Сано хотелось немедленно отправиться к Кодзэри и задать сакраментальные вопросы. Тем не менее он пошел в комендатуру и просмотрел записи о приходе и уходе посетителей в дни убийств. Затем навестил семью Кодзэри, которая по-прежнему жила здесь, в резиденции. Он убедился в том, что допустил серьезную ошибку, и решил исправить ее сразу после встречи с канцлером Янагисавой.

Солнце оранжевым шаром висело над западными холмами; гонги возвещали о начале церемоний праздника Обон. От алтарей поднимался дым.

— Досточтимый канцлер ушел сегодня утром и еще не вернулся, — сообщил стражник у ворот замка.

На другой стороне улицы Сано увидел Марумэ и Фукиду, они, согласно его приказу, несли дежурство возле чайного домика. Сёсакан быстрым шагом подошел к детективам:

— Янагисавы нет.

Марумэ и Фукида остолбенели:

— Мы не видели, чтобы он выходил из замка.

Сано вместе с детективами поспешил к тем, кто «слонялся» у других ворот. Через пару минут он с тревогой констатировал:

— Канцлер прошмыгнул мимо всех.

Тут он увидел начальника стражи и услышал:

— Досточтимый сёкасан-сама, у меня для вас важное сообщение.

— В чем дело? — спросил Сано, подойдя.

— Канцлера задержали.

— Где? Кто?

Начальник стражи замялся, словно раздумывая, насколько ему дозволено быть откровенным с Сано.

— Э-э... я только знаю, что досточтимый канцлер находится в полицейском управлении.

Сано с детективами помчался по указанному адресу.

Основное здание было оцеплено правительственными войсками. Десятка два ёрики и досинов лежали ничком на земле с вытянутыми руками. В помещении сёсидай Мацудаира стоял на коленях перед помостом клерка и в ужасе смотрел на возвышавшегося над ним бродягу с мордой, синей от побоев.

— Это ужасное оскорбление! — вопил он. — Если бы кто-то случайно не узнал меня, я сейчас гнил бы в тюрьме!

Он обложил руганью присутствующих и всю полицию Мияко.

— Тысяча извинений, — проскулил сёсидай. — Мои люди будут сурово наказаны. Уверяю вас, такого больше никогда не повторится.

— Надеюсь, — хмыкнул Янагисава. — Иначе вы лишитесь должности. Идите! И чтоб ёрики Хосина был у меня к утру!

Полицейские торопливо удалились.

— Он переоделся, — удивленно пробормотал Фукида. — Вот как ему удалось миновать нас незамеченным. Кто мог предположить, что он поступит таким образом?

Сано подошел к Янагисаве и Мацудаире.

— За что вас арестовали? — спросил он канцлера.

При виде Сано лицо Янагисавы злобно перекосилось.

— За попытку ограбить банк, — робко ответил за канцлера сёсидай.

— Я же сказал вам, ничего такого у меня и в мыслях не было! — со сталью в голосе отозвался Янагисава. — Я шел мимо, и вдруг три бугая набросились на меня. Полиция на слово поверила торговцу, который посмел обвинить меня в попытке украсть его грязные деньги.

— Конечно, конечно, — смущенно пробормотал Мацудаира.

— Что вы делали в центре города? — спросил Сано. — Почему вы так одеты?

— Я не обязан отчитываться перед вами! — Янагисава слез с помоста и заковылял к выходу.

Сано последовал за ним:

— А что вы сказали насчет ёрики Хосины?

— Ваш заложник сбежал, — ухмыльнулся Янагисава.

Они вышли на улицу. Слуги помогли канцлеру сесть на коня.

Сано постарался скрыть досаду. Потеряв Хосину, он лишился возможности держать Янагисаву в рамках. Теперь следует срочно искать ёрики. Сано и детективы сели на коней. Сано затрусил рядом с канцлером, детективы — сзади.

Красноватый закат освещал прохожих на улице Ойкэ. Тяжелый запах горячего топленого сала, идущий от кухонь, делал атмосферу удушающей.

— Вы нашли заговорщиков и оружие? — спросил Сано.

— Пока нет. — Янагисава с трудом скрывал раздражение.

— Жаль, — обронил Сано и рассказал, что госпожа Асагао опровергла алиби своего отца.

— Таким образом, Правый министр Исидзё становится основным подозреваемым? — На губах канцлера заиграла таинственная улыбка. — Интересно.

