В это время на Кубе было около 10-15 тысяч советских граждан, большую часть из которых составляли военные. Поэтому на Кубе при посольстве СССР было представительство Государственного комитета экономического сотрудничества (ГЭКС). На следующий день из Ала-мара, нашего временного места жительства, я прибыл в ГЭКС к сотруднику, который ведал советскими специалистами, работающими на Кубе, к сожалению, я не запомнил его фамилию, да это и был особо не примечательный функционер из комсомольских работников. К положительным качествам его можно было бы отнести то, что он во время первого пребывания на Кубе активно изучал испанский язык и довольно прилично говорил на нём, в то время как большинство других из этой команды так и не освоили этого языка, кроме некоторого набора бытовых фраз. Этот сотрудник повез меня в ИНРА (аналог нашего Министерства сельского хозяйства) в отдел семеноводства, который возглавлял довольно опытный инженер-агроном Марио Круз. Там же на встречу приехал и начальник эмпрессы семеноводства команданте Луис Борхэс. В то время самое высокое воинское звание имел Фидель Кастро ― команданте эн хэфэ ― верховный главнокомандующий майор. В ходе революционной борьбы с диктатором Батистой, все руководители, кроме Фиделя Кастро, были в звании команданте, то есть майора. Борхэс был одним из таких высших военных, а после победы кубинской революции он возглавил Объединение семеноводства Кубы (Empressa de semillos de Cuba), девизом которой стало Pa-tria o muerte, con semillas de calitad, tambien venseremos, то есть "Родина или смерть, с семенами хорошего качества так же победим". Позже на Кубе были введены воинские генеральские звания.
После первого знакомства меня определили на работу в отдел семеноводства ИНРА, где кроме Марио Круза, работали Дон Педро, специалист со средним сельскохозяйственным образованием, и ещё один специалист-агроном. А секретарём работала кубинка по имени Марта, которая ранее более 12 лет работала секретарём в посольстве США на Кубе и была очень квалифицированным секретарём, в чем я вскоре убедился. По характеру работы мне понадобились материалы по климатическим характеристикам Кубы в целом и по отдельным её провинциям. Когда я обратился к Марте с этой просьбой, она тут же в массе справочников разыскала нужную организацию и тут же напечатала письмо в эту организацию и дала мне его на подпись. Примерно через неделю пришли нужные материалы, и сеньора Марта тут же сочинила и отпечатала благодарственное письмо и дала мне его подписать. Я невольно сравнил с работой того времени нашего министерства сельского хозяйства, где экономили на должностях секретарей, а специалисты, из-за отсутствия квалифицированных секретарей, двумя пальцами на пишущих машинках сами печатали такие письма.
Ранее я пытался выучить немецкий язык, но обстоятельства, а, главное, методика преподавания иностранного языка была никудышной. Здесь представилась реальная возможность выучить испанский язык, тем более, что в Гаване был институт иностранных языков имени Джона Рида, куда после работы можно было приезжать на один час ежедневно, кроме воскресенья. Можно было также общаться с кубинцами, как говорил один француз, por la calle, то есть, на улице.
