1813–1858
Боль – это сигнал живого организма. Она сообщает об опасности, предупреждает, что со здоровьем не все в порядке. Но для врача, особенно хирурга, это порой и серьезное препятствие на пути помощи больному, ведь, каким бы высокопрофессиональным доктор ни был, он не может уговорами заставить нервные рецепторы «молчать» во время лечебной процедуры, а значит, у пациента возможен и болевой шок. Зато врач может сделать так, что боли тот и не почувствует, и это даст возможность врачу произвести необходимые манипуляции. Знания, как эффективно и без нанесения вреда здоровью пациента справиться с болью, вобрала в себя научная дисциплина анестезиология, а весомый вклад в ее развитие внес доктор Джон Сноу.
Вклад в медицинскую науку:
• Родоначальник научной анестезиологии
• Родоначальник эпидемиологии
Вклад в развитие медицины:
• Анестезиология
• Хирургия
• Эпидемиология и инфекционные болезни
• Акушерство
• Медицинская химия
Вверх против течения
По реке Оуз, главной транспортной артерии Йорка – столицы северной Англии, глухо ворча, шли огромные баржи. Дом семьи складского рабочего Уильяма Сноу выходил окнами на реку, и ребятишки Сноу, бывало, на спор загадывали, сколько суден пройдет вниз по течению, а сколько вверх. Старшего из детей звали Джон. Он уже ходил в начальную школу, находившуюся на той же Норт-стрит – вечно подтопляемой из-за реки улице, где проживала городская беднота. Глава семьи, Уильям, несмотря на свое незавидное положение, не унывал. Он верил, что Бог воздает человеку по его трудам. Вся большая семья Сноу по выходным неизменно посещала собор Всех Святых, чтобы поблагодарить Создателя за маленькие житейские радости и попросить милости на будущие времена. Уильям очень рассчитывал на то, что его новая работа – развозить товары по магазинам Йорка на конке – даст ему достаточно средств, чтобы поставить на ноги, а главное, выучить свою детвору. Потому, как только появилась возможность отдать старшего сына в престижную частную школу, старший Сноу без сожаления раскупорил свою кубышку. Сам Джон хорошо понимал, как нелегко достались деньги его отцу, и старался учиться прилежно. Чуть ли не единственный ученик в школе из низшей рабочей среды, он показывал неплохие результаты в естествознании, математике, латинском и греческом языках.
Сноу проводит опыты на животных и самом себе и в результате изобретает первый ингалятор для наркоза с возможностью дозированной подачи лечебного вещества
Трудолюбие и деловая хватка Уильяма наконец принесли свои плоды: он смог приобрести новый дом в окрестностях Куин-стрит, а позднее еще склад и небольшой участок пахотной земли – залог будущего неплохого наследства. Но пока до благоденствия далеко: в семье Сноу уже девять детишек. На университетское образование для Джона средств не остается. Потому, дабы не терять время и совершенствоваться в науке, в 1827 году 14-летний Джон покидает Йорк, перебирается в Лонгбентон под Ньюкаслом и поступает учеником к хирургу Уильяму Хардкастлу. Доктор Хардкастл – друг дяди Джона, известного путешественника Чарльза Эмпсона, недавно вернувшегося из Южной Америки и с радостью узнавшего о поразительных успехах племянника и его желании стать врачом.
В 1838 году им успешно выдержаны испытания на вступление в Королевскую коллегию хирургов Англии и Общество аптекарей.
Пациентами Хардкастла были люди разных сословий, и Джон с ходу окунулся в медицинскую практику. Здесь юноша убеждается в том, что людские слабости, такие как обжорство, пьянство, лень, зачастую становятся первопричинами болезней. И Джон решает начать с себя и на восемь лет отказывается от мясной пищи. Потом он выберет путь убежденного трезвенника и будет регулярно заниматься плаванием и гимнастикой.
В 1831 году наставник отправляет его на помощь городским врачам в Ньюкасл, где бушует эпидемия холеры. Впервые столкнувшись с этой страшной болезнью, 18-летний Сноу вступает с ней в ожесточенную схватку. С 1833 по 1836 год Джон набирается опыта еще у нескольких врачей, после чего возвращается в Йорк и принимает участие в создании городского общества трезвости.
