– Слушайте, нобили королевства, славные вассалы и храбрые рыцари!

Голос короля разносился по тронному залу, метался под высокими сводами, порождая эхо. Вслушиваясь в слова повелителя, статуями в цветастых одеждах замерли представители лучших родов королевства.

Аскарих стоял в последних рядах. Но даже отсюда хорошо было видно и слышно короля. Тот выглядел, как всегда, могучим и уверенным, но в глазах его, темных, словно два колодца, не было привычного блеска, а широкие, словно у великана, плечи поникли, как под невидимой тяжестью.

Король сел, ссутулившись, заговорил тише.

– Случилось страшное, – сказал он мрачно, и обвел тяжелым взором вассалов. – И я вынужден прибегнуть к вашей помощи.

– Проси, повелитель! – нестройно подали голос лизоблюды, занявшие привычные места в первых рядах.

Правитель устало отмахнулся, на руке буграми перекатились могучие мышцы:

– Мне нужна сила ваших мечей и копий.

– Что, кто-то осмелился напасть? – поинтересовался знатный военачальник, Тьерри Отважный. Он возвышался над соседями, как тур в стаде овец. Меч у его бедра длиной с хорошую оглоблю, такой не каждый воин поднимет.

– Нет, хуже, – в глазах короля на миг блеснуло отчаяние. – Моя дочь… Олиберта, ее похитил дракон…

Всеобщий вздох удивления пронесся по залу. Нобили с изумлением переглядывались и качали головами. Летающих ящеров в пределах королевства не видели очень давно, а о похищениях драконами людей слышали разве что из сказок, что дряхлые деды рассказывают внукам…

– Может, это ошибка, Ваше Величество? – вкрадчиво заговорил один из знатнейших вельмож королевства, Хильперик Брианский. – Вполне вероятно, что принцессу украли разбойники…

– Нет, – король вскочил, ярость исказила его лицо, превратив его в ужасную маску. – Из охраны никто не пострадал, и все видели именно дракона! Олиберту везли из Тура, от тетки. Чудовище напало на них у Медвежьего Брода. Воинов попросту разогнало, а мою девочку… унесло…

– И что вы хотите от нас, Ваше Величество? – спросил Хильперик.

– Я не стану приказывать! – вновь возвысил голос король. – Но смириться с тем, что моя единственная дочь и наследница будет томиться в лапах у мерзкого ящера, не могу! Поэтому прошу тех из вас, кто чувствует в себе силы, отправиться в дальний путь и сразить чудовище!

– А откуда Ваше Величество знает, что принцесса жива? – спросил кто-то из нобилей. – Может, дракон ее попросту… эээ, употребил в пищу?

– Я советовался с придворными магами, – буркнул король. – Все в один голос утверждают, что драконы не едят людей, а похищают их для каких-то непонятных целей.

Он замолчал, и стало слышно, как жужжит муха, пытаясь пробиться через витражное окно к свободе.

– Ну что, кто вызовется? – вновь загремел голос правителя. – Обещаю щедрую награду, и возможно, принцессу в жены!

Несмотря на обещанные дары, нобили потихоньку пятились от правителя. Особенно резвые попытались укрыться за спинами соседей. Даже исполин Тьерри опустил глаза

Аскарих неожиданно для себя принялся протискиваться вперед. Его толкали, пихали, давили, кто-то наступил на ногу, но он упрямо лез к трону, пока не оказался на свободном пространстве. Ощутил затылком удивленные взгляды.

К этому моменту правитель был в ярости. Кулаки, каждый с пивную кружку, сжимал так, что слышался треск. Широкое лицо кривилось.

– Что, мне самому идти? – выкрик легко перекрыл гомон в зале.

– Нет, Ваше Величество, – с поклоном ответил Аскарих. – Я готов отправиться!

– Ты? – король изумленно замер. Замолчали за спиной смельчака нобили. Даже охранники, что до сих пор изваяниями в золотой броне стояли по сторонам от трона, на миг шевельнулись.

