– Интересненько… И что, совсем никто не суется?
– А кому это надо? Старый замок, ни людей, ни животных. Ничего… Даже захудалой уборной нет. Там жить можно только в паре комнат, в остальных от грязи огры сдохнут.
– Мрачновато… А земли? Ни за что не поверю, что никто из баронов не попытался их к рукам прибрать!
– Какие там, к лешему, земли? Болота сплошь да рядом, пейзаж из окон такой, что впору веревку на шею… Или со стены головой вниз… Ты себе сам представь – вечный туман, в котором торчат дохлые деревья. Вонь несусветная, всё булькает, чавкает, стонет… Сам съездил бы да посмотрел…
– Чудненько… Да… Славное местечко.
– Дрянное, я бы сказал,
– Ладно, поехал я, пожалуй. До ночи бы домой добраться… Заезжай, если что…
– Угу…
– Нет, серьезно. Что тебе делать в этом проклятом болоте? Судя по твоему рассказу, нет более поганого места на этой позабытой всеми богами земле.
– Ага. – Я проводил взглядом отъехавшего воина.
Сид, вольный дружинник Лесного Графа. Такой же одинокий волк, как и я. Хотя вряд ли… Я одинокее, что ли, или одиноче? Хех, и так и так неправильно, но «более одинокий» звучит как-то глупо. М-да…
– Дрянное место – дрянная жизнь, – пробормотал я себе под нос и слегка потянул поводья.
Верный конь тут же тронулся с места. Вот оно, верное название моего дома – дрянное место. А раз оно такое, то какой же может быть жизнь? Ведь все, что тебя окружает,вносит свои штрихи в зыбкий мирок душевного состояния. Наверное…
Спустя три или четыре часа я въехал на свои земли. Своими я их считаю, потому как ни одно РАЗУМНОЕ существо, окро-мя меня, на них не претендует. Кому нужны немереные пространства дышащих густым туманом болот с мелькающими в призрачной дымке чудными тенями? Хотя я не уверен в их действительном существовании. Существовании теней, разумеется. Может, просто кажется?
Дорога, а вернее заросшая высокой травой тропа, вывела меня к замку. Моему зловещему дому. Вон он… на холме, черный силуэт в тумане. Он огромен, и, глядя на его ужасающее великолепие, которое обычно присутствует у кандидатов в руины, физически ощущаешь, как же он пуст. Я живу один… У меня никогда не бывает гостей, приехавших просто так, не по делу. Даже королевские сборщики налогов сюда не суются, а они-то черту в задницу залезут, ежели там чего есть. Тут же брать нечего, разве что золу да угли… Этого добра у меня навалом. Да только не нужно оно никому.
Под копытами коня зачавкала грязь, сейчас короткий путь через гать, а затем прямиком к воротам… К проему от ворот…
Дрянное место…
С болот послышался вой… Сварноги… Мерзкие твари, по виду нечто среднее между свиньей и тюленем и точно так же безобидны… Вот только воют, заразы. Иногда, когда становится совсем мерзко, я на них охочусь. Мясо сварногов абсолютно несъедобно, но не за этим я хожу на болота. Мне нравится испытывать призрачное чувство отмщения миру, возникающее, когда тварь с визгом дохнет на копье. Жестоко? Ничуть – мне еще хуже. Для них мое дрянное место – райские кущи. Как-то несправедливо получается.
Минуя останки прежде несокрушимых ворот, я въехал во двор. Копыта коня застучали по каменной мостовой. Звук, отражаясь от черных, покрытых копотью стен, метался по мертвому замку и внушал жутковатое чувство одиночества.
– Здравствуй, дом ты мой родной! – с сарказмом проговорил я, и стены безучастно поглотили мой голос: он не такой звонкий, как стук копыт.
Привязав коня к железному штырю, когда-то с трудом вбитому мною в мостовую, я расседлал верного товарища и бросил в кормушку овса.
Ветер безнаказанно гулял по руинам моего «дома» и недовольно завывал, сталкиваясь с белокаменной башней среди развалин. Странно, но, когда отряды Зиновия Отважного взяли штурмом замок Болотного Вепря, моего отца, только эта башня не подверглась разграблению… В других, изрядно побитых ядрами осадных орудий, не осталось ничего. Солдаты Зиновия старательно уничтожили все, не исключая такие мелочи, как дверные ручки, а вот белокаменную башню не тронули. Ей почему-то не причинил вреда Даже нанятый Зиновием дракон. Почему? Я не знаю… Отец мой был магом, и, возможно, именно на этой башне лежало его самое могучее заклинание? Мне это неведомо. Я не спрашивал…
В тот день я был далеко отсюда и узнал о случившемся, лишь получив весточку от Строгнана. Старый приятель единственный, кто периодически заглядывал сюда в гости. И именно он в очередной свой визит застал замок дымящимся, с перебитыми жителями. Погибли все… Не выжили даже крысы. Болотного Вепря не любили… Не трудно было догадаться. Хотя при чем тут крысы?
