— Лёха, гля, тут в газете объява спецом для тебя, — раздался у меня над ухом сиплый, пропитый голос Хрюни, — для научнава экспиримента требуеца маладой, физицки развитый, выносливый мушшина, обладаюшший навыками рукопашнава боя, харашо владеюшший холодным оружием и имеюшший навыки выживания в дикой прыроде. Мля, какую только хрень в газетах не печатают! Лёха, это ж убиться веником, упасть и не встать ни разу. Маразматики.

Хрюня самый обычный московский бич, в смысле бывший интеллигентный человек, кандидат физико-математических наук, но спившийся. Вот уже больше трёх месяцев он мой напарник на складе, где мы оба работаем грузчиками. Мы только что разгрузили фуру с пивом и до приезда следующей у меня было время, чтобы хоть немного вздремнуть. То объявление, которое зачитал мне вслух Хрюня, действительно подходило мне по всем параметрам, кроме последнего:

— Кажный кандидат, который сможет увидеть в пиктограмме, приведённой ниже, информацию о том, как нас найти, получит высокооплачиваемую работу и разовое вознаграждение в размере пяти миллионов рублей. Выплата вознаграждения гарантируется. — дочитав объявление до конца, Хрюня зевнул — Брехня. Стопудово гарантирую, что никакого вознаграждения ещё никто не получил. Глядя на эти каракули если что и можно увидеть, то только фигу.

Сон мигом слетел с меня. Пять лимонов деревянных мне точно не помешали бы. Это же с сто семьдесят штук баксов. За такие деньги я смог бы купить себе квартиру где-нибудь в Подмосковье и еще хватило бы денег на обстановку и машинёнку. Тогда я смог бы начать таксовать и, наконец, поднялся на ноги. Надо только разгадать какую-то пиктограмму. Я резко выпрямился и, протянув руку, рыкнул:

— Дай сюда газету!

Мы вышли из столовой и направились в вестибюль, где нас поджидало десятка четыре человек. Там генерал представил всем сначала меня, а потом большое американское и французское начальство. Французский генерал чуть из штанов не выпрыгивал от радости, ещё бы, сегодня ФСБ отправляло на Изендер чуть ли не француза. У меня же был вид на жительство во Франции. Американцы, а это были адмирал из ЦРУ и генерал из АНБ, тоже были очень довольны. Они даже раньше, чем Лариса догадались, что на Изендер нужно засылать не шпиона, а солдата-наёмника. Ко мне все эти люди отнеслись с участием. Никакого высокомерия, никаких снисходительных взглядов и тем более похлопываний по плечу.

Из этого я сразу сделал вывод, что дела у них идут до того хреново, что они чуть ли не пребывают в панике, отчего мне почему-то стало легче на душе. Быстро пожав руку каждому и вдобавок ещё и широко улыбнувшись, я пошел туда, куда меня повели, ко второму выходу. Чуть в глубине большого огороженного участка, на котором росли столетние липы, находился спортзал, возле которого стояло два громадных военных грузовика — американский и французский. Их уже заканчивали разгружать. Как я уже узнал, самолёты с ними вылетели один из Парижа, а второй из Мюнхена в Россию через полтора часа после того, как я вышел из метро. Мы вошли в спортзал, начальство село за длинный стол, стоящий на подиуме и мне предложили немедленно отправиться в душ, чтобы после него я начал облачаться. Времени было уже половина пятого, а не позднее половины двенадцатого ночи я должен был войти в камень и отправиться в Изендер.

Через полчаса, одетый в банный халат на голое тело я вышел из душа и, зайдя за ширму, первым делом надел портки и нательную рубаху под старину, пошитую из какой-то особой, магической супер-наноткани, сотканной французами. Таких портков и рубах, которым не будет сносу, обладающих прочностью зилона и мягкостью кашемира, мне приготовили в дорогу целых четыре пары. Между прочим технари, занимавшиеся моей экипировкой, облегчённо вздохнули ещё тогда, когда меня засняли выходящим из метро и немедленно передали эти видеокадры в Париж и Мюнхен. Это дало им возможность подобрать мне одежду, доспехи и оружие подходящего размера. Обрадовало их и то, что я оказался стандартным мужиком ростом в один метр восемьдесят сантиметров. В общем самый лучший размер.

