Группа мятежных офицеров захватила командный пункт управления межконтинентальными ракетами... Главу государства хватил удар... Близятся президентские выборы – кто станет новым лидером державы, уже ни для кого не секрет. Страна на пороге ключевых перемен. В воздухе витает нечто будоражащее и опасное. Все замерли в ожидании... И только несколько человек методично готовятся изменить естественный и очевидный для всех ход истории. Это им вполне по силам. Тем более что все можно решить одним-единственным выстрелом. Суперкиллер уже получил заказ, его ожидает огромный гонорар. И даже когда информация о заговоре становится достоянием спецслужб, ничего уже нельзя изменить. Механизм запущен, обратной дороги нет. Профессиональному убийце экстра-класса можно противопоставить только специалиста столь же высокого уровня. И такой человек находится – это эксперт-аналитик Дронго.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПЕРВЫЕ СЕМЬ ДНЕЙ
День первый. Воскресенье. 10 июня.
Он пристально, не отрывая взгляда, смотрел на быстрое течение. Все было как обычно. И день, и год, и век назад река так же стремительно несла свои воды, словно опаздывая на свидание с озером. Ему нравилось смотреть на этот быстрый поток, ставший неким символом человеческой жизни и быстротечности самого времени.
– Миша, – вывел его из раздумий голос жены, – Миша, тебя к телефону.
Он повернулся. Недовольно наморщив лоб, оторвал взгляд от воды. Его раздражали эти неожиданные звонки, мобильные телефоны, все эти технические новшества, которые могли достать его в любой точке, бесцеремонно вторгнуться в его жизнь. Вздохнув, он подошел к телефону и недовольно взглянул на жену.
– Нужно было сказать, что меня нет, – тихо заметил он.
– Они говорят – это срочно, – сделала большие глаза жена.
День второй. Москва. Вторник. 12 июня.
К стоявшему у обочины серому «Ауди» подъехала черная «Волга» и, мягко затормозив, остановилась рядом. Из нее вышел высокий мужчина и стремительно зашагал по направлению к небольшому холму, за которым его уже ждал человек, приехавший на «Ауди». Оба водителя, также вышедшие из машин, неторопливо переговаривались. Оба были удивлены неожиданным поведением своих начальников, у которых работали уже не первый год, когда те вдруг отправились за город, в эту глухомань, без охраны и привычных автомобилей сопровождения.
Приехавший в черной «Волге» высокий мужчина был заместителем директора Федеральной службы безопасности. Он дошел до холма и возле кустарника увидел человека, созерцавшего открывающуюся отсюда панораму ближайшего поселка.
– Добрый день, – вежливо поздоровался подошедший. Среди профессионалов его считали одним из лучших специалистов, утвердившихся в руководстве ФСБ, несмотря на то что ему было сорок восемь лет, что для разведчика считалось совсем немного.
В органах государственной безопасности он работал больше двадцати лет, успел дослужиться до генерала и сделал прекрасную для кадрового офицера, к которым не очень-то благоволили в девяностые годы, карьеру. Он начинал сотрудником внешней контрразведки ПГЯ КГБ, а после девяносто первого года, во время разделения бывшего Комитета на разведку и контрразведку, перешел в ФСБ, выбрав для себя внутреннюю безопасность.
– Здравствуй, – обернулся к нему приехавший первым пассажир «Ауди», протягивая руку, – спасибо, что приехал. – Затем, оглянувшись по сторонам, настороженно спросил: – Надеюсь, здесь нас никто не услышит.
День третий. Москва. Пятница. 15 июня.
Он нетерпеливо шарил по своему столу в поисках записной книжки. Уже собираясь позвать секретаря, он вовремя вспомнил, что убрал записную книжку в сейф. Поднявшись с кресла, он прошел в угол, где стоял массивный железный шкаф, открыл дверцы и вытащил свою записную книжку со множеством телефонов. Нужный ему номер был записан на последней странице его личным, только ему одному известным шифром. Он зашифровал номер телефона кодовым словом, написав его перед этим задом наперед. Но все равно он боялся и поэтому хранил записную книжку в сейфе.
Он взглянул на номер, положил записную книжку обратно и вернулся к своему креслу. Я генерала сегодня было плохое настроение. Все время болела голова. Усевшись за стол, он взглянул на телефонные аппараты, выстроившиеся в ряд с левой стороны, и, недовольно отвернувшись, достал мобильный телефон. Он набрал нужный номер.
