По дороге к отцу юноши кошка сказала: «Возьми с собой этот орех, но не вскрывай его до тех пор, пока отец не спросит у тебя про льняное полотно». Когда огненная карета спустилась с неба, отец и братья юноши пришли в ужас и с подобострастием их приветствовали. Отец спросил: «Сын, ты принес мне льняное полотно, о котором я просил?» Тот ответил: «Да, отец». С этими словами он разбил орех, внутри которого оказалось кукурузное зерно. Разломив это зерно, он нашел внутри зерно пшеницы. Тогда королевич разозлился и подумал: «Чертова кошка, она обманула меня» — и сказал: «К черту эту кошку!» Едва он вымолвил это проклятие, как почувствовал, что в его руки впились невидимые кошачьи когти и они оказались залитыми кровью. Тогда юноша надломил пшеничное зерно и нашел в нем семечко сорняка, который растет вдоль дороги. Надломив его, он достал оттуда сто метров тончайшего льняного полотна и отдал его отцу.

Итак, то, что кошка отдала юноше, чтобы выполнить просьбу отца, имеет странную форму. Сначала это орех, затем кукурузное зерно, затем пшеничное зерно, потом семечко сорняка и, наконец, льняное полотно. Прежде чем появилось требуемое содержание, сменились четыре формы. Теперь нам следует амплифицировать общий символический смысл ореха.

Образ ореха часто появляется в мифологической литературе. Характерное свойство орехов заключается в том, что у них очень твердая скорлупа, а потому их невозможно съесть, не проникнув сквозь нее, и тогда можно остаться голодным. Но внутри ореха находится сладкое ядро, богатое жирами и витаминами, а следовательно, оно очень питательно. Это пища, которая может храниться целую зиму и не портиться. Обычно орехи собирают осенью и едят всю зиму. Это один из самых первых видов пищи человечества. В средневековой мифологии орех был символом Христа, Его Учения, ибо внешне оно казалось очень жестким и недоступным; но если человеку удавалось глубже вникнуть в него, оно становилось благодатным и полезным. Именно так в средние века отцы церкви интерпретировали образ ореха. Таким же архетипическим смыслом обладает все, что снаружи кажется непроницаемым, но имеет позитивное внутреннее содержание. На этом я пока остановлюсь и перейду к амплификации следующей формы — кукурузного зерна.

Кукуруза — это плод земли-матери, а потому имеет связь с плодородием. Но кукурузный початок того же цвета, что и солнце, а потому представляет собой соединение противоположностей. Зерно кукурузы обладает качествами солнца, но оно вырастает из земли и принадлежит плодородной земле-матери, как и пшеничное зерно. У североамериканских индейцев маис играет такую же роль, как пшеница, которая в греческой мифологии является пищей Деметры. Мне не удалось найти в литературе, посвященной американским индейцам, других символических значений маиса, кроме того, что повторяет символическое значение пшеничного зерна, которое всегда ассоциировалось со смертью и возрождением. Даже в Евангелии есть такое изречение: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, упав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Оно указывает на Элевсинские мистерии, которые происходили в то время, когда считалось, что мертвые возвращаются в чрево матери-земли, как посаженное в землю зерно кукурузы, и таким образом предполагает возрождение жизни. Древние греки готовили некое подобие медового джема с зернами кукурузы, который хранили дома в специальных глиняных горшках. Эти горшки обладали особой симметрией дома и символизировали потусторонний мир и находящихся в нем мертвых людей. На празднике, соответствующем Fastnacht в Швейцарии, греки, открыв эти горшки, в течение трех дней ходили по селению и общались друг с другом. После этого они убирали дом священными ветвями и говорили мертвым: «Возвращайтесь к себе в потусторонний мир» — и снова накрывали горшки.

Итак, горшки с зернами кукурузы действительно символизировали потусторонний мир, где умершие покоились в чреве матери-земли. Умерших людей также называли Demetroi — люди Деметры или те, кто принадлежит Деметре. Духовный символический аспект зерна развит гораздо больше, чем такой же аспект маиса, но в основном они имеют одинаковый смысл, связанный с принадлежностью Великой Матери, с основной пищей человека и с плодородием и человеческой жизнедеятельностью. Такой же трансцендентный смысл возрождения имеет только пшеничное зерно.

Наш герой полагал, что кошка его обманула, однако об этом забавном эпизоде я скажу несколько позже. Надломив пшеничное зерно, он нашел семечко сорняка, то есть нечто совершенно бесполезное. Я не нашла никаких амплификации образу сорняка, поэтому могу только предположить, принимая во внимание раздражение главного героя, что это символ абсолютной бесполезности, символ того, от чего следует любой ценой избавляться и что вызывает досаду, дискомфорт и ощущение неудобства. После этого юноша достает лен — тот, который он искал и за которым его посылал отец. Образ льняного полотна мы уже амплифицировали.

Так что же все это значит? Голова может пойти кругом. Почему кошка дает главному герою такую последовательность символов: орех, зерно кукурузы, пшеничное зерно, семечко сорняка, а в конечном счете — драгоценное содержание.

Образ ореха в определенном контексте можно ассоциировать с Самостью или с аспектом целостности бессознательного. В наше время в Англии и Германии есть метафора: решить проблему — значит расколоть орех. Деликатную проблему, с которой сложно справиться, или вопрос, который трудно разрешить, мы называем «крепким орешком». Такой орех следует разбить или раскусить. Все контейнеры и все, что может служить контейнером, имеет фемининную коннотацию. Это относится и к ореховой скорлупе. Но в целом орех не имеет прямого отношения к фемининности. Это символ целостности, фемининный контейнер и питательное содержание. В данном случае это кукурузное зерно, которое является основной пищей человека, питанием матери-земли и всем тем, что уже говорилось о питании и его значении. Затем появляется пшеничное зерно, которое также является основным питанием, но вместе с тем имеет духовную и трансцендентную коннотацию. Затем появляется нечто совершенно бесполезное (четвертое, естественно, является бесполезным, так и должно быть). И в конце концов появляется квинтэссенция — искомое льняное полотно.