Все мировое хирургическое сообщество с нетерпением ждало дня, когда стало бы возможным проведение операций безболезненно для больного
Дядюшка Чарльз к этому времени стал одним из самых уважаемых членов высшего общества Бата – крупного курортного города в графстве Сомерсет. Он дружен с Шарлем Луи Наполеоном – будущим императором Франции Наполеоном III. Отправившись ненадолго погостить у Наполеона, Чарльз берет с собой племянника. Это первое, но, как окажется позднее, не последнее знакомство сына рабочего с особами королевской крови.
Вернувшись из Франции в октябре 1836 года, Чарльз Эмпсон способствует поступлению Джона в знаменитую Хантеровскую медицинскую школу в Лондоне, основанную в 1769 году выдающимися шотландскими анатомами и хирургами братьями Хантер. Отучившись в ней год, Сноу проходит хирургическую практику в Вестминстерской больнице, где вольным слушателем посещает собрания местного медицинского общества.
Отныне Сноу может работать врачом общей практики, изготавливать лекарства и выступать с докладами в Вестминстерском медицинском обществе. Тогда впервые проявляется многогранность его научного таланта: он активно выступает перед коллегами с сообщениями на темы механизма дыхания, анемии, алкоголизма и др. В Хантеровской школе Джона заинтересовали дополнительные лекции по акушерству, и, будучи еще студентом университета, Сноу в 1841 году делает доклад на тему «Асфиксия и оживление новорожденных», который вызывает активное обсуждение ученых коллег.
Однако цель Джона – получить полное медицинское образование, и вновь роль волшебника, исполняющего мечты целеустремленного племянника, берет на себя Чарльз Эмпсон. Его стараниями в 1843 году студент Лондонского университета Джон Сноу получает степень бакалавра, а в 1844-м – доктора медицины. Справедливости ради, надо отметить, что в этом есть и значительная часть заслуг и самого Сноу.
Истоки анестезиологии
В 1200 году Раймонд Люллиус открыл сладкий купорос, в 1540 году Парацельсом были выявлены его обезболивающие свойства.
А в 1730 году благодаря немецкому химику Фробениусу это вещество за свою способность умиротворять и усыплять получило название «эфир», что значит «небесный». Эти качества эфира врачи пытались использовать с середины XVIII века, к примеру при лечении невралгии и чахотки.
В 1838 году Сноу успешно выдерживает испытания на вступление в Королевскую коллегию хирургов Англии и Общество аптекарей.
Робкие попытки проводить операции под воздействием паров эфира предпринимались с первой половины XIX века. Американские дантисты Кроуфорд Лонг в 1842-м и Уильям Мортон в 1844 году впервые стали применять эфир при удалении корней зубов и в других стоматологических манипуляциях. Учитель Мортона, доктор Хорас Уэллс, в 1844 году потерпел позорное фиаско при публичной демонстрации обезболивания закисью азота, не смог восстановить профессиональную репутацию и покончил жизнь самоубийством. Потому Мортон, в 1846 году впервые применив при содействии друга, химика Джексона, пары эфира при челюстной операции, серьезно сомневался, стоит ли обнародовать свою методику. Тем не менее в ноябре того же года открытие было опубликовано, но это насмерть рассорило Мортона и Джексона, борющихся за первенство в авторстве.
Уже в конце 1846 года хирурги-стоматологи в Европе с энтузиазмом берут на вооружение метод Мортона-Джексона. Сноу, как никто, понимает, какие перспективы сулит открытие эфирного наркоза для хирургии в целом, и ставит перед собой задачу изучить вопросы дозирования анестетика и методики его подачи. Он проводит опыты на животных и самом себе и в результате изобретает… первый ингалятор для наркоза с возможностью дозированной подачи лечебного вещества. С огромным успехом в операционной больнице Св. Георгия проходит публичная демонстрация Сноу возможностей ингалятора. Профессор хирургии Лондонского университетского колледжа Роберт Листон поручает Джону во всей столице курировать вопросы применения эфира при операциях, а также готовить медицинские кадры для наркозного дела – первых профессиональных анестезиологов. В 1847 году выходит первая в истории книга по анестезиологии – «Об ингаляции эфира», ее автором является Джон Сноу.
