Озирис, не приняв чужого какого-либо образа, а в собственном своем божественном виде удостоил и почтил меня своим явлением. Он сказал мне, чтобы я бестрепетно продолжал свои славные занятия в суде, не боясь сплетен недоброжелателей, которые вызваны отличающими меня трудолюбием и ученостью. А чтобы я, не смешиваясь с толпой, остальных посвященных, мог ему служить, избрал меня в коллегию своих пастофоров, назначив даже одним из пятилетних декурионов. Снова обрив голову, я вступил в эту стариннейшую коллегию, основанную еще во времена Суллы, и хожу теперь, ничем не осеняя и не покрывая своей плешивости, радостно смотря в лица встречных.

Примечания.

Левкиппа и Клитофонт

Первым изданием «Левкиппы и Клитофонта» следует считать издание 1601 года, которое было повторено в 1606 году (оно включало также и роман Лонга «Дафнис ц Хлоя»). Греческий текст романа с тех пор издавался, восемь раз. Что касается его переводов, то первый перевод романа вышел раньше, чем первое издание его полного текста на греческом языке. Это был перевод на латинский язык, сделанный в 1544 году Лючио Аннибале делла Кроче (в латинской транскрипции Круцей); в распоряжении первого переводчика находились лишь четыре последних части романа. В 1546 году появился перевод Татия на итальянский язык, сделанный с латинского текста Круцея. Этот же перевод Круцея положен в основу первого перевода романа на французский язык, вышедшего в Лионе в 1572 и переизданного в 1573 году. Пожалуй, больше всего роман переводился именно на французский язык (в Париже в 1575 году, в Лионе в 1586 году, в Париже в 1635 году, в Амстердаме в 1733 году, в Париже в 1785, 1797 годах и т. д.). Семь раз переводился роман Татия на английский язык; есть переводы на немецкий, испанский языки. На русский язык роман Ахилла Татия был впервые переведен в 1925 году. Перевод этот анонимный, указаны лишь инициалы авторов перевода; роман вышел под редакцией Богаевского с вступительной статьей Болдырева (Ахилл Татий Александрийский, «Левкиппа и Клитофонт». Перевод А. Б. Д. Е. М. Государственное издательство, М. 1925).

Перевод, публикуемый в настоящем томе «Библиотеки всемирной литературы», сделан по одному из последних изданий оригинала (Стокгольм, 1955); подробный комментарий вышел в Гетеборге семью годами позже и принадлежит Эббе Вилборгу.

Стр. 23. Сидон – древний финикийский город, расположенный в приморской долине. Город имел двойную гавань и упоминался Гомером как торговый и промышленный центр («Илиада», VI, 290; XXIII, 740-744),

Астарта – богиня плодородия, почитавшаяся в Финикии. В греко-римский период нередко отождествлялась с Афродитой.

Европа – Широко известный миф о похищении Европы рассказывается Ахиллом Татием при описании увиденной рассказчиком картины. Описания картин, частые в литературе второй софистики, находим у Лонга, а также в «Эфиопике» Гетаодора.

Стр. 25. Тир – важнейший порт Финикии, расположенный южнее Сидона. Тир оставался крупным торговым центром и под властью римлян; славился производством пурпура.

Византии – город на фракийском берегу Боспора (иыне Стамбул); основан милетцами в 58 году до н. э.

Мойры – богини человеческой судьбы, дочери Зевса и Фемиды. С Мойрами связана вед жизнь человека. Они представлялись в виде старух, прядущих нить человеческой жизни. Клото прядет нить; Лахесис проводит ее через все превратности судьбы; Атропа, перерезая нить, обрывает жизнь. Греческим Мойрам сродни римские Парки.

Стр. 26. Левкиппа – имя одной из нимф-океанид. В ряде греческих романов имя героини совпадает с именем одной из нимф,- например, Каллироя в романе Харптона «Хэрей и Каллироя». Подобные совпадения, должно быть, вызывали у читателя нужные автору ассоциации.

Селена – богиня Луны.

Стр. 29. Зло подарю я им вместо огня… – Гесиод, Труды и Дни, 57-58.

Сирены – в греческой мифологии полуженщины-полуптицы. Своим сладкозвучным пением они увлекали мореходов, которые затем становились их добычей.

Эрифила – Получив в дар от Полдника ожерелье и пеплос Гармонии (Гармония – дочь Афродиты и Арея), она уговорила мужа принять участие в походе Семерых против Фив, заранее зная, что посылает его на верную гибель.

Филомела.- Ахилл Татий описывает миф о ней в пятой книге, гл. III и дальше.

Сфенебея – оклеветала греческого героя Беллерофонта перед своим мужем Пройтом, и тот послал юношу к своему тестю с поручением передать ему письмо, написанное знаками, требующими смерти Беллерофонта.

Аэропа – мать Агамемнона и Менелая. Изменила своему мужу Атрою с его братом Тиестом, за что была брошена Атреем в море.

Прокна – сестра Филомелы.

Стр. 30. Кандавл – полулегендарный царь Лидии. Показал своему любимцу Гигу жену-царицу обнаженной. Оскорбленная царица предложила Гигу либо заплатить жизнью за дерзость, либо убить Кандавла и жениться на ней. Гиг выбрал последнее. Об этом рассказывает Геродот.

Зевсу, метателю грома, головой и очами подобный… – Гомер, Илиада, II, 478.

Стр. 32. Мистерии – тайные религиозные обряды, широко распространенные в Древней Греции и в Риме; к участию в них допускались только посвященные, которые были обязаны в строжайшей тайне держать все, что происходило во время мистерий.

Стр. 37. Аретуза – источник вблизи Сиракуз. Аретуза – нимфа источников в Элиде и Сицилии. В поздней мифологии рассказывается, что речной бог Алфей влюбился в Аретузу и преследовал ее. Спасаясь, Аретуза превратилась в источник, но Алфей обратился в реку, и воды его соединились с водами Аретузы.

Стр. 39. Сначала она спела из Гомера… – Гомер, Илиада, XVI, 823 и дальше.

Кадм – уроженец Финикии; по распространенному мифу, основатель Фив. В честь Кадма кремль в Фивах назван был Кадмеей. Геродот представляет Кадма тирийцем (II, 49; I, 2).

Библос – древний город в Финикии. Возможно, что название биб-лосского вина говорило не о его географическом происхождении, но означало выработку его из особого сорта винограда – «библиа».

Маронея – город на южном берегу Фракии. Славился своим превосходным вином.

Хиос – чрезвычайно плодородный остров, доставлявший лучшее греческое вино. Главный город острова, Хиос, претендовал в числе семи городов на то, что он является родиной Гомера.

Икарий – В награду за гостеприимство, которое Икарий оказал Дионису, он получил от бога виноградную лозу. Пастухи, сочтя своих напившихся вина товарищей отравленными Икарием, убили его.

Стр. 40. Главк Хиосский – изобретатель с острова Хиоса, живший примерно в VII веке до н. э. Научился паять, изменять твердость металлов и был замечательным ваятелем.

Стр. 42. Омфала – После того как Геракл совершил знаменитые двенадцать подвигов, он в припадке бешенства убил Ифита. За ото по приказанию дельфийского оракула он был на год (в других вариантах па три года) продан в рабство к лидийской царице Омфале. Будучи ее рабом, Геракл изнежился,- облаченный в женские одежды, он ярял шерсть, а Омфала носила в эш время львиную шкуру Геракла и его палицу.

Стр. 44…он подменил кубки… – Мотив этот характерен для большинства греческих романов. Влюбленные пьют из одного кубка, наслаждаясь прикосновениями к кубку как поцелуями.