Взгляд правителя остановился на левой стороне груди храбреца, на церемониальном щитке с гербом, что положено носить во дворце. Изумление отразилось в черных, как уголь, зрачках, и король величественным жестом поманил церемониймейстера.

Аскарих про себя улыбнулся. Этот герб – вставший на дыбы золотой лев на алом поле – давно не появлялся при дворе, со времен отца нынешнего правителя, Дагоберта Справедливого.

Пошептавшись с церемониймейстером, король позволил себе улыбнуться, и произнес:

– Рад видеть представителя столь славного рода при моем дворе! Как поживает твой отец, благородный Сигиберт?

– Он погиб в битве, отражая набег дикого племени дульгибинов. Ему наследовал мой старший брат, Хлотарь.

– Это печально, – король вздохнул, а затем в голосе его вновь появились царственные нотки. – Но ты молодец! Я рад, что ты вызвался!

– Благодарю, Ваше Величество, – Аскарих поклонился. – Моя честь не может позволить не откликнуться на просьбу сюзерена.

– Хорошо, мы с тобой сейчас поговорим, – король плотоядно усмехнулся, в глазах зажглись огоньки. Он обвел взглядом притихший зал:

– А вы, трусливые зайцы, убирайтесь прочь! Не хочу вас видеть!

Громыхая сапогами, галдя и толкаясь, нобили поспешили к выходу.

* * *

В покоях, куда привели Аскариха, пахло дорогими благовониями. Пол был устлан роскошными коврами, на стенах висели гобелены со сценами охоты. Коричневые гончие без жалости терзали единорога.

– Садись, не стой столбом, – король появился неожиданно, из низенькой неприметной двери. Мантию, в которой сидел на троне, сбросил, и остался в простой белой рубашке, что тесно облегает могучую фигуру. Пахнуло от правителя звериным, резким запахом.

Аскарих осторожно присел. Король бухнулся в кресло напротив, ножки жалобно затрещали. Он рассматривал молодого рыцаря с интересом: при дворе неизвестен, явился из дикого северного угла королевства лишь вчера, обновить вассальную присягу, каков боец – неясно, хотя против дракона и у лучшего воина шансов немного… Но в голубых, как небо, глазах, светится чистота и отвага, готовность пойти на опасность грудью.

Аскарих встретил взгляд спокойно. Сидел, выпрямив спину, и ждал, когда король заговорит.

– Что же, – наконец, нарушил тот молчание, и темные глаза его сверкнули. – Отправляйся завтра. Карту, все, что надобно в дорогу – тебе выдадут. Надеюсь, что ты вернешь мою дочь.

– Обязательно, Ваше Величество, – сказано это было с такой уверенностью, что король на миг онемел. Ощутил, что да, этот юноша запросто доберется до логова ящера, убьет его, и привезет Олиберту домой…

Но наваждение быстро прошло.

– Говори, да не заговаривайся, – буркнул правитель. – Да, на женитьбу на моей дочери не очень-то рассчитывай. Знатности маловато в тебе. Награжу обязательно, землями, титулом, деньгами…

– Мне не нужна награда, Ваше Величество.

Это было сказано без малейшей рисовки, без лести и желания понравиться.

– Да? – король со вновь пробудившимся интересом посмотрел на странного рыцаря. – Но если я тебе ничем не отплачу, народ не поймет. А правитель должен быть справедлив! Так что не спорь со мной, иди.

* * *

Стены города, сложенные из черного камня, остались позади, а под копытами коня вилась желтая пыльная лента дороги. Впереди, золотым яблоком на голубом подносе, висело солнце.

Под ним предстоит проехать не один десяток миль, прежде чем кончатся пределы королевства. За ними, на юге, лежат земли иных, нечеловеческих народов, затем горы, и среди них – драконье логово. На карте, что дали Аскариху, оно обозначено точно. Указал к нему путь герой, что в древности сумел пробраться в логово ящера и вернуться с победой. Привезенный им листок пергамента с тех пор бережно хранят в королевской сокровищнице. Молодому рыцарю выдали, само собой, копию.

Конь равномерно стучал копытами, ветер доносил аромат цветов, а вокруг простирались поля, кое-где разрезанные шрамами оврагов. Гигантскими зелеными лишаями казались рощи.