Поднявшись по каменной винтовой лестнице, я вошел в комнату, в которой ласково потрескивал камин.
Стягивая кольчужные перчатки, бросил:
– Привет па… Ма…
Сидящие у камина фигуры пошевелились, отец вскинул руку в приветственном жесте, а мать вскочила и, улыбаясь, указала на стол.
– Дундар, сыночек, все горяченькое… Проголодался небось? Поешь…
– Хорошо, ма… Что слышно? – Я, как обычно, не поинтересовался, откуда у нее продукты, как никогда не интересовался, почему для коня всегда есть овес… Я старался вообще ничего не спрашивать, кроме дежурного «что слышно». Так спокойнее, что ли…
– Да как всегда,- басом ответил отец. – Властелин отка-зывается что-либо менять… Говорит, что пока не время.
– Ну-ну.- Я осторожно снял шлем и поставил его на стол.
– Дун, ну что ты делаешь? Ну зачем же на обеденный стол это грязное железо ставить!- Ma…- устало отмахнулся я и схватил со стола жареную
куру.
Отломив крыло, я рассеянно положил тушку на место и, вцепившись зубами в сочное мясо, подошел к окну. Отсюда вид был еще более угнетающим, чем снизу. Море тумана с черными стволами скорчившихся и давно погибших деревьев. Душа хныкнула…
– Дрянное места… Дрянная жизнь…
– Что ты говоришь? – Светящаяся от счастья мать остановилась, стараясь не упустить ни звука.
– Спасибо, говорю… – улыбнулся я, – просто за то, что вы здесь…
В глазах матери появились слезы…
– Сыночек…
– Ладно, мама, прости… – Я в душе выругался, эта тема у нас по умолчанию была запретной.
В следующий миг они исчезли. Я же еще несколько минут стоял перед окном, сжимая в руках остывающее крыло и борясь с подступившей горечью.
Мама и папа погибли в тот день. Болотный Вепрь до последнего вздоха защищал жизнь жены… Не помогло… Зато помогла сделка отца с каким-то Властелином. Вепрь всю жизнь посвятил служению этому загадочному существу. И служба его была так ценна, что отец получил возможность каждый день вместе с женой появляться в одной-единственной комнате своего замка… На два часа… Отец все пытался выбить нам побольше времени, но Властелин был непреклонен.
Поэтому я до сих пор здесь… В этом проклятом месте… Эти короткие встречи – единственное, ради чего я живу. Два часа тихой, домашней, счастливой жизни… Мы всегда старались делать вид, что ничего не случилось. Что не было солдат Зиновия… Что…
– Дрянное место! – крикнул я в полный голос и вышвырнул в окно остывший кусок куры.
Подлые мысли испуганно встрепенулись и забились в дальний угол сознания, но затем вновь медленно принялись вылезать на поверхность.
Скинув кольчугу, я подошел к кровати и отстраненно вновь взглянул в окно… Звезды… Красиво, черт их возьми… Подкольчужник полетел на пол, и я рухнул на кровать с глухим рыком боли… Красота меня убивала еще сильнее – она не была моей!
Скорее бы завтра…
Проснулся я оттого, что порыв ветра нагло хлопнул; ставнями. Стук прогнал по моей коже толпу мурашек. Хороший звук – четкий! Звук жизни… Жизни, которой тут нет.,. От осознания этого грубого факта я проснулся окончательно. Съев холодную курицу, минут двадцать сидел за столом и мрачно смотрел в окно на затянутое серыми тучами небо. Проехаться, что ли? В двух часах пути отсюда есть чудный березовый лесок с тихим озером. Я люблю там бывать… Там я возвращаюсь в прошлое, там ХОРОШЕЕ место.
* * *
– Дундар? – окликнул меня тихий женский голос.
– Да?
Поворачиваться не хотелось, я знал – кто это. Да и вид озерной глади со словно приклеенными к воде кувшинками заворожил меня ни на шутку.
– Привет! – Она опустилась на землю рядом со мной и прислонилась спиной к березе. Я это скорее почувствовал, чем увидел.
– Как ты?
– Вроде живой покамест… Ты-то как? – Я принялся набивать трубку, стараясь не оборачиваться.
– Тоже…
Повисла тишина… Гнетущие минуты, нарушаемые скрежетом моих мыслей да чириканьем птиц в кронах деревьев. В такие моменты я чувствую себя ничтожеством. Мне не о чем с ней говорить. С единственным человеком, не отвернувшимся от меня… Не забывшим… И не нужным…
– Чем занимаешься? – прервала молчание она.