— Это вовсе не означает, что остальных можно сбросить со счетов, — возразил Сано. Мысль о Кодзэри не давала ему покоя. — Госпожа Дзёкио, например, отказалась сказать, где она находилась во время убийства Аису.

— Пока отказалась. — Щелкнув поводьями, Янагисава обогнал Сано.

— Чует мое сердце, он занимался далеко не безобидными делами, когда его арестовали, — заметил Фукида.

— Он знает что-то, но нам не говорит, — сказал Марумэ.

Сано кивнул, соглашаясь, и подумал: «Нужно отстранить Янагисаву от следствия при первой возможности». Он дал Фукиде и Марумэ новые указания и попросил доложить о результатах без промедления.

— Где вы будете? — спросил Фукида.

Сано не хотелось терять лица перед подчиненными признаваясь в промахе.

— Оставьте записку в Особняке Нидзё, — сказал он и порысил прочь.

* * *

И вновь он направился не в храм Кодай. Рэйко ждала новостей, он не мог обмануть ее ожиданий.

Жена сидела за столом и вяло ела рисовые шарики и жареную рыбу с зеленью. Сано опустился на колени напротив. В вежливом кивке Рэйко отразилась та неловкость, с которой они расстались утром.

— Заговорщиков и оружие не нашли, — сказал Сано.

— Жаль. — Не поднимая глаз, Рэйко указала на еду: — Хочешь? Я, кажется, не голодна.

— Нет, спасибо, я тоже не голоден.

Рэйко посмотрела на мечи: обычно муж снимал их, возвращаясь домой.

— Ты опять уходишь?

— Да. — От волнения у Сано зачастило сердце.

— Куда?

— Повидаться с Кодзэри. — По языку разлилась горечь.

Рэйко подняла настороженный взгляд:

— Могу я спросить — зачем?

— Госпожа Асагао заявила, что Кодзэри была в Саду пруда, когда умер Левый министр Коноэ. В дворцовых бумагах нет записи о том, что она приходила в тот день, но есть запись, что она навещала семью в день убийства Аису. Она явилась вечером, провела ночь в родительском доме и утром покинула резиденцию. Я пролистал записи за пятнадцать лет. Это был первый визит с тех пор, как она ушла в монастырь. Еще госпожа Асагао предложила спросить у Кодзэри, отчего умер Риодзэн.

Это тот человек, которого убил Левый министр, помнишь? Мецукэ воспользовалась убийством и завербовала Коноэ в осведомители. Родственники Кодзэри сказали, что Риодзэн был первым ее мужем. Я должен снова допросить монахиню.

На лице Рэйко появилось лукавое выражение.

— А разве в досье мецукэ, которое прислал тебе канцлер Янагисава, отсутствовала ее биография?

Сано потупился: он был настолько уверен в невиновности Кодзэри, что не удосужился изучить ее данные.

— И вообще, почему ты до сих пор не выяснил у нее, где она была в то время, когда погиб Коноэ? Разве не за этим ты дважды с ней встречался?

Сано глубоко вдохнул и выдохнул.

— Существует обстоятельство, оправдывающее мою небрежность. Всякий раз, когда я был рядом с Кодзэри, на меня нападало оцепенение. Теперь я знаю почему. Монахини в храме Кодай практикуют сюгэндо. Кодзэри мысленным усилием не позволяла задавать ей вопросы, на которые не хотела отвечать.

К ужасу Сано, на лице Рэйко проступило недоверие.

— Кодзэри воспользовалась волшебными чарами, чтобы манипулировать тобой? Ты шутишь?

— Если с помощью звука можно убить человека, то почему нельзя концентрацией мысли заткнуть ему рот?

Рэйко с сомнением посмотрела на мужа:

— А можно я выскажу другую версию? Ты не задал ей важные вопросы, потому что был убежден в ее невиновности. Как ты мог безоглядно поверить одному из подозреваемых и при этом критиковать меня за то, что я поверила госпоже Дзёкио?

Сано уклонился от спора. «Пусть лучше подозревает меня в несправедливости, чем в супружеской измене».

— Кстати, о госпоже Дзёкио. Она и Левый министр были любовниками.

— Да что ты говоришь! Откуда узнал?

— От самой госпожи Дзёкио. — Сано рассказал о беседе с матерью императора, не спуская укоризненного взгляда с жены. — Она сказала, что тебе это известно. Почему ты не рассказала мне?