Надев гольфы длиной выше колен, я обул комнатные тапочки и вышел из-за ширмы. Мне предложили на выбор несколько штанов разных фасонов и я указал на удлинённые, стёганые панталоны чёрного цвета с высоким, почти до груди, поясом и с липучками вместо пуговиц, крючков и завязок, но с клапаном на заду. Вторые точно такие же тотчас отправились в мешок, но прежде чем застегнуть штаны, я выбрал светло-бежевую рубаху с длинными, просторными рукавами и отложным воротничком. К вторым штанам присоединились три рубахи. Как штаны, так и рубахи были тоже пошиты из магической наноткани, но уже американской и тоже были очень прочны, ножом не прорежешь. Мне скороговоркой рассказывали о магических свойствах одежды и я понял, разведчики всё же успели кое-что разнюхать.

Заправив рубаху в штаны, я выбрал себе стёганый, чёрный жилет под горло. Вот он уже был настоящим бронежилетом и тоже был изрядно напичкан нашей, земной магией, которая уже поступила на вооружение спецслужб. Из всей верхней одежды, а некоторые образцы были очень нарядными, я предпочёл скромный, чёрный камзол длиной до колен, который, как и штаны, был оснащён системой электроподогрева и охлаждения. Прежде чем надеть камзол, я обулся, выбрав себе чёрные ботфорты с массивными каблуками, носки которых были окованы воронёной сталью и украшены тремя гранёными шипами длиной в три сантиметра. Ботфорты я сразу подтянул до самой задницы и пристегнул к штанам, плотно стягивающим мою талию и живот. Теперь я мог запросто пройти по огню.

В одиннадцать двадцать пять я уже стоял возле стелы и вглядывался в квадрат с пиктограммами. Терять мне по большому счёту было нечего. Останься я на Земле и по прежнему оставался бы никем, а так у меня имелись реальные шансы выбиться в люди. Напоследок я попросил генерала включить Хрюню в штат своих сотрудников, чтобы он часом не разболтал, что Лёшка Чёрт чего-то там увидел в газете и получил за это пять лимонов налом. Тот, узнав, что Алик учёный и к тому же физик, сказал, что сделает именно так. Ему тоже не нужна была лишняя реклама, хотя с другой стороны только так они и могли найти людей, обладающих способностями к магии перемещения. На этот раз мне пришлось вглядываться немного дольше, но всё равно уже через две минуты я громко сказал:

— Товарищ генерал, господа, я вижу королеву Алвиану, но на этот раз она сидит на троне. Позади него я вижу золотой диск с рельефным изображением дракона. Так, изображение исчезло и я вижу просто тёмно-фиолетовый провал. Думаю, что мне нет смысла затягивать с этим делом, а потому прощайте. Кто знает когда я вернусь на Землю и вернусь когда либо. На связь с вами я выйду тотчас, как только осмотрюсь, а потом буду делать это при каждом удобном случае и если у меня появится такая возможность, то стану снабжать вас всем, что только попадётся мне под руку. Всё, я иду на Изендер.

Сказав так, я решительно шагнул вперёд. У меня, как предупреждал Виктор, тут же зашумело в ушах и через несколько секунд я вылетел из камня. Было сумрачно и пахло лесом. Быстро оглядевшись, я понял, что вышел даже не из стелы, а большой скалы, находившейся в самой гуще векового леса. Да, это была именно скала высотой метров в двадцать. Поскольку деревья в этом лесу, а это были чуть ли не тысячелетние дубы с очень плотными кронами, вымахали гораздо выше скалы, то мне даже не имело смысла забираться на неё. Вместо этого я обошел скалу по кругу, потом прогулялся по лесу и выяснил, что кроме кабанов и скорее всего волков и медведей, в нём не было ни одной живой души и никаких признаков человека. Пиктограммы на скале выглядели очень старыми и я задумался.

Судя по всему я попал в Изендер через какой-то древний камень прохода, о котором никто из местных ничего не знал. Что же, это уже настраивало меня на оптимистический лад. Местность вокруг была слабохолмистая, без глубоких распадков. Огромные дубы росли на приличном удалении друг от друга, молодой поросли было мало, но зато хватало кустарников и ещё в этом лесу то там, то сям росли большие папоротники. Судя по состоянию листвы здесь стояло лето, но температура воздуха была всего плюс двадцать два градуса. Как далеко от меня находилось жильё я не знал, но всё же почему-то решил идти на север. Компас, встроенный в левую перчатку, реагировал на местное магнитное поле и стрелка не крутилась веретеном.