Стр. 46. Зевс Гостеприимец – Эпитет отражает функцию Зевса, заключающуюся в защите прав гостя, беглеца, просящего покровительства.

Стр. 47. Стратеги – главнокомандующие.

Стр. 48. Теор – государственный представитель, исполнявший поручения культового характера.

Окраска… та, за которую Гомер хвалил коней фракийского царя. – «Илиада», X, 437 («Снега белее они…»).

Стр. 53. Уснул твой Киклоп.- Киклопы (циклопы) – страшные одноглазые великаны. Они давали Зевсу гром и ковали для него молнию. Отец их Уран заточил киклопов в землю, но Зевс освободил их и превратил в своих слуг.

Стр. 57…в первую ночную стражу…- Греки делили ночь на три или четыре стражи, то есть смены ночного караула.

Стр. 58. Пэан – жанр древнегреческой хоровой лирики. Пэаны обычно были обращены к Аполлону, представляя собой хоровое торжественное песнопение.

Стр. 59…принимался плакать, будто бы о Патрокле… – Гомер, Илиада, XIX, 301 и дальше.

Ее можно сравнить с питьем Тантала.- Тантал был наказан за разглашение людям тайных решений Зевса. Он стоял в подземном царстве по горло в воде, но когда, изнывая от жажды, хотел сделать глоток, вода отступала. «Танталовы муки» – нестерпимые мучения от сознания близости желанной цели и невозможности ее достигнуть.

Стр. 60. Он-то богами и взят в небеса…- Гомер, Илиада, XX, 234-235.

Алкмена – возлюбленная Зевса, родившая от него Геракла. Впоследствии Зевс приказал отвезти ее на остров блаженных.

Даная – возлюбленная Зевса; он проник в подвал, где была заточена Даная, в виде золотого дождя и сочетался с ней браком, от которого родился герой – Персей. Отец Данаи, аргосский царь Акрисий, чтобы избежать исполнения предсказания, заключавшегося в том, что он погибнет от руки внука, заточил Данаю вместе с Персеем в ящик и приказал бросить этот ящик в открытое море.

Семела – возлюбленная Зевса, дочь фиванского царя Кадма (см. прим. к стр. 39), родившая от Зевса Диониса. Супруга Зевса Гера, решив отомстить Семеле, посоветовала ей попросить Зевса, чтобы он явился перед ней во всем своем величии бога. Зевс, чтобы доказать Семеле свою любовь, послушался ее, но, когда он предстал перед ней в сверкании молний, они испепелили смертную Семелу.

…полюбив фригийского мальчика…- Имеется в виду Ганимед, прекраснейший из смертных, фригийский (троянский) царевич; он был похищен Зевсом, обратившимся в орла, и стал виночерпием Зевса.

Стр. 61…Зевс… украл у солнца целых три дня – В то время как Зевс находился у Алкмены, солнце не всходило в течение трех дней.

Стр. 62. Палестра – гимнастическая школа.

Стр. 66. Посейдон – морской бог; у римлян – Нептун.

Пелусий – город в Нижнем Египте, на восточном рукаве Нила, в двадцати стадиях (около четырех километров) от моря.

Зевс Касийский – прозвище Зевса по названию храма Зевса у подножия горы Кассион в Египте.

Стр. 67…мы заметили двойную картину…- Эта же картина упоминается Гелиодором в его «Эфиопике» (четвертая книга), но у Гелиодора Андромеда нагая. Андромеда – дочь эфиопского царя Кефея и Кассиопеи. Кассиопея, гордясь красотой Андромеды, заявила, что она прекраснее морских нимф Нереид. Нереиды пожаловались Посейдону, который послал в страну эфиопов чудовище, пожиравшее людей. По предсказанию оракула, страна могла избавиться от чудовища, если ему отдадут Андромеду. Повеление оракула было исполнено, но Персей (см. прим. к стр. 60) спас Андромеду и женился на ней.

Аидоней, иначе Аид или Плутон,- владыка подземного мира и царства мертвых.

Стр. 68. Горгона – На эгиде Зевса Гомером описывается голова Горгоны. У Гесиода три Горгоны, из которых одна – Медуза, существо со змеями вместо волос; ее взор обращает людей в камни. Выполняя приказание Полидекта, царя того острова, на котором был найден Персей со своей матерью Данаей (см. прим. к 01-р. 60), Персей сумел отрубить голову Медузы Горгоны (при этом из нее выпрыгнул Пегас, порождение Горгоны и Посейдона)…

Стр. 71. Стадий – мера длины, около одной пятой километра.

Гоплиты – пешие тяжеловооруженные воины в греческом войске.

Фаланга – сомкнутый строй, разделенный на несколько рядов, помещенных один позади другого.

Стр. 73. Марсий – олицетворение игры на флейте в культе фригийской богини Кибелы, в противоположность кифаристике Аполлона у греков. Марсий нашел брошенную Афиной флейту и вступил в состязание с Аполлоном, но был побежден. Аполлон содрал с него кожу и повесил ее в пещере (откуда потекла река Марсий). Кожа эта будто бы трепетала от радости, когда в пещере играли на флейте. Состязание Марсия с Аполлоном часто служило темой для живописи и скульптуры.

Ниоба – дочь Тантала (см. прим. к стр. 59). Гордясь своими детьми, – у Ниобы было шесть сыновей и шесть дочерей, – она смеялась над богиней Лето, у которой было лишь двое детей: Аполлон и Артемида. Ниоба дерзнула запретить фиванским женщинам приносить Лето жертвы. В наказание Аполлон поразил всех сыновей Ниобы, а Артемида всех дочерей, Ниоба же от горя окаменела и превратилась в скалу.

Стр. 75. Геката – древнее восточное божество, культ которого был перенесен и в Грецию. Первоначально – могущественная богиня, владычица земли, моря и неба. С V века до н. э. Геката становится богиней призраков, ночных кошмаров, волшебства и заклинаний.

Стр. 77. Палеста – мера длины, примерно 77 миллиметров.

Стр. 79. Солнечный Город – Гелиополь, расположен в Нижнем Египте, к востоку от Нила, при большом канале, соединявшем Нил с Аравийским заливом. Место египетского солнечного культа. Здесь зародилось д сказание о Фениксе (см. прим. к стр. 80).

Стр. 80. Феникс – сказочная птица, самосжигающаяся и обновляющаяся. Древние считали, что раз в пятьсот лет она прилетает из Аравии в Египет. В Египте, в Гелиополе, Феникс предавал погребению тело своего отца, сжигая его или хороня в яйце из аравийской смолы.

Стр. 83. Плод созревает целых десять лет – Беременность у слоних продолжается двадцать два месяца, но в народных преданиях этот срок, как правило, увеличивается до десяти лет.

…дольше Гесиодовой вороны – Гесиодова ворона живет девять человеческих поколений (по Гесиоду, фрагмент 171).

Стр. 85. Арей – бог войны у греков. У римлян – Марс.

Стр. 88. Лохаг – командир отряда (лоха). Численность лохов была весьма различной.

Египетские Фивы – один из величайших и древнейших городов Египта, значительный торговый центр и столица Верхнего Египта, впоследствии называвшаяся Диосполем (божественным городом).

Мемфис – был столицей шестой персидской сатрапии; оставался столицей Египта и при римском владычестве.

Стр. 89. Оргия – мера длины, примерно 1 метр 86 сантиметров.

Стр. 90. Талант – самая крупная денежно-расчетная (не монетная) единица в Греции.

Стр. 93. Асклепий (в латинской форме – Эскулап) – бог врачевания, прославился как искуснейший врач, обладавший способностью оживлять мертвых.

