— Алла-а-а-ху Акбар Алла-а-а-а-а… Алла-а-а-ху Акбар Алла-а-а-а-а… Ашхаду-у-у-у ан ля иллаха илля Лла-а-а-а-а-а…

Тягучий напев намаза разносился над Тегераном, свидетельствуя о начале нового дня и призывая правоверных совершить намаз аль-Фаджр. Первый из пяти намазов, совершаемый правоверным за день, он совершается тогда, когда еще не встало солнце. И кто-то обращается лицом к Мекке и молит Всевышнего о прощении, и ниспослании мира на эту истерзанную войной землю — и кто-то горячо призывает все кары на головы неверных и молит Аллаха о шахадате и о смерти русистам. Аллах им судья — и больше никто…

О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха, пусть каждая душа посмотрит, что уготовала она себе на завтра (День Господнего Суда). Бойтесь Аллаха, истинно, Он ведает обо всем, что вы творите!

[1]

В одном из лагерей беженцев, на юге Тегерана, в нескольких километрах от города в санационной зоне — правоверные точно так же совершили намаз, моля Аллаха кто о чем. Потом — кто начал подновлять выданные им морские контейнеры, пытаясь превратить их в более-менее приличное жилье, кто пошел к дороге, чтобы попытаться поймать машину до Тегерана, где можно устроиться на работу, кто пошел к северным воротам — у этих работа была, они ждали грузовики Корпуса реконструкции, которые отвезут их по рабочим местам, а женщины, в основном, заторопились к воротам восточным. Сегодня был день раздачи гуманитарной помощи, и нужно было быстрее занять очередь.

Получив из рук солдата две тяжелые, ноздреватые буханки хлеба и пятикилограммовый мешок муки — нестарая еще, но уже согнутая страхом и лишениями женщина в чадре пробормотала «мерси»,

[2]

торопливо шагнула в сторону, освобождая место следующей в очереди. Две буханки хлеба, настоящего, русского, который пекут на настоящей хлебопекарне ничего туда не подмешивая, каждая почти по килограмму веса, и пять килограммов муки — в два с половиной раза больше, чем давали в прошлый раз — давали возможность уже не голодать. Конечно, их жизнь не сравнится с тем, что была до войны — но русские продолжают заботиться о них, и может быть — Аллах вразумит Берканта и он устроится на работу. Господин урядник из казачьей бригады уже говорил, что лентяев он не потерпит, скоро будут набирать бригаду для восстановления дорог и все мужчины, которые не начнут работать — будут отправлены на восток, к самой границе, где стреляют. О, Аллах, только бы ты вразумил Берканта и вселил в его голову мысли о мире! Ведь их соседи — они уже вселились в новый дом, пусть не такой большой и хороший как раньше, пусть за него еще долго платить — но дом! А все потому, что они работали…

Операция «Южный контроль» должна была стать — и стала, хотя совсем не так, как планировали ее создатели — этапной во взаимоотношениях России и САСШ, во взаимодействии русской и североамериканской армии. Североамериканские соединенные штаты, великая без сомнения держава — захлебывалась в двух локальных конфликтах, ощутимо теряя свою силу и боевой дух. Армия — растренировывалась, потому что любой спортсмен вам скажет, что для поддержания должной формы нужно встречаться с противниками сильнее себя, чтобы расти и самому. Конгресс бунтовал из-за военных расходов, вся экономика кроме военно-промышленного комплекса находилась не в лучшем состоянии. Заметно обострились противоречия между испаноговорящими и англоговорящими жителями САСШ, чего раньше никогда не было. К месту возможного пиршества уже стягивались акулы, почуявшие кровь. В этот момент — вмешательство России, сильной, самодержавной, с армией обладающей огромным опытом умиротворения агрессивно настроенных аборигенов, с многомиллионным казачеством, способным быстро сформировать не одну полевую армию и направить ее в кризисный регион — так вот вступление России в игру на стороне САСШ могло стать решающим в деле замирения южноамериканского континента и прекращения продолжающегося много лет кровопролития. Ошибки — по какой бы причине они не были допущены — полагалось исправлять.

Для чего это надо было России? Первая причина — геополитическая. В последние два десятилетия Великобритания и Япония, два смертельных врага России — сделали ставку на разжигание исламского экстремизма и за стравливание юга с севером. Священная Римская Империя — она хоть и союзник, но ей встревать невыгодно, для нее самая выигрышная позиция в стороне и глупо думать, что Кайзер поступит по-другому. А вот для Североамериканских соединенных штатов проблема противостояния юга и севера — очень болезненная. И союз России и САСШ как стран севера — мог с самого начала сделать бессмысленным наступление юга на север, варварства и беззакония — на порядок, безвластия — на власть.

Вторая причина — собственно политическая. Центральная и южная Америка сделались рассадником нового явления — агрессивного левачества троцкистского типа. Здесь и сейчас, в начале двадцать первого века происходило то, чего с таким трудом избегли в России на сломе предыдущего века. Крестьянская община, яростно сопротивляющаяся раскрестьяниванию и обезземеливанию, правое правительство на штыках армии и дубинках полиции, Корпус морской пехоты САСШ в качестве окончательного решения любых вопросов. Только тут — прибавилось кое-чего, чего не было в России — деньги! Кока, кустарник, который несколько десятилетий назад считался сорняком — теперь изменил все. Крестьянская община — поразительно быстро трансформируется в наркомафиозную или террористическую группировку, продажа одного урожая листьев коки дает возможность вооружиться до зубов и прожить до следующего урожая, противотанковый гранатомет — подбивает экспедиционную боевую машину Корпуса морской пехоты, теоретики городской герильи — подсказывают как сбросить правительство и ликвидировать чужое, ненавистное государство. Агрессивное левачество, нарколевачество — могло выплеснуться за пределы континента, поджечь весь мир идеями примитивно понимаемой уравнительной справедливости, отката назад к общине. И для того, чтобы оставить мир таким, каков он есть — Николай принял решение помочь североамериканцам силой.