Аскарих въехал в лес, когда солнце коснулось оранжевым брюхом вершин деревьев, острых, словно копья. Под темно-зелеными кронами царил полумрак, из глубины доносилось слабое кукование.

Не медля ни мгновения, рыцарь двинул коня вперед. Хоть и пользуются здешние места плохой славой, ехать надо. Кто знает, в какой момент дракону придет в голову убить пленницу?

В быстро сгущающемся сумраке кусты казались растопыренными гигантскими руками, готовыми схватить неосторожного путника. Сосны стояли, словно колонны из неведомого камня.

Аскарих ехал медленно, выбирал место для ночевки. Тропинка вилась, словно брошенная капризной девичьей рукой лента, и в один миг спустилась в узкий овражек. С журчанием бежал ручей, и именно его неторопливый говорок помешал рыцарю расслышать треск кустов. Когда он обнаружил, что окружен, было уже поздно.

В лицо путешественнику недружелюбно смотрели кончики стрел. Держали луки крепкие, звероватого вида мужики, загорелые дочерна и одетые в рванье. На одном Аскарих успел заметить совсем новые, хорошей кожи, сапоги.

– Кто ты, и что тебе здесь надо? – прорычал один из разбойников, самый широкоплечий и похожий на вставшего на задние ноги кабана.

– Я рыцарь короля Хлодвига, – ответил Аскарих надменно. – И еду через этот лес к логову дракона, чтобы освободить королевскую дочь из лап чудовища.

– Что? – вытаращил глаза вожак. – Дракон? Ха-ха-ха!

– Гы-гы-гы! – дружно отозвались разбойники, и точно нацеленные ранее стрелы в их руках немного сместились. Аскарих продолжал сидеть неподвижно, сохраняя надменное выражение лица.

Вожак отсмеялся, глянул на рыцаря со смесью удивления и злобы:

– Вот уж точно вы, благородные, с жиру беситесь. Кто же верит в сказки о драконах?

– Летающий ящер украл королевскую дочь, и я намерен освободить принцессу, – равнодушно пожал плечами Аскарих.

– Что, решил ее в постель затащить? – широко осклабился вожак. – Да, это тебе не крестьянка, и не просто благородная, а целая принцесса. Поимеешь такую, потом всю жизнь гордиться будешь.

Разбойники раскрыли рты, приготовившись хохотать вслед за вожаком, но раздался тонкий свист, и что-то тускло сверкнуло. Голова вожака упала на землю, разбрызгивая алую жидкость, а рыцарь, сменивший неподвижность чурбана на живость скачущей по ветвям белки, ринулся прямо на разбойников.

Одного зашиб копытами боевой конь, еще двое рухнули, получив удары мечом. Остальные бежали. Аскарих спешился над трупом главаря, поднял отрубленную голову. Сказал, глядя в раскрытые в предсмертном изумлении глаза:

– Не для того я еду в логово дракона, чтобы похоть свою тешить, дурак! Но тебе, вонючий смерд, этого не понять!

Брезгливо отшвырнул страшную ношу, вскочил в седло.

* * *

Ночевал на берегу маленького лесного озера, среди огромных сосен. Пахло смолой, конь беспокойно вздыхал невдалеке, а рыцарь все никак не мог заснуть. Какая-то мысль, какой-то вопрос, не до конца понятный, вертелся в голове, беспокоя похуже узловатого корня под задницей.

Когда сомкнул глаза, с востока уже наползала розовая кисея зари, а встал, когда солнце едва высунуло распаренный желтый лик из-за деревьев.

К полудню лес поредел. Открылись поля. Несколько раз вдалеке проплывали серые громады замков, но Аскарих даже не смотрел в их стороны. Не время сейчас медлить.

Когда достиг моста, пересекающего реку Аронну, уловил за спиной далекий конский топот. Оглянулся, и на севере разглядел облачко пыли, висящее над дорогой.

Пожав плечами, двинулся дальше. Мало ли кто едет по своим делам?