Стр. 97. Серапис (Сарапис) – египетское и эллинское божество усопших душ. К Серапису взывали об исцелении, так как считалось, что он имеет власть над жизнью и смертью. Отождествлялся с Озирисом, Зевсом, Плутоном и Асклепием. Культ его имел много приверженцев.

Стр. 100. Эринии – греческие богини мести, обитательницы Аида; неотступно преследуют убийц, клятвопреступников и т. п.; римляне отождествляли эриний с фуриями.

Стр. 104. Гименеи – песни в честь бога брачных уз Гименея.

Эфес – один из двенадцати значительных ионийских городов. В нем находился храм Артемиды, считавшийся одним из семи чудес света.

Стр. 105. Изида – первоначально египетская богиня, олицетворение плодородия Нильской долины. Затем культ ее распространился в других странах, и она стала соединять в себе черты многих богов. Со временем Изида становится в глазах своих почитателей верховной богиней.

Стр. 107. Амфитрита – владычица морей, супруга Посейдона.

Стр. 108. Фессалия – считалась одной из тех областей Гредии, где в особенности процветала черная магия. Обычно колдовство было направлено на то, чтобы приворожить мужчину или вернуть изменника к прежней любви.

Стр. 116. Мисогин – женоненавистник.

Стр. 119. Пеплос – женская одежда или покрывало.

Стр. 120. Вольноотпущенники, – отпущенные государством (в Древней Греции частным лицам не разрешалось освобождать рабов) на волю граждане, имевшие право поступать на военную службу, но не получавшие полностью гражданских прав.

Стр. 127. Кодр – последний царь Аттики, пожертвовавший жизнью в 1068 году до п. э. во имя спасения родины от нашествия на Аттику до-рян из Пелопоннеса. После его смерти эвпатриды воспользовались спорами его детей о престолонаследии и вообще отменили царскую власть под тем предлогом, что после Кодра никто ее не достоин.

Крез – лидийский царь, живший примерно в VI веке до н. э. Крез сделал азиатских греков своими данниками, заключил союз с жителями островов, расширил свое царство к востоку. Имя его ста го нарицательным для обозначения богача.

Арион – замечательный поэт и музыкант из лесбосского города Ме-тимны, жил в VII-VI веках до н. э. Когда Арион возвращался на корабле в Коринф из путешествия по Сицилии, матросы-коринфяне, желая овладеть богатствами Ариона, решили бросить его в море, но предоставили ему право осуществить свое последнее желание. Арион пожелал спеть перед смертью последнюю песню. И когда, исполнив песню, Арион бросился в море, привлеченный звуками песни дельфин подхватил Ариона на спину и вынес на сушу.

Стр. 130. Один прячется в печени…- По представлению древних, ог любви болела печень.

Стр. 132. Артемида – богиня-девственница (у римлян – Диана), одно из важнейших божеств Древней Греции, дочь Зевса. С именем Артемиды связаны многочисленные мифы: чудесное рождение Аполлона и Артемиды на острове Делос, истребление детей Ниобы, спасение Ифигении и т. д. Разнообразие мифов об Артемиде, большое число ее имен заставляет предположить, что в образе Артемиды слились представления о нескольких божествах. На древность культа Артемиды указывают следы человеческих жертвоприношений, сохранившиеся в ее культе, например древний обычай надрезания кожи на горле у мужчин в день праздника Артемиды. Она была также божествам плодородия. Этот культ особенно был развит в Эфесе, где существовал знаменитый храм Артемиды, сожженный в 356 году до н. э. Геростратом. Артемиде приносили дары беременные женщины; ей было принято приносить жертвы при вступлении в брак.

Стр. 134. Смирна – один из крупнейших и богатых городов Малой Азии, расположенный в Лидии.

Стр. 143. Проэдр – председательствующий в суде.

Теория – торжественное посольство, отправлявшееся из какой-нибудь местности к соплеменникам, живущим в другой стране. Посольство должно было принести богу жертвы от имени своего государства, а также попросить оракул. Нередко такое посольство сопровождали лица, называемые теорами (см. прим. к стр. 48); они присоединялись к посольству или просто из желания участвовать в нем, или с торговыми и политическими целями.

Стр. 144. Архонты – высшие должностные лица в государстве.

Стр. 148. Тавры – жители нынешнего Крыма. Тавры делились на кочующие племена и оседлые; последние занимались земледелием и обладали сравнительно более высокой культурой. Они поклонялись девственной богине Орсилохе, которую греки отождествляли с Артемидой и называли Таурополос. Тавры приносили ей в жертву людей, пострадавших от кораблекрушения, или чужеземцев, попавших в их руки.

Скифы – собирательное название кочевых племен по нижнему течению Дуная и к северу от Черного и Каспийского морей.

Гетера.- Гетерами назывались у греков женщины, которые вели свободный образ жизни; впервые они появились в Коринфе в связи с культом Афродиты, но затем проникли и в Афины. Как правило, гетеры отличались изяществом манер и тонким вкусом, и вокруг них собиралось обычно самое изысканное мужское общество.

Сиринга – свирель из девяти или семи трубок. Миф о сиринге рассказывается Ахиллом Татием в гл. VI восьмой книги.

Стр. 151. Пан – сын Гермеса и Пенелопы, бог лесов и пастбищ, покровитель пастухов; его обычно изображали в виде бородатого мужчины с козлиными ногами и рожками. Пан изобрел свирель. Статуи Пана встречались возле пастбищ в рощах, и местное население приносило ему бескровные жертвы, чаще всего молоко, мод, фрукты.

Стр. 154. Притан – Этот термин означает начальника, старшину, председателя коллегии. Можно сравнить с афинскими архонтами.

Тиран – В данном случае термин употреблен в значении «насильственный узурпатор», «захватчик царской власти» (в отличие от закона кого наследственного царя), «тиран», «самодержец».

Стр. 155. Гимнасий – сооружение для гимнастических упражнений, представляющее собой большой двор, окруженный портиками и включающий в себя бани, бассейны, колоннады. Молодежь очень любила проводить время в гимнасиях. Готовясь к гимнастическим упражнениям, юноши раздевались и натирались маслом, чтобы во время борьбы легче было выскользнуть из рук противника.

Стр. 157. Сикофант – По самой этимологии слово обозначает человека, который доносил на тех, кто, вопреки запрещению, вывозил из Аттики смоквы. В дальнейшем термин совершенно отошел от своего первоначального значения. В Афинах сикофантами назывались люди, шантажировавшие граждан, особенно греческих купцов, которые из за незнания законов иногда нарушали местные установления. Заметив то или штое нарушение закона, сикофанты угрожали гражданину доносом, отступить от которого соглашались лишь за взятку. Со временем спкофантия превратилась в серьезное общественное зло, против которого даже существовали специальные законы," которые, впрочем, сикофанты умели обходить.

Стр. 158. Иония – область на малоазийском берегу Эгейского моря, с прилегающими островами Хиос и Самос. Двенадцать городов Ионии представляли собой так называемый Ионийский Союз. Иония – важнейший культурный и торговый центр Греции.

Стр. 159. Стикс – река в Аркадии, протекающая в дикой местности и падающая с отвесной горной стены в глубокий бассейн, находящийся между скалами. Древние рассказывали, что воды этой реки до такой степени ядовиты, что разъедают все, кроме лошадиных копыт. Вероятно, именно поэтому так была названа река подземного царства. Клятва водой Стикса священна для богов и людей. Бог, ложно давший эту клятву, на год погружался в сон, а затем в течение девяти лет не участвовал в совете бессмертных.

Митра – В отличие от пояса вокруг талии, так назывался пояс, который женщины завязывали под грудью.