Такое интенсивное обучение скоро дало свои результаты. Примерно через три месяца я выехал в командировку в хозяйства провинции Гаваны вместе с Дон Педро, который, не зная русского языка, был моим переводчиком в общении с кубинцами: он знал мой ограниченный набор испанских слов и затем строил от моего имени грамотную речь на испанском языке. В первом семестре института иностранных языков мы изучали грамматику только в настоящем времени, поэтому, когда я говорил фразу в настоящем времени, то в конце добавлял future или paccago, то есть будущее время или прошедшее время, и кубинцы меня понимали. В одном из хозяйств мы встретились с делегацией, во главе которой был в прошлом команданте, а в это время министр сельского хозяйства Кубы, и там завязалась беседа по вопросам сельского хозяйства. Когда уже заканчивалась беседа, министр спросил у Дон Педро: давно ли я на Кубе? Тот, чтобы усилить свой ответ, сказал: 90 дней (а не три месяца), что вызвало восторг, поскольку за такой короткий срок я сумел достаточно хорошо понимать испанский язык. Ещё интереснее произошло в отделе семеноводства ИНРА после моего 4-х месячного пребывания на Кубе, когда приехавший начальник объединения "Сортсемовощ" Кубы команданте Луис Борхэс, в беседе с Марио Крузом, сказал, что мне потребуется минимум один год, чтобы усвоить испанский язык. Тут я не выдержал и спросил: A seis mes no bastanete? ("а шесть месяцев не достаточно?"), и это вызвало восторженный смех, вследствие того, что я понимаю, о чём они говорят на испанском языке. Приведу ещё разговор с сотрудником отдела кадров ИНРА, который сказал мне, что до сих пор такого не было, и вряд ли будет в будущем ― вы являетесь единственным иностранным специалистом, который в такой сжатый срок смог освоить испанский язык. Нужно отметить, что знание языка помогало эффективнее решать любые проблемы на Кубе.
После ознакомления с состоянием дел по семеноводству на Кубе Марио Круз попросил меня написать предложения и рекомендации по этой проблеме. Я подготовил их, Марио Круз отшлифовал их на прекрасном испанском языке и очень оперативно издал их в качестве методических рекомендаций для специалистов сельского хозяйства.
Здесь необходимо коснуться ещё одной проблемы. День 30 сентября отмечается на Кубе как день защиты революции, так как в этот день были организованы комитеты защиты революции сверху донизу, то есть на каждой единице территории организован первичный комитет защиты революции, которые входят в состав муниципальных комитетов и далее ― провинциальный и, наконец, национальный комитет защиты революции Кубы. В этот день, 30 сентября, ежегодно проводится на центральной площади Гаваны ― площади имени национального героя Кубы Хосе Марти ― грандиозный митинг, на котором обычно с 4-х часовой пламенной речью выступал Фидель Кастро Рус. Я вместе с женой и сыном Федором были на трибуне, билеты мне выдали как советскому специалисту, работавшему в ИНРА. К 30 сентября 1965 года я ещё не мог понимать смысла речи Фиделя Кастро, но ловил себя на мысли, что очень внимательно слушаю его выступление, очень эмоциональное, подкрепляемое только Фиделю Кастро присущими жестами. Однако последнюю фразу его речи, потом переписанную из газет и переведенную на русский язык я запомнил на всю жизнь. Она гласила: Cuba sera el ultimo pueblo del munolo, que da la pas con los empirialistos janki, то есть: "Куба будет последней страной в мире, которая пойдет на сговор с империалистами янки". Жизнь показала, что Фидель Кастро оказался прав, так как Горбачев и Ельцин оказались первыми, которые пошли на сговор с империалистами США и разрушили Советский Союз.
В 1965 году наблюдалась некоторая дезорганизация на Кубе в связи с тем, что старая система была разрушена, а новая система хозяйственной деятельности ещё не была до конца создана, ряд организаций ликвидировались, но сотрудникам выплачивалась зарплата, что вело к низкой экономической эффективности производства. Система управления сельским хозяйством также давала сбои. В этих условиях я обратился в посольство СССР в Республике Куба и к руководству отдела семеноводства ИНРА и Эмпрессе семеноводства Кубы с просьбой перевести меня на работу на экспериментальную станцию Сантьяго де Лас Вегас (под Гаваной), где реально смог решить следующие вопросы по семеноводству:
1. В связи с экономической блокадой США Республики Куба необходимо провести грунтконтроль и сортоиспытание образцов семян овощных культур из СССР, стран СЭВ и других стран с тем, чтобы определить: семена из каких стран более пригодны для выращивания овощей для Республики Куба.
2. Выявить овощные культуры, по которым возможно организовать собственное семеноводство их в Республике Куба и разработать по ним технологию выращивания.
3. Организовать фундаментальные исследования по теории широтной интродукции сельскохозяйственных растений применительно к тропическим условиям Кубы.