– Я вас слушаю, – раздался знакомый голос. Очевидно, у собеседника был аппарат с определителем номера, так что он понял, кто ему звонит.
– Где ты сейчас? – спросил позвонивший.
– В городе.
День четвертый. Тверь. Воскресенье. 24 июня.
Вокруг никого не было. Он оглянулся. Пустая улица, ни одного прохожего, ни одной машины. Был уже одиннадцатый час вечера, и случайных прохожих в это время здесь обычно не бывало. Дело в том, что переулок, в котором он жил, облюбовали молодые длинноволосые юнцы. По вечерам они собирались компанией, бренчали на гитарах, пили вино и, похоже, курили наркотики.
Дом, в котором он жил, находился в тупике, в конце переулка. Лохматые гитаристы жили по соседству. Поначалу их тусовки здорово раздражали его. Но потом он сообразил, что шумная уличная компания, которая отпугивает всех чужаков, служит на самом деле прекрасной охраной и под их «прикрытием» он может чувствовать себя в относительной безопасности. Он успокоился.
Но сейчас, возвращаясь к себе домой, он чувствовал на себе чужой взгляд. Он не мог ничего перепутать, он физически ощущал любой чужой взгляд, даже направленный в его спину, он чувствовал энергетику чужого взгляда, словно бьющего под лопатку. Это было врожденное чувство опасности, помноженное на интуицию и развитое годами тяжелых тренировок.
Именно поэтому он внезапно споткнулся и выронил газету, которую нес в руках. Все получилось словно случайно. Он наклонился и, поднимая газету, незаметно оглянулся. Улица по-прежнему была безлюдна, но он был уверен, что за ним наблюдают. Он медленно выпрямился, фиксируя на себе чужой взгляд, который обжигал его, словно попавший на лицо солнечный луч. Чуть повернул голову. За ним следили откуда-то спереди. Кажется, он понял. Следят из белой «Волги», которая припаркована недалеко от въезда в его переулок. Оттуда просматривается вся улица. Лучшее место для наблюдения трудно придумать. Никто не пройдет в переулок незамеченным.
Раньше узкий переулок был сквозным, но затем сосед построил сарай и перегородил его, превратив в тупик. Однако все в городе по-прежнему называли новый тупик переулком. Он взглянул в сторону машины. Белая «Волга», кажется, местная, но раньше на этой улице она не появлялась. Одна секунда. Настоящий профессионал смотрит ровно одну секунду, может, даже чуть меньше. Он бросает молниеносный взгляд, а уже затем его мозг обрабатывает поступившую информацию, отбрасывая ненужное и выделяя главные детали. В автомобиле сидел человек. Чтобы разглядеть его, нужно было чуть повернуть голову или скосить глаза. Он так и делал, время от времени, словно в такт своим шагам, ненароком чуть поворачивал голову.
День пятый. Тверь. Понедельник. 25 июня.
Он возвращался домой, уставший от напряжения прошедшего дня. Раньше сотрудники контрразведки, особенно на местах, ничем не отличались от обычных чиновников. Они собирали сведения о неблагонадежных и контролировали перемещения всех иностранцев, даже случайно попадавших в их район или область. Но все изменилось в девяностые, когда криминогенная обстановка стала напоминать военные действия внутри страны. Распоясавшиеся уголовники всех мастей, почувствовав, что реальной власти в государстве нет, а чиновники, получившие возможность безнаказанно разворовывать доставшиеся им богатства огромной страны, заняты лишь тем, чтобы урвать кусок побольше, начали быстро и уверенно завоевывать позиции, подчиняя своему влиянию все новые сферы деятельности, объявив войну собственному населению. Все магазины и местные предприятия немедленно были обложены данью. Система хищений с помощью фальшивых авизо, получение льготных государственных кредитов под смехотворные проценты в условиях галопирующей инфляции, поражали своими масштабами. Миллиарды долларов бесконтрольно ходили по стране. Вдобавок ко всему те, кто были призваны охранять оружие некогда самой мощной армии, занялись его разворовыванием и распродажей. Таким образом, криминальный мир получил огромные деньги и возможность вооружаться. В той настоящей войне, которую он объявил государству, последнее, ясно, проигрывало.
Сотрудники милиции и ФСБ уже привыкли к многочисленным потерям в своих рядах. На работу офицеры выходили в бронежилетах и с табельным оружием, отлично сознавая, что каждый день, проведенный на службе, может оказаться последним.