– Вот трубку набиваю да тебя слушаю…
Сара была мне глубоко симпатична, не как женщина, а как человек, но она меня угнетала, и потому в моем голосе послышался яд.
– Я позавчера на бал ездила… Там опять был он… – грустно сообщила она, а я зло хохотнул:- Зачем же ездила? Как я понял, он только по балам и шляется… Захотелось вновь себя помучить?
– Я шла к подругам, хотела с ними пообщаться, а тут он…
– Нежданно да негаданно? Верно? Эх, когда же ты повзрослеешь? – Я скривился.
Сара была безнадежно влюблена в какого-то разукрашенного, как попугай, хлыща, который не мыслил себя без балов и всяческих светских раутов. Да плюс ко всему был самым наглым бабником в этих землях. Сара же сохла по нему днями и ночами. Ненавидела, презирала и все равно сохла…
– Не знаю…
Мы вновь замолчали. Она наверняка думала о своем «принце», а я о том, какая же все-таки дрянная штука эта жизнь, несмотря на то что место хорошее…
Когда-то я был совсем не такой… Меня называли душой компании, настоящим другом, меня уважали и любили. Мое мнение частенько было решающим, а если и нет, то к нему прислушивались.
Моя самооценка выросла до небес. Я всерьез стал считать себя уникальным. Мне это внушили… Вокруг меня крутились самые прекрасные женщины, но я был предан одной, чем и гордился.
– Дундар, – спросила Сара, – тебе Миллица письмо не присылала?
Оторванный от дум, я несколько секунд соображал, но потом отрицательно покачал головой. Миллица… Мой старый друг. Полноватая, веселая колдунья, обожающая всевозможные развлечения, частенько была моим спутником в странствиях. Но потом она осела где-то на западе, выскочила замуж за какого-то горного варвара, и с тех пор наша связь прервалась. Иногда мы посылали друг другу весточки, но часть из них, вероятно, так и не нашла своего адресата. Дрянная жизнь…
– Я тоже о ней давно ничего не слышала…
Я понимающе кивнул и вновь погрузился в свои мысли.
Когда-то я состоял в Клане Защитников. Клан считался внушительной силой… В период расцвета Клана нам никто не решался перейти дорогу. Воины, маги, влиятельные дворяне – кого только в нем не было! Потом начался развал… Защитники разбились на несколько Семей, а кто-то и вовсе пропал. Клан перестал существовать.
Семья, в которой я состоял, была, как мне тогда казалось, наиболее дружной. Мы уничтожили несколько альковов Тьмы, возродили заброшенный из-за засилья нечисти торговый путь. Сделали очень много… В нашей Семье была…
– О чем думаешь? – вновь прервала молчание Сара.
– Об Илине… – глухо ответил я и не соврал.
В нашей Семье была Илина, женщина, которую я любил. Я даже думал, что буду с ней вечно.
– Забудь о ней… Сам же мне про Павла говоришь…
– Один-один,- ухмыльнулся я.- Уела… Вот только не могу, я вчера от нее письмо получил…
– Сжег бы… – фыркнула она.
Может, так и надо было сделать – зарубцевавшаяся рана вновь кровоточила и жгла сердце болью… Как и раньше…
– О чем пишет?
– Просит, чтобы я ее простил… Говорит, что любит…
– Да…- Сара слегка покачала головой и, сорвав травинку, принялась ее жевать. – Я бы в это не очень-то верила…
– Вот и я не знаю, что делать…
Поднялся ветер, принялся играть с листвой берез и сгонять с веток загомонивших птиц. А мы сидели на берегу, прислонившись к березам, и смотрели на серое зеркало воды.
Я сам, наверное, виноват… С каждым днем я замечал, что выпадаю из Семьи… Доходило до того, что узнавал об очередных ее деяниях от посторонних людей, я понял, что больше им не нужен. Именно тогда Тьма вползла в мою душу. Обида открыла ей путь, обида на то, что оказался выброшен за ненадобностью… Я был воином, а зачем воин без войны? Я перестал покидать замок Болотного Вепря. Мать и отец не могли нарадоваться этому, но меня сие отнюдь не успокаивало. Тем более что и встречи с Илиной становились все реже и реже. А потом и вовсе прекратились. Видимо, я не нужен был и ей, раз оказался ненужным Семье.