С моими доводами обе стороны согласились. Начальник отдела семеноводства ИНРА Марио Круз подготовил рекомендательное письмо, и мы вместе с ним посетили эту станцию, где я был представлен и получил согласие руководства станции на переход на работу к ним.
Меня с семьей поселили в квартире, расположенной ближе к опытной станции, в районе гостиницы "Сьерра Маэстро". Квартира располагалась на втором этаже трехэтажного здания, до революции там проживала семья поляков, после революции уехавших в США. Квартира имела два входа ― один через парадную лестницу, другой "черный" ― с тыльной стороны квартиры и через неё был вход на кухню. Квартира имела два балкона и лоджию. При входе был большой холл-гостиная с балконом. К спальной комнате хозяев примыкал санузел с туалетом, ванной, душем и другими принадлежностями.
Вторая комната имела свой туалет с душем. Затем кухня с газовой плитой, к которой примыкала комната для прислуги с отдельным туалетом, душем и балконом. Пол был мраморным, что способствовало в жаркое время более умеренной (прохладной) температуре в квартире. Мойка пола была облегчена тем, что из каждой комнаты на уровне пола была вставлена труба диаметром 10 см, выходящая наружу здания, поэтому выливалось на пол ведро воды, а затем специальной шваброй с резиновой накладкой по типу щетки стеклоочистителя автомашины вся вода выгонялась на улицу. В полуподвальном помещении размещался для каждой квартиры дома гараж для автомашины. Я достаточно подробно описываю квартиру, в которой имелось всё для комфортной жизни в условиях тропиков.
Необходимо отметить также, что по существовавшему на Кубе законодательству запрещалось строить здания по типовым проектам, что способствовало учёту при проектировании каждого дома всех новинок строительных материалов и технологий строительных работ. Советские архитектурные и строительные специалисты стали рекомендовать проводить строительство по типовым проектам, так как это более экономично, но кубинцы отказались от этих рекомендаций, а что касается экономики, то они заявили: вы плохо считали.
При работе на опытной станции, которую на следующий год преобразовали в Институт агрономии Академии наук Кубы, режим складывался следующий. Утром подъем в 6.00, приём душа, туалет, завтрак и к 7 часам утра готов к выезду на работу. При полной готовности выходил на лоджию и в ожидании приезда автомашин учил слова, грамматику испанского языка. Примерно к 7.30 автомашина с нашим агрохимиком Вендило Григорием Григорьевичем и немецким учёным из ГДР Вальтером заезжала за мной и к 8.00 мы прибывали к месту работы. С 12 до 13 часов обед и отдых. Обедали в столовой вместе с кубинцами, блюда были кубинской кухни. С утра до жары обычно работали в поле, снимали нужные показатели и т.д. После обеда, в период жары, обычно работали в помещении по обработке опытных данных. В 17 часов, после окончания работы нас отвозили домой, а меня и Вендило ― в Институт иностранных языков имени Джона Рида, занятия проводились с 18 до 19 часов. Затем на общественном транспорте я возвращался домой. С учётом тропического климата ― приём душа, ужин и выполнение домашнего задания по испанскому языку, примерно до 23 часов, затем сон до 6.00 утра и далее по этому графику в течение 6 дней и только в воскресенье ― отдых и выполнение домашних заданий по испанскому языку. И так изо дня в день, кроме кубинских и советских праздничных дней, а также командировок в западные и восточные провинции Кубы.
В рабочую группу, где я работал, входил научный сотрудник Антонио Пратс Перец, со средним образованием, трудолюбивый и очень способный сотрудник. Его родители были родом из Испании, переехали на Кубу и жили в провинции Камагуей, имели 2 кабалерии пахотной земли (около 29 га). Во время одной из командировок мы с Антонио Пратсом заезжали к его родителям, переночевали у них. Нужно сказать, что это очень трудолюбивые крестьяне и, как сказал отец Антонио Пратса, две кабалерии земли вполне достаточно для безбедной жизни крестьянской семьи. Кроме того, был один лаборант и несколько сельскохозяйственных рабочих. На станции работал великолепный фотограф для съёмок объектов исследовательских работ и художник. Мне очень понравилось планирование научно-исследовательских работ. Так, проект темы по интродукции, например, кенафа, включал изучение биологии, селекции, агротехники и выход продукции. После окончания работ по проекту публиковалась книга с полным описанием всех работ, а главное ― с выходом в практику, т.е. с конечным результатом интродукции.
