Мышь с силой нажимает на рукоять. Один разряд, затем два, три, четыре. Это было так хорошо. Она больше не останавливалась.

– Фрейд вполне это заслужил, – заявил Феншэ.

«Оно работает!» – восхитился Жан-Луи Мартен. Они следили за мышью, один – непосредственно, другой – через объектив видеокамеры.

Мышь поднимала и опускала рукоять, будто выполняла физическое упражнение на маленьком тренажере, сделанном по ее размеру. Впрочем, ее бицепсы начинали приобретать объем, – столько злобы она в это вкладывала.

«Но она не останавливается!»

У мыши были красные от возбуждения глаза, непрозрачная слюна капельками застывала на ниточках ее усов. Счастливые хрипы чередовались с недовольным повизгиванием, словно мышь сожалела о том, что получает лишь один разряд. Рукоять, стук которой вначале напоминал сверление, теперь звенела как трещотка.

– Надо выключить ток.

Самюэль Феншэ опустил рубильник.

Мышь была в полном ошеломлении, будто потрясенная.

«Ее словно оглушили».

Ученый предложил грызуну сыра.

Фрейд больше не шевелился.

Обеспокоенный, Феншэ наклонился. Тогда мышь снова схватила рукоять лапками, чтобы как следует дать понять, что она хочет это и только это.

Ученый в качестве извинения, что не дает мыши еще разрядов, погладил ее.

– Ну же, Фрейд, будь благоразумен. Ты получил свою долю удовольствия. На сегодня хватит.

Тогда, лишенная удовольствия, мышь поднялась на задние лапки и, подпрыгнув, вонзила два острых клыка в розовую плоть.

– Ай, она меня укусила!

Фрейд принял боевую позицию, готовый бороться за то, что он не получил. Мех взъерошен, уши в знак вызова стоят торчком. Яростные красные глаза внимательно смотрят на человека.

Самюэлю Феншэ пришлось взять специальные щипцы, чтобы справиться с грызуном, который царапался от досады и жутко шипел, обнажая клыки.