Уходить от скалы сразу я не стал и сначала часа три осматривал окрестности, попутно собирая большой гербарий. В итоге я собрал добрую дюжину больших охапок местной растительности с снёс их все к скале. Попутно я выдрал с корнем ещё и десяток папоротников, так как они имели совсем иной запах. Вдруг из них можно варить какие-нибудь магические зелья? Ещё я наловил два десятка местных жаб сочно-коричневого света, собрал с полсотни больших улиток на радость французам, а также исхитрился поймать здоровенную, метра три в длину, рогатую змею. Наверное ядовитую. Её мне пришлось слегка пристукнуть. Только после этого она согласилась смотаться в клубок. Всю живность я упаковал в мешки, пошитые из тонкой, но очень прочной наноткани и написал на них, что в каком лежит.

После победы над гигантскими болотными жабами нас в замке барона только что не облизывали, хотя кое-кто и обиделся, что мы вырубили у жаб все клыки. Да, но зубы помельче, которые шли на изготовление кинжалов, остались-то. Зато все те маги, которые не слиняли из баронства, ликовали. Раз жабий пурпур был извлечён до наступления темноты и отмыт, то значит завтра с утра они смогут разделать все семнадцать туш и разобрать их на магические артефакты. Древняя чёрная магия, благодаря которой на свет появлялись эти чудовища, вместе с ними производила массу полезных артефактов и ингредиентов, заряженных магическими свойствами по самое некуда. У меня сразу же засвербело в одном месте, но когда я сказал, что хочу ими затариться, ребята успокоили меня — за осьмушку жабьего пурпура мне с радостью отдадут их все.

Надо сказать, мои друзья очень удивились, когда я первым делом стал даже не рассортировывать, а взвешивать все наши трофеи, после чего разделил всё по весу, а поскольку размер комков жабьего пурпура не имел никакого значения, то я забрал себе восемь комков поменьше, а им отдал девять самых больших. Зато с клыками всё оказалось куда проще, каждому из нас досталось по семнадцать этих тонких, изогнутых штуковин, из которых, оказывается, можно было изготавливать самые лучшие в мире бастоно. Так что я сразу же вспомнил про Землю и немедленно отправил Эстебана с одним клыком на поиски самого сговорчивого мага и задал Рикардо вопрос:

— Рико, что такое жабий пурпур и зачем он нужен магам?

Тот улыбнулся:

— Каждый из нас, Дио, теперь станет бароном и у нас будут самые настоящие баронства. Пустых земель ведь вокруг полно, а люди больше всего нуждаются в надёжной защите. Продав один комок жабьего жемчуга, я смогу нанять целую армию строителей и построить замок побольше этого, в котором в случае нападения врага поместится хоть двести тысяч человек и его магические стены никто не сможет сокрушить. Это моя самая большая мечта, Дио. Как только я построю баронский замок, то люди сами придут под мою руку и я смогу помочь им обустроится на новом месте. — посмотрев на мой тоскливый взгляд, Рико засмущался — Извини, Дио, тебя ведь интересует жабий пурпур. Так вот, второй комок я помещу в главный колодец замка и из него люди станут брать воду, чтобы выливать в свои колодцы. Тогда им уже не будут страшны никакие болезни, но что самое главное, у магов откроется необычайная ясность ума. Баронство, в основе которого лежит такой колодец, будет существовать не менее трёх тысяч лет, пока не иссякнет сила жабьего пурпура. Ты сделал каждому из нас просто невероятно щедрый подарок, ведь третий комок я смогу разделить на несколько тысяч долей и на их основе приготовлю по столитровой бочке магической эссенции и тогда те маги, которые поселятся в моём баронстве, смогут изготовить на основе всего лишь одного литра этого природного артефакта магии сотни тысяч других, самых разнообразных. Вот в этом как раз и заключается ценность жабьего пурпура. Ты, как я понимаю, бароном быть не хочешь, хотя знаешь, любого твоего комка хватит на то, чтобы зарядить воду главного колодца магией на две тысячи лет минимум.