Привычная техника хлороформного наркоза на тот момент состояла в нанесении его на салфетку наложенную на лицо пациента, и не предполагала точной дозировки вещества
Все мировое хирургическое сообщество с нетерпением ждало дня, когда стало бы возможным проведение операций безболезненно для больного. Тем не менее по мере накопления хирургами опыта в применении наркоза выявляются и неизбежные недостатки эфира, что приводит к необходимости поиска альтернативных анестетиков: хлороформа, дихлорэтана, амилена и множества других веществ, вплоть до паров бензина. Сноу все это время находится в авангарде изыскателей. К примеру, им хорошо изучен и применен при 238 операциях газообразный анестетик амилен. Однако после двух смертельных случаев ученый решает отказаться от его использования, и амилен теряет свое практическое значение в анестезиологии.
В 1831 году химик Самуэль Гутри из Харбора в ходе опытов получает хлороформ. В широкую практику хлороформный наркоз ввел шотландский акушер и хирург Джеймс Янг Симпсон, впервые, кстати, применивший эфир при обезболивании родов и выпустивший в ноябре 1847 года научную статью об опыте применения этого анестетика. Сноу внимательно изучает эту информацию и приступает к собственным исследованиям. Хлороформ – совсем не безвредное вещество: небольшое превышение его концентрации во вдыхаемом воздухе может привести к смерти пациента. Привычная техника хлороформного наркоза на тот момент состояла в нанесении его на салфетку, наложенную на лицо пациента, и не предполагала точной дозировки вещества. Сноу изобретает для хлороформа ингалятор с дозатором, а его книга о применении этого и других анестезирующих веществ увидит свет уже после смерти ученого.
В 1841 году Сноу делает доклад на тему «Асфиксия и оживление новорожденных», который вызывает активное обсуждение ученых коллег.
Королевский наркоз
Англиканская церковь поначалу была настроена крайне враждебно к обезболиванию родов, руководствуясь библейским «в муках ты будешь рожать детей своих». Напрасно тот же Симпсон в споре с клириками апеллировал к Святому Писанию, говоря, что Бог был первым наркотизатором, усыпив Адама перед изъятием у него ребра. Каков был бы исход этого противостояния, если бы снова не опосредованная помощь доброго гения Джона Сноу – дядюшки Чарльза? Дело в том, что Чарльз Эмпсон был вхож в высшие круги и тесно знаком с Наполеоном III, и это так или иначе повлияло на круг общения его племянника. Джона Сноу неоднократно приглашали ко двору королевы Виктории для врачебных консультаций, в особенности после того, как он попал в элиту английских медиков, получив в 1850 году лицензию Лондонской королевской коллегии врачей.
Сноу настаивал на том, что обезболивание в родах необходимо, но роженица должна быть в сознании и в состоянии следовать рекомендации акушера
Сноу настаивал на том, что обезболивание в родах необходимо, но роженица должна быть в сознании и в состоянии следовать рекомендациям акушера. При этом, по убеждению ученого, наркозом должен заниматься не сам акушер, а отдельный специалист. Принц Альберт, муж королевы Виктории, всерьез заинтересовался вопросами анестезии и в 1848 году при рождении принцессы Луизы и в 1850 году при рождении принца Артура приглашал Сноу присутствовать в качестве консультанта на случай возникновения осложнений. Тогда анестезия не понадобилась, а прибегнуть к ней пришлось через три года: в ночь на 7 апреля 1853 года, когда у Ее Величества начались восьмые роды. Сноу спешно доставляют во дворец, и принц Альберт не скрывает своего беспокойства: боли у супруги в этот раз были сильнее, чем во время предыдущих родов, и королева никак не может разрешиться от бремени. Сноу убеждает Альберта согласиться на непродолжительную ингаляцию хлороформа роженице.
В 1843 году студент Лондонского университета Джон Сноу получает степень бакалавра, а в 1844-м – доктора медицины.