Но топот становился громче, и рыцарь на всякий случай надел панцирь. Когда же из-за поворота позади вылетели всадники, нещадно нахлестывая коней, то обнажил меч и остановился, развернув коня. Одинокий путник – слишком лакомая добыча, чтобы пренебречь предосторожностями.

Всадники остановились. Плащи их были покрыты грязью, а на попонах, что носят поверх панцирей, Аскарих к своему изумлению рассмотрел Алую Розу на синем поле – герб Хильперика из Бриана.

– Что вам угодно? – спросил рыцарь.

– Убить тебя, – просто ответил один из всадников, вытаскивая меч.

– Зачем? – Аскарих, казалось, не обратил на обнажившееся оружие никакого внимания.

– Наш сюзерен, благородный Хильперик, понял твой замысел, – проговорил напыщенно второй из всадников. – Ты стремишься к власти! Ты хочешь спасти принцессу и жениться на ней, став претендентом на корону. У Хлодвига нет сыновей, и вряд ли будут!

– Даже если так, – Аскарих говорил, с трудом сдерживая возмущение. – То что за дело до этого Хильперику?

– Он самый близкий родственник короля, – первый из говоривших смотрел на молодого рыцаря с усмешкой, явно дивясь его наивности. – И если дочь Хлодвига погибнет, а сам он умрет бездетным, то следующий король будет родом из Бриана.

– Я понял, – сказал Аскарих ледяным голосом. – Но вы ошиблись, мерзкие твари! Я не стремлюсь к власти!

Конь заржал от боли, когда шпоры вонзились ему в бока, но дисциплинированно рванулся вперед. В глазах всадников с Алой Розой Аскарих видел удивление, они не ожидали, что рыцарь будет сопротивляться.

Ошеломление дорого обошлось. Один из воинов рухнул с седла, клокоча разрубленным горлом, второй свалился с коня, воя и пытаясь зажать отрубленное предплечье.

Другие трое успели отпрянуть и обнажили мечи. Аскарих с трудом отражал сыплющиеся со всех сторон удары. В один миг изловчился, достал одного из противников в бок. Тот отъехал, шипя от боли, но оставшиеся двое насели с удвоенной силой. Пот заливал глаза, меч казался тяжелым, словно бревно, и молодой рыцарь понял, что все, до дракона ему не добраться…

Но сзади неожиданно донесся стук копыт и сильный, властный голос прокричал:

– Двое на одного – это нечестно!

Откуда-то из-за спины выметнулся всадник на огромном белом, как снег, коне. Длинный меч обрушился на одного из противников Аскариха, разрубив того до седла. Половинки с легким стуком упали наземь, и последний из оставшихся в целости воинов Хильперика не стал искушать судьбу. Он развернулся и помчался назад, пришпоривая коня. За беглецом последовали двое раненых, бросая взгляды ужаса на выручившего Аскариха рыцаря.

– Вы не ранены, друг мой? – спросил тот участливо.

– Нет, – прохрипел Аскарих, сползая с коня.

Отер слезящийся потом лоб, и только теперь смог рассмотреть спасителя.

Высок, волосы серебрятся под солнцем, в голубых, словно васильки, глазах – спокойствие. Словно не участвовал только что в кровавой схватке.

Герб на щите у седла поражал необычностью – белоснежный лебедь вольно раскинул крылья в обрамлении темной зелени.

– Меня зовут Лоэнгрин, – сказал спаситель, спрыгивая с седла. – Я – странствующий рыцарь.

– Вот как, – прошептал Аскарих. О чем-то напоминал ему этот герб, говорил о чем-то древнем и прекрасном, словно сама земля, но слишком тихо, чтобы молодой рыцарь смог разобрать слова…

– Куда вы держите путь? – спросил Лоэнгрин, деловито осматривая копыта белоснежного скакуна.

– Я еду к дракону, – ответил Аскарих горько. – Но уже сожалею о том, что выбрал этот путь.