Осторожно выскользнув из объятий русоволосой красавицы, которую умыкнул вчера из пиршественного зала ещё до того, как начало смеркаться, гости барона станцевали всего три тура какого-то танца, я быстро ликвидировал любовный аромат магии. Да, ничего не скажешь, бондоро амра имел сногсшибательный эффект. одних Шесть пузырьков действовали избирательно на девушек с определённым цветом волос, а шесть других были сориентированы на цвет глаз. Поэтому мы сначала обговорили, кому какие девушки нравятся и только потом, окуная кончик серебряной иголки в бондоро амро, я слегка проёл им под нижней губой каждого Дон Жуана.

Чтобы не показаться друзьям жмотом, я попросил их купить по двенадцать маленьких стеклянных пробирок с хорошо притёртыми пробками и вставить в них серебряные иглы. К ним должна была прилагаться точно такая же пробирка с иглой для антидота и каждую иголку я опустил в свои пузырьки длиной с указательный палец, после чего на дно пробирок стекло по небольшой капле магической эссенции. Не знаю насколько им этого хватит, но думаю, что надолго, так как после этого я брал бондоро амро кончиком иглы. Все шестеро парней, которые надели по такому случаю новенькие сюрко мигом нашли себе подружек и потому никто из нас не сидел за столом в одиночестве. Джена была дочерью местного мага и, как это вскоре выяснилось, сама пустила в ход какую-то любовную магию. Девушка, а она была просто очаровательной красоткой, едва войдя в мою комнату, не смотря ни на что, тут же выставила мне следующее условие:

— Дио, я согласна провести с тобой эту ночь только при одном условии, наутро, как только начнёт всходить солнце, ты дашь мне один комок жабьего пурпура, чтобы я могла облизать его. Поверь, с него не убудет, зато я обрету такие магические способности, что даже мой отец станет мне завидовать.

Прижимая к себе девушку, я ответил:

— Можешь их хоть все облизать, Джена.

Когда я спустился с горы вниз, то ахнул от удивления. За те четыре месяца, что я занимался воспитанием дочери, моряки и сирены построили на острове небольшое, но очень симпатичное морское баронство. Что же, по всей вероятности они договорились обо всём с Ирэйей, а тут она была хозяйкой. Гримо меня дождался, так как Сокки постоянно поглядывал на гору. Естественно меня дождалась и Акви, а с ней её родители и триста самых могущественных магов-воинов. После того, как была уничтожена Морская хозяйка, из океанских глубин стали частенько подниматься монстры рангом пониже и потому о том, чтобы беспечно путешествовать по морям и океанам, речи уже не шло. На корабли они нападать не решались, а вот несколько десятков сирен уже погибло и потому предосторожность не была лишней.

Вот так оно и выходит всегда. Только кто-то уничтожит большое зло, как ему на смену приходит множество тварей поменьше, но ничуть не менее злобных. Что же, теперь сиренам придётся с ними бороться вместе с моряками и остров Гиалад был одним из форпостов этой подводной войны. "Свирепая фурия" и "Резвая кобылка" стояли на якорной стоянке рядышком и должны были отплыть сразу после моего отбытия. Спустившись вниз, я рассказал о том, что у Повелительницы неба родилась дочь, но ни словом не обмолвился, кем она приходится мне в магическом смысле, даже своей невесте.

У Аквианы всё было в полном порядке, надев монокль или скорее полупенсне, так как монокль в глаз всё же вставляют, я осмотрел её и убедился, что в обозначенный магией сирен срок моя невеста обзаведётся парой стройных, длинных ножек. Мне не составило бы большого труда резко сократить этот срок, но я не стал торопить событий. Проведя с ней ночь в нашем домике, я собрался в путь. Мои шрамы сделались более "потёртыми", но никуда не исчезли, правда, временами они немного побаливали, но не сильно, терпеть можно, но меня немного смущало, что поцелуи Акви мигом снимали боль.