Рэйко гордо вздернула подбородок:

— Она просила сохранить это в тайне. Я согласилась, потому что считала и считаю: ее связь с Коноэ не имеет значения. Ее сообщение о тайном убежище министра гораздо важнее. Без этого мы никогда не узнали бы о заговоре. Полагаю, у меня была более веская причина верить госпоже Дзёкио, чем у тебя — монахине. — Рэйко опустила подбородок и прищурилась. — Кодзэри красива?

Сано напрягся, как парус под ветром надвигающейся бури.

— Кодзэри удалилась от мира. У нее выбритая голова и сто лет за плечами.

— Я не об этом спрашиваю. Впрочем, можешь не отвечать. У тебя все написано на лице. — Рэйко встала, глядя на Сано с горьким пониманием. — Личные чувства, а никакая не магия парализовали тебя.

Вскочив, Сано схватил ее за руки.

— Это не то, о чем ты подумала! — воскликнул он, пылая от стыда при воспоминании, как гладил монахиню. — Между нами ничего не было.

Рэйко высвободила руки и спрятала за спину.

— Ты считаешь меня дурой?

Она отвернулась и заплакала. Ее страдания ножом резанули по сердцу Сано. На фоне стены, расписанной заснеженными кряжами, она выглядела такой маленькой и одинокой. Сано ощутил мощный порыв защитить ее, приласкать. Как он мог возжелать кого-то, кроме Рэйко?!

— Кодзэри манипулировала моими мыслями и чувствами. Это правда, — сказал он. — Но я люблю только тебя и никого другого.

— Я не верю тебе, — высоким дрожащим голосом отозвалась Рэйко.

— Ты не веришь мне, потому что не встречалась с Кодзэри.

— Да, — согласилась Рэйко, — не встречалась. — Она повернулась к Сано: взгляд был тверд, словно замерзший пруд. — И похоже, пора исправить это упущение.

Сано перепугался:

— Ты что! Если Кодзэри — убийца, то она очень опасна. Я сам поговорю с ней. Тебе нет необходимости...

Презрение растопило лед в глазах Рэйко.

— Есть. Мне все равно, как Кодзэри удалось провести тебя: при помощи волшебства или женского обаяния. Она сделала это дважды и наверняка сделает опять.

Сано оказался на развилке: брак или расследование? Если Кодзэри поведает о случае у реки, то Рэйко разведется с ним, а если он не выяснит, где была монахиня во время убийства Коноэ и Аису, то провалит дело. Сано понял, что у него вообще нет выбора.

— Хорошо, — сказал он, — мы отправимся в храм Кодай завтра утром.

— Нет, сегодня, — ответила хмурая Рэйко. — Я хочу ехать сейчас же.

* * *

В сопровождении охранников Рэйко в паланкине, а Сано верхом проехали по людным, залитым огнями Обона улицам. В храме Кодай они узнали, что Кодзэри в монастыре нет: все монахини ушли к кумирне Гион чтобы исполнить ритуальные танцы. Они двинулись к кумирне.

За всю дорогу Рэйко не произнесла ни слова, изнывая от ревности, коря себя за это низменное чувство и ненавидя мужа, заставившего ее ревновать. «Если выяснится, что ты мне изменил...» — подумала она и вдруг вспомнила, что месячные должны были начаться вчера. Двойная задержка делала беременность более чем вероятной. Она почувствовала нежность к Сано и отодвинула шторку на окне паланкина:

— Похоже, Кодзэри проводит столько же времени в монастыре, сколько и вне его.

— Похоже, — нехотя отозвался Сано. Он воспринял ее слова не как шаг к примирению, а как шпильку, дескать, напрасно он полагал, будто устав запрещает монахиням свободно ходить по городу и, в частности, забредать в императорскую резиденцию, в Сад пруда. Рэйко снова рассердилась и задернула шторку.

Спустилась ночь, но влажный, пахнущий дымом воздух был светел от городских огней; небо пурпурно мерцало. В чайных домиках Гиона шло многолюдное веселье. Полупьяный народ заполнял переулки; дома заслонялись от бродячих животных и буйных прохожих «собачьими экранами» — бамбуковыми изгородями. Оставив охранников у ворот, Сано и Рэйко прошли на территорию кумирни. Яркие фонари висели на деревьях; разношерстная толпа бурлила среди прилавков с закусками; непрерывно звенели гонги. Грохот барабанов привел Рэйко и Сано к храму.