По моему мнению, эти четыре шага символически отражают четыре стадии процесса индивидуации, которые ведут к трансцендентной функции. Когда мы впервые приближаемся к бессознательному, оно является для нас крепким орешком, который трудно расколоть. Мы не можем в него проникнуть, не понимаем своих сновидений и т. д.; мы должны его раскусить, чтобы понимать свои сны, и сопротивляемся до тех пор, пока не проникнем в них и не найдем скрытое в них послание, которое нас подпитывает. Такое часто можно наблюдать в процессе анализа. Люди, которые находятся в тяжелой депрессии или имеют какие-то другие проблемы, как правило, приходят в замешательство от юнгианского анализа независимо от того, проходили они раньше другой вид анализа или нет. Юнгианский аналитик спрашивает: «Снятся ли вам какие-то сны?» А затем начинает «колоть орехи» символических образов сновидений, и пациенты удивляются тому, что эти символы связаны с их супружескими проблемами или с их депрессией, пока не откроют для себя, что их сновидения действительно содержат послания, касающиеся их жизни, и только тогда начинают осознавать питательную среду бессознательного. Например, они ушли с аналитической сессии, чувствуя себя лучше; на следующую сессию они приходят все еще в состоянии депрессии и пока многого не понимают, но у них уже появляется надежда. Они вступают в контакт с питательной средой бессознательного, с ядром ореха и кукурузного зерна, и этот контакт начинает придавать жизнеспособность их сознанию, вселять в них некую надежду. Следующую стадию символизирует пшеничное зерно. Тогда люди начинают замечать, что их бессознательное обладает нуминозной духовностью, что сновидения — не только хорошие советчики в решении супружеских, профессиональных или сексуальных проблем, а у пшеничного зерна должен быть символический аспект возрождения, его духовный, трансформирующий аспект.

А затем вдруг появляется семечко сорняка. Таким образом выражается энантиодромия. Сначала всегда возникает что-то хорошее, а затем вдруг появляется нечто совершенно бесполезное. Сорняк безусловно ничуть не хуже и не лучше многих других объектов; в данном случае логика такова: всегда существует нечто более ценное и нечто менее ценное, а затем то, что было менее ценным, становится более ценным (по крайней мере, по моим ощущениям, именно вследствие своей малой ценности). С точки зрения населения Румынии, сорняк является бесполезным, но его бесполезность может быть ценной. Теперь давайте разберемся, каким образом может быть ценной бесполезность бессознательного.

Во-первых, в бессознательное трудно проникнуть, достичь его сердцевины, затем получить от него подпитку, извлечь пользу из духовного просветления, которое может дать бессознательное, чтобы все это могло привести к духовному возрождению. Затем происходит встреча с бесполезным, которое означает, что человеку следует отказаться от мысли использовать цели и установки Эго. Это значит принести в жертву контакт с бессознательным и извлечь пользу из этой жертвы. В процессе анализа это происходит относительно поздно, так как, разумеется, каждый пациент сначала учится вступать в контакт с бессознательным, чтобы извлечь из него пользу, исцелиться от своего невроза, получить совет относительно неразрешенных проблем и т. д. Но после длительного контакта с бессознательным наступает день, когда приходится от него отказаться, перестать использовать в качестве матери, которая говорит взрослому человеку, что надо делать. Если всегда думать: «Я должен эксплуатировать свою психику, мне нужно спросить свое бессознательное», — то бессознательное даст неоднозначные ответы, и тогда люди говорят: «Бессознательное мне изменило или обмануло меня».

Юнг всегда говорил: чем дольше работает аналитик (скажем, десять или пятнадцать лет) и чем дольше человек продолжает анализ, тем более сложными и замысловатыми становятся сны. Так, например, время от времени ко мне приходят давние коллеги. С одной стороны, я рада их видеть, но с другой, я ненавижу эти встречи, потому что они рассказывают мне чрезвычайно сложные сны (естественно, что другие сны они интерпретировали бы сами). Они сами знают, что могут означать их сновидения, но слишком обидчивы, и если я не произнесу успокаивающую фразу: «Конечно, вы же понимаете, если вы так долго занимаетесь анализом, интерпретировать сны становится так сложно, что вы уже не можете пользоваться этим методом», — то ситуация может стать напряженной. Мне думается, отчасти эта хитрость состоит в том, что бессознательное хочет лишить пациента этой детско-материнской или детско-родительской установки по отношению к нему — бессознательному пациента, который хочет продолжать пользоваться его советами. Оно начинает употреблять некое подобие криптограмм. В таком случае, если удастся проникнуть в эти, казалось бы, бесполезные сны, то окажется, что они чаще всего связаны не с инсайтом, а просто с жизнью, и учат людей просто жить — не ждать инсайта, а просто осознавать происходящее.

Самая точная параллель и самая яркая иллюстрация из тех, что мне известны, относится к искусству дзен-буддизма: в конце известной серии «Десять картин о выпасе быков» после великого просветления находится картина «Satori». Она изображает старика с сумой нищего, бредущего около рынка. Под картиной надпись: «Он забыл богов, он забыл о просветлении, он забыл обо всем, но там, где он проходит, повсюду цветут вишни». Это значит, что он снова стал совершенно бессознательным. Другой мастер дзен как-то сказал: «После того, как наступит просветление, можно столь же успешно прийти на постоялый двор, напиться, закутить и просто жить обычной жизнью. И снова забыть обо всем». Но, разумеется, такая забывчивость вовсе не означает наступление регрессии. Это просто возвращение в прошлое бессознательное состояние. Это просто прогресс. Это прогрессия в даоистскую бесполезность, в обычное бытие. И весь интеллектуальный аспект анализа, связанный с необходимостью получения инсайта и инструкций от бессознательного, в существенной мере исключается. Это было бы высшей целью, а потому мне кажется, хорошо, что это бесполезно, именно эта бесполезность становится высшим достижением по сравнению со всеми предшествующими стадиями.

