По осенней дороге не торопясь шел одинокий путник. Недорогой плащ укрывал его от ветра, а дорожный посох был призван служить защитой в случае необходимости. Это было единственное оружие человека, если не считать небольшого ножа, висевшего на поясе.

Путник не был ничем примечателен, если бы не внимательные глаза, полные печали. Слишком внимательные и умные. Глаза говорили о том, что путник совсем не так прост, как могло бы показаться, но мало кто спешил перехватить его взгляд.

Путник шел вторую неделю. Дороги совсем не были пустынны, люди шли и ехали по своим делам. Крестьяне, мастеровые, купцы и знать — все спешили по той или иной надобности. Несколько раз мимо путешественника проносились небольшие отряды королевской гвардии или легионеров.

"Этих-то кто гонит?" — вздохнув подумал путник о последних, в то же время с удовлетворением отметив четкость построения и слаженность движения даже здесь и сейчас — на дорогах Латардии. Даже после того как война закончилась и легион готовился к расформированию. По сути, уже был расформирован, если не считать формальностей.

Знал ли путник, что именно он является причиной суеты королевской гвардии и легиона? Возможно догадывался. Но принятое решение не позволяло ему окликнуть проезжающих, да и желания такого не возникало. Напротив, у него было желание, уйти отсюда подальше. Было ли это желание достаточно обоснованным? По крайней мере, у путника были веские основания, чтобы поступить именно так. Боль и горечь гнали его вперед, оглядываться он не собирался.

После смерти короля Троменика вопрос с лироками завис в воздухе. Арт в свое время не настоял на его решении, оставив его на после войны. Да и некогда ему было этим заниматься. Предполагалось, что племени лироков участвовавшем в войне с мапри, а затем и с керберийцами, пожалуют значительные земли на северо-западе королевства. Но король умер, а вопрос с землями так и остался на стадии предварительной договоренности. В свое время Арт принял племя лесных людей под свое попечительство, принял, сам не зная об этом, подняв с земли, брошенную к его ногам шкуру. Лироки ему поверили. Поверили именно ему, а не заверениям генерала Фонтена и обещаниям короля. Личный авторитет Арта был решающим для них, когда решался вопрос, принимать ли участие в битвах.

"Как же я мог забыть, — сокрушался Арт. — Взял на себя ответственность. Пусть и непрошенную и нежданную. Но ведь взял. Погрузился в свои личные проблемы в то время, когда на меня надеется целое племя лесных людей. Несколько сотен человек, между прочим".

К деревне, где располагались лироки, Саша подошел в сумерках. Встретила его деревня не вечерней тишиной, а неожиданным шумом. На деревенской площади проходило собрание. Казалось, здесь собрались стар и мал. Женщины и дети, впрочем, держались ближе к окраинам, шум создавали мужчины. Причем шум немалый. То там, то здесь слышались недовольные выкрики. Обычно спокойные охотники оживленно спорили. Арт прислушался. Как оказалось, темой споров был именно он. Часть охотников настаивала на том, чтобы отправится на его поиски, другая часть настаивала на том, что надо ждать, поскольку иного распоряжения не поступало. Здесь были все, в том числе и те, кто ходили с Артом в поход на юг. Они смогли опередить его неспешное пешее путешествие и присоединиться к соплеменникам.

— Мы искали нашего вождя, но так его и не нашли, — сказал один из охотников. — Похоже, его унесла река.

— Не может быть, не такой он человек, чтобы не совладать с рекой, — возразил другой. — Мы должны ждать.