Однажды я отправился по делам на запад, в столицу… А потом получил послание от Строгнана… Что погибли отец и мать, что у меня больше ничего нет. Лишь позже я узнал, через чьи земли прошла в замок Болотного Вепря армия Зиновия-. Это был один дворянин из той, моей когда-то, Семьи. В душе проснулась злоба, и Тьма еще больше утвердилась в правах моего хозяина. Позже оказалось, что Илина знала онамерении одного из Семьи пропустить Зиновия… Я проклял ее…
Ее слова о том, что никто не знал о целях моего врага, не возымели действия. Поначалу… Потом я приполз к ней и умолял простить… Она простила, но скоро ушла сама, сказав, что таким, каким стал, я ей не нужен. Цапля и журавль, честное слово…
Тьма взяла меня полностью. С отрядом наемников я выжег все приграничные поселения того члена Семьи, что пропустил убийцу моих родителей. Я не жалел никого – ни детей, ни женщин. Благодаря моему давлению Вольная Дружина Лесного Графа, повелителя здешних краев, объявила Семье войну. И та распалась…
Мне же было мало, мои глаза застилала пелена крови. Я нашел Зиновия… Он умер в страшных муках, но я не тронул его жену и детей… Не смог… Вражда Зиновия и Болотного Вепря прекратилась, а в моей душе воцарилась пустота.
Только спустя год я узнал, что мои родители появляются в замке… Целый год я был под властью мести. Месть ушла, но Тьма осталась. ЦЕЛЫЙ ГОД!
– Я сильно изменился? – глухо спросил я у Сары.
– Скорее да, чем нет… Ты стал серьезнее… И злее…
– Я поеду. – Не глядя на нее, я вскочил на ноги и направился к коню. Я должен успеть к тому часу, когда мои родители вновь появятся в маленькой комнате и когда в камине загорится огонь.
Уезжая, я оглянулся. Сара все еще сидела под березой, но лицо девушки было повернуто ко мне.
– Извини,- тихо произнес я, понимая, что она этого не услышит,- только ты не права, я не стал серьезнее… Я умер.
* * *
– Эй! Есть кто живой? Э-ге-гей!!! Ау!!!
Я открыл глаза и удивленно прислушался. Голос шел откуда-то со двора. Соскочив с кровати, я в течение пяти минут экипировался и, прицепив к поясу ножны, направился вниз.
– Ау? Дундар!!! Я знаю – ты тут! Тут твоя кобыла!!!
– Не кобыла, а конь! – выходя из башни, вежливо поправил я кричащего.
– Когда прожарят – одна малина… Хотя! Ты сказал что ЭТО конь? Вот ЭТО? Он больше на измордованную собачонку тянет! – Здоровенный орк радостно оскалился и распахнул свои объятия.- Иди сюда, мила-а-ай, я тя расцалую!
– А мечом в горло? – усмехнулся я. Строгнан был в своем духе. Я, впрочем, тоже…
– Мечом? Хм… Не сегодня. Гы! – Бряцая доспехами, орк подошел ко мне и протянул лапу.- Как жизнь среди руин? Призраки не мучают?
– Спасибо, неплохо…
От нахлынувших мыслей мне опять стало страшно: а вдруг мама и папа -это лишь плод моего воображения? Хотя нет, маминой стряпней я все-таки питаюсь и с голода вроде как не помер.
Строгнан, старый приятель… Я звал его своим другом, прекрасно зная, что не прав. Он не друг и даже не приятель. Орк больше похож на знакомого… Его редко всерьез интересовали чужие проблемы, он появлялся, когда они возникали у него. Правда, ему хватало лишь поговорить, и все беды улетучивались сами собой. Такое вот существо… Но я его по-своему любил.
– Чего приехал? – в лоб спросил я. Ко мне никто не приезжает просто так, это я уже уяснил.
– О как, ну Дун, ты даешь! Совсем озверел в своем болоте! – хохотнул орк. – Просто тоска меня заела, знаешь ли… Весь этот восковой бред разноцветного мира с колющей нежностью зеленого тепла!
Я слегка улыбнулся – Строгнан изъяснялся порой весьма-любопытными образами.
– Одно могу сказать: люди – уроды… – поклонился орк.
– Орки тоже, – ухмыльнулся я, с интересом оглядывая его скалящуюся морду.
– Я не в этом смысле, просто все уроды, и все тут…
– Пошли наверх, я поем, может, и тебе чего перепадет…
– Угумс, двинулись… ЧЕРТ! – выкрикнул он. – Вот что хотел рассказать… Моя ненаглядная Кассында…
Я отключил слух, периодически, словно в такт, кивая. Строгнану нужно выговориться, и ему плевать, слушают его или нет, но я не мог демонстративно его игнорировать. Не хотел… Поднявшись наверх, я растопил камин, пропуская слова Строгнана мимо ушей,- здоровее буду. Если его внимательно слушать, то к концу беседы захочется лезть на стенку. Орк говорил много и громко, перепрыгивая с темы на тему и мигом забывая предыдущую.
