4 февраля – в Москве прошла 200-тысячная демонстрация в поддержку курса реформ.

7 февраля – в СССР отменена монополия коммунистов на политическую власть. ЦК КПСС проголосовал за отмену 6-й статьи Конституции СССР «о руководящей роли КПСС».

1990 год

Отказ от руководящей и направляющей. Введение многопартийности. Горбачев как идеолог и лидер партии

Антонио Фернандес

В 80-е годы с очевидностью проявился кризис, который в течение долгого времени назревал в коммунистических партиях Запада. За десять лет до этого европейские компартии, казалось, получили второе дыхание в виде обретения идеологической независимости. Они осудили СССР, отдалились от него и выдвинули идею особого коммунизма для Европы, который был назван «еврокоммунизмом».

Перестройка в СССР началась в тот момент, когда кризис в некоторых европейских партиях проявился в самой острой форме, как, например, в Коммунистической партии Испании (КПИ). Однако возникли надежды, что перестройка даст новый импульс идее обновленного, демократического коммунизма. Партии, принявшие имя еврокоммунизма, ускорили свои шаги по пути идеологических изменений и «отказа от догм». Казалось, что их идеи относительно «социализма со свободами» находят подтверждение даже в СССР, поскольку они повторялись в речах Горбачева и его последователей.

Однако 80-е годы закончились для коммунистического движения катастрофой: ликвидация социалистического блока и ликвидация СССР; ликвидация некоторых ведущих западных коммунистических партий (как, например, итальянской); значительная потеря голосов ряда национальных компартий на выборах; утрата международным коммунистическим движением важных теоретических позиций.

Если мы рассмотрим идеологическую эволюцию коммунистических партий с момента создания III Интернационала до разрушения СССР в 1991 г., то можем увидеть такую тенденцию: начав с восхищения Октябрьской революцией и приверженности ее идеалам и Советскому государству, рожденному этой революцией, они закончили незадолго до перестройки резкой критикой и осуждением советской системы. Этот обвинительный приговор был вынесен не только европейскими коммунистическими партиями. Сходный процесс мы видим и в самом СССР, в лоне самой КПСС. Одним из главных мотивов перестройки как раз было критика и осуждение советской истории.

Март 1990 года – Польша как пример. Начало радикальных экономических реформ в Польше. Шоковая терапия

Шоковая терапия по-польски – еще один пример того, как можно было бы проводить реформы. На день написания этой книги – Польша конечно менее успешна, чем Китай, но, тем не менее, в ней полностью проведены реформы, уверенный экономический рост продолжается почти непрерывно, делая Польшу наиболее вероятным кандидатом на роль будущего лидера всего восточноевропейского пространства. Примечательно, что в отличие от России у Польши нет богатых природных ресурсов, и она вынуждена в отличие от Китая, действовать в жестких условиях европейских директив, не позволяющих, например, экономить на экологии. Польша поражена демографическим кризисом, немало поляков создают своим трудом ВВП не Польши, а Германии и Великобритании. Тем не менее – Польшу видимо можно назвать самой успешной страной Восточной Европы. Остается понять, как это удалось.

Итак, 1989 год. Польша в состоянии глубокого кризиса. Инфляция по итогам года – более 600 %. Страну вот уже более десяти лет лихорадит – Солидарность борется за власть. Польские товары неконкурентоспособны. Как и вся польская промышленность. Коммунисты готовы уступить власть – но Солидарность тоже не знает что делать.

В это время молодой аспирант Центральной школы планирования и статистики в Варшаве Лешек Бальцерович готовится к поездке для чтения лекций в Великобритании. Он слышит по радио, что Тадеуш Мазовецкий, один из лидеров «Солидарности», назначен премьер-министром. Это сообщение не вызывает у него никаких эмоций…

Экономическая программа Рыжкова марта 1990 года – это та программа, которая была ранее подготовлена группой под руководством академика Абалкина, а в дальнейшем – выставлена гибнущим правительством Рыжкова как противовес программы 500 дней.

Саму программу мне найти не удалось, поэтому цитирую Евгения Ясина, одного из авторов программы.

…

Где-то в начале февраля Абалкину позвонил Маслюков и сказал: "Что— то у нас ничего путного не получается. Нет ли у Вас чего-нибудь для размышления?" Абалкин отдал свою записку. После ряда совещаний мы с Явлинским получили поручение подготовить к приезду премьера более развернутый документ на базе предложений Абалкина.