Юрий Аримов пришел на службу в КГБ еще в те благословенные времена, когда на работу можно было ходить в костюме и галстуке, а рабочий день, начинавшийся с чашечки кофе, заканчивался ровно в шесть часов вечера. В отдаленном районе Тверской области, называвшейся раньше Калининской, где он начинал свою службу, все было тихо и спокойно. Иностранцев сюда не пускали, несколько информаторов с военных и полувоенных заводов исправно передавали свои сообщения, – в общем, шла обычная, будничная работа. Так было первые пять лет. Но затем все изменилось, особенно после того, как лет десять назад он переехал в Тверь, уже вернувшую себе к тому времени свое исконное имя. В городе начали появляться рэкетиры, сколотившие свои банды, активизировались мошенники и карманники, участились разбои и убийства.
Теперь, собираясь на службу, нередко приходилось надевать пуленепробиваемый жилет, да и заниматься приходилось все больше обезвреживанием опасных преступников. К сожалению, почти все преступники, с которыми приходилось сталкиваться, теперь были из разряда «особо опасных». Они были отлично вооружены, имели собственных информаторов среди правоохранительных служб, часто обладали опытом, которого не было у молодых офицеров милиции, и имели гораздо лучшее техническое оснащение.
Вчера у Аримова был выходной, но отдохнуть ему не удалось. Его вызвал полковник Кулаков, заместитель начальника областного управления по оперативной работе, и приказал встретить на вокзале двоих приезжих из Москвы. Тем нужна была машина, и Аримов вынужден был бросить все свои дела, встретить гостей на вокзале, отдать им ключи от автомобиля, а затем поздно вечером забрать машину в том же месте. Одни ключи были у него, а вторые незнакомцы спрятали в багажнике, как они и договорились.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВТОРЫЕ
СЕМЬ ДНЕЙ
День восьмой. Москва. Суббота. 30 июня.
Дронго сидел на диване и читал книгу. В последние годы он все чаще обращался к мудрости средневековых мыслителей, поражаясь их уму и умению в любые, даже самые тяжкие времена ставить истинные ценности превыше всего. Эразм Роттердамский, Монтень, Спиноза – им выпало жить в эпоху мрачного средневековья, когда на улицах городов полыхали костры – инквизиция расправлялась с еретиками, «ведьмами», «колдуньями», а эти философы пытались разгадать тайну человеческого бытия.
Дронго размышлял о мудрости и мужестве подвижников, несущих свет истины в любые, самые страшные, смутные времена, когда его размышления прервал телефонный звонок. Он недовольно взглянул на телефон. В последние годы ему казалось, что любая новость несет в себе некое разрушительное начало. Он становился консерватором. По всей видимости, сказывался возраст, но даже самому себе признаваться в этом он не хотел.
Включился автоответчик, предлагавший позвонившим оставить сообщение или свой номер телефона. После паузы он услышал знакомый голос.
– Мне нужно к вам приехать. Возьмите трубку, я знаю, что вы дома.
Дронго подошел к телефону и поднял трубку. Он узнал позвонившего человека – его металлический голос ни с каким другим не спутаешь. Не ожидая ничего хорошего от звонка, он буркнул:
День восьмой. Москва. Суббота. 30 июня (продолжение).
Как она вчера намучилась с этим раненым. Он был тяжелым, поднять его не было никаких сил. Незнакомец был молодым, высоким и чем-то был похож на Сашу и на Павлика одновременно. Может, это заставило ее принять столь неожиданное и отчаянное решение. Ведь неизвестный мог оказаться бандитом, вором или насильником, но сердце подсказывало Элле, что это не так. Кроме того, она успела разглядеть его. На нем был хороший костюм, дорогая обувь. Он был прилично одет и выбрит. Нет, на бандита он совсем не был похож. Скорее, на бандитов были похожи его преследователи. Пока она тащила его к дивану в гостиной, он испачкал кровью пол. Она совсем выбилась из сил и, остановившись передохнуть, даже спросила лежавшего без сознания человека:
– Это вы нарочно такой тяжелый?
Он, конечно, не ответил. Она наконец дотащила незнакомца до дивана. Сбегала в спальню, принесла свежую простыню, подушку. Постелила. Здесь иногда спала ее мама, когда приезжала к ним в гости. Элла посмотрела на незнакомца.