Когда юноша показал льняное полотно, король объявил, что его корону унаследует тот из сыновей, кто выберет себе в жены самую прекрасную девушку. Братья согласились, а младший просто сел в свою огненную карету и уехал.

Теперь рассмотрим тот отложенный мной забавный эпизод, в котором говорится, как юноша пришел в раздражение, пытаясь раскрыть орех. Разломив скорлупу, он нашел внутри зерно пшеницы. Тогда он разозлился и подумал: «Чертова кошка, она обманула меня» — и сказал: «К черту эту кошку». Едва он вымолвил эти слова, как почувствовал, что в его руки впились невидимые кошачьи когти и они оказались залитыми кровью. Очевидно, что кошка незримо здесь присутствовала. Она пришла вместе с ним, но стала невидимой, что доказывает ее божественность, как и наличие огненной кареты. Она обладает незримой вездесущностью, которая является божественным качеством. Это необычная кошка. Все ее характерные черты подчеркивают, что она действительно божественная кошка. Так могла сделать Бастет или другая богиня, но другая кошка так сделать не могла.

По возвращении кошка спросила: «А теперь расскажи, что ты сделал?» — и юноша рассказал ей все без утайки: что теперь ему нужно найти невесту, потому что королевский сын, у которого будет самая красивая невеста, унаследует все отцовское королевство. Кошка очень внимательно его выслушала, но не произнесла ни слова. Королевич жил с ней в замке еще целый месяц, пока однажды она не спросила: «Ты не хочешь съездить домой?» «Нет, не хочу, — ответил он, — мне незачем туда ехать». Со временем они полюбили друг друга. И однажды юноша спросил свою подругу: «Как ты стала кошкой?» Та ответила: «Не спрашивай меня сейчас об этом. Лучше спроси как-нибудь потом. Я ненавижу жить в этом мире. Давай вместе поедем к твоему отцу». Она опять взяла кнут, щелкнула им в трех направлениях, и появилась огненная карета. Они сели в нее и приехали к нему домой.

Здесь кошка снова способствует развитию процесса. Молодой человек вполне удовлетворен положением вещей, а она нет, ибо, как видно по ее замечанию, очень страдает от своего кошачьего обличья. Она страдает в своем кошачьем королевстве и теперь бросает его. Раньше она казалась очень радостной и энергичной, пребывая в облике кошки, но теперь считает себя несчастной и ненавидит жить в этом мире. Это совпадает с тем, что говорится в сказке: «Со временем они полюбили друг друга». До сих пор кошка жила в дремучем лесу и, видимо, жила счастливо; она приняла юношу, сделала его господином и королем своего государства. Они жили вместе, но вдруг эта жизнь перестала удовлетворять кошку. Они стали испытывать друг к другу человеческие чувства; начала развиваться человеческая привязанность, человеческие отношения, что вызвало проблемы у кошки. Прежде казалось, что кошка не знала о существовании таких вещей или не обращала на них внимания, но теперь, влюбившись в юношу (а он влюбился в нее), она стала страдать и тосковать о человеческом облике.

Это божественный импульс, который ищет воплощения. Иными словами, если мужская Анима остается в облике косули, кошки или любого другого животного, она может быть более энергичной и более волшебной, но ей не хватает человеческих качеств. Мужчина с Анимой божественной кошки или с Анимой медведицы или косули влюблен в свою фантазию, в очарование. Эти животные пленяют и очаровывают. Любая божественность является нуминозной, a numinosum всегда зачаровывает. Это означает, что мужчина подавлен, очарован фемининностью и не может по-человечески к ней относиться. Он обожает женщину или преследует ее; он охотится за ней, как за косулей или антилопой, как за жертвенным животным, но больше не осознает ее как человеческое существо. Таким образом, сейчас — и совершенно правомерно — архетипическая фигура хочет стать менее божественной и более человечной и воплотиться в человеческом облике, чтобы вступить в человеческие отношения.

Итак, они снова едут домой, к старому королю, и на этот раз, увидев их, отец спрашивает: «Выходит, у тебя нет жены? Ты не женат?» Юноша показал ему на кошку и ответил: «Вот она. Эта кошка — моя жена». И кошка села в свою золотую корзину. «О Господи, почему ты захотел жениться на кошке? Ты даже не можешь поговорить с ней», — возмутился старый король. Кошка страшно разозлилась. Она выпрыгнула из корзины и вышла в другую комнату. Там она сделала кульбит и превратилась в прекрасную девушку, которой была раньше. Она была так хороша, что, глядя на нее, можно было ослепнуть скорее, чем глядя на солнце.

Это описание похоже на обычное сказочное описание сверхъестественной красоты. Это прекрасный способ описания numinosum; человек должен закрыть глаза, иначе будет слишком подавлен. Кошка еще раз демонстрирует, что, принимая человеческий облик, она становится божественно прекрасной — настолько, что ее божественность подавляет человека. Когда король сказал глупость, кошка почувствовала сильное раздражение, и тогда ей пришлось, совершив кульбит, хотя бы на время принять человеческий облик.

Как известно, король воплощает патриархальное конвенциональное христианское сознание, которое по отношению к животному обладало такой установкой: это всего лишь кошка. Таким образом, возникает конфликт между главным героем, воплощающим новую форму сознания, который ощущает божество в его животном обличье, таинственную духовную божественность животного инстинкта, — и старым королем, который совершенно не ощущает божественной сущности инстинкта. Он воплощает старую установку вместе со старыми предрассудками: «Это всего лишь кошка. Ты не можешь разговаривать с кошкой».