– … я так по ней тоскую… О, Дун, классная штука…
По тону я понял, что Строгнан сейчас начнет читать стихи. Здоровенный полумонстр, на мой взгляд, обладал зачатками таланта. Почти поэт, причем со своим стилем – жестким, грубым. Орк долго что-то рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя и порой срываясь на крик. Я молчал, зная, что он всегда так говорит. Строгнан вообще был эмоциональным существом. Порою только это заставляло улыбаться.
– Вот! – наконец закончил он, заметив, что я откровенно начал скучать.- Ладно, побегу я, мне еще послезавтра к Ранну поспеть надо… Бывай… – Строгнан махнул рукой и сбежал по лестнице вниз.
Я остался, вцепившись руками в ремень и буравя взглядом стену. Ранн… Тот, по чьим землям прошли убийцы… Худшим из худших было общаться с теми, кто считает твоего врага своим другом. Тьма во мне всколыхнулась, попросив крови, но затем потянулась, зевнула и вновь улеглась. Она знала, что я и так в ее власти.
Солнце уже стояло в зените, часа через четыре появятся ма и па… А я завтра поеду на несколько дней в столицу. Граф объявил Сбор Вольников… Видимо, опять неспокойно в этих местах. Да… Неспокойно… А почему? Да потому что не кладбище!
* * *
Кони слегка всхрапывали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. То и дело слышался лязг металла и приглушенные голоса бойцов. Савелий и Лайв опять о чем-то спорили, вероятно, Лайв в очередной раз предлагал завалиться в кабак, а Савелий в ответ подтрунивал над приятелем.
– Опять же сам не поедешь! – засмеялся он. Лайв что-то проговорил, и я повернулся к ним.
– Ты же всегда всех тащишь, а потом в кусты… Женушка, мол, не пускает. – Савелий заметил, что я слушаю их разговор. – О, Дун, Лайв опять выпить хочет…
– Значит, у него опять не получится,- пожал плечами я, с трудом сдерживая улыбку. Лайв смущенно хлопнул рукой по наколеннику:
– В этот раз наверняка!
– В прошлый раз так же было. – Наник подъехал к нам и хитро уставился на меня. – Дун тогда так нажралси…
– Сам хорош был,- парировал я, и он довольно оскалился. Мне нравится глядеть на их улыбающиеся лица. Честное слово – нравится. Жаль только, что не друзья они мне… Просто служим вместе, случись что – и все равно будешь один. Иллюзия товарищества… Но зато какая приятная! Мы частенько захаживаем в кабаки и трактиры, где набираемся до потери пульса, ведем пространные беседы о вечном и просто лапаем пригожих служанок. А потом разъезжаемся по домам и забываем друг о друге… Мерзко? А бывает ли по-другому?
– Тихо! – прикрикнул на нас сотник, и в повисшей тишине мы услышали стук копыт.
По дороге кто-то ехал. Вскоре из-за поворота, уводящего в еловый бор, показался всадник. Завидев нас, он пришпорил коня и направился к отряду. Разведчик.
– Есть! – рявкнул он, остановившись рядом с нами, а его разгоряченный конь, поднимая пыль, закрутился на месте. Постоянно разворачиваясь лицом к сотнику, разведчик проговорил: – Отряд в десять шлемов, встали лагерем у дороги. Километра три к северу. Пехота…
Наш командир радостно хохотнул:
– Попались! – Обернувшись к нам и старательно не встречаясь со мной взглядом, он скомандовал: – Пленных не брать! Вперед!
Третья Сотня Вольной Дружины молча, без кличей, тронулась с места.
Воломир, наш сотник… Когда-то мы с ним были друзьями. Когда? Не помню… Я даже не помню, как мы перестали общаться. Видимо, что-то произошло. Фраза… Поступок… Дрянная жизнь. Скорее всего он увидел Тьму во мне и решил просто отойти. Поступил бы так друг? Я склонен считать, что да… Потому как он был настоящим другом…
Я влетел в лагерь одним из первых. С некоторых пор я стараюсь идти в бой в первых рядах. Большая вероятность… Чего? Не знаю… Насытить свой меч вражеской кровью или напоить чужой клинок своей? А может, проверить удачу? Аможет, от скуки? Попробуй тут разберись… Я хочу жить, но одновременно жизнь мне в тягость. Пассивный подход? Вешаться не хочется, а ежели зарубят – значит, судьба? Или мне просто нравится убивать?
Сопротивления пехотинцы не оказали, лишь где-то справа от меня с диким ржанием на землю свалился конь, подминая под себя всадника. Никто из десятерых не ушел, все нашли свою смерть на окраине леса.
– Воломир, а кто они? – спросил один из дружинников.