«Интересно, кто он такой?» – подумала она.
Когда она поднимала его на диван, он пришел в себя и едва слышно пробормотал:
День восьмой. Тверь. Суббота. 30 июня.
О трагедии, произошедшей с генералом, Игорь Викторович Рашников узнал из газет. В пятницу вечером он возвращался домой, когда, проходя мимо киоска «Печати», уперся взглядом в заголовок газетной статьи о смерти генерала ФСБ. Заинтересовавшись, он подошел поближе и купил газету. На первой странице была фотография Кирилла Сергеевича. Рашников был поражен. Такого удара от судьбы он не ожидал. Газета сообщала, что в машине погибшего нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Никаких объяснений, никаких комментариев.
Рашников свернул газету, положил ее в карман и медленным шагом направился к дому. Итак, Кирилла Сергеевича больше не было в живых. Что из этого следовало? Вывод первый. Деньги, полученные в качестве аванса, можно было бы оставить себе, а о «заказе», переданном через генерала, забыть. Но Рашников знал, насколько бесперспективен этот путь. Движение больших денег всегда оставляет явный след, как след дождевого червя в австралийской пустыне. Скрыть его невозможно. Рано или поздно Рашникова вычислят. И тогда – он понимал это – пощады не будет. «Ликвидатор» не имел права взять деньги и отказаться от задания. Если учесть, что генерал погиб через несколько минут после встречи с Рашниковым, то главные заказчики, пославшие Кирилла Сергеевича, вполне могли сделать вывод о возможной причастности к его смерти и «ликвидатора», с которым он встречался.
Вывод второй. Очевидно, покойный генерал решил сыграть в свою игру. Он действительно перевел девятьсот тысяч в банк, указанный Рашниковым. И действительно передал при встрече триста тысяч долларов наличными. Но, оказывается, что гораздо большую сумму он либо присвоил, либо просто украл. В машине нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Значит, генерал был нечист на руку. Очевидно, он объявил заказчику, что «ликвидатор» просит за свою работу девятьсот тысяч наличными и столько же перечислением на указанный счет. Тогда получалось, что разницу генерал решил присвоить себе, и это Рашникову крайне не понравилось.
Наконец, третий вывод. Деньги с банковского счета могли быть отозваны, а на самого «ликвидатора» мог быть объявлен розыск с тем, чтобы заставить его замолчать навсегда и гарантировать сохранение тайны. Этот вариант был самый неприятный, особенно если предположить, что авария, в которой погиб генерал, могла быть неслучайной. Хотя Рашников почему-то был уверен, что генерал действительно сам попал в аварию, – он видел, как тот торопился.
Из всего этого следовало главное: надо прежде всего подчищать свои тылы, а уже затем решать, что дальше делать. Для начала следовало исчезнуть. Но исчезнуть таким образом, чтобы все были уверены, что он умер. С вечера пятницы Рашников обдумывал этот план. Он понимал, что доказательства его смерти должны быть достаточно убедительными, чтобы в них поверили те, кто будет его искать. И вместе с тем надо было придумать, как подать сигнал «главному заказчику», помочь тому каким-то образом выйти на «ликвидатора» и подтвердить свою заинтересованность в выполнении заказа. Рашников размышлял всю ночь. К утру он уже знал, как действовать.
День восьмой. Москва. Суббота. 30 июня (продолжение).
После того как Элла вынесла банку, ее гость несколько успокоился и заснул. Он ничего не ел со вчерашнего дня, и это ее немного волновало. Видимо, аппетита у него совсем не было, но хороший бульон ему явно не помешал бы. Она прошла на кухню, заглянула в холодильник. Там почти ничего не было. Нужно было сходить в магазин. Он предупреждал, что за домом будут следить. Но почему она не может выйти в магазин? Ведь не должна же она сидеть голодной. Кроме того, по субботам, когда не надо было ходить на работу, Элла всегда занималась хозяйством. А сегодня как раз была суббота.
Поставив перед Саидом стакан с водой, она переоделась и вышла из квартиры. Закрывая дверь, она прислушалась. На лестничной площадке все было спокойно. Она вызвала лифт и спустилась вниз. Во дворе все было как обычно. Играли дети, на скамейке сидели старушки. Она решила, что ее гость был напуган и несколько преувеличил опасность, но, когда выходила на улицу, заметила стоявшую у дома машину. В одном из сидевших в ней людей она узнала того самого человека, который встретил ее вчера на лестнице. Сердце заколотилось сильнее. Она сжала зубы и прошла мимо автомобиля, заставив себя не поворачиваться в их сторону. Нет, ее гость не ошибался. Его преследователи так просто не исчезнут. Нужно было узнать у Саида, кто он вообще такой и почему эти люди его преследуют, запоздало спохватилась Элла.