Третья причина — вполне конкретная. Отношения с боссом всех боссов мексиканцев, которому кто-то помог стать таковым, убирая конкурентов — были напряженными. Альварадо по понятным причинам ненавидел Россию и в случае своего прихода к власти — центр и юг североамериканских континентов превращались в огромную зону не только противоамериканского но и противорусского действия. А такое надо было давить в зародыше — воюй на чужой земле, если не хочешь воевать на своей.

Конечно, у России были и экономические интересы, как в регионе, так и в континентальной части САСШ. Начиная от покупки русскими купцами сталеплавильных заводов и заканчивая — выделением участков для глубоководной добычи нефти и газа. Но — хабар мародера нельзя ставить на одну доску с военным трофеем и Николай Третий сразу и прямо сказал, каких интересов Россия ищет в регионе. И только получив надлежаще подписанные секретные документы о разграничении интересов — приказал разведке и частям Флота Тихого Океана начинать действовать…

Всю ночь спал плохо. Снились кошмары. Почему то — горящий на каком-то холме крест, как при ку-клукс-клановских расправах.

Верный своей привычке всему и вся искать объяснения, я понял, что кошмары начинаются, если спать на спине, возможно — в таком случае труднее дышать. Теперь я ложился спать на бок — но во сне почему-то переворачивался на спину, и мне снова и снова снились кошмары.

Сегодняшний был знакомым — ночь, дождь как из ведра, тонкая полиэтиленовая пленка, шершавый рубероид крыши — и снайперская винтовка в руках. Я даже знал, какая именно — М500 североамериканского производства. Я не знал, кого я должен застрелить, и, наверное, никогда этого не узнаю — потому что сон внезапно обрывался, оставляя страх и тяжесть в груди.

Эти сны начали мне сниться совсем недавно, они были яркими, как пленка синематографа. И я не знал, что с ними делать.

Едва выспавшись, я встал в шесть часов утра, когда на улице был сумрак — ночь уже уходила, а день никак не мог вступить в свои права. Марианны рядом уже не было.

Когда заходили на посадку — я увидел местную достопримечательность. Огромного Христа, раскинувшего руки над этим бедным городом, раскинувшимся на горных склонах и в небольшой долине у самого берега моря. Как скворечники, на горных склонах громоздились самодельные домики фавел — местных трущоб.

Я так и не понимал, почему североамериканцы начали здесь войну. Не было ни малейшего признака того, что страна или ее руководство выходят из-под контроля. Ни малейшего! Соседняя страна, Аргентина находилась под сильным влиянием Священной Римской Империи Германской Нации и ее сателлита — Испанского Королевства — но при этом германцы не сделали ничего такого, что свидетельствовало бы об их притязаниях на Бразилию. Англичане? Могли, конечно — но их же здесь никогда не было. Они отлично работают на Среднем Востоке и в Африке, где они раньше были, чуть хуже — в других регионах мира — но Бразилия то тут при чем? Нефть? Двухсотмильная экономическая зона?

[26]

Неужели нельзя было договориться? Здесь, после двух государственных переворотов шестидесятых установилось неустойчивое, но устраивающее всех равновесие, когда подавление бразильского народа осуществляли сами бразильцы. Страна разделилась примерно поровну, одна половина жила во вполне цивилизованной стране, другая — в фавелах, не работая и не платя налогов. У нас, на Восточных территориях тоже были укрепленные поселки и компаунды с пулеметами на крыше — но мы защищались от религиозных экстремистов, подзуживаемых британцами и британскими ставленниками — а тут одна половина общества защищалась от другой половины. Защищалась жестоко — полицейские в свободное от работы время подрабатывали в эскадронах смерти, устраивая рейды по фавелам и расстреливая всех, включая детей. В соседней Аргентине офицеры тоже устроили террор — но там был террор против коммунистов, которые сделали сознательный выбор, став коммунистами — а здесь был террор против собственных граждан, которым просто не повезло в жизни. Вместо того, чтобы попытаться им как то помочь — их просто отстреливали.

И над всем над этим — стоял, раскинув руки, Иисус Христос. Христианство здесь — по сути, еще не проповедовали…

Мы приземлились почти на таком же бизнес — терминале, как и в Мехико. Те же мешки HESCO с землей на периметре, те ж бронированные Хаммеры с пулеметами, которые есть даже здесь, на бизнес-терминале. Пока — нам не нужно было выходить за пределы этого небольшого клочка цивилизации в море хаоса и анархии — на вертолетной площадке нас ждал вертолет Белл, такой же, как и в Морской пехоте только с шикарным, отделанным кожей салоном.

— Куда мы летим? — спросил я свою попутчицу.

— Звезда, звезда, я Сокол-четыре, плохая слышимость, повторите.

— Сокол-четыре, я Звезда, повторяю — неустойчивый радиолокационный контакт, к северу от вас, повторяю — к северу от вас неустойчивый радиолокационный контакт. Примерно восемнадцать миль от вас, курс — норд-вест, скорость около четырехсот. На запросы не отвечает, как поняли?

Господи…

— Звезда, я Сокол-четыре, это за пределами нашего сектора. Вопрос — что вы от нас хотите?

— Сокол четыре, я Звезда, Главный хочет, чтобы вы проверили контакт. Возможно, это русский ракетоносец, как поняли, прием?