Стр. 160. Пояс девственности – Женщины носили его вокруг талии; распустить пояс значило потерять девственность или выйти замуж.

Стр. 164. Фемистокл – крупнейший афинский государственный деятель эпохи греко-персидских войн. Более всего известен тем, что основал порт Пирей. Фемистокл явился инициатором бурного роста афинского флота, основал общегреческий союз тридцати пяти городов-государств, нанес персам знаменитое поражение при Саламине (480 год до я. э.).

В. Чемберджи

Дафнис и Хлоя

Повесть Лонга имела более счастливую судьбу, чем многие произведения античной литературы, – она сохранилась полностью в нескольких списках, хранящихся в библиотеках Флоренции и Рима. В средние века она была забыта, но эпоха Возрождения высоко оценила ее, а образцовый перевод на французский язык, выполненный известным филологом и переводчиком Жаком Амио, сразу сделал ее знаменитой; бесчисленные пасторали, наводнившие европейскую литературу на всех языках в XVII и XVIII веках, более тесно примыкали именно к повести Лонга и к буколикам Вершлия, чем к их прототипу – Феокриту. Имена Дафниса и Хлои стали классическими именами пасторали, повторяющимися бесконечное число раа

Высокую оценку повести Лонга дал Гете (см. И. П. Эккерман, Разговоры с Гете; записи от 9 и 20 марта 1831 года). «Все это произведение, – сказал Гете, – говорит о высочайшем искусстве и культуре… Надо бы написать целую книгу, чтобы полностью оценить по достоинству все преимущества его. Ею полезно читать каждый год, чтобы учиться у него и каждый раз заново чувствовать его красоту».

Перевод «Дафниса и Хлои», сделанный профессором С. П. Кондратьевым по изданию 1856 года, сверен с подлинником по изданию 1934 года и заново отредактирован (для изданий 1958 и 1964 годов; издательство «Художественная литература»).

Стр. 169. Лесбос – большой остров в Эгейском море у берегов Малой Азии.

Нимфы – богини, олицетворяющие силы природы и обитающие в горах (ореады), в лесах (дриады), в реках (наяды) и т. д.

Эрот – бог любви, сын Афродиты; изображался в виде крылатого мальчика с луком и стрелами, которыми он ранит сердца.

Пан – см. прим. к стр. 151.

Стр. 170. Митилена – большой город на острове Лесбос.

…стадиях так в двухстах…- то есть примерно в 37 километрах.

Стр. 171. Дафнис – имя мифического сицилийского пастуха, поклявшегося не знать любви и умершего от неутоленной страсти к нимфе Иа-иде (см. I идиллию Феокрита); по другому варианту мифа, он изменил своей невесте и был поражен слепотой.

Лежали тут и подойники…- Пастухи, почему-либо оставлявшие свое занятие, посвящали нимфам и Пану свои подойники, посохи, сумки и свирели. Богам посвящались также вещи, принадлежавшие умершим пастухам.

Стр. 172. Хлоя – Это имя не встречается ни у Феокрита, ни у кого-либо другого из известных нам буколических поэтов; несколько раз оно употреблено Горацием как имя гречанок-гетер. «Пастушеским» оно, очевидно, считалось потому, что существительное «хлоэ» означало «свежую зелень, молодые побеги».

Стр. 176…шкуру лани, одежду вакханок – Вакханки – женщины, сопровождавшие Диониса-Вакха, бога вина и веселья, и впадавшие в «священное безумие»; их изображали полураздетыми, с накинутой на плечи или бедра шкурой диких животных и с жезлом (тирсом), увитым виноградом, в руках.

…меня, как и Зевса, вскормила коза – Зевс был сыном Кроноса, пождиравшего своих детей; мать Зевса, Рея, спасла его и спрятала на острове Крит, на горе Иде, где нимфы вскормили его молоком козы Амалтеи.

Сатиры – лесные козлоногие божества, спутники Диониса.

Стр. 180…друг в друга яблоки бросали… – Яблоко – символ любви; юноша бросал понравившейся ему девушке яблоко в складки платья на груди.

Стр. 181. Пития – девушка, которую любил Пан, превращенная в сосну; олицетворение сосны (по-гречески «питюс»), посвященной Пану.

Тирийские пираты – мореходы финикийцы, гроза берегов Эгейского моря.

Карийское судно – Кария – прибрежная область в южной части Малой Азии, славившаяся искусными судостроителями.

Стр. 182…мальчика… более ценного, чем всё… – Пираты были в то же время и работорговцами.

Стр. 183. Босфор – буйвально «Переход быков» (ср. московское название «Коровий брод»).

Схоронивши Доркона, омывает Дафниса Хлоя… – После похорон все участвовавшие должны были произвести омовение, чтобы очиститься от прикосновения к мертвому телу.

Стр. 185. Точило – устройство для выжимания сока из винограда.

Стр. 187…я Кроноса старше… – Слова Эрота символизируют вечность любви; он сильнее всех богов (см ниже, гл. 7).

Стр. 188…Эхо… прославлял… Миф об Эхо см. «Дафнис и Хлоя», кн. III, гл. 23 (стр. 211 наст. тома).

Стр. 190. Метимна- город на Лесбосе.

Сгр. 193…метимнейцы… явились с мольбой.- Просящие о помощи приносили ветвь маслины или лавра, обвитую шерстью, и клали ее в храме перед изображением божества, от которого ждали помощи, либо в народном собрании перед старейшинами.

Сгр. 197…корабль же вождя вел дельфин… – Еще древние греки считали дельфина разумным существом, дружественно относящимся к людям.

Стр. 199. Сиринга.- Миф о ней связан с греческим названием свирели – «сюринкс». Свирель – излюбленный музыкальный инструмент пастухов, символ пастушеской жизни; свирели бывали из 5, 7, 9 и 11 трубок. Феокриту приписывается так называемое «фигурное» стихотворение «Свирель», состоящее из 11 постепенно уменьшающихся двустиший (см. также стр. 151 наст. тома).

Стр. 204…зловещие птицы… – По греческому поверию, некоторые птицы, например орел, предвещали удачу и славу, другие – неудачу и беды; здесь о зловещих птицах говорится в шутливом тоне.

Стр. 206…восхвалив Иакха и восклицая: «Эвоэ!» – Иакх – древнее аттическое божество, отождествленное с Дионисом. «Эвоэ!» – обычный возглас на празднествах Диониса Вакха.

Стр. 207. Песнь об Итисе.- Миф рассказывает, что Прокна, жена фракийского царя Терея, родила сына Итиса; Терей изменил Прокне с её сестрой Филомелой, которой он вырезал язык, чтобы та не могла рассказать сестре о его измене, но Филомела выткала ковер с картиной, изображающей поступок царя. Обе сестры, чтобы отомстить Терею, убили Итиса и, спасаясь от преследования, умолили Зевса превратить их в птиц; они были превращены в соловья и ласточку, которые каждую весну плачут об убитом Итисе; Терей был превращен в удода (по другому варианту мифа в ястреба) (см. также – «Левкиппа и Клитофонт», стр. 99 наст, тома).

Слр. 213. Забота о браке… дело бога другого…- то есть Эрота.

Стр. 214. Драхма – древнегреческая серебряная монета. Находка Дафниса, 3000 драхм, составляет значительную сумму для крестьянина.

Стр. 217. Горы – богини времен года, помощницы Зевса, управляющие вращением неба и круговоротом времен.

…тот пас овец…- Имеется в виду Парис, признавший самой прекрасной из богинь Афродиту.

Стр. 218. Плетр – одна шестая стадия, то есть 31 метр.