Шеренга женщин в развевающихся белых одеждах плавно двигалась, покачивалась и взмахивала руками в ритуальном действе; бритые головы блистали как луны. Восхищенные зрители не сводили глаз с монахинь, а те, разом повернувшись и хлопнув в ладоши, образовали круг. Женщин окружили мужчины в набедренных повязках и соломенных шляпах. Когда хороводы двинулись в разных направлениях, зрители печально запели.

— Которая из них? — спросила Рэйко с наигранным спокойствием, кивнув на танцующих женщин.

Сано указал.

— Пожалуйста, будь осторожна.

Его заботу Рэйко восприняла как страх разоблачения.

— Подожди здесь, — кивнула она и направилась к танцующим, глядя на Кодзэри.

У монахини была стройная и изящная фигура; глаза с тяжелыми веками, казалось, сулили наслаждение; на полных губах стыла безмятежная улыбка; голая голова идеальной формы подчеркивала красоту облика. Пожилая Кодзэри отличалась удивительной моложавостью. Рэйко, считавшая себя красавицей, почувствовала зависть. Ревность с новой силой обрушилась на нее.

— Кодзэри-сан!

Монахиня обернулась; улыбка сменилась растерянностью. «Почему эта незнакомка обращается ко мне в повелительном тоне?» — прочитала Рэйко на лице.

— Я хочу поговорить с вами, — объяснила она.

Монахиня, поколебавшись, вышла из круга.

— Слушаю вас, досточтимая госпожа, — произнес ее мягкий, с легким придыханием голос.

— Я жена сёсакан-самы сёгуна, — представилась Рэйко с самурайским высокомерием.

— О, — смутилась Кодзэри, — я не знала, что он женат.

«Конечно, Сано умолчал об этом», — с горечью подумала Рэйко.

— Я помогаю мужу в работе и хочу задать вам несколько вопросов. — Стремясь подчеркнуть особую близость с Сано, она не стала скрывать цель визита. — Пойдемте со мной.

Кодзэри, снова поколебавшись, согласилась:

— Хорошо.

Ведя монахиню через толпу, Рэйко увидела Сано, тот, нахмурившись, знаками просил ее остановиться. Рэйко притворилась, будто не заметила его. Они прошли в безлюдный сад. Свет фонаря над задней дверью пробивался сквозь ветви деревьев и сеткой ложился на траву. Стрекот цикад заглушал бой барабанов и пение людей. Рэйко и Кодзэри встали лицом к лицу. Кодзэри скрестила ладони на животе; Рэйко переплела пальцы, унимая внутреннюю дрожь.

«Что он тебе говорил? — хотела спросить жена сёсакана. — Что вы вместе делали?»

— Почему вы не сказали моему мужу, что были в резиденции во время убийства, произошедшего три дня назад? — вместо этого спросила она, оттягивая неизбежное.

Кодзэри мимикой выразила недоумение.

— Я просто навещала семью. По-моему, это не имеет значения для следствия.

— Только поэтому? — холодно поинтересовалась Рэйко.

Кодзэри метнула тоскливый взгляд в сторону огней, вздохнула и опустила глаза:

— Я боялась, что он сочтет меня убийцей.

— Вы убийца?

Кодзэри ошеломленно посмотрела на Рэйко:

— Нет!

— Когда вы узнали, что мой муж приглашен во дворец?

— Только наутро. Сперва родным сообщили, что убит он, а потом — что кто-то другой. — Кодзэри нервно облизнула губы. — Я вообще в ту ночь не покидала дом. — Она просительно улыбнулась. — Поверьте, у меня и в мыслях не было доставлять вашему мужу неприятности.

Рэйко ухмыльнулась:

— Ваши чары на меня не действуют. Правый министр Исидзё, госпожа Дзёкио, принц Момодзоно и император были извещены о том, что Сано будет во дворце. Полагаю, при императорском дворе слухи распространяются очень быстро. Вы услышали новость и решили убить моего мужа, чтобы он не арестовал вас за убийство Левого министра Коноэ. Вы тайком пробрались на территорию кухонь и по ошибке уничтожили не того, кого надо.