В результате проведенного обезболивания королева перенесла роды благополучно и подарила мужу принца Леопольда. Виктория оценила действие анестезии и в 1857 году, будучи беременной в девятый раз, заранее попросила Сноу дать ей при родах хлороформ, чтобы произвести на свет принцессу Беатрис без какой-либо выраженной боли. Перед авторитетом венценосной многодетной матери церковь вынуждена была снять свои претензии к наркотизаторам. В обществе анестезию при родах тут же прозвали «королевским наркозом», и все находящиеся на сносях аристократки непременно желали рожать «как королева», вдыхая пары хлороформа – по словам самой Виктории, «чрезвычайно успокаивающего, умиротворяющего и даже приятного средства».
Джона Сноу неоднократно приглашали ко двору королевы Виктории для врачебных консультаций, в особенности после того, как он попал в элиту английских медиков
Смертоносная колонка
Со времени эпидемии холеры в Ньюкасте 1831 года, когда Джон Сноу делал свои первые шаги в медицине, минуло 18 лет. В 1849 году ученый публикует памфлет «О способе заражения холерой». В противовес сложившемуся мнению, что холера передается воздушно-капельным путем, Сноу приводит доказательства того, что «холерный яд» (роль микробов науке еще была не известна) проникает через пищеварительную систему. Логика проста: болезни, передающиеся через воздух, проявляют себя вначале лихорадкой и ознобом, а холера с самого начала поражает желудочно-кишечный тракт, и основным источником заражения, по мнению Сноу, является вода.
Вспышки холеры были нередки в Лондоне, но эпидемия 1854 года вошла в историю как одна из самых страшных. Сноу с самого начала эпидемии изучает закономерности распространения холеры. Он обнаруживает, что в зависимости от поставщика воды – чистой или загрязненной отходами жизнедеятельности – число случаев заболевания в том или ином районе отличается в 15 раз. В первую неделю сентября 1854 года скорость распространения холеры становится чудовищной: за день регистрируется до полутора сотен новых случаев, погибает более сотни людей. В Сохо за несколько дней инфекция уносит более боо человек.
В 1847 году выходит первая в истории книга по анестезиологии – «Об ингаляции эфира», ее автором является Джон Сноу.
Перед Сноу лежит карта Лондона, на которой он отмечает вспышки болезни. Внимание ученого привлекает водозаборная колонка в Сохо, расположенная на пересечении Кембридж-стрит и Броад-стрит – в месте наибольшего количества смертельных случаев. Сноу отправляется туда и расспрашивает жителей, откуда у них принято набирать воду. Попутно выясняется, что в домах, находящихся в смежных районах, в которых произошли летальные случаи, также использовалась вода из колонки на Броад-стрит. Фабрика, где производились детонаторы, еще больше усилила подозрения Сноу: 18 смертей, при этом канистры для воды рабочими наполнялись на злосчастной колонке. Островком благополучия оказался местный пивной заводик. Из разговора с управляющим выяснилось, что рабочие, получающие бесплатное пиво, воды вообще не потребляют.
Оставшимися к тому времени в живых овладела паника. Люди бросали дома и с минимумом вещей покидали Сохо, превратившийся в гигантский склеп. 7 сентября в опустевшем районе собрался приходской совет. Его члены обсуждали неутешительные прогнозы и терялись в догадках, каким образом противостоять распространению болезни. Джон Сноу вошел в зал незамеченным и сел в последнем ряду, дожидаясь, когда закончит речь очередной докладчик. Затем он вежливо попросил слова у членов совета и развернул перед ними карту Лондона с нанесенными на нее черными точками, сливающимися в зловещее пятно в районе Броад-стрит. Не дольше чем через полчаса приходским советом было принято решение демонтировать рычаг на подозрительной колонке. Когда через несколько дней эпидемия резко пошла на убыль, даже самые отъявленные скептики признали правоту врача.
Когда через несколько дней эпидемия резко пошла наубылъ, даже самые отъявленные скептики признали правоту врача
В 1856 году работа Сноу о причинах распространения холеры – фактически первый труд по эпидемиологии – получила в Париже престижную премию, а почти полтора века спустя, в 1992 году, в Лондоне, в районе Сохо, на улице Броадвик-стрит (бывшая Брод-стрит) в память о выдающемся враче, спасшем столицу Англии от холеры, была установлена точная копия водоколонки-убийцы с демонтированным рычагом. Рядом (в этом, видимо, есть доля английского юмора) расположился традиционный паб имени Джона Сноу – почетного секретаря Лондонского общества трезвости.