– А шут их разберет, гербов-то нет… Назовем их нарушителями границы! – осклабился сотник и оглядел залитую кровью поляну.
Он прав – какая разница: кто они? Да хоть дипломаты из соседнего графства – нам плевать. Мы – Вольные Дружинники, нам на всех, кроме Лесного Графа, плевать.
Я отключился, глядя на одно из тел. Молодой парень в кольчуге, заляпанные кровью светлые волосы. Не мой… Мой лежал ближе к лесу – крепко сбитый бородач с разрубленным черепом. Для них это место тоже оказалось дрянным…
– Ну, Дун, это твой тридцать восьмой? – Ко мне подъехал Сид. Улыбаясь, он с легким прищуром уставился на труп бородача.
Я равнодушно пожал плечами.
– Значит, тридцать восьмой. Еще трое, и меня догонишь! – Сид довольно крякнул. – Но пока что не обессудь.
– Догоню так догоню… – На меня опять навалилась апатия, такая, что хоть вой.
– Слушай,- внезапно посерьезнел Сид, – я тут слыхал, что по твою душу отряд идет.
Я опешил: – Чего?
– Заказали тебя, говорю… Может, ко мне переберешься? Ты в своем болоте как прикованная корова…
– КТО?
– Не знаю… Слышал только, что сына Болотного Вепря кто-то заказал. А это вроде как ты…
– Кому это надо-то?
Я довольно давно так не удивлялся. Меня заказали?
– Леший их знает… Я вот думаю, что много народа твоей крови хочет.
– Мне казалось, что большинству плевать на мое существование… – вяло усмехнулся я.
– Видать, не всем.- Сид похлопал своего коня по холке.- Так что подъезжай… У меня ТАКИЕ погреба… Я тебя потом, даже если захочу, оттуда не вытолкаю.
– Да нет, не стоит… Поконкретнее не знаешь? – Откуда? Я же говорю: «слухи».
– Ладно, спасибо и на этом.
Я с проснувшимся интересом попытался вспомнить тех врагов, кто жаждет моей смерти. Не было таких… Ненавидели, презирали, но чтобы нанимать убийц…
– Ты тогда поаккуратнее. – Сид внимательно посмотрел мне в глаза. – Следующий сбор нашей сотни только через две недели… Мало ли что…
– Как получится…
– Ну как знаешь… Может, мы с ребятами на днях к тебе заедем, привезем чего выпить…
Ну да… Я много раз это слышал, но еще ни разу ко мне никто не заезжал. Кому захочется ехать в болота? Вот и я думаю, что никому…
– Лады, мужики, давайте в форт, а потом по домам, – гаркнул Воломир, когда с трупов было снято все ценное.
Дружинники потянулись к лесу…
* * *
В замок я возвращался с чувством непонятного мне нетерпения. Что-то в мире перевернулось, что-то новое появилось в его опостылевшем портрете.
Однако никто не преградил мне путь, никто не пустил стрелу в спину… И даже в башне не поджидали смертельные ловушки. Смешно, но меня это расстроило. Я понимал, что гнию заживо, порабощенный этим дрянным местом, проклятый неизменной постоянностью серых дней, убитый одиночеством. Мне бы не помешала парочка друзей, если я еще правильно понимаю такое слово, как «дружба». Только их, друзей, у меня нет, а если и есть, то я их не вижу. Тьма во мне не позволяет их видеть. И даже предупреждение Сида не ввело его в ранг друзей. На мой взгляд, так должен был поступить любой хороший человек? А Сид, несомненно, таковым и являлся.Быть может, я зациклился? Увяз по уши в болоте, которое сам трепетно создал? Я привык винить во всем других, я привык оправдывать Тьму в душе словами: «Меня таким сделали». Это ведь может оказаться и не так, но как обидно осознавать свою неправоту. Легче ведь услышать диагноз лекаря, чем вывести его самому. Меньше ответственности, что ли?
Дома, после того как ма и па исчезли, невероятно довольные моим хорошим настроением, я вскрыл кувшин с вином и сел к окну. Взгляд мой, как обычно, устремился в болота. Может, это не место дрянное? Может, это я делаю его таким? Попробуй пойми… Стоит ли мстить, прощаясь с душой? Или прощать, отрекаясь от чести? Кто бы мне сказал! А может, мне и не нужен никто? Просто привычка, что кто-то должен быть рядом? Много вопросов и мало ответов… А нужны ли они мне – эти проклятые ответы? Ага, еще один вопрос!
Я улыбнулся, теперь у меня появился хоть какой-то интерес. Убийцы, сами того не желая, оживили мою душу. Я буду их ждать… Ждать без страха, словно влюбленный свою избранницу, словно голодный миску похлебки, словно умирающий смерти.