— Неправда! — в страхе крикнула Кодзэри. — Я никого не убивала. Спросите вашего мужа. Он знает... — Она замолчала под пристальным взглядом Рэйко, вздохнула, опустила голову, словно признавая поражение, и продолжила тихим, безжизненным голосом: — Ладно, я все расскажу. Левый министр приезжал в храм Кодай за день до смерти. Он сказал, что собирается закрыть монастырь и силой вернуть меня. Он приказал мне прийти в Сад пруда следующей ночью, чтобы отпраздновать некое событие. — Кодзэри проглотила комок в горле. — Я пришла в ужас. Когда я была его женой, он избивал меня до полусмерти. Я понимала, что, если придется опять жить с ним, он обязательно меня убьет. Мне нужно было как-то спасаться.

Несовпадения с рассказом Сано заставили Рэйко усомниться в исповеди.

— Как Левый министр мог закрыть монастырь, если императорский двор не властен над религиозными общинами?

Кодзэри заломила руки:

— Он сказал, что может. Я поверила.

«Неужели Коноэ казался ей настолько всесильным?» — удивилась Рэйко.

— А что это за некое событие?

— Он не уточнил. А мне было все равно. Я догадалась, что у него на уме.

— И что было дальше?

Кодзэри слегка покраснела:

— Я согласилась встретиться с ним. На следующую ночь его слуги отнесли меня в паланкине в Сад пруда и провели в павильон на острове. Они запалили лампу и ушли.

«Так вот почему в дворцовых записях не зафиксировано ее посещение, — поняла Рэйко. — Паланкин и слуги принадлежали Левому министру, стражники не обратили на них внимания».

— На столе в хижине были сосуд с сакэ и две чашки, — сказала Кодзэри. — Я немного выпила и стала молиться, чтобы мне хватило храбрости убить Левого министра.

Рэйко подумала, что ослышалась.

— Погодите. Вы признаете, что прибыли в Сад пруда, чтобы убить его?

— Да. — Кодзэри отступила к дереву; из-за игры тени выражение ее лица начало ежесекундно меняться. — У меня за поясом был спрятан пузырек со снадобьем, я приобрела его у уличного торговца. Я собиралась подлить снадобье в сакэ Левого министра, чтобы он уснул и никогда больше не проснулся. Я надеялась, что сумею выбраться из резиденции и все подумают, будто он умер от какой-то внезапной болезни.

«Она хотела воспользоваться ядом, а не киаи?» — поразилась Рэйко.

— Вдруг я услышала его крик: «Помогите!» Потом затопали сандалии, потом раздался такой звук, словно кто-то ползет. И все время слышалось дыхание, прерывистое, тяжелое. Я выглянула в окно и увидела, что Коноэ стоит перед домом. Он закричал: «Нет! Пожалуйста, не надо!» Я испугалась. Потом... — Кодзэри содрогнулась. — Грянул дикий вопль. Он длился целую вечность. Я смотрела, как Левый министр извивается в агонии, как кровь фонтанами хлещет из него. Потом он замер. Вопль оборвался. — Она устремила на Рэйко туманный взгляд.

Повествование выглядело вполне логичным. Скепсис Рэйко стал ослабевать.

— Я испугалась, что все решат, будто это я убила Левого министра, — сказала Кодзэри, поглаживая верхнюю часть груди. — Я загасила лампу и убежала. Я выросла в резиденции, поэтому знаю там любую тропинку. Я примчалась к сторожевой башне, у подножия лежала лестница на случай пожара. Я перелезла через ограду и перетащила лестницу, чтобы и следа от меня не осталось. Лестницу я сунула за мусорные баки и пошла в храм Кодай.

Рэйко ощутила прилив сочувствия к человеку, столь много пережившему.

— Пожалуйста, простите меня за причиненное беспокойство, — молвила она, беря мягкие гладкие руки Кодзэри в свои. — Я передам мужу ваш рассказ. Попытка убийства является преступлением, но в данных обстоятельствах он, конечно, простит вас.

Слезы потекли по щекам Кодзэри.

— Тысяча благодарностей, — прошептала она, сияя от радости. — Вы чрезвычайно добры.

Хотя Рэйко никогда не привлекали женщины, прикосновение к Кодзэри доставило ей чувственное удовольствие. Ревность и зависть исчезли; она напрочь забыла, за что минуту назад ненавидела Кодзэри. Ее охватило сексуальное возбуждение. Тут Рэйко очнулась.

— Вы вытворяете со мной то же самое, что проделали с моим мужем! — крикнула она, отпрыгивая назад.

— Что?

— Вы манипулируете моими чувствами! Я не поверила Сано, когда он сказал, что вы на это способны. Теперь я убедилась на себе.

В глазах Кодзэри появился страх.