Меня попросили подготовить проект по семеноводству редиса. В процессе работы над ним мне пришлось учиться у них составлению проекта исследования с учётом их методики разработки проекта. Когда проект был готов, они назвали его "проект де Педро", хотя он был продуктом коллективного труда с кубинскими коллегами.
После первого проведения грунтконтроля образцов ряда овощных культур, в частности салатных и некоторых пряно-вкусовых растений, мы сообщили в Эмпрессу семеноводства об этих работах. К нам приехали начальник отдела семеноводства ИНРА Марио Круз и зам. начальника Эмпрессы семеноводства ИНРА, которые ознакомились на месте и убедились в том, что целый ряд культур и сортов овощных, намеченных для импорта семян этих сортов для Кубы непригодны, и сразу внесли коррективы в заявки на импорт семян. Другими словами, результаты наших работ оказались нужными для производства овощей на Кубе. Спустя примерно неделю, к нам на станцию пришло благодарственное письмо от этой организации.
В процессе фундаментальных исследований по интродукции так же было установлено, что посадочный материал чеснока для условий Кубы можно импортировать только из стран, расположенных в пределах 10 градусной широты от Кубы. Также было установлено, что сорта итальянских сортов риса (расположенных на 40° северной широты) по фотопериодической реакции совершенно непригодны для Кубы.
В то же время по ряду культур было разработано собственное семеноводство семян редиса, томатов, перца и других культур.
Во время одной из командировок в хозяйства, мне довелось ознакомиться с гранхой, которая выращивала водяной кресс. В отличие от Франции, на Кубе выращивали водяной кресс в чеках, наподобие тех, в которых выращивают рис. Однако, если рис выращивают путем затопления, то на Кубе выращивание водяного кресса проводилось в чеках, но со слабой проточной водой, чеки располагались как бы в виде каскадов ― верхние на более возвышенном месте, а следующие ― в более низких местах. Характеристику водяного кресса я нашел в монографии видного учёного Кубы Томаса Ройга "Лекарственные растения Кубы". Томас Рейг работал на опытной станции Сантьяго де Лас Вегас, в период моего пребывания на Кубе ему было уже свыше девяноста лет, но он был вполне работоспособным. Мне довелось несколько раз встретиться и беседовать с ним, а после одной из встреч сфотографироваться на память.
Анализируя химический состав водяного кресса, я пришел к выводу, что, кроме источника йода, это растение может быть хорошим средством против нематод, которых на Кубе было более чем достаточно, в чём мне вскоре пришлось убедиться. На Кубе возделываются бананы, но поскольку это культура многолетняя, а зимы в нашем понимании там нет, так как самая низкая температура на Кубе в январе месяце составляет +8° ― +12°, то плантации бананов страдают от нематод. Однако мы встретили в одной из гранх прекрасную плантацию бананов, свободную от нематод. Когда я пытался узнать, каким образом им удалось вырастить такую прекрасную плантацию, то мне начали объяснять, что у них работают прекрасные трудолюбивые революционеры-работники. Тогда я стал выяснять, какие были предшественники, и тут обнаружилось, что предшественником был водяной кресс, который в течение 3-х лет выращивался на этом участке.
Когда через 10 лет, я вторично был в командировке на Кубе, то вывез посадочный материал водяного кресса в Россию и после его интродукции организовал, совместно с институтом гельминтологии его испытание против галловой нематоды и картофельной нематоды. Результаты оказались положительными, и на их основе были получены два патента на средства борьбы против нематод.