Например, если в Италии ругать людей, которые мучают животных, бьют своих ослов или пинают кошек, те обычно отвечают: «Non ё christiano» — это не по-христиански. Такой ответ свидетельствует о пренебрежительном отношении к животным, которое внушило нам христианство. Пренебрежение стало развиваться, потому что в древности животные считались священными, а значит, их следовало обесценить. Они были языческими богами, которых следовало низложить. Отцов церкви в начале христианской эпохи побудила так презрительно говорить о животных вовсе не ненависть к ним, а то, что они были свидетелями культа животных, против которого они боролись и который им нужно было преодолеть. Борьба с поклонением животным и породила презрительное отношение к ним. Это была жесткая духовная аскетическая реакция на слишком бессознательную, слишком снисходительную жизнь позднего языческого мира, который уже утратил свою духовность и представлял собой распадающуюся цивилизацию. Следовательно, компенсацией стал тот особый акцент на духовной стороне жизни, который нанес серьезный ущерб миру инстинктов и животному миру.

Старый король, не заметив божественности кошки, таким образом продемонстрировал свое презрение, которое вызвало у нее раздражение и побудило превратиться в человека. Поэтому можно сказать, что это презрительное замечание, в общем, не было негативным, ибо оно обернулось совершенно иной стороной. Оскорбив кошку, продемонстрировав свое презрительное отношение к ней, старик, по существу, ее выгнал. «Я тебе покажу», — сказала она и вернулась в человеческом облике. Это говорит о том, что развитие христианского гонения на животных богов имело определенный смысл: оно создало напряжение, которое смогло способствовать развитию гуманизма. Ее кульбит — это полное изменение одной точки зрения на противоположную. Все переворачивается вверх тормашками, а затем возвращается на свои места.

Однажды я принимала мужчину с неврозом навязчивости, сына теолога, который был воспитан в духе истинного христианства — суровым негативным способом, путем подавления всего «лишнего». У него проявлялись все виды симптомов навязчивой одержимости, кроме того, его мучила бессонница. Тогда по ночам, не имея возможности заснуть, он стал совершать ритуал. Прочитав молитву и притушив свет, он ложился в постель и совершал сначала кувырок вперед, а затем кувырок назад. Без этого ритуала он не мог заснуть. В юбилейном сборнике статей, посвященном К.А. Майеру, можно найти статью доктора Сони Марьяш, посвященную кульбитам, со множеством амплификации, и убедиться в том, что в основном это означает именно полный переворот «вверх дном». Навязчивые повторения этого мужчины, по существу, говорили, что ему следует отказаться от своей ригидной точки зрения, повернуть ее на сто восемьдесят градусов, а затем снова посмотреть с этой точки зрения, и тогда наступит исцеление.

Всякое навязчивое поведение или мышление, будучи пагубным и негативным в своем конкретном выражении, содержит символическое послание. Если кто-то одержим навязчивым невротическим мытьем рук, он должен действительно «прояснить» свои действия, но сделать это следует психологически, а не отмывая руки несколько сотен раз в день, пока с них не сойдет кожа. Разумеется, по сути, эти кувырки — довольно глупый ритуал, но в нем выражено то, что следует сделать психологически. Человеку следует полностью изменить свою точку зрения, причем сделать это дважды, чтобы иметь возможность нормально жить дальше. Например, он должен изо всех сил воспротивиться ригидному христианскому воспитанию своих родителей, а затем воспроизвести его на приемлемом для жизни уровне, но своем индивидуальном уровне — приняв такую точку зрения, но иначе воплотив ее в жизнь. Только тогда он сможет исцелиться. При наличии симптомов навязчивой одержимости всегда следует спросить, о чем именно говорит этот симптом. И это обязательно случится.

Очень часто в сказках кульбит символизирует способ трансформации. Кроме того, он представляет собой ритуал воскрешения, например, на похоронах в Египте. Можно найти могилы с изображением гномов, совершающих кульбиты и другие гимнастические трюки, но прежде всего кульбиты, которые, как считалось, должны были способствовать воскрешению короля. Человек погружается вниз, а затем снова поднимается наверх, но уже в новом качестве. Здесь может быть связь и с младенцем, находящимся в утробе матери, ибо, как известно, при нормальных родах младенец должен перевернуться, чтобы выйти головой вперед. Следовательно, кульбит может символизировать процесс родов, и, возможно, именно эти знания привели древних египтян к тому, что похоронную процессию короля сопровождали клоуны и карлики, совершавшие кувырки и кульбиты (может быть, это были пленные бушмены). Тем самым, как сказано в древнеегипетском тексте, они способствовали процессу воскрешения короля.

Итак, кошка совершила кульбит или трансформацию и превратилась в прекрасную девушку. Затем она вошла в комнату, направилась прямо к младшему сыну короля и обняла его. Отец и братья застыли от удивления. Отец так обрадовался, увидев столь очаровательную невесту, что сказал: «Вы действительно самая прекрасная жена. Вы должны унаследовать мое королевство». Однако девушка не могла долго оставаться в человеческом облике. Поэтому юноша сказал отцу: «Нет, отец. Так не получится. У меня уже есть и корона, и королевство». Пока он это произносил, кошка снова сделала кульбит, приняла кошачий облик и легла в свою золотую корзину. Король взял корону и возложил ее на голову старшего сына.