– Не стоит сожалеть, – Лоэнгрин поднял голову, и молодой рыцарь на миг замер под его взглядом. – В конце каждого пути – свой дракон. Другие становятся жертвами гораздо более отвратительных чудовищ – Страха, Алчности, Чревоугодия… Тот дракон, что впереди вас – настоящий. Так что сожаления напрасны.

Лоэнгрин легко вскочил в седло, поднял руку.

– Прощайте, рыцарь, – улыбнулся светло и чисто, словно ребенок. – Может, еще пересекутся наши пути…

– Прощайте, – ответил Аскарих, едва шевеля пересохшими губами.

Фигурка всадника, словно отлитая из серебра, с непостижимой скоростью скрылась за холмом на севере, а вскоре стих и топот копыт. Аскарих с трудом влез в седло и двинулся на юг.

Следы коня Лоэнгрина хорошо выделялись даже на твердой почве – широкие, словно тарелка, но шагов через тридцать пропали. Аскарих завертел головой, но ничего более не обнаружил. Словно странный рыцарь, чтобы вмешаться в стычку, появился прямо из воздуха…

* * *

На третий день пути обозначились горы, словно ряд мрачных великанов. Угрюмо глядели они на одинокого всадника, что отважно двигался прямо к их подошвам, поросшим густыми лесами.

А когда путь преградила река, узкая, словно тетива лука, и чистая, как слеза единорога, Аскарих понял, что подъехал к границе королевства. Далее, на юг от потока, что носит название Королевская Прядь, тянутся земли, заселенные нечеловеческими народами, что относятся к пришельцам с севера не всегда благосклонно.

Вспомнив все это, Аскарих вздохнул, в очередной уже раз надел панцирь, вытащил меч, и направил коня в неправдоподобно прозрачные струи.

Встретили его уже на самом берегу. Едва все четыре копыта ступили на иссиня-изумрудную траву, откуда-то из крон деревьев прозвучал голос, нежный и мелодичный:

– Стой, чужак, – сказал он. – Что ты ищешь здесь?

– Ничего, – ответил рыцарь безмятежно. Он не смог определить, откуда именно шли слова, и это немного беспокоило, но настоящей опасности Аскарих не чувствовал. – Я хочу проехать через ваши земли.

– Зачем? – вновь спросил голос. – За ними нет ничего, что могло бы заинтересовать человека.

– Есть, – сказал Аскарих. – Логово дракона. Я еду туда, чтобы освободить дочь нашего короля, похищенную ящером.

– Вот как? – послышался смех. Словно тысячи хрустальных шариков одновременно просыпались на металлическую поверхность. – Старое чудище опять проснулось.

Колыхнулись ветви, и на землю перед носом коня спрыгнул эльф, точно такой, как в сказках. Ростом по грудь человеку, неправдоподобно изящный. Одет во все зеленое, глаза – золотые, а в тонких руках – лук, выглядящий игрушкой. Но Аскарих знал, что такое оружие запросто пробьет его панцирь со ста шагов, и ни на мгновение не усомнился в боеспособности собеседника.

– А ты смел, – сказал эльф, смешно задирая голову. Лицо его все было какое-то сморщенное, словно печеное яблоко. – И обуян гордыней! Надеешься убить дракона и прославиться, чтобы ваши менестрели пели о тебе на каждом углу королевства?

– Нет, – попытался прервать собеседника Аскарих, но тот не слушал.

– О, сколь я понимаю тебя! – произнес он выспренно, и глаза его на миг полыхнули оранжевыми факелами. – Слава – это то, ради чего мы живем!

– Мне она не нужна, – отрезал рыцарь ледяным тоном. Низкорослый собеседник посмотрел на него изумленно:

– Ты обманываешься относительно собственных побуждений, – сказал он назидательно. – Но это неважно. Для воина, ищущего славы, не будет преград в наших владениях. Я сам провожу тебя на юг.

– Почту за честь, – Аскарих вежливо склонил голову.

– Но чтобы ты не увидел чего-либо запретного для чужаков, я завяжу тебе глаза. Тропы в наших краях ровны, и коню негде будет спотыкаться.

– А если ветка ударит меня в лоб? – возразил Аскарих, которого возможность лишиться зрения, пусть и временно, совсем не радовала.