Через два дня был готов материал на 13 страницах, конечно, не для печати, но, на мой взгляд, весьма интересный как документ того времени. В нем была прописана принципиальная позиция радикального варианта: либерализация цен с упреждающими и последующими мерами финансовой стабилизации, ликвидации инфляционного навеса. В частности, предлагалась идея денежной реформы, проводимой путем обмена только крупных купюр, которая была реализована позднее, в 1991 г. Суть ее в том, чтобы сократить денежный навес накануне либерализации цен и не допустить их чрезмерного роста, при том что Геращенко уверял, будто на полную денежную реформу нужно два года, не хватает мощности печатного станка, а крупные купюры при минимуме печатной работы позволяют охватить большую часть стоимости денег в обращении.

Пост президента СССР ввели в марте 1990 года, а уже в июне – начали подготовку нового Союзного договора. Почему?

Первый вопрос, который надо при этом задать – а зачем вообще понадобился Союзный договор? Почему не попытались подготовить, например, новую Конституцию СССР – ведь брежневская уже явно не подходила? На мой взгляд, ответ таков – потому что Конституция СССР принимается либо Верховным Советом, либо Съездом, либо на референдуме. Союзный договор – единственный из возможных документ, что готовят и подписывают РЕСПУБЛИКИ. То есть это – открытое политическое восстание республик против центральной власти.

Но при этом – у республик – интересы были разные. У РСФСР – сформировать свои полноценные органы власти, альтернативные союзным. У других республик, и прежде всего у Украины – восстановить пошатнувшееся влияние на федеральный центр, восстановить ситуацию, когда хвост виляет собакой. Обратите внимание – Украина теряла еще и то, что впервые был введен пост заместителя генерального секретаря ЦК КПСС и его занял представитель Украины Станислав Гуренко. Учитывая силу днепропетровского клана (Гуренко, правда, был из Полтавы, но украинец, свой, да еще и бывший председатель Днепропетровского обкома), учитывая мягко говоря, непопулярность Горбачева – власть, казалось, сама плыла украинцам в руки.

Кроме того – республики вообще не устраивал курс Горбачева на появление в центре сильного единоличного, а не коллегиального руководства. Новый пост – Президент СССР – пугал многих.

Ведь если так подумать, до Горбачева в Москве не было сильной политики как таковой. На местах – да, в каждой союзной республике был первый секретарь, в каждой АО или АССР – был первый секретарь, за эти места боролись. В Москве было что-то вроде непубличной политической дискуссионной площадки, туда ездили договариваться, выбивать фонды – но политика в Москве за редким исключением не делалась. Это было связано и с тем, что не было своих органов власти у РСФСР… короче говоря, генсек избирался непублично и при огромной роли регионов. Появление всенародно избираемого президента СССР – схему ломало. Его надо было убрать или ослабить – пока он не ослабил власть местных царьков.

На мой взгляд, одной из причин провала Перестройки, и главной причиной провала ее политической части было то, что за все время существования СССР коммунистической партии так и не удалось найти формулу сосуществования в едином государстве России и всех остальных союзных республик. Как не крути – получалась неравноправная федерация, в которой один из ее членов больше (по крайней мере, территориально) всех остальных ее членов вместе взятых. Горбачев и Ельцин обострили эту проблему – но не они ее создали, проблема была создана задолго до них, с самого начала существования Советского союза. В последние годы его существования эта проблема обострилась настолько, что главным мотором сепаратизма в 1989–1991 годы была РСФСР – то есть, Россия, федеральный центр единого государства, территория, где находится столица страны. Получил распространение лозунг «хватит кормить нахлебников!», из рук в руки передавались листки, где были написаны цифры уровня производства и уровня потребления в каждой союзной республике – получилось, что Россия кормила всех. Кстати, на этих листках была напечатана отнюдь не ложь – но и правда там была далеко не вся. Как измерить, например, потерю Украины, какими деньгами? Как измерить потерю Казахстана, Узбекистана, Азербайджана, других республик, которые были частью единого пространства, где все говорили на русском языке, где жили русские люди, где были вложены огромные русские деньги, оторванные от себя. Какими деньгами измерить то, что происходит сейчас на наших глазах – второй Майдан на Украине спровоцировал не только войну на Донбассе, но и центрально-европейский стратегический кризис, впервые с 1991 года стала возможной катастрофическая война в центре Европы с участием сразу нескольких государств? Как измерить потери от варварского разрушения общесоюзного хозяйственного механизма, от остановки сотен предприятий. Как измерить затраты по импортозамещению украинских товаров – ведь эти деньги уже были нами когда-то вложены, а теперь мы вынуждены вкладывать их повторно. Как измерить горе и боль людей, в один момент оказавшихся на чужбине и часто против своей воли?