Юноша вместе с кошкой покинули старого короля и возвратились к себе в королевство. Но по пути королевич упрекал кошку в том, что она не осталась прекрасной девушкой, а снова превратилась в кошку. А если вдуматься: почему она не могла остаться в облике очаровательной женщины? Ей пришлось вернуться в свое обличье кошки, потому что младший сын короля пока ничего не сделал для ее трансформации. Ведь именно старый король вынудил ее трансформироваться, тогда как наш юный герой до сих пор ничего не предпринял ради ее спасения. Наоборот, ему захотелось вернуться с ней в кошачье королевство. Можно сказать, что он проявил инертность. Он упрекал ее за то, что она не осталась в облике красивой девушки, но до сих пор не приложил в этом направлении никаких усилий, в которых она очень нуждалась, чтобы навсегда превратиться в человека. Когда юноша стал уж слишком настойчив в своих упреках, она сказала: «Мой дорогой, позже я тебе объясню, почему я должна оставаться в обличье кошки. На меня наложено заклятье». И они снова стали жить в королевстве кошки, как прежде.

Однажды кошка заточила три турецких клинка. Когда юноша вернулся с охоты, они немного побеседовали, а затем кошка притворилась больной. Потом, как известно, она попросила юношу отрубить ей хвост, а следом и голову, и тогда с ней произошла окончательная трансформация. Следовательно, можно отметить, что кошка подходит к этому событию крайне медленно и осторожно, потому что, даже вернувшись домой, она не сразу сказала юноше, как ее освободить, а лишь спустя некоторое время. Затем она тщательно приготовила клинок и притворилась больной, чтобы заставить героя сделать что-то, чтобы ее вылечить. И только тогда попросила его отрубить ей хвост и голову.

Зачем же она проявляет такую осторожность? Мы должны представлять себе состояние юноши, не забывая о том, что кошка в какой-то мере является психологом, а потому должна психологически его подготовить к тому, что от него потребуется. Он даже не может сам заточить клинок. Она должна подготовить абсолютно все, так как ему с этим не справиться. Если кошка откровенно попросит его отрубить ей хвост, юноша просто откажется, а если попросит отрубить ей голову, он обязательно воспротивится этому. Он слишком любит ее в кошачьем облике. Поэтому ей нужно как следует подготовить его психологически, заточить ятаган, а затем сделать так, чтобы он переживал из-за ее болезни, пока она не решит, что он уже созрел для выполнения ее просьбы. Следовательно, можно убедиться в том, как кошка превосходит юношу. Но все же окончательно осознать, почему приготовления оказываются такими долгими, можно, только углубившись в символический смысл ритуала лишения кошки хвоста и головы.

Кошка притворилась больной, и юноша спросил ее: «Моя дорогая, что с тобой случилось?» «О, я очень больна. Если ты меня любишь и хочешь сделать для меня что-то хорошее, отруби мне хвост. Он у меня слишком большой и тяжелый. Я больше не могу таскать его за собой». Юноша пришел в отчаяние и сказал: «Нет, ты не должна умереть. Лучше умру я. У меня есть чудесная мазь. С ее помощью я тебя вылечу». Но кошка все настойчивее просила, чтобы юноша отрубил ей хвост, и он в конце концов это сделал. Что произошло с кошкой? Она превратилась в девушку, но только наполовину: нижняя половина туловища стала человеческой, а верхняя по-прежнему оставалась кошачьей. Затем юноша так же возражал, когда кошка захотела, чтобы он отрубил ей голову. Но сначала попробуем разобраться, что произошло в эпизоде с хвостом.

Собаки, а особенно кошки выражают свое настроение с помощью хвоста. Большинство животных имеют два «лица»: одно — их морда, а второе — хвост. Конрад Лоренц много пишет о хвосте, этом «заднем лице» животных, с помощью которого они выражают свое настроение; особенно это относится к кошкам. Это поразительное явление. Когда они довольны, то поднимают свой изогнутый на конце хвост, а затем ложатся; когда они раздражены, то постукивают хвостом об пол, а затем вдруг, как только у них лопнет терпение, стремительно нападают. Не стоит дожидаться, чтобы кошка вас оцарапала. Она всегда сначала предупреждает своим хвостом, нервно постукивая им по полу. Следовательно, она выражает свое настроение, эмоции, любовь, агрессию, раздражение, дружелюбие с помощью своего хвоста. Тогда что будет означать с точки зрения психологии, если отрубить ей хвост?

В данном случае мы имеем дело с божественной кошкой-Анимой, и чтобы она превратилась в человека, ей нужно отрубить хвост. Вообще можно сказать, что если нечто становится человеческим, значит, появляется возможность его интегрировать. Если в сновидении нечто появляется в человеческом облике, можно сказать пациенту, что ему следует интегрировать эту часть своей личности, но пока этот образ не стал человеческим, не следует ожидать интеграции. Пациент еще к ней не готов. Он должен ее видеть, осознать ее возможность, но саму интеграцию осуществлять еще рано. Следовательно, принятие человеческого облика означает возможность интеграции Анимы. Но сначала кошка должна превратиться в человека. Если хвост помогает ей выражать бессознательные эмоции, то лишение ее хвоста должно означать анализ, разделение и дифференциацию, то есть человек должен сначала определить в себе эмоции, выделить свои животные реакции, а затем отделить их; иными словами, он должен себе сказать: «Итак, что все это значит?»

Например, рассмотрим мужчину, который внезапно ощутил раздражение по отношению к своей подруге. Если он не «отрубит хвост» своей кошке, то выплеснет свое настроение на подругу. Если же он сдержит свое раздражение и спросит себя: «Почему я так раздражен? Почему у меня возникли такие чувства?» — это означает, что он отрубил хвост своей внутренней кошке, отделив свое раздражение и затем проанализировав его. «Почему она задевает моего внутреннего «козла», когда делает то или это?» Именно так мужчине следует анализировать «хвост» своей Анимы. Спросить себя, почему его Анима вдруг стала роптать и почему у него появились такие чувства.

