В горах иногда кажется, что время может останавливаться. За прошедшие тысячи лет здесь не произошло видимых изменений. На склонах холмов по-прежнему ходят стада баранов и коз, пытаясь найти среди этих громадных валунов сочную зеленую траву. По-прежнему так же неистово светит солнце, словно собирающееся спалить эти горы и его обитателей в дневные часы. И так же неприятно завывает ветер в ночи, словно предупреждая людей о возможном появлении волков. И все.

Такие же черноусые пастухи в огромных бараньих тулупах в сопровождении громадных собак, охраняют свои стада, зачастую обходясь лишь собственными руками и неизменным большим ножом, висящим по традиции на левом бедре. У некоторых пастухов встречаются старые винтовки, чудом сохранившиеся то ли с начала этого века, то ли с конца прошлого. И это, пожалуй, единственное достижение цивилизации, все-таки добравшееся до этих гор. Пастухи или чабаны, как их называют в этих горах, по-прежнему обходятся своими запасами, той неприхотливой пищей которую им посылает Бог в этих горах. И они вполне счастливы и довольны своей размеренной жизнью, своим так по-мудрому устроенным бытом.

В этот день старый Курбан поднялся чуть позже обычного. Солнце, уже полностью появившееся из-за гор, освещало всю небольшую горную долину, где они нашли вчера долгожданный корм для своих баранов. В стаде, доверенном Курбану его односельчанами, насчитывалось более тысячи голов баранов и почти две сотни ягнят. Хвала Аллаху, им удалось обойти враждующие стороны внизу и увести свое стадо от начинавшегося обстрела. Курбан знал, как сильно могут повлиять на самочувствие его подопечных эти артобстрелы, так нервирующие баранов. Когда три года назад они попали под обстрел и потеряли всего пять баранов, ему казалось, что худшее позади. Но лишь осенью он понял, как ошибался. Вместо ожидаемого приплода в триста ягнят они не получили даже половины. Курбан съел за свою долгую жизнь несколько тысяч баранов, примерно половину из них он зарезал собственными руками. И никогда не думал, что у этих спокойных, доверчивых животных могут быть нервы. Где они располагались, он не знал — может, в сердце, а может, в голове. Хотя из внутренностей баранов они готовили отличное блюдо, называемое джиз-биз, а голову барана умудрялись отваривать вместе с языком и глазами, подавая как деликатес. И нигде не было никаких нервов. Так казалось ему до того артобстрела. После него он думал уже иначе, понимая, что эти проклятые нервы все-таки где-то существуют. И хотя верить в душу барана было кощунством и богохульством, он иногда ловил себя на мысли, что разговаривает со своими подопечными, как с малыми детьми.

По городским понятиям он был очень старый человек, ему шел уже восьмой десяток. По понятиям гор это был зрелый возраст мужчины. Его сосед Пири только женился в семьдесят два, а через девять месяцев у его сорокалетней жены уже пищал на руках младенец, сын Пири. В горах все относительно.

В этот день неприятности начались с самого утра. Сначала позвонили из журнала и попросили закончить статью, переданную всего два дня назад. В издательство поступило какое-то количество бумаги и главному редактору удалось добиться первоочередного выхода своего журнала, который и без того опаздывал почти на целый год.

Потом на стоянке выяснилось, что сел аккумулятор в его автомобиле. Это была довольно большая неприятность. Аккумуляторы в этом году были в большом дефиците, а поступившие в город продавались лишь за доллары. И, наконец, уже подходя к своему дому, он обнаружил ведущееся наблюдение.

Пришлось сделать контрольный круг и выйти на своего преследователя, столкнувшись с ним почти лицом к лицу, когда он выбегал из-за поворота.

— Ну, молодой человек, — улыбнулся «Дронго», — зачем вы меня преследуете?