Проблема соотношения центра и регионов – назовем это современным термином – возникла еще в царской России. Во второй половине девятнадцатого века – в Европе возникло мощное движение за самоопределение наций и за создание национальных государств, в котором сувереном является нация целиком, а не монарх, и принадлежность к тому или иному государству определяется принадлежностью к нации, а не верностью монарху. События 1848 года, малоизвестные у нас в России, и известные в Европе как «весна народов» – это каскад национальных революций и попыток реализации права наций на самоопределение, в большинстве своем окончившихся неудачей. Национальную революцию венгров, например, раздавили внешние силы – от русской армии, до хорватского ополчения бана Елачича. Однако, проблема осталась, и разрешилась она травматическим путем, в условиях Первой и Второй мировых войн.

В России того периода – право наций на самоопределение так же начинало приобретать свое звучание, проблемы возникли с Финляндией, Польшей, Прибалтикой, Украиной. Наиболее агрессивна, конечно же, была Польша. Польский народ, имея свою многовековую историю самостоятельного существования – тяжело переживал вхождение в состав Российской Империи, неоднократно поднимал восстания против русского господства. От Польши начались проблемы и на Украине, через которую проходила граница миров – католического и православного.

В Прибалтике была своеобразная ситуация – местное население угнеталось не русскими, а прибалтийскими германскими баронами – по сути теми же пруссаками, но с российской стороны границы. Эти люди никогда не были частью русского дворянства – но они исповедовали личную верность династии Романовых в обмен на поддержание средневековых привилегий, данных еще Петром I. Романовы охотно черпали в прибалтийских остзейских немцах кадры для государственного управления – людей жестких, педантичных и исполнительных. Коренное население прибалтийских стран – именно с Россией и русскими связывало свои надежды на освобождение от средневекового гнета баронов – и только не получив ее, стало на антироссийские и антирусские позиции.

В Финляндии – национальное самоопределение появилось в ответ на попытку ускоренной русификации, предпринятую Николаем II, идущим по стопам своего отца – до того финны, имея в общем-то почти такое же положение, как сейчас имеет Канада по отношению к Великобритании были в общем довольны своим положением и не собирались ничего менять. Ну и существовал огромный Идишленд – никогда не существовавшее на карте, но существовавшее в реальности громадное параллельное государство – зона расселения европейских евреев, преимущественно на территории Российской Империи. Эта территория – в Европе доходила до Вильно и Вены, в России имела в своем составе такие города как Вильно (Вильнюс), Минск, Одесса. Этой страны больше нет, она была со звериной жесткостью уничтожена как гитлеровцами, так и местными их пособниками (украинскими фашистами, прибалтийскими фашистами) но тогда она существовала, и евреи тоже требовали для себя прав. Возможно, и права на самоопределение – Израиля тогда не существовало, и рассматривались разные варианты размещения еврейского очага – в том числе и на территории Идишленда.

1 мая – в Москве на Красной площади сразу после традиционного первомайского прохождения колонн трудящихся прошла альтернативная демонстрация демократических сил с антисоветскими лозунгами

4 мая – Распад СССР: Латвия приняла декларацию о восстановлении независимости

8 мая – Распад СССР: Эстония провозгласила суверенитет.

16 мая – в Москве начал работу I съезд народных депутатов РСФСР (до 22 июня).

23 мая – председателем Ленинградского совета народных депутатов избран Анатолий Собчак.

Низовой сепаратистский проект, рожденный и выстраданный национальными интеллигенциями – удачно встретился с сепаратизмом сверху – сепаратизмом партийной элиты национальных республик, которые хотели иметь юридические гарантии защиты от Центра. Узбекское дело, когда в коррупции обвинили целую республику – напугало многих, потому что все понимали – грешны не меньше. Особенно сильно оно напугало Украину, где федеральный центр уже нащупывал основу «украинского дела» – разгрома опасной для Москвы Днепропетровской группировки, соратников Л.И. Брежнева.

