Стал Глебка свидетелем и еще одного прощания брата - с Хаджановым. Удивительное дело, что человек этот пришлый, совсем с другими правилами житья, оказался вдруг почти как отцом. Да что там - он превосходил многих из отцов, которых знали братья, и дело вовсе даже не в том, что отцы те, едва ли не все подряд, были людьми сурово пьющими, и все заключалось только в мере этой суровости - до полного бессознания, изо дня в день, или же все-таки хоть с малыми, но просветами в бурном своем уничтожении всяческого пойла, - а в том, что беспробудное пьянство убивало в этих мужчинах, может, главный их человеческий признак - отцовство.

Семьи с пьянствующими отцами существовали кое-как - с криком, гамом, драками, плачем, и, подрастая, Борис и Глеб не раз чувствовали свое преимущество, ведь в их семейной телеге мужика не было! Без отца, получалось, жили они понятнее и яснее, и не нужно им было такого, каких вокруг полно: ползают по земле, орут, матюгаются на чем свет стоит, бегают с батогами за собственными детками да женами - хозяева, называется, мужики, кормильцы!

Михаил Гордеевич был решительно другим. Никогда не пьющим. Переполненным делами. Доброжелательным ко всем. У родных отцов к кровным сыновьям интереса нет, а он с Борисом возится почище ста таких отцов!

Ведь если подумать, он Борика и сделал человеком. Еще до окончания школы. Старался для чего-то изо всех сил, учил. Потом потащил на соревнования. А винтовку заграничного производства достать - это же не фунт изюму!

И вот они пришли в тир вдвоем - старший и младший. Пришли попрощаться, завтра Борис убывал. Не в каком-то неизвестном направлении, а со всеми и всякими гарантиями, будто швейцарские часы. Адрес училища, направление облвоенкома, чемпионские грамоты, свернутые в рулон и обтянутые тонкой резинкой. Все. Он пришел пожать руку учителю - почище отца! Сказать спасибо. Обняться на прощание. И на прощанье же сделать десять выстрелов из шмайсера, "скрипочки Страдивари", как говорил Хад-жанов, чудесный майор, добрая душа. Ведь он за все это время ни разу даже голоса не повысил на Бориса, не говоря уж о маленьком Глебке. Что за человек! Да таких мужчин сейчас не бывает.

Хаджанов сидел в своем кабинетике, при появлении ребят встал. Но вперед не шагнул. Глядел на Борю непривычно строго, не улыбаясь. Потом протянул ему металлическую сверкающую штучку - мобильный телефон. Сказал:

- Вот тебе мой подарок! Не забывай! Звони!

А дальше вообще чудо совершилось. Майор повернулся чуть вбок, к Глебке, и протянул ему точно такой же телефон:

- И ты возьми, младший брат! Перезванивайтесь! Друг друга не забывайте! Понимаете?

Они стояли обмершие, оба не в силах найти слова благодарности, а Ха-джанов помолчал и сказал не очень понятное:

- У вас тут с народом что-то происходит. Забываете все. А забывать нельзя. Ни мать, ни отца, ни брата, ни сестру. У нас, у горцев, это священный закон. Почему же русские его позабыли?