Когда солнце беззвучно утонуло в болотах, хмель уже вовсю гудел в моей потяжелевшей голове. Я хочу, чтобы наступило утро! Не вечер, когда появятся родители, а именно утро! В это время на болотах больше всего тумана… Впервые за последние несколько лет я действительно хочу, чтоб начался новый день… Потому что это изменит мою жизнь. Хотя бы на миг, но изменит…
* * *
Они пришли на третий день. Я возвращался с озера, когда дорогу мне преградило восемь всадников. Место было глухое, еловый лес тщательно скрывал всех, кто находился под его сводами. Однако я каким-то шестым чувством догадался, что слева и справа от дороги прячутся еще несколько солдат. Путь к отступлению неспешно отрезали шестеро латников. Двое из них уперли в землю копья и теперь внимательно следили за моими движениями.
Остановив коня, я спокойно вытащил меч.
– Дундар. – От группы всадников отделился мужчина в длинном плаще. Откинув капюшон, он удовлетворенно улыбнулся, глядя на мое вытянувшееся лицо.- Пришло твое время. Ты встал на путь Тьмы.
– Карган? – У меня пересохло в горле, и потому я просто прокаркал его имя. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не этого человека. Не создателя Клана Защитников. Не его вождя. Карган собрал нас, он воспитал каждого Защитника, он был всем нам как отец.- Значит, это ты…
Карган с каменным выражением лица смотрел на меня:
– Ты погряз во Зле. Твоя душа мертва. Твои поступки несут в себе Тьму. Тебе нельзя быть среди живых.
– Защитников больше нет, Карган… Все они принадлежат Тьме, как и я.
– Да? Клан вновь собран.- Он хмыкнул.
Я оглядел воинов. Лица скрыты шлемами, руки готовы выхватить клинки. На щитах герб… Как я его сразу не заметил… Защитники…
– Новые люди?
– И они тоже, да и старые почти в полном составе. Ты же получал предложение вступить в их ряды…
Я внутренне содрогнулся. Было предложение… Да…
– Ты помнишь, что ты ответил? – издевательски хмыкнул Карган, словно прочитав мои мысли.
– Правду.
– Да? Твоя, как ты говоришь, правда лишь проявление Зла в твоей душе. Как же это звучало? – Он прикрыл глаза.- Ах да! «Чтобы я встал в строй ненавидящих друг друга бойцов? Чтобы я ждал от этих лжецов удара в спину? Никогда!» Красиво сказано, ты такие вещи всегда любил.
– Где же тут проявление Зла?
– Клевета… Ты слишком далеко зашел, обливая грязью честных людей. Ты упиваешься своей ненавистью, тебя задевает потеря авторитета, что у тебя когда-то был! Как же! – саркастически воскликнул Карган.- Защитники и без Дунда-ра! Это ведь уже не Защитники! Так ведь ты думал? Но я рад, что ты ответил отказом, потому как только после него я узнал о твоих деяниях. О поднятых на копья женщинах, об обезглавленных детях… А ведь я когда-то тебя уважал…
– Это бессмысленный разговор, Карган.- Я почувствовал, как Тьма в моей душе грозно поднялась и расправила своикрылья. – Ты пришел меня убить за то, что я посмел ответить злом на зло? На ваше зло, на вашу хваленую дружбу?
– Это от тебя одно зло, Дундар. Вокруг тебя одни страдания, ты несешь только боль… Ты должен умереть,- почти равнодушно проговорил Карган и обнажил свой меч.
В тот же миг сверкнули и клинки всадников. Похвальная муштра. Я понял, что мое время истекло. Выжить в этом бою смог бы только Бог. Страха почему-то не было, лишь обида и злость. За то, что Карган мог быть в чем-то и прав. И даже не в «чем-то», а во всем. А если я хочу сам себе доказать, что это не так, я должен либо убить его, либо умереть сам… Так мне кажется… Или просто мне так хочется?
Всадники замешкались, и только сейчас я услышал стук копыт. За моей спиной что-то заголосили латники, и я бросил взгляд назад. По дороге с клинками наголо мчались шестеро Вольных Дружинников.
– В атаку! – раздался крик Каргана.
– За Дружину! – ответил ему рев неожиданной подмоги. Я пришпорил коня, стараясь как можно дальше отъехать от конных Защитников. Однако один из всадников схватился за меч, отпустив вожжи и преградив мне дорогу. Парировав удар, я вогнал кованый носок своего сапога в бок его лошади. Истошно заржав от боли, животное скинуло с себя воина и, присев на задние ноги, с места ушло в галоп. За спиной завязался бой.