На следующий день, после дружеского завтрака во дворе небольшого замка, я попрощался со всеми, попросил не звонить мне по телефону без особой нужды, сел на Сокки и отправился в путь. Один, без сопровождающих, поскольку мог и сам поднимать быструю волну ничуть не хуже сирен. Узнав об этом, Аластан сразу же сказал:

— Быть тебе настоящим королём океана, сынок, — после чего, повернувшись к жене, добавил, — всё, милая, кончилась женская власть.

Подложив барону дос-Фортуло громадную магическую свинью, я позволил Сокки нестись во весь опор. Конь соскучился по быстрой скачке, энергия переполняла его и потому стал глотать километр за километром. Всё было бы просто замечательно, вот только пассажирка мне попалась совершенно бесбашенная, ловкая, как кошка, и вертлявая, словно чертёнок. Ехать спокойно на такой бешеной скорости Аурелия не желала и потому мало того, что вертелась, так ещё и вскакивала то и дело, и пританцовывала, пользуясь тем, что иноходь Сократа была удивительно ровной, а дорога прямой, как стрела. Через пару часов я был вынужден сбросить темп. Нам навстречу стали попадаться путники, скачущие на лошадях, а также едущие в каретах и на иных повозках, включая крестьянские телеги.

Небо было затянуто плотной пеленой низких облаков, но дождём даже и не пахло. Мой сокол-разведчик кружил над призрачным болтом и первой до него добралась группа из шести богато одетых всадников, которые первыми встретились нам на пути в Калценоро. На всякий случай я поприветствовал их вежливым поклоном, приложив правую руку к груди. Они ответили мне тем же. Через призрачное болото эти господа проехали без каких-либо помех и через четверть часа повстречались с авангардом баронского войска. Их немедленно остановили передовые рыцари и стали расспрашивать, не повстречался ли им на пути рыцарь-маг на вороном коне, закованном в серебряную броню, одетый в чёрные одеяния с красным сюрко, латы которого также сверкали серебром. Те ответили, что видели такого и даже ответили на его вежливое и почтительное приветствие.

На вопрос, зачем я им понадобился, рыцари угрюмо ответили, что рыцарь-маг Алекс Дьябло по прозвищу Аргенти Диабло-ен-Нигро скорее всего и есть настоящий дьявол, которого нужно непременно уничтожить. Шестеро дворян из Декадастро ехали к барону по каким-то своим делам и потому, дождавшись его, поехали рядом с монументальных размеров типом на огромном коне. Барон был с головы до пят закован в чёрные доспехи с какой-то чуть ли не адского типа магической символикой. На вопрос, почему барон считает такого приветливого рыцаря с улыбкой до ушей дьяволом, тот прорычал:

— Вы что, ослепли? У него же шрам на лице!

— Простите, синьор, но ведь это ни о чём не говорит! — удивлённо воскликнул один из мужчин — По молодости, заполучив во время охоты на своё лицо шрам от ягуара, я с гордостью носил его на себе лет десять, пока не пришла пора жениться. Шрам это ещё не огненная печать на лице и огромные клыки, чтобы принять рыцаря-мага за дьявола, а то, что у него такое странное имя и прозвище мне если о чём и говорит, то только о том, что этот парень могущественный маг.

Гильдейцы, похоже, пытались сами освободить воров, попавших в мои ловушки. Больше всего меня интересовало только одно, почему они с таким упорством пытались проникнуть в наш номер и украсть Сокки? Если они знают, кто я такой и зачем сюда пожаловал, то это хреново. Гильдейцы наверняка известят об этом баронов и тогда всё население Большого Изенда будет за гоняться за нами. Брат Сократа, которому я уже придумал отличное имя — Платон, вволю напился и теперь хрумтел овсом и морковками. Конь был хотя и голоден, всё же ел не торопясь, а я стремился как можно скорее облачить его в морскую посеребрённую броню, которая подошла ему идеально, ведь он был точной копией моего Сокки.

Вообще-то первым делом я подковал Платона. Помимо второго конского доспеха, у меня имелось несколько комплектов посеребрённых морских подков. Вскоре я надел на коня Аурелии красную с желтыми узорами накидку, но седлать не стал. Требовалось время, чтобы этот красавец, который был таким же спокойным и невозмутимым, как и Сократ, пришел в себя после истязаний. Зато у девушки-птицы появился новый предмет обожания. Она вьюном вилась вокруг Платона, хотя не имела никакого понятия о том, как нужно ухаживать за лошадьми. Ничего, я тоже этому не сразу научился.