Стр. 219. Семела – См. прим. к стр. 60 наст. тома. Семелу испепелила молния, по Зевс спас еще не родившегося Диониса и отдал его на воспитание нимфам и Гермесу. Знаменитая статуя Праксителя изображает Гермеса, держащего младенца Диониса на руках.

Ариадна – дочь критского царя Миноса; помогла Тесею убить чудовище – Минотавра, бежала с ним, но была покинута им на острове Наксосе во время сна; там ее нашел Дионис и женился на ней.

Ликург – фракийский царь, враг Диониса, не допускавший празднования вакханалий и наказанный за это Дионисом.

Пенфей – молодой фиванский царь; за то, что он запретил празднование вакханалий, Дионис поверг в вакхическое безумие его мать, которая приняла своего сына за дикого зверя и вместе с другими вакханками растерзала его.

…и индийцы побежденные, и тирренцы, в рыб превращенные.- Мифы о Дионисе рассказывают о триумфальном походе бога на Восток и о том, как ему покорилась даже далекая Индия. В рыб были превращены моряки-пираты, задумавшие схватить и продать в рабство Диониса, который, в образе прекрасного юноши, переправлялся на их корабле через Эгейское море Пиррения, или Этрурия, – область в Италии.

Стр. 220. Эвдром.- Это греческое имя можно перевести как «Прекрасно бегающий»

Стр. 222. Парасит – прихлебатель. Около богатых людей устраивалось много бездельников, желавших жить на чужой счет и забавлявших своего хозяина. Имя царасита у Лонга характеризует своего носителя: «Гнатон» – производное от «гнатос» – глотка. Имя «Астил» (от «астю» – город) характеризует юношу как избалованного горожанина.

Лесбосское вино – славилось своим ароматом и сладостью.

Стр. 223. Деметра – богиня-покровительница земледельцев; ей быд посвящен праздник урожая; ее изображали со снопом колосьев в руках.

Лаомедонт – царь Трои, отец Приама; Аполлон некоторое время служил у него пастухом в наказание за убийство.

Стр. 224. Хитон – узкая рубашка без рука-вов, надевавшаяся прямо на тело и подпоясывавшаяся на бедрах; хитоны бывали короткие – до колен – или длинные (ионийские – до щиколотки). Хламида – широкий плащ, его накидывали поверх хитона.

Стр. 225. Анхиз – малоазийский царь, родственник Приама; однажды, когда он пас свое стадо, его увидела Афродита и влюбилась в него; сыном Афродиты и Анхиза был Эней.

Бранх – любимец (по другим мифам, сын) Аполлона, даровавшего ему искусство предсказывать будущее.

Стр. 233…на устройство празднеств народу, на постройку военных судов.- Имеются в виду хорегия и триерархия – почетные обязанности, возлагавшиеся на богатых граждан и нередко доводившие их до разорения: хорег должен был на свои средства нанять, одеть и обучить хор к празднествам, а триерарх – снарядить военный корабль, нанять гребцов, кормить и одевать их.

Стр. 234. Филопсмен – по-гречески «Любящий пастухов».

Агела (Агеле) – по-гречески «Стадо».

М. Грабаръ-Пассек

Сатирикон

До нас дошла лишь незначительная часть романа Петрония, в оригинале носившего название «Сатуры» («Сатурой» у римлян именовались произведения, допускавшие соединение различных жанров, стилей и метрических форм). Дошедшие до нас части относятся к пятнадцатой, шестнадцатой и, может быть, четырнадцатой книгам романа. Они сохранились не в целостной рукописи, а в виде извлечений в целом ряде рукописей, древнейшая из которых – Бернская – восходит к концу IX – началу X века. Наиболее полный список значительных фрагментов относится к XVI веку и хранится в библиотеке Лейдена; он сделан одним из представителей семейства Скалигеров – выдающихся гуманистов эпохи Возрождения. Текст «Пира Трималхиона» содержится в рукописи XV века, найденной в 1650 году в Трогире (в Далмации). Печатное издание части текста впервые сделано в Милане в 1482 году. К 1692 году относится подделка Нодо,

На русском языке «Сатирикон» впервые издан был в Петербурге, в 1882 году. Переводчик В. В. Чуйко опустил все стихи и купировал ряд мест, по сохранил вставки Нодо. В 1900 году известный русский филолог И. И. Холодняк напечатал в «Филологическом обозрении» свой перевод «Пира Трималхиона» («На ужине у Трималхиона»). Наконец, в 1924 году был напечатан полный перевод, выполненный Б. И. Ярхо.(Б. И. Ярхо был обозначен на титуле как редактор анонимного перевода.) В основу этого перевода положен текст издания под редакцией Бюхелера и Хереуса (Берлин, 1912); Б. И. Ярхо сохранил и вставки Нодо. Для настоящего издания его перевод был отредактирован по тексту Петрония, подготовленному Эрну (Париж, Серия "Les belles 1еttrеs", 1922). Вставки Нодо изъяты. В тексте сделаны незначительные купюры, помеченные значком ‹…›.

Стр. 237…изувеченные стопы… – указание на варварский обычай подрезывать пленным сухожилия, чтобы они не могли убежать.

…в другую часть света – Имеется в виду так называемый «азианский» стиль красноречия, впервые введенный в греческую риторику Горгием (V век до и. э.). Стиль этот отличается короткими синтаксическими отрезками, вычурной расстановкой слов, конечными созвучиями, обилием фигур, в особенности противоположений.

…про пиратов…- Речь идет о темах «декламаций» и "контроверсий" то есть дебатов, которые старшие ученики риторских школ должны были вести по указанию учителя. Энколпий негодует на то, что там трактовались далекие от жизни фантастические темы, каких много, например, в «Контроверсиях» Сенеки Старшего. Темы о тиранах, однако, держались еще долго; о них с досадой упоминает Ювенал (Сатиры, VIII, 151).

Демосфен – считался образцом благородного стиля в противоположность «азианскому».

Стр. 238. Фукидид – греческий историк (V век до н. а), Тичерид – греческий оратор, современник Демосфена (IV век до н. э.).

…приходится бесноваться среди бесноватых.- Соответствует нашему: «С волками жить, по-волчьи выть».

Стр. 239. Луцилий (умер в 102 году до н. э.) -римский поэт, основоположник жанра сатиры в римской литературе. Гораций, указывая на недостатки стиха Луцилия, объясняет их необработанность торопливостью (Сатиры, 1, 4, 9).

Тритония – Афина Паллада. Поселение лакедемонян – спартанская колония Тарент в Южной Италии. Постройка Сирен – Неапояь, по преданию, построенный сиреною Парфенопой. Афины, Тарент и Неаполь славились преподаванием греческой грамматики (филологии) и философии.

…от струи меонийской…- то есть гомеровской. Меония в Лидии считалась родиной Гомера.

…пиэрийскую душу – то есть преданную музам. Пиэрия – страна муз.

Сбазория – классная задача, заключавшаяся в том, чтобы от имени какого-либо исторического лица изложить и мотивировать какое-нибудь его намерение или решение.

Стр. 240. Сатирион – чабер, настой которого считался сильно возбуждающим средством.

Если ты Лукреция…- то есть «Если ты строишь из себя Лукрецию (исторический образец неприступной добродетели), то во мне ты нашел своего Тарквиния» (из-за которого Лукреция погибла). Конечно, сравнение не точно, ибо Лукреция пала не от руки Тарквиния. а закололась сама.

Стр. 242…наложили арест – По римскому гражданскому праву претор мог наложить арест на вещь, принадлежность которой оспаривалась в суде.

Киники – нищенствующие философы, проповедовавшие презрение к благам земным и ограничение потребностей. Школа киников, считавшая своими родоначальниками Диогена и Антисфена, появляется в Италии в I веке н. э.