Обычно за таким раздражением можно найти скрытые глубокие и сложные проблемы. Для мужчины самый лучший способ совладать со своей Анимой и начать ее интегрировать — задавать вопросы своему настроению. Например: «Почему сегодня утром я проснулся в плохом настроении?» Человек проснулся, и с самого утра у него омерзительное настроение. Завтрак уже холодный, и можно накричать на других, но затем, если проанализировать свое поведение и спросить себя: «Почему я это сделал? В чем причина? Когда это началось? Что за этим стоит?» — человек может прийти к тому, что происходит у него внутри.

Теперь наша богиня-кошка приняла человеческий облик ниже пояса, но сверху она по-прежнему осталась кошкой. Теперь она стала похожа на изображение богини Бастет. То есть у нее заметно больше сходства с животным, чем с богиней. Поэтому наличие хвоста больше соответствовало ее связи с животным миром, чем с божественным. Хвост символизировал ее физические, инстинктивные животные реакции. Хвост был самой конечной точкой ее животного состояния, а голова является ее божественным окончанием. Сначала юноша должен был отрубить ее животное окончание. Это означало анализ его физических и животных реакций, разумеется, включая сексуальные реакции, которые являются следствием его животной природы. Ему следует проанализировать поведение своей Анимы, когда она начинает размахивать хвостом и принимает человеческий облик.

Это интересный сказочный мотив, который раньше мне никогда не встречался. Кошка полностью принимает человеческий облик, но делает это, начиная с хвоста. Это означает, что если мужчина хочет осознать свою Аниму, он должен начать с ее хвоста — со всех своих животных или инстинктивных реакций: агрессии, сексуальных фантазий, раздражения, очарования — то есть со всех реакций, источником которых является тело, а также с ощущений и настроений, которые он испытывает во время полового акта. Вот что значит начать осознавать свою Аниму и все фантазии, которые в ней содержатся. Но тогда она принимает человеческий облик лишь наполовину, так как теперь становится похожей на богиню Бастет, которую древние египтяне изображали в облике женщины с головой кошки.

Теперь наша богиня-кошка снова жалуется и просит юношу отрубить ей голову, чтобы она полностью приняла человеческий облик. Посмотрим, что это значит с точки зрения психологии.

Согласно нашей проекции, в голове сосредоточено сознание человека, голова — это источник его видения, инсайтов, интеллектуальных способностей. Животные не способны к научному мышлению, но у них хорошо развиты все сенсорные способности: обоняние, зрение, слух, ориентация в окружающем мире. Мы не вступаем в контакт, как животные, осматривая и обнюхивая друг друга сзади. Мы вступаем в контакт, глядя друг другу в лицо. Контакт с психикой человека или животного обычно осуществляется, когда мы смотрим в глаза или на выражение лица. В таком случае чего следует ожидать, если юноша отрубит кошке голову?

Очевидно, происходит великое таинство. А именно: наша животная часть имеет божественную и инстинктивную составляющие. Отрубив кошке хвост, мужчина начинает осознавать свои инстинкты. Но затем он начинает осознавать божественный аспект кошачьего мышления. Совершенно не важно, что на самом деле происходит в голове обычной кошки, а важно то, что мы проецируем в голову божественной кошки, кошки Бастет. Думает ли Бастет? Вспомним, что известно о Бастет: она думает о веселье, плодородии, музыке, волшебстве. Волшебство очень важно, так как оно является духовной деятельностью: удовольствие, принцип удовольствия, принадлежность к сообществу животных и т. п. Таковы мысли Бастет, таково ее духовное содержание. Наверное, все это можно обобщить, сказав, что в голове у Бастет присутствует магия жизни.

Тогда позитивная Анима мужчины создает ему магию жизни. Именно поэтому мужчина, лишенный контакта со своей Анимой, становится сухим, скучным, рациональным и не имеющим жизненной энергии. Иногда я даже называла Аниму стимулом к жизни. Все, что становится для мужчины стимулом или очаровывает его, исходит из позитивной Анимы. Именно поэтому мужчина, негативно относящийся к своей Аниме, оказывается в депрессии, не видит ни в чем удовольствия и становится критичным ко всему. Всем известны мужчины, которые, сидя за столом, начинают критиковать свою жену: или она недосолила суп, или приготовила слишком жесткое мясо и т. п., - и выливают на нее всю свою желчь. Так проявляется негативная Анима. У таких мужчин утрачен контакт со своей кошкой.

Следовательно, позитивная Анима, божественная Бастет-Анима становится стимулом, магией жизни. Чтобы Анима приняла человеческий облик, мужчина должен отрубить источник этой магии и проанализировать его. Почему? Иначе он будет проецировать эту магию на женщин и всегда ждать, что они послужат для него стимулом к жизни и ее магией, просто потому, что он сам на это не способен. Некоторые мужчины могут быть счастливы, только если о них заботится теплая, дружелюбная и красивая женщина, а если она от них уходит, или ей нужно заняться чем-то другим, или она заболевает, то они «проваливаются в черную дыру». У них развивается инфантильная зависимость от спроецированной Анимы. Поэтому, чтобы их Анима обрела человеческий облик, им не следует ожидать от своего партнера магии жизни. Им следует найти ее в себе и знать, что это божественный аспект их внутренней Анимы. Они должны уметь отделять ее от человеческого аспекта их внутренней Анимы, которая обращена к женщине. Тогда он сможет относиться к женщине как к индивидуальности и больше не будет одержим ее инстинктивным или божественным аспектом. Отрубив кошке голову и хвост, он тем самым как бы обрубает ее инстинктивную или божественную сторону. Он сужает ее до человеческой размерности, а затем может интегрировать свои чувства или выражать их по отношению к своему партнеру.

В конце концов юноша взял второй ятаган и отрубил кошке голову. Она сразу же превратилась в прекрасную девушку, а все коты и кошки во дворце превратились в людей: таким образом был спасен от заклятия целый город. Все жители радовались своему спасению, и в первую очередь сама принцесса. Счастливые королевич и принцесса крепко обнялись, и принцесса сказала: «С этого момента ты являешься моим мужем. На меня наложила заклятье Пресвятая Богородица: я должна была оставаться кошкой, пока королевский сын не отрубит мне голову. А теперь поедем к твоему отцу, но остерегайся своих братьев, потому что они хотят погубить тебя».