В универсаме она кидала в свою тележку все, что попадалось под руку, особенно не разбирая. Когда кассирша, пробив чек, назвала сумму, Элла даже опешила. Она никогда не набирала столько продуктов. Пришлось даже кое-что вернуть обратно. Но все равно заплаченная сумма была равна почти четверти ее месячной зарплаты. Она сложила продукты в несколько пакетов и поспешила домой. Уже подходя к дому, она вдруг сообразила, что наблюдатели могут заметить, как много у нее пакетов. А если они узнают, что муж и сын уехали из Москвы, то вполне могут решить, что для нее одной такого количества продуктов многовато. Она остановилась у соседнего дома, не решаясь идти дальше. Несколько минут она думала, как ей быть, пока не увидела идущего из школы сына своей соседки.
– Коля, – позвала его Элла, – иди сюда.
Мальчик подошел к ней. Ему было двенадцать лет, и он дружил с Павликом.
День восьмой. Лондон. Суббота. 30 июня.
В субботний день в зоопарке всегда бывает много людей. Впрочем, в лондонском зоопарке и в будние дни бывает немало семейных нар, пришедших сюда с детьми, чтобы показать им редких экзотических животных, которых они могут увидеть только по телевизору. Лондонский зоопарк был разделен на две части, и, чтобы попасть в северную часть, нужно было пройти под мостом. Невысокий полноватый мужчина, поминутно оглядываясь по сторонам, вел по подземному переходу маленькую девочку, обещая показать ей жирафов, находившихся в открытых вольерах.
Племянница невесело тащилась за дядей, даже не подозревая, для чего она понадобилась брату своей мамы, решившему показать ей в четвертый раз жирафов. Ей стало скучно в зоопарке уже во время третьего посещения, но дядя упрямо тащил ее туда, обещая купить любые сувениры, какие она захочет. Девочка равнодушно смотрела, как жирафы обгладывали листья на деревьях, грациозно передвигаясь по огороженному участку. Ее дядя в это время присел на скамейку и достал носовой платок. Рядом устроилась молодая мать, сынишка которой с удовольствием наблюдал за животными. Ему, очевидно, не надоедало это занятие, как племяннице незнакомого господина. Впрочем, в пять лет любые прогулки вместе с мамой кажутся праздником.
Мама была сотрудником российского внешнеэкономического ведомства, а по совместительству и сотрудником Службы внешней разведки России. Незнакомец, который в четвертый раз привел в зоопарк свою племянницу, был представителем крупнейшей финансовой корпорации, давно работавшим на российскую разведку. Мистер Джозеф Киделл был завербован еще семь лет назад и с тех пор добросовестно поставлял информацию представителям российской внешней разведки. В девяностых годах уходящего века иностранные разведки охотились, главным образом, за экономической и технологической информацией, тщательно скрываемой от конкурентов. Подобными данными интересовались не только российские, но и китайские, пакистанские, индийские, даже японские и американские информаторы, которые сразу находили сбыт своей «продукции» за рубеж.
Мистер Киделл не был дилетантом. Он с самого начала знал, на кого именно работает, и точно знал оговоренную сумму гонораров. Являясь ведущим сотрудником крупнейшей финансовой корпорации Великобритании, он поставлял интересующую Москву информацию по новейшим технологиям и экономическим сделкам своей корпорации. Кроме того, он был одним из экспертов британского правительства, и часто его данные помогали Москве вырабатывать верную политику в своих отношениях с другими странами.
Один из жирафов подошел ближе к ограде, и заинтересовавшиеся дети стали протягивать к нему руки. Мистер Киделл, заметив, что его племянница наконец отвлеклась, повернулся к сидевшей рядом с ним на скамье женщине и предложил ей сигарету. Та, благодарно кивнув, достала из пачки заранее помеченную сигарету с сообщением. Сигарета мгновенно исчезла у нее в руках, и вместо нее женщина достала другую. Мистер Киделл щелкнул зажигалкой. Женщина еще раз кивнула и прикурила. Со стороны все выглядело естественно.