Второй всадник оказался умнее. Отбросив щит, он вцепился в поводья и, напряженно косясь на Дружинников, направил коня в мою сторону. Еще один последовал его примеру, обходя меня слева. Сквозь заросли на дорогу высыпало еще несколько Защитников-пехотинцев. Бойцы в золоченых конических шлемах с брамицей и в сверкающих кольчугах.
С бойцом справа я справился быстро, уклонившись от нехитрого рубящего удара и с одного замаха лишив его головы. Однако в тот же момент клинок второго врага, слева, пронзил мне руку. Место справа неожиданно занял один из Дружинников, и потому я смог сосредоточиться на том, что был слева…
Умения Защитников были достойны похвалы, но Дружинники всегда считались опытными и профессиональными бойцами. Дружина видела много крови… Поэтому спустя несколько минут на конях осталось лишь трое Защитников-всадников. Правда, на траве лежали двое бойцов Лесного Графа. А еще троих оттеснили к лесу пехотинцы. Всадники каким-то чудом уклонялись от копий и спасали от ударов лошадей.
Карган в бой так и не вступил, сражаясь с одним из Защитников, я видел, как, сжимая клинок, основатель Клана буравит меня взглядом. Поймав момент, я одним ударом свалил с коня своего противника, и в этот же миг Дружинник справа с глухим стоном повалился на землю. Его убийца пытался справиться с внезапно обезумевшим животным и потому не увидел, как мой клинок по неотвратимой дуге устремился к нему. Время остановилось… Сейчас я видел каждое движение так, словно оно было замедлено в несколько раз. Когда удара уже невозможно было избежать, конь Защитника неожиданно замер и воин заметил несущуюся к нему сталь. В глазах его застыли страх и ожидание. Неожиданно для себя я попытался отвести удар, но было уже поздно – сталь со свистом перерубила ему шею. Брызнула кровь, и труп вылетел из седла.
Слабость от потери крови нахлынула так резко, словно кто-то одним движением выдернул из меня все жилы. Но я нашел в себе силы броситься на помощь оставшемуся в живых Дружиннику, на которого наседали четверо пехотинцев. Они, видимо, были уверены, что восемь всадников справятся с двумя, и потому не ждали атаки с тыла… Но они ошиблись. Поэтому и погибли… Через минуту все было кончено. Только сейчас я понял, что Каргана среди трупов нет. Глава Защитников ушел, оставив в моем сердце отравленную иглу сомнения…
Покачиваясь в седле, я посмотрел на Дружинника. Вместо его головы я видел лишь смутное пятно, до такой степени меня сразила усталость.
– Откуда вы здесь? – Сказав это, я понял, что мне трудно говорить.
– Мы за тобой уже три дня хвостом ездим, Дун… – Дружинник снял шлем, не зная, что его слова едва не свалили меня с лошади. Я не видел его лица, но узнал голос… Лайв…
Ужасная догадка придала мне сил, и я соскочил с коня. Упав около первого трупа на колени, я трясущимися руками расстегнул ремешок помятого шлема и стянул его с головы мертвеца. Савелий… Внутри у меня все взвыло.
– За что? – прохрипел я и повернулся к Лайву. Тот сплюнул и отрешенно пожал плечами… Мир зашатался, обрушив на меня глыбу отчаяния. Я только сейчас понял, что друзья были… Зарычав, я подскочил к следующему телу.
Наник, Крайвер, Мишаня и Сид. У трупа последнего я зарыдал. Все исчезло. Лишь пятна сквозь слезы, пятна на месте тел мертвых друзей. Тех, что без зова пришли в трудный момент. Пришли, чтобы уйти навсегда.
Словно с того света я услышал голос. Слова Лайва доносились как будто из другого мира:
– Сид рассказал, что тебя убить хотят… Мы решили, что нельзя так с Дружинниками… Ты же один из нас.
Глядя на мертвые лица, я понимал, что приобрел друзей только тогда, когда потерял их.
– Убей меня… – не думая, произнес я, а Лайв нахмурился.- Убей меня,- уже осмысленно повторил я и схватился за меч.
– Совсем одурел? Они что – зря погибли?!
Взгляд мой вернулся к телам Дружинников, а в ушах гремел голос Каргана: «От тебя одно зло. Вокруг тебя одни страдания…». И я верил этому голосу… Искренне верил и не требовал больших доказательств. Дрянное место? Не место делает человека, как говорили древние, а человек место… А кто делает человека?
Вопросы… Много вопросов… И самый главный – ЗАЧЕМ???
Лайв и я похоронили павших друзей неподалеку. Защитников трогать не стали… О них позаботится зверье.
А потом, когда я набрасывал на жердь в мостовой поводья, то заметил, что рядом с моим конем стоит конь Лайва, а сам Дружинник с опаской оглядывает замок.
Первый гость…
Мир изменился…
А я?
Увидим…