Верховой проект был намного сильнее – об этом говорит тот факт, что СССР распался строго по административным границам. Ни один острый для национального сознания вопрос – Крым, Абхазия, Южная Осетия, вся Грузия с ее национальными армянскими и азербайджанскими районами, Донбасс, Львовщина, Карабах – ни один вопрос решить не удалось, ни кровью, ни как иначе. Вопросов было куда больше чем многие полагают – в Беларуси кое-кто поднимал вопрос принадлежности Смоленска. Но не решился ни один.

Первой на путь открытого сепаратизма встала Литва, о которой мы говорили ранее.

Виталий Воротников.

13 мая – по второй программе Центрального телевидения СССР начало вещание Российское телевидение и первой программой в эфире стали Вести

20 мая – перестройка в СССР: Верховный Совет СССР принял Закон «О порядке выезда из Союза Советских Социалистических Республик и въезда в Союз Советских Социалистических Республик граждан СССР», разрешавший свободный выезд граждан СССР за границу (вступил в силу с января 1993 года.)

Говорить о провале Перестройки и о распаде СССР невозможно без рассмотрения вопроса «восстания окраин» – попытки территориальных элит высшего уровня (союзных республик) почувствовав слабость Центра, переформатировать отношения с ним, закрепив новые не законом и не Конституцией – и то и другое можно отменить – а новым Союзным Договором. Союзный договор – был единственным документом, который даже в обстановке правового нигилизма, которым славился СССР – нельзя было отменить. Можно отменить или принять поправки в любой закон, даже конституционный. Можно принять новую конституцию – чем и занимался любой более-менее задержавшийся на своем месте генсек – принимал новую конституцию. Но нельзя было играть с Союзным договором, потому что любая попытка его пересмотра ставила само государство под угрозу распада.

Союзный договор был единственным документом такого уровня, который как был заключен в 1922 году – так с тех пор и не менялся. Конституции менялись – а Союзный договор нет, несмотря на то, что вместо четырех республик, заключивших его – было уже пятнадцать. Из Союзного договора пошла кочевать по всем советским конституциям норма о праве республик на выход из СССР – и стоит ли возмущаться тем, что этим правом, в конце концов, воспользовались. Но по факту – Союзный договор, как и Конституция – были филькиной грамотой, а СССР управлялся совсем по другим принципам и совсем другим органом – ЦК КПСС. Совслужащие выполняли указания в порядке партийной дисциплины.

Во главе страны было Политбюро ЦК КПСС – орган, который никем не избирался, и полномочия которого нигде не были прописаны. Политбюро не выбиралось, а кооптировало в свой состав новых членов, которые проходили две предварительные ступени – кандидат в члены ЦК КПСС и член ЦК КПСС. Кооптация, как и избрание генеральным секретарем – никакими нормативными документами урегулировано не было и от воли народа не зависело. Членом Политбюро, равно как и Генеральным секретарем могло стать любое лицо, вне зависимости от национальности. Четверть века страной правил представитель Грузии И.В. Сталин, который вряд ли победил бы на выборах. Это скрепляло единство советской элиты, потому что показывало, что представитель любого народа, даже самого малого – имеет шанс добраться до самой высшей власти в стране. Все учили русский язык, все учились интриговать в кулуарах. Однако, М.С. Горбачев затеял политическую реформу, предусматривавшую выборность всех высших должностных лиц в стране. Теперь через выборы должны были проходить все, включая и высшее должностное лицо.

И местные элиты – серьезно задумались о соотношении того что они теряют находясь в Союзе (прежде всего права полноценно и без оглядки на Москву хозяйствовать в своих вотчинах) и какие привилегии они приобретают. Точнее, что им светит на выборах – как в своей вотчине, так и при борьбе за московский престол.

Горбачев в свою очередь, столкнувшись с открытой фрондой первых секретарей, переставших быть наместниками Москвы и черпавших свою легитимность в народном волеизъявлении и неофициальном статусе «защитника республики от беспредела Центра» стал остро нуждаться в реальных рычагах влияния на местников. Те провернули гениальный трюк – как только Горбачев объявил о намерении стать избранным президентом СССР, следом встал Назарбаев и сказал, что они, местные лидеры – тоже хотят пройти через выборы и стать всенародно избранными. Это была ловушка-экспромт – Горбачев не нашелся, как парировать, а потом было уже поздно.