– Не бойся, – вновь прозвенел смех эльфа, нечеловечески мелодичный.

Вздохнув, Аскарих слез с коня и позволил завязать себе глаза платком из прохладной скользкой ткани, легкой, словно паутина. Затем вновь запрыгнул в седло.

Конь осторожно переступал копытами, словно ощущая ущербность седока. По сторонам пели птицы, иной раз звучали такие голоса, которых Аскарих не мог опознать, несмотря на то, что все детство провел среди лесов. Нос дразнили цветочные ароматы, столь сильные, что голова от них начинала кружиться, а сердце – биться, словно вытащенный из пруда карась.

Закончилось все неожиданно быстро.

– Можешь снять повязку, – прозвучал снизу голос эльфа. Аскарих снял платок с головы и едва не вскрикнул от изумления. Впереди хмуро возвышались серые неприветливые скалы. Лес остался позади.

– Здесь кончаются наши владения, – сказал эльф, пряча кусок материи куда-то в складки одежды. – Езжай на запад. К завтрашнему утру достигнешь реки. Вдоль нее поднимешься к перевалу. За ним – логово дракона.

– Как же так? Почему так скоро? – не смог сдержать изумления Аскарих. – Ведь ваша страна тянется, если верить карте, на два дневных перехода!

– Да, – эльф загадочно улыбнулся. – Но есть иные пути, неведомые вашему народу. Не расспрашивай ни о чем, рыцарь, и прощай.

И невысокая фигурка метнулась в заросли и пропала в них, словно капля в воде – без малейшего следа.

Вздохнув, Аскарих двинул коня на запад. Солнце садилось, на сердце было тяжело, и разум смущали мрачные мысли.

* * *

– А ну стой, чужак! И говори быстро, что тебе надо в наших горах? – проревел могучий голос, идущий откуда-то сверху.

Аскарих остановил коня и огляделся. Прошло два дня, как он вступил в пределы гор, и до сих пор вокруг было пустынно. Лишь камни, ветер и река, шумящая по правую руку. Сейчас она уменьшилась до крупного ручья, а рыцарь передвигался, ведя коня в поводу, по дну неширокого ущелья, ограниченного почти отвесными стенами со множеством отверстий и пещер.

– Не медли! – вновь возопил невидимка. – А то обрушим на голову обвал, будешь знать!

Аскарих пожал плечами и ответил:

– Я рыцарь короля Хлодвига, и хочу лишь проехать!

– Куда? – в вопросе змеилась насмешка.

– К логову дракона, – ответил рыцарь, не раздумывая.

Где-то сверху раздался шорох, затем на камни перед Аскарихом спрыгнуло человекоподобное существо, не могущее быть никем иным, как гномом. Кряжистый, по пояс рыцарю, он выглядел свирепым. Темные глаза яростно сверкали, а рыжая бородища была воинственно всклокочена.

Издав невнятное ругательство, гном посмотрел на рыцаря, и с восхищением пробасил:

– Ну ты герой! Решился! Мы бы и сами давно, да все никак… Побаиваемся.

– На что решился? – спросил Аскарих непонимающе.

– На то, чтобы пойти за ящеровым золотом, – ответил гном почему-то шепотом, словно разговор кто-то мог подслушать.

– Мне не нужны сокровища! – попытался возразить рыцарь, но гном не стал его слушать. Он сунул два пальца в рот, и свистнул так, что у Аскариха на мгновение заложило уши.

Когда вновь обрел способность слышать, сверху донесся еще один голос:

– Чего свистишь? – пробурчал он недовольно. – Или делать нечего?

– Заткнись, – ответил рыжебородый гном довольно невежливо. – И дуй за пивом! Я клиента нашел.

– Что ты хочешь? – спросил Аскарих подозрительно.

– Ничего, – масляно улыбнувшись, ответил гном. – Меня зовут Ностри. Сейчас мой брат принесет пива, и мы выпьем за смельчака, решившегося отправиться на битву с чудовищем!

– Мне некогда, – сказал рыцарь с досадой.

