Утром — Подольски позавтракал в ресторане отеля. Ему принесли вполне приличный деловой завтрак, принятый в развитых странах мира — тосты, масло, мед, кофе. Кофе был йеменский, просто отличный — его трудно найти за пределами Востока. Таксисты — кинулись к нему, едва он вышел из отеля — но он с улыбкой извинился и сказал, что хочет немного пройтись пешком.

Багдад изменился и сильно — хотя Подольски понимал, что на самом деле он остался прежним. Именно поэтому, кстати, русские здесь и прижились — они тоже мастера что-то менять, ничего по сути не меняя. Хотя русские считались капиталистами, делали бизнес — в душе они остались теми, кем и были. Апологетами авторитаризма. Сторонниками диктатуры. Они не любили ничего менять, и ради этого готовы были применять силу. Они умели молчать и принимать ложь как должное, принимать всем обществом и молчаливо договариваться, что ложь и есть правда. Это было заложено в их генах, точно так же, как в генах американцев было заложено стремление к личной свободе, дороге, ведущей за горизонт, стремление решать проблемы здесь и сейчас и докапываться до сути вещей.

[1]

Вот почему — русские если им и не враги — то друзьями точно никогда не станут.

Но они могут быть союзниками. Подольски был реалистом и понимал, что американцы уже давно не справляются с ситуацией на Востоке, Восток — все равно что бурлящий котел. Ублюдки из НАТО — считают, что НАТО — это нечто вроде молчаливого соглашения, по которому американцы должны их защищать за свои деньги. А они в ответ — еще и могут критиковать их в качестве благодарности. А вот военный союз России и Америки — непобедим, против него не устоит никто. И возможно это последнее средство против того, чтобы ситуация полностью вышла из-под контроля…

Когда он последний раз был здесь — половина Багдада была перекрыта ти-уоллсами, мешками с песком и бетонными заборами. Сейчас — большую часть их разобрали, но встречное движение на дороге — по-прежнему было отделено ти-уолсами — готовыми бетонными разделительными блоками, примерно в два фута высотой. Большие проблемы боевикам при обстреле теперь, наверное, создавала реклама — ее было полно и всякой, и в виде щитов, и в виде растяжек.

Было много машин. Когда они только что пришли — здесь было полно машин конца восьмидесятых периода короткого и яркого, несмотря на тяжелейшую войну с Ираном расцвета Ирака. Теперь — таких машин уже почти не сыщешь — все новое, большое количество самых разных внедорожников. Выделяются автобусы, русские — при них автобусов не было, слишком опасно в плане терроризма. Один подорвавшийся в автобусе ублюдок — и минимум десяток погибших.