Вьюга стучалась в толстое, мутное стекло. Белый вихрь за окном, завывал раненым зверем, стремясь ворваться в теплую, натопленную комнату. Но толстое стекло вставало на пути снежного зверя, не давая ему ворваться внутрь и растерзать ледяными когтями все живое.

Башня. Высокая башня, и на самом верху ее, — круглая комната со стеклянной крышей. В комнате тепло. И светло. Ряд факелов отражается в полированных металлических пластинах, ярко освещая стол, находящийся посреди комнаты. И человека около стола.

Он стоит на коленях, положив подбородок на деревянную столешницу, и что-то шепчет обветренными губами. Черный плащ укрывает его тело, делая похожим его фигуру на памятник, сработанный ленивым подмастерьем скульптора. Длинные черные волосы перехвачены кожаной лентой. Одна прядь спадает на узкий бледный лоб, прорезанный морщинами. Чисто выбритый подбородок упирается в дерево стола, едва подрагивая в такт дыханию. Под кустистыми черными бровями, горят лихорадочным блеском впалые глаза. Они смотрят вперед. Они рассматривают.

Посреди стола стоит большой хрустальный куб, наполненный прозрачной жидкостью. Посреди куба висит роза. Ярко алая, кровавая. Живая. Она словно парит в вязком содержимом куба, оставаясь, такой свежей, словно ее только что срезали.

Человек у стола смотрит на розу, и его губы почти беззвучно шепчут слова. Он разговаривает с алым цветком.