…всадник присяжный…- Со времени Августа декурии («десятки») присяжных заседателей пополнялись почти исключительно из сословия всадников.

Дипондий – мелкая монета в два асса.

Стр. 243…таинство… у входа в пещеру.- Комментаторы полагают, что речь идет о таинствах Доброй Богини. За это говорит: а) то, что мужчины самим своим присутствием осквернили радение, так как мужчинам даже было запрещено называть ее по имени, и б) то, что радение происходит в пещере: храм Доброй Богини в Риме помещался в гроте на склоне Авентинского холма. Но празднество Доброй Богини происходило 1 мая, наше же действие, как кажется, происходит за три дня до пира Трималхиона (см. гл. 26), а в этом последнем есть указание на зимнее время. Кроме того, в гл. 17 прямо указано, что дело было в святилище Приапа. Добрая Богиня (или Фавна) была чисто женским божеством. Культ ее первоначально отличался целомудрием и трезвостью. Но в императорскую эпоху дело обстояло совсем иначе.

Стр. 245…выпил столько сатириона! – Эта фраза в тексте сильно попорчена. Смысл ее передан здесь приблизительно. Вообще, весь эпизод дошел до нас в очень разрушенном состояния, так что логическую связь между событиями установить почти невозможно.

Стр. 246. Кинэд – продажный содомит.

Палестриты – здесь, вероятно, слуги при палестре.

Стр. 247…после разносолов не хочу харчей. – Буквально: «После дорогой рыбы я не ем ежедневного пайка». Пословица, видимо, грубая (солдатская?), и в переводе она передана соответственно.

Стр. 248. Агамемнон – тот самый учитель красноречия (ритор), за разговором с которым читатель застает Энколпия в гл. 1. Энколпий и

Аскилт были приглашены на пир к Трималхиону как ученики Агамемнона.

Трималхион – Это имя, согласно толкованию слова в древних глоссариях, значит «трижды противный».

Стр. 249. Менелай – помощник Агамемнона.

…назвал это свиной здравицей – suum рropnasse. Но если suum понимать не как родительный падеж множественного числа от слова sus (свинья), а как средний род от suus (свой), то надо перевести «своей здравицей». Первое понимание более подходит для любителя тривиальных шуток Трималхиона.

…медно-украшенными скороходами…- то есть с модными бляхами, которыми украшали грудь солдат, скороходов и лошадей.

…пестрая сорока приветствовала входящих.- О говорящих сороках упоминают Персии (в прологе к сатирам), Марциал (XIV, 76) и др.

Берегись собаки.- Точно такое изображение и надпись обнаружены в Помпеях, в «доме трагического поэта».

Стр. 250…с кадуцеем в руках…- то есть с жезлом Меркурия, которого Трималхион считал своим покровителем (см. гл. 67 и 77) (см. также прим. к стр. 522).

Минерва – предводительствует им, как богиня ума.

Золотая нить – обозначает великую будущность.

Лары – гении, покровители дома; обычно они изображались в виде двух юношей с рогами изобилия.

…первая борода…- Впервые сбритые с подбородка волосы римляне посвящали богам.

Г. Помпею Трималхиону, севиру августалов – Гаем Помпеем Трималхион называется, как вольноотпущенник, по имени своего бывшего господина. Севир августалов – один из шести старшин жреческой коллегии культа Августа, получавших право иметь при себе ликторов, то есть почетную охрану, носившую в 'качестве символа власти пучки прутьев (фасции).

Триклиний – столовая, называемая так по большому столу – «триклинию» (буквально: «трехложию»), за которым возлежали с трех сторон. Гости всходили на ложе с задней стороны и ложились лицом к столу, опершись на локоть. С открытой стороны стола слуги подавали кушанье. На консульском месте возляжет Габинна (гл. 65). Кроме большого стола, в триклинии Трималхиона перед каждым из возлежавших стоял еще небольшой столик. Нижним на нижнем ложе возлежал Г. Помпеи Диоген (гл. 38). Но где было место вольноотпущенников, на котором возлежал Г. Юлий Прокул, определить трудно. Кроме того, за столом помещались Дама, Селевк, Филерот, Ганимед, Эхион, Гермерот; далее Агамемнон с Энколпием и Аскилтом и две женщины – Фортуната и Сцинтилла; затем Плоком и Никерот, – всего семнадцать человек.

Стр. 251. Сони – маленькие зверьки из семейства грызунов.

Стр. 252…золотое… с припаянными к нему железными звездочками.- Чистозолотое кольцо мог носить только всадник или патриций, а севир августалов лишь при исполнении обязанностей.

…вместо белых и черных камешков… – Речь идет об игре в «двенадцать знаков» – нечто вроде шашек, передвижение которых по доске зависело от числа очков, выпавших на костях.

Репозиторий – поднос, состоявший из множества поставленных друг на друга особых подносов.

…павлиньи яйца -Яйца – непременное первое блюдо обеда у римлян.

Стр. 253. Марс любит равенство – то есть: все равны перед богом.

Опимианский фалерн. Столетний – Лучшим вином считалось разлитое при консуле Опимии (в 121 году до,и. э.). Здесь «столетний» – условное обозначение старого вина.»

…давайте пить…- Перевод условный. Выражение «tangomenas faciamus» удовлетворительно не объяснено, но смысл ею, вероятно, такой, как в переводе.

Горе нам, беднякам! – Такие стихи, состоящие из двух или более гекзаметров и одною пентаметра, встречаются лишь в простонародных надписях.

Лупоглаз (oclopeta) – неизвестное морское животное с выпученными глазами.

Стр. 254…-из мима «Лисерпициария».- Мимами назывались драматизированные фарсы, от текста которых до нас дошли только разрозненные отрывки. Мим «Ласерпициарий» нам совершенно неизвестен.

Осседарий – гладиатор, сражавшийся на колеснице.

Его зовут Режь – Раба Трималхиона звали Carpus. Звательный падеж от этого слова однозвучен с повелительным наклонением глагола саrреrе – рвать, резать. Таким образом, говоря «Саrре», Трималхиоя одновременно и называет раба по имени, и приказывает ему резать кушанье. Возможно, что этот раб был из дакийского народа карпов (Carpi).

…сорока на перине – Вероятно, потому, что злословит наедине с мужем,

Стр. 255…стащил у Инкубона шапку… – Инкубоны – домовые или гномы, хранители кладов. Стащившему у него шапку (невидимку?) Инкубон должен был открыть место, где запрятан клад.

…у него еще щека горит… – от пощечины, которую давали рабу во время обряда отпущения его на волю.

Стр. 256. «Таким ли вы знали Улисса?» – ставшее поговоркой восклицание Лаокоона из «Энеиды» Вергилия (II, 43).

…Под этим знаком родится много… пройдох – В оригинале – игра слов: arietillus – «бараний» и «изворотливый».

Гиппарх (род. ок. 190 года до н. э.) и Арат (род. ок. 315 года до и. о.) – знаменитые астрономы древности.

Стр. 257…то Вромием, то Лиэем, то Эвием…- то есть разными именами бога Диониса, или Вакха.

Дионис… будь свободным!-Игра слов: Liber- одно из имен Диониса и liber – свободный. Говоря далее «У меня Либер-Отец», Трималхион снова играет словами, так как его замечание имеет по-латыни два смысла: а) у меня Вакх-Отец, б) у меня отец свободный (то есть я рожден от свободного отца).

Стр. 259. Эдил – низшая выборная должность. Эдилов было два; они следили за порядком, за общественными зданиями и за правильностью мер и весов, за ценами на рынке.