– Ты нас обидеть хочешь? – гном свирепо зыркнул из-под насупленных бровей. – Живым отсюда не уедешь.

– Ладно, но по одной кружке, – сдался рыцарь. Пить не хотелось, но поссориться с хозяевами гор было бы откровенной глупостью. Ведь еще придется возвращаться.

Вскоре сверху спрыгнул второй гном, с бочонком под мышкой.

– Аустри, – сказал он, вежливо кланяясь.

Аскарих поклонился в ответ.

Дальше низкорослые бородачи стали выскакивать из узкого прохода, выходящего из скалы на высоте двух человеческих ростов, один за другим, и Аскарих быстро запутался в одинаковых именах.

Гномы шустро притащили плоский камень, установили на него бочонки и кружки. Раздался хлопок вынимаемой пробки, и по воздуху потек аромат великолепно сваренного, ячменного пива. Аскарих ощутил, как рот наполняется слюной, а в животе что-то болезненно сокращается.

Одной кружкой дело не ограничилось. После третьей Ностри, которого легко можно было узнать по рыжей бородище, подошел к Аскариху и сказал, размахивая руками:

– Так значит, мы договорились?

– О чем?

– Как о чем? – деланно удивился гном. – О том, что половину сокровищ, добытых в логове дракона, ты отдаешь нам.

– Я еду не за богатствами! – ответил рыцарь резко, вставая. – Когда я убью ящера, приходите к нему в логово и забирайте хоть все!

Аскарих отвязал коня и двинулся вверх по тропе, не обращая на вопли гномов за спиной никакого внимания. На душе было мерзко, словно встал ногой в коровью лепешку. Хотелось плюнуть на все и повернуть назад.

Копыта коня звонко цокали по камням, а сбоку все так же шумела речушка, холодная и равнодушная, словно золото из драконьей сокровищницы.

* * *

Жилище ящера, которое Аскарих полагал простой пещерой, оказалось окружено настоящей стеной, составленной из камней в два человеческих роста. За оградой не было видно ничего, и рыцарь был вынужден обойти ее почти кругом, пока наткнулся на вход, сделанный непонятно для кого. Не для тех же, кто приходит убивать хозяина?

Понимая, что конь в бою вряд ли пригодится, Аскарих привязал его к чахлому деревцу, а сам облачился в панцирь и двинулся внутрь ограды. Драться не хотелось, но данное слово обязывало, и молодой рыцарь, сжав зубы, вошел в проход между двумя тяжеленными глыбами.

Дракон обнаружился в самой середине огражденного пространства. Горой нетающего снега лежал он на серых камнях, солнечные блики бегали по белой чешуе. За телом ящера, что оказался не столь велик – раза в два больше хорошего быка, возвышалось нечто вроде хрустального ложа. На нем раскинулась, словно в обычном сне, принцесса. Крупная грудь рельефно проступала сквозь тонкое платье, черные кудри разметались по прозрачному изголовью, лицо девушки было бледным. Никакого золота, на которое так рассчитывал жадный гном, видно не было.

Пока Аскарих решал, что ему делать, дракон открыл глаза, оказавшиеся ярко-алыми. Поднял голову на длинной, как у аиста, шее, и заговорил:

– Что, ты пришел меня убивать, доблестный воин? – могучий голос раскатился меж камней, породив эхо.

– Я пришел за принцессой, – отозвался Аскарих. Он ловил каждое движение ящера, надеясь не прозевать атаки. В том, что она последует, он не сомневался. – Отдай ее, и я не буду тебя убивать.

Дракон рассмеялся, выгибая шею. Так он был похож на диковинного исполинского лебедя, обзаведшегося множеством зубов.

– Ты вправду этого хочешь? – спросил ящер, посмотрев рыцарю прямо в глаза. Тот ощутил головокружение под пронизывающим взглядом, и не смог соврать:

– Нет, – Аскарих не заметил, что его рука с мечом опустилась. – Я сам уже не знаю, чего хочу! Никто по пути сюда не поверил мне, что я еду сюда просто из-за того, что обещал! Одни считали, что меня ведет сластолюбие, другие – что алчность, гордыня, или стремление к власти! В чистоту помыслов не поверил никто!

