Париж!

Город без возраста, вечно молодой, вечно привлекательный, город жареных каштанов, маленьких кафе, художников на Монмантре, островерхих крыш и вечного прошлого. Эти чуть горбатые, мощеные камнем улицы не посмели тронуть даже боши — как тут называли немцев. Наоборот — они оставили этот город в покое, словно законсервировав его в вечном декадансе тридцатых. В этот город — немцы приезжали как на экскурсию, как в чужую страну, не смея тронуть ничего чужого, они пялились на красоты Нотр Дам де Пари, фотографировали Дом Инвалидов, Ходили по мосту Александра Третьего, русского царя, подарившего столице Франции этот мост. Париж был словно отдушиной, ноткой безумства в рациональном кошмаре, который окружал немца с самого рождения в отлаженном, работающем как часы механизме Империи. Тем, кто не мог дышать в Берлине с его вымытыми с мылом улицами и штрафами в сто рейхмарок за брошенный мимо урны окурок — сбегали в Африку, вечно молодую и вечно дикую Африку. А те, у кого не хватало духа — все эти унылые винтики бюрократической машины, в своих одинаковых серых костюмах и аккуратных чиновничьих штиблетах — сбегали на выходные в Париж, чтобы хоть немного почувствовать себя человеком.

Париж был юридически свободным городом и фактически европейской столицей секса. Безумного, безудержного, сумасшедшего секса, совсем не такого как в Германии, где за несовершеннолетнюю девочку можно было угодить в концентрационный лагерь, а за мальчика — на гильотину в Моабите. О нет, месье (подмигивание) — здесь это все разрешено (еще одно подмигивание). В разумных пределах, конечно. Самые невинные развлечения в Париже — например, представления в Мулен Руж (Красная Мельница) по меркам строго Германского Уголовного Уложения уже считались преступлением против нравственности и благочиния. Но немцы, эти злые гении дозировки, эти варвары в отличных костюмах, пошитых еврейскими портными в берлинских ателье — они отлично понимали, что греху надо тоже дать место. И они оставили для греха Париж, они заткнули жадную пасть гестапо, оставив лишь Интерпол, они закрывали глаза на все — и скромный правительственный чиновник из Берлина мог, раз в месяц промчавшись на сверхскоростном экспрессе из Берлина в Париж за час — мог всего на один день почувствовать себя живым. Чтобы потом — вернуться и стать безликим, бессловесным винтиком в перемалывающем в пыль народы и страны громадном механизме Рейха.

Секс в Париже делился на две категории — полупрофессиональный и профессиональный. Полупрофессиональный представлял из себя студентов и студенток многочисленных парижских университетов, пейзанок — вольнослушательниц, всякую прислугу — доступную и молодую плоть. В Париже — точно такое же можно было встретить лишь на Кубе — заработанный в постели капитал не считался чем-то постыдным. Проституцией подрабатывали для того, чтобы оплатить учебу в университете, квартиру, больницу для родителей, погасить долги или что-то в этом роде. В Париже было огромное количество съемных квартир и гостиниц, ибо французы строили совсем не так как немцы: они могли жить в мансарде, в то время, как немцу для счастья нужна была ловушка кирпичных или бетонных стен. Двух — трех клиентов в выходные хватало, чтобы протянуть следующую неделю, шести — семи — не только протянуть, но и заплатить за учебу. Заканчивая учебу и получая диплом — юноши и девушки уходили во взрослую жизнь, находили работу и забывали о бурно проведенной молодости. Французы обладали одним очень хорошим качеством характера — они умели забывать. В то время как немцы никогда и ничего не забывали. Для того, чтобы снять девушку или юношу, достаточно было просто обменяться взглядом в кафе и показать известный во всем мире знак — потереть большой палец о средний и указательный — деньги. Если объект вашей страсти отрицательно качнет головой — просто обратите внимание на кого-то другого. Долго одни не останетесь. Была еще одна особенность, которую знали лишь те, кто бывал в Париже не в первый раз: девушки намекали на то, что свободны и ждут кавалера, просто расстегивая молнию сумочки. Молния застегнута — девушка занята или развлекаться не хочет. Расстегнута — добро пожаловать в мир райских наслаждений.

Профессиональный секс в Париже был доступен лишь избранным, для этого надо было состоять в клубах, или, по крайней мере, знать куда идти. В Париже была разрешена проституция, причем обоего пола, но запрещено приставание и нахождение на улице в непристойном виде, поэтому проститутки либо ждали клиентов в борделях, расположенных даже в самом центре Парижа, либо прятались в многочисленных партах и — оцените парижский шик — на кладбищах. Шикарные заведения располагались в элитных местах Парижа — пляс дю Пигаль, бульвар Монпарнас, предместье Сен-Жермен и Елисейские поля. Опознать такие заведения можно было по красной детали экстерьера — банальный фонарь, шторы, красный цвет букв на вывесках. Обычно такие заведения маскировались под гостиницы или клубы, заведения более низкого пошиба — под массажные салоны. Саун, как в Российской Империи почти не было, французы считали, что заниматься сексом при восьмидесяти — девяноста градусов по Цельсию могут только полные идиоты. Цена за ночь в хороших местах могла доходить до десяти тысяч рейхсмарок.