Это очень странно. Если она знает, что братья хотят его убить, зачем они возвращаются? Старый король совершенно обезумел от радости и влюбился в очаровательную жену своего младшего сына. Он задумал его убить, чтобы самому жениться на прекрасной девушке. Как-то он сказал королевичу: «Отправляйся на охоту. А я хочу немного поразвлечься на радостях». Когда красавица-жена осталась одна, старый король вошел к ней в комнату, но неожиданно дорогу ему перебежала кошка. Тогда он сказал своей невестке, что она должна его полюбить, но та ударила его по лицу и воскликнула: «Что ты хочешь от меня, старый дурак?» Когда муж вернулся домой, она рассказала ему о том, как повел себя его отец, и попросила: «Мы должны сейчас же покинуть этот дом. Давай поедем к себе домой». Но сын не хотел портить отношения с отцом, поэтому не внял словам своей жены.

Очевидно, кошка еще не утратила свои магические, божественные качества, ибо заранее предвидела опасность, а когда старый король стал к ней приставать, она сказала мужу: «Мы должны сейчас же покинуть этот дом». Следовательно, у нее до сих пор действуют и инстинкты, и магические представления о том, что следует делать. Но вслух она говорит одно, а делает другое. Она знает, что они с мужем должны быть настороже, поскольку им грозит опасность, но при этом они все равно едут во дворец к старому королю и она позволяет мужу отправиться на охоту, хотя точно знает, что старик-король начнет к ней приставать с сексуальными домогательствами. Как же понять ее странный образ действий?

У меня такое чувство, что она хочет бросить вызов старым законам, чтобы их ниспровергнуть, но предварительно заручиться оправданием. Если бы после ее спасения они с юношей просто счастливо жили в лесном дворце, то старый король с двумя старшими сыновьями продолжал бы править в другом королевстве. Но в результате того, что случилось, он погиб. Поэтому я думаю, что так проявляется типичная кошачья ментальность. Ее так и подмывало сказать «Это очень опасно», а отправившись туда, искать столкновения. Именно поэтому она дает пощечину старому королю. Теперь разберемся, что может означать желание старого короля отнять у младшего сына жену и самому на ней жениться.

У этого мотива есть несколько параллелей, но самую близкую параллель можно найти в сказке братьев Гримм «Фердинанд верный и Фердинанд неверный». В ней король дает задание главному герою, чтобы он нашел для него прекрасную принцессу, и когда тот ее завоевывает и привозит, чтобы передать королю, принцесса говорит: «Нет, я не хочу замуж за старого короля. Я хочу замуж за человека, который меня завоевал». И затем хитростью убивает старого короля и выходит замуж за молодого героя. В данном случае также происходит состязание между главным героем и старым королем, который хочет заполучить Аниму, прекрасную новую женщину. Однако в нашей сказке госпожа кошка уже является законной женой младшего королевского сына, а старик-король просто хочет отнять ее у сына силой и хитростью.

В образе старого короля воплощается установка старого христианского сознания. И если старая сознательная установка хочет обладать заново возрожденной фемининностью, то можно увидеть определенное сходство с библейской Сусанной и развратными старцами. В литературе и искусстве эта тема хорошо известна. В реальности она существует, и все мы об этом знаем. В символическом понимании это значит наливать молодое вино в старые мехи. Король символизирует старую сознательную установку, которая стремится интегрировать или извлечь выгоду из обновления жизни, произошедшего в другой области. Он хочет ее ассимилировать и при первой возможности погубить. Выйдя замуж за старого короля, несчастная госпожа кошка через год превратилась бы в несчастную старую ведьму.

Иногда можно видеть пятидесяти-шестидесятилетних людей, которые одеваются как хиппи, употребляют наркотики и делают все, что принесла с собой революция 60–70 годов XX века. Возникает чувство, что это старые короли, которые наивно пытаются жить как молодые, но у меня они просто вызывают смех. Однако встречаются и более сложные случаи. Например, как-то раз меня пригласили в христианскую академию теологов, которые не пользовались популярностью среди своих прихожан, и попросили прочитать лекцию по юнгианской психологии, чтобы люди снова пришли к ним церковь. А потом, когда церкви перестали пустовать, они меня выставили, понося юнгианскую психологию, и совершили длинную службу в прежней сухой и скучной манере, словно пытаясь использовать новую жизнь, чтобы заполнить старые храмы. Они произносили те же старые проповеди, что и всегда, которые не стала бы терпеть ни одна кошка.

Однажды к Юнгу пришел старый профессор теологии и попросил у него аудиенции. Когда Юнг его принял, теолог сказал: «Вот, пожалуйста. Все женщины вас обожают. Откройте мне ваш секрет. Я хочу его знать». Юнг ответил: «Он заключается в большом количестве знаний и большом объеме очень трудной работы. Всего хорошего, профессор!» Но тот не расстался со своей идеей. Он по-прежнему считал, что Юнг использует какой-то хитроумный прием. Поэтому профессор приглашал к себе на лекцию молодых женщин и всегда появлялся перед ними то в расстегнутых штанах, то в ботинках на босу ногу, то делал еще что-то подобное и каждый раз при этом думал: «О, наверное, в этом все дело». Это и есть старый король.