Вот это была жизнь! – Далее испорченное место, оставленное без перевода.

…в морру играть – Игра эта состоит в том, что один быстро разжимает несколько пальцев руки, а другой должен одновременно сказать, сколько пальцев разжато. Ясно, что в такой игре даже при свете легко плутовать.

…на форуме… – В народном собрании.

…в курии! – В заседаниях совета декурионов (в городском совете).

Стр. 260. Паписта – хозяин и учитель гладиаторов. Добровольные бойцы ценились выше наемных и рабов.

Стр. 261. Бестиарии – бойцы со зверями на арене.

Терциарий – Когда один из гладиаторов погибал, то победитель его должен был еще сражаться с его заместителем, который назывался терциарием (поэтому «мертвец за мертвеца»).

…с красными строками…- В юридических книгах абзацы отмечались красной краской (гпЪпса), откуда и теперь выражения «рубрика» и «красная строка».

Стр. 263…с моими террацинспими и тарентийскими землями.- Явное хвастовство: Террацина находится в Лапин, Тарент – на самом юге Италии.

Контроверсия – см. прим. к стр. 237.

…Полифем палец щипцами вырвал…- Ничего такого в «Одиссее» Гомера не рассказывается, но могло рассказываться в каких-нибудь не дошедших до нас античных сказках. Впрочем, и здесь, возможно, Трималхион путает мифы, как он это часто делает далее.

Стр. 265…бой Петраита с Гермеротом…- Ср. гл. 71, где Трималхи-он завещает изобразить на своем надгробии «все бои Петраита».

Стр. 266. Кордак – непристойный танец.

Байи – большой курорт в Кампании, около которого находилось, ви- › димо, одно из имений Трималхиона.

Стр. 267. Ателланы – народные италийские комедии.

Мопс Фракийский – вероятно, столь же реальное лицо, что и разрушитель Илиона Ганнибал в гл. 51.

Публилий Сириец (или Сир) – автор мимов, современник Юлия Цезаря. Сохранилось его собрание изречений, которые пользовались большой популярностью. Стихотворение, декламируемое Трималхионом, вероятно, сочинено не самим Публилием, а Петрониём в подражание ему. Стр. 268. Нумидийские куры – цесарки. Пиэта – богиня благочестия.

Кархедон – Карфаген. Камни огнецветные – карбункулы. Выигрыши.- Имеются в виду подарки, которые раздавались гостям. Стихотворным надписям для подобных подарков посвящена XIV книга эпиграмм Марциала. Но названия выигрышей у Трималхиона (в противоположность остроумным стихам Марциала) основаны на глупейшей игре слов. В переводе они переданы более или менее подходящими русскими каламбурами.

Стр. 269. Тутела – богиня-охранительница.

Стр. 270…двадесятину заплатил? – двадцатую часть выкупных денег, которую отпускаемый на волю раб вносил в казну. Гермерот принимает Гитона за раба Аскилта.

Золотая борода.- С золотой бородой изображался Юпитер. Оккупон – Захват, или «бог захвата».

Стр. 271. Гомеристы – актеры, представлявшие сцены из гомеровских поэм.

Жили-были два брата – Диомед и Ганимед…- Трималхион снова путает все мифы. Откуда взялись «парентийцы» (жители города Парен-тия в Истрии), совершенно неведомо.

Стр. 272. «Эти изрекши слова…» – Такое начало гекзаметра есть и во фрагментах Луцилия, и в «Энеиде» Вергилия (II, 790).

Стр. 273…сильный, как Орк – то есть как смерть; Орк – римский бог подземного царства.

Стр. 274. Апеллет – Апеллет Аскалонский, трагический актер и певец времен Калигулы (37-41 годы).

Стр. 275. Щечка, щечка, сколько нас? – детская игра, в которой одному завязывали глаза и ударяли по щеке, а он должен был угадать, сколькими пальцами его бьют.

Стр. 278. «Флот Энея меж тем…» – начальный стих пятой книги «Энеиды».

…глядит, как Венера – Венера изображалась косой. Болтливость раба, по распространенному суеверию, Габинна объясняет его косоглазием.

Стр. 279…из норийскоео железа – Норик – страна между Дунаем и Альпами, известная своими рудниками.

Стр. 280. «Зеленый» – принадлежащий к партии «зеленых» в цирке.

Наездники, состязавшиеся в цирке, носили одежду четырех цветов: синего, зеленого, белого и красного.

Стр. 281…в тоге-претексте…- в тоге с красной полосой, которую севиры августалов могли надевать только при исполнении служебных обязанностей, так же как и золотое кольцо.

Г. Помпеи… Меценатиан – то есть отпущенник Помпея, в свое время доставшийся ему от Мецената.

…любую декурию…- Имеются в виду декурип («десятки») мелких государственных служащих: ликторов, писцов, глашатаев и т. п.

Стр. 282…песни Менекрата…- Музыкант Менекрат был в особенной честя у Нерона (см. С в е т о н и и, Нерон, 30).

…над светильником… – Далее пропуск в тексте.

Стр. 283…за пазуху себе не плюет…- средство отвратить несчастья, вроде нашего «трижды плюнуть через левое плечо».

Кассандра – Трималхион называет Фортунату именем мифической зловещей пророчицы.

Стр. 284…фракийский наряд… – то есть игрушечный костюм гладиатора.

…сонаследником Цезаря – Знатные и богатые люди, оберегая своих прямых наследников от произвола императора, оставляли и ему в завещаниях часть своего имущества.

Стр. 285. Скавр – фамильное прозвище в знатных родах Эмилиев и Аврелиев.

Стр. 286…омыть мои кости – По римскому обычаю, кости сожженного на костре покойника омывались вином и благовониями, вытирались полотном и складывались в урну.

Стр. 287…не уподоблять этого жалкого трактира Фивам…- Речь идет о мифической борьбе за Фивы между сыновьями Эдипа, Этеоклом и Полиником, которые оба погибли.

Стр. 288…камешек так по доске ходит…- См. прим. к стр. 252.

…на рабской каторге…- в эргастуле, специальном заведении для наказания провинившихся рабов, которое имелось во всех больших поместьях.

Стр. 289. Зевксид из Гераклеи (в Южной Италии) – один из крупнейших живописцев Древней Греции второй половины V века до н. э. Картины его, в особенности изображения женщин, отличались необыкновенным изяществом и жизненностью.

Протоген – греческий живописец конца IV века до н. э.

Апеллес – знаменитейший греческий живописец первой половины IV века до н. о., современник Александра Македонского. Живопись его характеризуется, по свидетельству древних авторов, чувством меры, отсутствием всякого преувеличения.

…орел возносит… бога…- то есть Ганимеда (см. прим. к стр. 60).

Гилас – мальчик, сопровождавший Геракла в походе аргонавтов. Его похитили плененные им нимфы источника в Мисии.

…только что рожденным цветком-то есть гиацинтом. По мифу, Аполлон нечаянно убил метательным диском юного Гиацинта, из крови которого вырос цветок. Гиацинтом называли в древности не тот цветок, какой теперь носит это название, а, вероятно, фиолетовый ирис.

Стр. 290. Ликург – мифический царь, отдававший приходивших к нему чужеземцев в пищу своим коням (см.-также прим. к стр. 219).

Стр. 293. Демокрит – греческий философ-материалист V-IV веков до н. э.

Евдокс – математик, астроном и географ IV века до н. э., впервые доказавший шарообразность Земли.

Хрисипп – крупнейший философ стоической школы III века до н. о.

Чемерица – считалась лекарством против душевных болезней и средством, просветляющим разум.

Лисипп – один из крупнейших греческих ваятелей IV века до н. э. Его произведения отличались тщательной обработкой деталей.