Странные времена и еще более странные люди.

Все больше и больше убеждаюсь, что мир стал одной большой деревней. Просто невозможно никуда ступить, не отдавив ногу своему другу. Или недругу, что лучше. Главное — это разобраться, друг или недруг перед тобой.

Пятница, самый благословенный день недели, конец рабочего дня. Работа закончена, вечер, на римские холмы неспешно опускается покрывало ночи, и серебряные гвозди звезд надежно держат черный бархат ночных декораций. Впереди — два выходных дня, которые можно провести, как тебе угодно: например, сесть на скоростную машину Гран-Туризмо или на скоростную электричку и отправиться на озеро Комо. Или еще куда-нибудь, где можно предаться гедонизму, отдохновению или даже разврату. Но вечер и ночь пятницы — у римского высокого общества принято было проводить в Риме.

Это был бывший отель, переоборудованный под доходный дом, а потом, когда отменили законы против роскошествования, и в моду стремительно вошла la dolce vita — это здание купил и переоборудовал под один из своих домов барон Карло Полетти, в прошлом году покинувший пост Председателя совета директоров Банка ди Рома, ставшего под его чутким руководством крупнейшим банком Италии и восьмым в мире. Несколько дней назад я позвонил ему и передал привет от баронессы Антонеллы Полетти, Луны, матери Люнетты и его, получается, мачехи. В моем понимании — он имел какие-то общие дела с Луной и после того, как она сбежала от места в Тегеран. Да не какие-то, а более чем конкретные — в моем понимании Луне больше не к кому было обращаться, кроме как к барону Полетти, если она хотела выполнить поручение шахиншаха Хосейни и разместить в западной банковской системе огромные, без преувеличения огромные деньги шахиншаха, которые он получал, эксплуатируя свою страну. Речи о ненависти тут не могло быть, к тому же Луна наверняка подстраховалась: с помощью британской разведки похитила сына барона Полетти и взяла его в заложники, как залог того, что барон выполнит свои обещания перед ней. Таким образом, деньги шахиншаха попали в Банка ди Рома, позволив ему быстро стать крупнейшим банком Италии — а когда акционерам стало понятно, что больше поступлений не предвидится, они вежливо попросили барона выйти в отставку. Просто для того, чтобы как только кто-то придет за деньгами — сделать большие круглые глаза и сказать, что они ничего об этом не знают. Этим, оказывается, не только швейцарцы балуются — открывают номерные счета, а когда владелец счета умирает, не сообщив номер и код доступа наследникам — просто присваивают деньги себе. Я даже подозреваю, что за деньгами приходили — генерал Абубакар Тимур приходил — и именно с этим связана неожиданное перемещение самого удачливого финансиста Италии, финансового кудесника с поста президента банка на пост много что значащий в стратегии, но мало что значащий в тактике Председателя Совета директоров банка. Акционеры Банка ди Рома понимают, что с генералом Абубакаром Тимуром шутки плохи, он не обычный бизнесмен и даже не диктатор — а бывший генерал спецслужб и ныне профессиональный террорист. Если он не получит деньги — он убьет кого-нибудь, причем не рядового банковского клерка — а кого-то из владельцев или руководства банка. Если и это не поможет — он еще кого-то убьет, а потом еще и еще. А если обратиться к помощи государства — то надо будет объяснить, что от банка хочет самый опасный террорист на планете. И тогда выяснится, что на протяжении многих лет банк скрывал деньги шахиншаха.

Так что я думаю, владельцы банка пошли с генералом Тимуром на компромисс — переместили в другое кресло барона Полетти и начали финансировать терроризм генерала Тимура. Лучше отдать малую часть, чем потерять все полностью, заодно и жизнь. Или они просто начали его финансировать, а когда барону Полетти все это надоело, и он сказал, что не хочет финансировать терроризм — отправили его в почетную ссылку. Возможно — со скандалом. В таком случае, барон может быть раздражен и обижен на них. Мне просто надо выйти на Банка ди Рома и донести до них один простой факт: существует довольно простой способ избавиться от генерала Тимура. Сообщить, где он будет в ближайшее время мне — и команда спецназа сделает все остальное, обезглавив террористическую группировку. Конечно, потом мы поднимем вопрос о деньгах Шахиншаха, в конце концов, это деньги не столько лично Шахиншаха, сколько Персии — но мы не генерал Тимур, мы разумные и готовые к компромиссам люди. Пакет акций, совместное предприятие с участием русского капитала… и думаю, проблема будет решена. Это лучше — чем нанимать охрану и каждый день проверять — не подложили ли бомбу под твою машину.