Сначала старый король захотел отнять у сына госпожу кошку, но та оказала сопротивление, и тогда он решил заточить их обоих в тюрьму. Но им удалось убежать, и они, собрав большую армию, объявили войну отцу юноши. Как известно, все коты и кошки в их королевстве уже превратились в людей, но я по-прежнему буду называть их армию кошачьей, чтобы как-то отличать. Сын одержал победу и разбил всю армию старого короля. В живых остался только старик-король. Увидев, что потерпел поражение и у него не осталось больше сил, он сказал сыну: «Пожалуйста, прости меня. За всю свою жизнь я не сделал ничего плохого. Рассуди по справедливости и законно правь моим королевством». Последняя строчка в сказке звучит так: «Все, что я вам рассказал, я узнал там, откуда вернулся». Это rite de sorti рассказчика, который закончил свое повествование.

Кошка по-прежнему обладает великой мудростью и магической силой, а королевский сын по-прежнему несколько слабоват. Он все еще не стал полноценным мужчиной, а потому жена обладает магической властью над ним и очень хитро и тонко провоцирует конфликт сына с отцом. Она твердо намерена сделать из юноши мужчину и побуждает его противостоять старому королю, причем не просто уехать от него, а открыто заявить, кто есть кто. Это полностью совпадает с моими ощущениями, а именно с тем, что все новое не должно мирно встраиваться в старые привычки. Существуют определенные вещи, которые следует откровенно назвать новыми и отстаивать их, иначе утратится новая энергия.

Юнг однажды сказал мне одну очень важную вещь после того, как я навестила многих своих пожилых родственников, а затем мне приснился катастрофический сон. Теперь, когда я это осознаю, мне думается, что это были все старые ужасы, я посмеялась над ними и отправилась домой; но оказалось, что это далеко не все. Бессознательное сказало: «Нет, это действительно опасно», а Юнг уточнил: «Да, если постоянно не продвигаться вперед, прошлое будет тянуть назад. Прошлое ведет себя как мощный вихрь, засасывающий внутрь, который все время тянет человека обратно. Не двигаться вперед — значит подвергнуться регрессии. Нужно все время нести вперед факел нового огня — как в истории, так и в личной жизни. Если начать с грустью или даже с насмешкой оглядываться в прошлое, оно снова вами овладеет. Прошлое обладает огромной властью». Поэтому победа старого короля означала бы неумолимое и безжалостное отношение ко всему, что является новым и иным.

По моим ощущениям, приблизительно то же самое следует сказать о юнгианской психологии. Именно поэтому, к большой досаде и раздражению некоторых моих коллег, я против того, чтобы делать коктейль, состоящий частично из юнгианской психологии, частично из других течений, которые нагружают юнгианскую психологию, — настолько, что она снова превращается в философию XIX века и больше не содержит присущей ей потрясающей новизны. Она действительно обладает потрясающей новизной. Но можно утащить ее назад, в старую систему мышления, и сказать: «Ах, она такая…» У юнгианской психологии есть история, она не упала с неба, и, разумеется, у Юнга было много исторических предшественников. Но такой взгляд на бессознательное, даже более того — такой практический способ жизни в нем, как учил Юнг, совершенно отличается от всех остальных школ. Это нечто совершенно новое, поэтому его не следует нагружать старьем, которое тащит его назад.

Но так случается со всем новым. Например, первые христиане пережили похожие злоключения. Очень скоро приверженцы некоторых языческих культов заговорили: «А, Иисус Христос. Он такой же, как Орфей или Дионис». Они даже нашли таинственный культовый грот, раскопали его и обнаружили на полу мозаичное изображение грозди винограда с надписью «Иисус Дионис». В те времена существовала мощная тенденция все объединять с прошлым, переиначивать новое послание как старое послание, но не наоборот. Поэтому новое послание стало очень похоже на старое, и тогда возник вопрос: как нам его воспринимать — как новое или как старое? Первые отцы церкви всегда настойчиво говорили: «Хотя Христос в чем-то похож на Диониса, Орфея и т. п., он отличается от них. Он представляет собой нечто совершенно новое. Это воплощение совершенно иного способа бытия. А не просто вариация того, что уже известно». И это очень важно, потому что иначе жизнь снова исходила бы из старых истоков; это просто старый способ, который затем мог постепенно стать скучным и тривиальным. Именно так всегда пытается поступать старый король по отношению к новым возможностям в жизни.

На индивидуальном уровне происходит то же самое. Люди регрессируют. Покинувшие дом дети, возвращаясь обратно в свой родной город, к прежней профессии или к прежнему окружению, испытывают такую регрессию. Прошлое их захватывает, и многим не хватает твердости или гибкости, чтобы оно их не сломило. Иногда человек должен просто отсечь свое прошлое и сказать: «Все, с этим уже покончено». Например, в моей жизни самым болезненным переживанием было следующее: когда я в течение какого-то времени проходила анализ у Юнга, то по своему индивидуальному развитию оказалась выше многих моих бывших друзей. По существу, они не были моими близкими друзьями, а просто хорошими знакомыми, с которыми я иногда с удовольствием путешествовала и т. п. И вдруг они мне стали очень скучны — до слез. По своему развитию я их переросла. Я не могла с ними общаться, но им хотелось по-прежнему продолжать такое же поверхностное общение, как раньше. Тогда проявить твердость и просто избавиться от своего прошлого мне казалось очень жестоким и бесчувственным. Несколько раз возникали очень серьезные конфликты. Разумеется, некоторых своих друзей, которые оказались настоящими друзьями, я сохранила. Это ясно. Но было много людей, с которыми я просто проводила время, мы говорили и делали какие-то глупые старомодные вещи, в которых больше не осталось жизни.

У меня есть ощущение, что в этой сказке сама кошка является воплощением той льняной ткани, по которой тосковал старый король и которую он послал искать трех своих сыновей. Старый порядок с помощью бессознательного или фантазии догадывается, чего ему не хватает, и когда оно появляется, возникает поползновение схватить его и удержать при себе, даже если между ними оказывается новое поколение. Это приводит к тому, что старый король остается в одиночестве. Ему приходится оставаться наедине со своим прошлым. «…Предоставь мертвым погребать своих мертвецов», как сказал Иисус.