— Да, но я не желала вам зла. Я всего лишь хотела, чтобы вы мне поверили. Мне нужно было понравиться вам в целях самозащиты.

Рэйко ее не слушала, она раскаивалась в том, что сомневалась в любви Сано. «Что бы ни произошло между ним и этой искусительницей, он не виноват. Если она в состоянии соблазнить женщину, то как же ее чары действуют на мужчин!»

— Обманщица! Вам незачем было травить Левого министра. Вы убили его с помощью киаи! — выпалила Рэйко.

В глазах Кодзэри вспыхнула уязвленная гордость.

— За кого вы меня принимаете? Такой смерти никому не пожелаешь!

— Даже убийце своего первого мужа?

Кодзэри побелела:

— Как... как вы узнали?

— Не я — мецукэ.

Кодзэри выпрямилась, щеки от гнева зарделись.

— Ладно, признаю: я ненавидела Левого министра за то, что он убил Риодзэна. Я винила его в том, что у меня нет детей. Но за пятнадцать лет мои чувства притупились.

— И поэтому вы вознамерились его отравить! — парировала Рэйко. — Бросьте юлить. В храме Кодай вас научили за счет мысленной энергии тысячекратно усиливать голос. Вы владеете киаи.

Кодзэри визгливо, на грани истерики, рассмеялась:

— Мы выполняем упражнения, повышающие эффективность молитв. Мы способны воздействовать на человеческий мозг, но мы отрицаем насилие.

— Я не верю вам. — Неприязнь к Кодзэри теперь была столь велика, что Рэйко решила «повесить» на монахиню и другое преступление. — Вы когда-нибудь бывали в доме даймё Ибэ в районе красильщиков? Вы знакомы с заговорщиками? Где они? Куда дели оружие?

Беззвучно повторив слова «заговорщики» и «оружие», Кодзэри посмотрела на Рэйко как на безумную. Из этого Рэйко сделала вывод, что монахиня подружилась с бандитами в процессе сбора подаяний и присоединилась к заговору, чтобы сплоченной командой выступить против бывшего мужа.

— Не прикидывайтесь, что не понимаете! — сжав кулаки, крикнула она в испуганное лицо Кодзэри. — Где оружие? Что задумали преступники?

— Простите! Я и впрямь не понимаю, о чем вы толкуете! — крикнула в ответ Кодзэри и заюлила глазами. — Где ваш муж? Я хочу ему кое-что рассказать.

«Только через мой труп!» — подумала Рэйко.

— Говорите.

— Убегая из Сада пруда, я видела мужчину. Он прятался за кустами. Это был Правый министр.

«И до Исидзё добралась!» — подумала Рэйко.

Обескураженная выражением ее лица, Кодзэри залепетала:

— Я помню его по тем временам, когда жила у родителей. Наверное, Исидзё убил моего бывшего мужа.

У Рэйко лопнуло терпение.

— Я больше не желаю слушать ваше вранье! — рявкнула она. — Не было там никакого Исидзё! В Саду были только вы! — Она схватила монахиню за плечи и затрясла, как грушу. — Вы участница заговора! Вы убили Коноэ! Признавайтесь!

— Прекратите! Мне больно!

Плач Кодзэри остудил пыл Рэйко. «Так вот почему любовь Коноэ превратилась в слепую ярость, — поняла она. — Его унижало, что он не мог переупрямить вроде бы податливую женщину. Не этого ли хочет Сано — сочетания силы и слабости?»

Барабаны смолкли, раздались аплодисменты: танцы Обона завершились. Послышался голос Сано:

— Рэйко-сан, где ты?

Она оглянулась, терзаемая желанием пойти к мужу и нежеланием описывать ему безобразную сцену.

— Почему вы меня так ненавидите? — грустно спросила Кодзэри. — Вы, наверное, полагаете, что ваш муж в меня влюблен?

То, что ее ревность настолько очевидна, доконало Рэйко. Сгорая от стыда, она побрела прочь.

— Я пыталась принудить его заняться со мной сексом. Но вовсе не для того, чтобы уклониться от каких-то вопросов, — сказала ей в спину Кодзэри. — Просто он мне понравился. Ваш муж отказался от меня. Теперь я поняла почему. Он любит вас. Он не смог вас предать.

Рэйко застыла на месте, а потом ринулась прочь, не разбирая дороги. Мокрые от слез щеки холодели. Она не знала, что думать, чему верить и как поступить.