Между тем с той части конного рынка, где я нашел брата Сокки, разбежался весь народ. Конезаводчики даже увели своих коней и покинули его, посчитав, что сегодня торговли уже не будет, но точно состоится бой рыцаря с гильдейцами. Не думаю, что я смогу совладать с несколькими сотнями магов, подавшихся в бандиты и воры. Хотя это ещё как сказать, ведь у меня имелось несколько крупнокалиберных пулемётов Гаусса. Аурелии я выдал новенькие боевые перчатки самого маленького размера и они пришлись ей почти впору. Объяснив девушке-птице, как пускать с обоих рук огненные шары, помимо не такого уж и громадного, но весьма тяжелого пулемёта я достал ещё и магический пистолет Гаусса.

Это был позолоченный пистолет очень похожий на израильский "Десерт Игл" с десятидюймовым стволом, но калибром двенадцать, а не девять миллиметров и с магазином на тридцать пять бронебойно-разрывных снарядов длиной в двадцать пять миллиметров. Он стрелял совершенно беззвучно, вообще без какой-либо отдачи, но заряд магической взрывчатки был столь мощный, что мало чем уступал плазменным фугасом. К тому же это была совершенно иная магия, от которой на Изендере не было защиты. Точно такими же снарядами стрелял мой новый пулемёт и всё бы хорошо, но что магические перчатки, что гауссовки не давали ворам и бандитам шанса выжить. Магазин пулемёта был на триста патронов и потому он весил двенадцать килограммов, а пистолет чуть более двух. Без снарядов они имели совершенно смешной вес чуть ли не игрушечного оружия.

Наконец-то наше ожидание закончилось. Из бандитской гасиенды выехал отряд тяжелой кавалерии сотни под три рыл, но вместе с ним шесть фургонов с чёрными коконами внутри и две кареты. Что же, значит переговоры с Гильдией Тёмного Пламени вполне могли состояться, но вместе с тем я приготовился к самому худшему. Удрать мы могли только по реке, но лишь в том случае, если речники не придут на помощь гильдейцам, а этого запросто можно было ожидать. Поэтому все мои надежды были связаны с переговорами и несколькими изощрёнными магическими ловушками, которые я успел изготовить из чёрной земли и своей слюны. Если мне повезёт, то гильдейцы окажутся в ещё большем дерьме, чем барон дос-Фортуло.

Мы проговорил почти до полуночи, пока не хлынул настоящий тропический ливень. Водно-воздушный купол надёжно закрыл нас от него, но когда мы проснулись, всё небо было затянуто плотными, свинцово-синими облаками и я лишился своих летающих глаз. Поэтому мне пришлось прокладывать маршрут дальнейшего движения без точных разведданных. Нам вообще-то всего-то и было надо, что повернуть на восток, доехать до невысокого хребта, перевалить через водораздел и спуститься к широкой дороге. За хребтом находились чьи-то густонаселённые земли. Позавтракав всухомятку, мы двинулись в путь, но на этот раз я надел на коней доспехи.

Минувшим вечером и ночью я узнал, что скорпионы вполне дружелюбно относятся к людям и сражаются с ними только тогда, когда те на них нападают. Аурелия не имела даже понятия о том, почему люди охотятся на скорпионов и я раскрыл ей на это глаза, рассказав о магическом пурпуре. Девушка же поведала мне, что те скорпиона, которых она встретила в пустыне, а они не только привели её к воде, но и принесли вяленого мяса, были готовы сами отдать ей свои пурпурные гранулы, но она, не зная что это, отказалась их взять. Н-да, святая наивность и полное незнание того, что творится за пределами Рондомонтаро и Великой пустыни.

Что же, я рассказал ей, что такое гранулы магического пурпура гигантских скорпионов и даже достал из сумы ту, которая вернула ей магические силы. Как сирены, люди-птицы не нуждались в них, они ведь были коренными жителями Изендера, хотя сирены всё же являлись по сути полукровками и даже нуждались в притоке "свежей" крови. Наутро мы тронулись в путь под сильным дождём и я, подумав, отправил своего сокола прямиком в Великую пустыню, ругая себя за то, что не сделал этого раньше. В шестнадцать часов мы уже ехали по широкой дороге в сторону ближайшего города и вскоре угодили в огненную магическую ловушку. Она была поставлена так ловко, что я ничего не заметил и оказалась просто дьявольски хитроумной.