– Я верю в нее, – сказал дракон тихо.

– Что мне до твоей веры? – ответил Аскарих горестно. – Уже поздно! Даже если я отобью дочь короля у тебя и вернусь, что толку? Пусть даже меня провозгласят героем и осыплют почестями, я все равно буду чувствовать себя оплеванным!

– А тебе незачем возвращаться, – сказал дракон, вставая. Длинный хвост щелкнул по камням, распахнутые крылья белее свежевытканного полотна на миг закрыли солнце.

– Это как? – Аскарих ошеломленно посмотрел на ящера.

– Все просто. Ты думаешь, мне нужна принцесса? – дракон стоял, невыразимо величественный, и в зрачках его бушевало багровое пламя. – Нет, мне нужен воин, чье сердце чисто и прочно, словно алмаз.

– Зачем?

– Равновесие мира держится на храбрых и верных воинах, что взяли на себя обет странничества, и сражаются с хаосом везде, где ни встретят его. Недавно одним из них стало меньше. Его звали Тристан, и погиб он не в бою, а от любви.

– Я слышал о нем, – прошептал Аскарих потрясенно.

– Но количество странствующих рыцарей всегда должно быть одинаково, и появилась нужда в новом воине, способном взвалить на себя нелегкую ношу.

– Так все это было подстроено? – не выдержав, перебил дракона рыцарь. – Все эти встречи и разговоры?

– Нет, – покачал головой, словно отлитой из серебра, дракон. – Они говорили то, что думали. Но если бы в тебе была хоть капля гордыни, то тебя убили бы эльфы, допусти ты жадность в сердце, гномы бы не пропустили тебя. Но ты здесь, и это значит – ты чист. То, что я предлагаю тебе, ты понял. Решай.

– А Лоэнгрин… – спросил Аскарих. – Он тоже из… ваших?

– Да, – кивнул ящер. – И что ты решил? Если откажешься, я попросту отдам тебе принцессу и отпущу. А замену Тристану придется поискать в другой стране. Место за Круглым Столом не должно пустовать.

– А если я соглашусь, что будет с девушкой?

– Завтра я доставлю ее во дворец отца, целую и невредимую.

Аскарих склонил голову, вспоминая путь, приведший его к дракону, и с неожиданной четкостью вдруг понял, что другого шанса у него не будет, никогда.

– Хорошо, – сказал он, сдерживая спазм в горле. – Я согласен!

– Тебе придется сменить имя и герб, – сказал ящер. – Ты не сможешь вернуться в родной замок, и пути твои будут тебе неподвластны.

– Зато ни на одном из них, – Аскарих криво усмехнулся. – Меня не будет ждать дракон, свой дракон…

Белоснежный ящер раскрыл зубастую пасть, из которой исторгся поток оранжевого пламени. Он прянул прямо на Аскариха, и тот был вынужден закрыть глаза. Стало невыносимо жарко, но жара быстро сменилась прохладой.

Открыв глаза, рыцарь ощутил себя сидящим на коне. Тот бодро скакал по прямой, словно стрела, дороге, а вокруг расстилались совершенно незнакомые места.

Доспехи на нем были новые и непривычные, но сидели по фигуре. К седлу был привешен щит, незнакомый, чужой. Взятый в руки, он поразил ощущением легкости и прочности. На округлом поле с необыкновенным искусством было изображено озеро, окруженное травянистым берегом. Из голубой воды торчала рука, держащая меч.

Пока рыцарь разглядывал щит, в голове его появилось и засияло, оттенив все прочие мысли, одно слово, имя – Ланселот.

В мгновенном озарении пришла догадка: «Это мое имя… Меня теперь так зовут… А как меня звали раньше?».

Налетевший спереди ветер принес лязг оружия и женский крик, прервал тягостные мысли. Ланселот… да, именно Ланселот вытащил меч, и пришпорил коня. Под ноги скакуна ложилась дорога, и какие-то фигуры прорисовывались в жарком мареве впереди…