Мирон – современник Фидия и Поликлета (V век до н. э. Его статуи отличались необыкновенной живостью и разнообразием форм.

В чем дело.- Следует большое поэтическое произведение типа школьных стихотворных упражнений на заданную тему. Это – сокращенная парафраза второй песни «Энеиды» (ст. 13-267). Содержание двухсот шестидесяти пяти Вергилиевых гекзаметров сведено в этой поэме до шестидесяти пяти ямбических сенариев (шестистопных ямбов).

Фригийцы – троянцы.

Калхант – жрец-предсказатель в войске греков.

Бог Делийский – Аполлон, главное святилище которого было на острове Делос.

В свой дар…- то есть в деревянного коня.

О родина! – «Энеида», II, 241. Таким образом, Эвмолп заимствует у Вергилия даже самое обрамление «Энеиды», вкладывая свой рассказ в уста троянца.

Синон – грек, выдавший себя троянцам за будто бы обреченного на смерть греками.

Стр. 294. Тенедос – остров напротив Трои, за которым укрылись греческие корабли.

…жрец меж алтарей лежит…- у алтаря Нептуна, где Лаокоон приносил жертву («Энеида», II, 201-202).

Стр. 295…с утиральниками и скребницами в руках…- Первый эпизод этой главы происходит в бане.

Стр. 297…лишенный, чести…- Лишение гражданской чести налагалось лично цензором или же по суду за позорящие поступки: мошенничество, клятвопреступничество, ростовщичество, двоеженство и т. п. Некоторые профессии (сводничество, устройство погребальных процессий, скоморошество) были сопряжены с «инфамией». Лишенный чести сенатор исключался из сенатских списков, всадник – из центурии, гражданин – из трибы.

Не люблю…- Начальные две строки этого стихотворения перенесены сюда из гл. 15, где они стоят без всякой связи с текстом. Это произвольная, но остроумная перестановка Нодо.

Колхи – народ, живший в Колхиде (на Кавказе) по реке Фасису (Рион). По этой реке названы фазаны.

Сирты – песчаные отмели близ северного побережья Африки.

Бареена – италийская рыба краснобородка.

Стр. 299…этот дом…- В тексте словом «insulа» (буквально: «остров») назван дом, со всех сторон окруженный улицами. Такие корпуса в несколько этажей имели один или несколько внутренних дворов. Внизу обычно помещались лавки или таверны, а наверху – жилые помещения.

Стихотворения, вставленного в перевод, в тексте «Сатирикона» нет. Оно находится в числе приписываемых Петронию стихотворных фрагментов (XXX по Бюхелеру).

Стр. 310…саламандра уничтожила твои брови? – Греческий врач Диоскорид (современник Нерона) говорит в своем сочинении о медицине (I, 54), что кровь и слюна саламандры уничтожают волосы.

Стр. 315. Мнишь ли…- с небольшим изменением слова Анны к Дидоне в «Энеиде» (IV, 34).

Стр. 316. Как? Неужели любовь…- «Энеида», IV, 38.

Стр. 321…уловляемых и уловляющих…- то есть на богатых завещателей и льстецов, рассчитывающих получить наследство.

Стр. 322…терпеть и огонь, и оковы…- обычная формула клятвы гладиаторов.

Стр. 324…эфирскую бронзу…- Эфира-старое название Коринфа.

…в землях Аммана – в Египте. Аммон – египетский бог, отождествлявшийся греками с Зевсом.

Лукрин – озеро в Кампании, славившееся устрицами.

На Марсовом поле – происходили народные собрания в Риме.

…отцов… собранье – сенат.

Стр. 325…Катон побежденный…- В 55 году до н. э., в консульство Помпея и Красса, Катон тщетно домогался претуры и не прошел на выборах; избран был ставленник Цезаря Ватиний.

Энио – богиня войны.

Великий – Помпеи.

…в Парфенопейской земле…- Парфенопея – Неаполь, по имени нимфы Парфенопы (см. также прим. к стр. 239, к словам «Постройка Сирен»).

Дикархида – греческое название города Путеол. '

Камень-воды теснит…-о сооружениях, построенных на искусственных насыпях в море. Реминисценция из Горация, писавшего в оде 1 книги III:

Уж рыбам тесно стало в пучине вод:

Среди зыбей громады возводятся.

Подрядчик сыплет щебень в воду…

Стр. 326. Тисифона – одна из трех фурий.

Сулла – римский диктатор (88-79 года до н. э.).

О мой родитель… – Фортуна у Петрония – дочь Плутона.

То божество, что построило их – бог войны Марс, сыновья которого построили Рим.

…дважды тела под Филиппами поле устлали… – Петроний, как и Вергилий в «Георгинах» (I, 490), называет Филиппами и битву при Фар-сале между Цезарем и Помпеем (в 48 году), я битву при Филиппах, когда Октавиан и Антоний одержали победу над Брутом и Кассием (в 42 году до н. э.).

…могилы иберов…- намек па войны Цезаря в Испании против войска Помпея, а затем против его сыновей.

…пламя костров фессалийских… – Фарсал находится в Фессалии.

В чаянье битвы актийской… – Говорится о битве при Актии между Октавианом и Марком Антонием, которому помогали войска египетской царицы Клеопатры; вот почему Египет и должен опасаться актийского поражения. Мечя войска Октавиана находятся под особым покровительством Аполлона.

Перевозчик – Харон.

…могучего брага – Юпитера.

Титан – здесь: бог Солнца, Гелий, сын титана Гипериона.

Кинфия.- Артемида (Диана) называется Кинфией, а Аполлон Кинфием. по горе Кинфу на острове Делосе, где они родились. Отсюда же названия: Делий и Делил.

Греческим богом – Гераклом, первым перешедшим через Альпы.

Стр. 327. Гесперийское поле – западное (по отношению к Греции), то есть Италийское.

…галлам, что вновь стремились взять Капитолий.- Галлы захватили весь Рим в 387 году до н. э. и не взяли Капитолия только потому, что стражу разбудили священные гуси, услышавшие, как подкрадываются враги.

…меня изгоняют из Рима – Помпеи настаивал, чтобы Цезарю было разрешено вернуться в Рим из Галлии только после того, как он распустит свои легионы.

Дельфийская птица – ворон, вещая птица, посвященная богу-прорицателю, Аполлону Дельфийскому.

Маворсовы – Марсовы, по древнему имени Марса – Маворс.

Турмы – отряд конницы в тридцать – тридцать два воина.

Стр. 328. Пасынок Амфитриона – Геракл, который всходил на Кавказ для освобождения Прометея.

…к побережьям Гидаспа…- ошибка или преувеличение: Помпеи не доходил дальше Евфрата, а Гидасп – река в Индии.

…кому в троекратной славе дивился Юпитер…- Помпеи получил три триумфа: ливийский, испанский и понтпйский.

Стр. 329. Палла – верхняя парадная женская одежда, род мантии.

Эреб – бог подземного мрака, сын Хаоса.

Веллона – богиня войны.

Мегера – одна из фурий (см. прим. к стр. 100).

Лиона – мать Венеры, а здесь – сама Венера. Юлий Цезарь вел свой род от внука Венеры Юла.

Килленский отпрыск – Меркурий (Гермес), родившийся на горе Киллене.

Тиринфский воитель – Геркулес (Геракл).

Марцелл – Гай Клавдий Марцелл, консул 49 года до н. э., вносивший в сенат враждебные Цезарю законопроекты.

Курион – Гай Скрибоний Курион, народный трибун, перешедший сторону Цезаря.

Лентул – Луций Скрибоний Лентул Крур, консул 49 года, противник