Попробовав разорвать огненные прутья этой клетки, я быстро убедился, что мне это не под силу. Через несколько минут из кустов выехало пятеро рыцарей-магов и вежливо поприветствовали нас. Ответив на их приветствие, я поинтересовался:

— Синьоры, что это всё означает?

Задолго до рассвета я добрался до гребня хребта Большой Ларидан. Между ним и Малым Лариданом, отходящим от него, находилась горная долина, сплошь затопленная водой. Довольно большое озеро Зоал, которое питали семь горных, ледниковых речек, было здесь и раньше, но после землетрясения обвалилась целая гора и перегородила реку Зоалриверо. Мне не было известно, зачем в это озеро заплыли сирены, наверное их туда чем-то заманили, раз маги-пурпурщики тут же были тут как тут. Да и обвал скорее всего, как и землетрясение, устроили они. После этого пурпурщики моментально нагнали в горы магов-каменщиков и те построили на каменной насыпи плотину, а также водосброс с множеством магических секир, торчащих из него. Высота "естественной" плотины была сто восемьдесят метров. Над ней возвышалась рукотворная плотина высотой в двести метров и толщиной тридцать, не так уж и много.

Озеро Зоал в результате увеличилось в своих размерах раз в пятнадцать и сейчас было без малого переполнено водой. Она с шумом неслась вниз по водосбросу по старому руслу, но теперь оно было облицовано камнем. Справа и слева от бурлящего потока находились широкие набережные с круглыми каменными алтарями, на которых были высечены магические пентаграммы. На них-то и истязали сирен. Их было двадцать три с одной стороны и двадцать три с другой. Сразу за набережными террасами поднимались роскошные магические лаборатории этих чудовищ в человеческом облике. Ещё выше находились склады, причём очень большие и скорее всего битком набитые всяческим добром. Магическая промзона была огорожена высокой, от тридцати до ста двадцати метров, каменной крепостной стеной.

Наружная часть естественной плотины была облицована каменными плитами. По обе стороны за внутренней крепостной стеной было расположено фактически два красивых, благоустроенных города, также огороженных высокими крепостными стенами. Всего в них жило примерно семьдесят тысяч человек. Маги-пурпурщики, как и все нормальные люди, имели жен и детей, вот только можно ли называть их нормальными? Самая высокая крепостная стена отгораживала крепость Зоал от внешнего мира. Была огорожена поверху и большая часть озера, но в верховьях, где горы были особенно неприступны, крепостных стен не было. Да и две дороги вдоль озера от плотины шли только на треть по одну стороны и почти на две трети со стороны хребта Малый Ларидан.

Дороги, идущие вдоль озера, были капитальные, мощёные каменными плитами с хорошо обустроенными площадками-балконами, нависшими над озером на высоте в двадцать метров. На них-то и были установлены подъёмные устройства, опускающие в воды озера большие, овальные магические ловушки. Всего их было сто тридцать две штуки. По дороге, идущей к крепости вдоль Зоалриверо и Стении, в крепость направлялось немало фургонов, внутри которых находились канны с водорослями, рыбой и раками. Так маги-пурпурщики кормили сирен. Тоже мне, фермеры нашлись. Похоже, что в озере, имевшем в ширину в самой широкой части двенадцать километров и пятьдесят семь километров в длину, жило больше, чем несколько сотен сирен.

Водоросли, рыбу и раков сбрасывали в озеро возле ловушек, но за те пять дней, что я вёл наблюдение с помощью сокола, не было поймано ни одной сирены. Из-за этого маги на чём свет стоял крыли их самым отборным матом и даже поговаривали, что кормёжку нужно прекращать. По моим предварительным оценкам выходило так, что если я сумею взорвать плотину, то волна зацепит одни только магические лаборатории. Возле стелы мне пришлось задержаться на пять дней. Именно столько времени потребовалось, чтобы на Земле было изготовлено двадцать пять самонаводящихся торпед. Если они смогут пробить магическую систему обороны платины от сирен, то всё, крепости наступит большой звездец.