Другая половина мира

Ахманов Михаил

Мир Дженнака, наследного принца Одиссара, во многом подобен земному, но цивилизация в нем зародилась не на берегах Средиземноморья, а в Эйпонне, на материках двух Америк. Там воздвигнуты великие города и проложены меж ними дороги, там куют стальные клинки и спускают на воду корабли, там поклоняются милосердным богам, и боги эти сделали Дженнака своим избранником, даровав ему необычайно долгую жизнь. Но на заре ее Дженнак подвергается тяжким испытаниям, ибо, как считают жрецы, лишь вкусивший страдания в юности может стать мудрым правителем. Повинуясь судьбе, Дженнак теряет свою возлюбленную, сражается с дикими племенами, противостоит предательству; наконец, он отправляется на восток, в земли Европы и Африки, чтобы стать Колумбом своего мира.

Предисловие автора

Мне кажется, что всякий большой роман нуждается в предисловии — хотя бы для того, чтобы читатели не питали беспочвенных надежд или, наоборот, не обошли книгу своим вниманием. Тем более предисловие необходимо, когда речь идет о цикле из четырех романов, действие которых разворачивается на протяжении половины тысячелетия. Книги же, как известно, дороги, и потому стоит потратить на это предисловие десять минут, дабы не оказаться кораблем, приплывшим не в ту гавань.

Весь цикл я назвал «Хрониками Дженнака», и речь в нем, следовательно, пойдет о Дженнаке, одиссарском принце и долгожителе, родившемся в 1512 году от Пришествия Оримби Мооль и умершем в наши времена. Слово «наши» в данном случае условно, но я совместил отсчет времени в мире Дженнака с привычным земным, так что первый год Пришествия Оримби Мооль совпадает с первым годом новой эры, т. е. с рождением Христа. В романе «Другая половина мира», который является началом «Хроник», Дженнаку двадцать лет; в романе «Пятая Скрижаль» ему будет лет пятьдесят или шестьдесят, а в «Дженнаке Неуязвимом» — два или три столетия. Что касается последнего романа тетралогии, то названия для него я пока не придумал, а потому не будем предвосхищать события.

Прежде всего отмечу, что мир, описанный в «Хрониках Дженнака», — это Земля, но немного измененная; чуть иные очертания материков, немного иная география и климат, похожие, но в чем-то отличающиеся животные и люди, иные обычаи и нравы, иная культурная среда. Наибольшие изменения касаются истории, ибо «Хроники» базируются на исторической инверсии: я предполагаю, что некогда Америка (Эйпонна, или Срединные Земли) обогнала в своем развитии Евразийский континент, в результате чего аборигены Эйпонны в эпоху своего Средневековья открывают, колонизируют и цивилизуют материки Восточного полушария — или Старый Свет, как мы привыкли называть эту часть мира. Однако подчеркну, что Эйпонна все-таки не Америка и ее обитателей нельзя считать индейцами в прямом смысле этого слова; иное историческое развитие породило иную культуру и иные народы, отчасти подобные майя, ацтекам, инкам Перу, семинолам, карибам, охотничьим племенам прерий и лесов, но в чем-то отличающиеся от них. Равным образом нельзя полностью идентифицировать Восточные Земли (или Риканну) с Европой, Азией и Африкой, хотя аналогии между миром Дженнака и Землей достаточно ясны и прозрачны; более того, при описании этого мира я пользовался многими земными названиями и терминами.

В общем же и целом, география Верхней и Нижней Эйпонны совпадает с географией Северной и Южной Америк. Оба материка сильно вытянуты в меридиональном направлении, поэтому эйпоннцы называют свои земли Осью Мира; на каждом континенте есть огромные реки, аналог Миссисипи и Амазонки; вдоль всего западного побережья тянутся горы (аналог Скалистых гор и Анд). Имеются, однако, и отличия. Во-первых, весь север Верхней Эйпонны, включая аналоги Гренландии, Баффиновой Земли и Аляски, покрыт цельным ледниковым щитом, простирающимся к северу, в океан. Обитателям Эйпонны неизвестно, где под льдами находится суша, а где — земля; места эти необитаемы и совершенно недоступны. Во-вторых, Великие Американские Озера в мире Дженнака являются единым пресноводным морем, соединенным широкими реками-проливами как с Бескрайними Водами (Атлантическим океаном), так и с Туманным морем (Гудзоновым заливом); таким образом, аналог полуострова Лабрадор является островом (Кагри, остров Туманных Скал). В-третьих, перешеек, соединяющий Верхнюю и Нижнюю Эйпонну, более широк, и в нем имеется естестественный пролив, Теель-Кусам, способный в будущем сыграть роль Панамского канала. В описываемое время он недоступен для морских судов, так как изобилует скалами, водоворотами и прочими опасностями. Пересечь его можно только на плоту, специальной плоскодонной лодке или по мосту, выстроенному арсоланцами.

Все обитатели Срединных Земель обладают общими чертами: они сравнительно смуглые и темноволосые, глаза — черные, карие, желтые или янтарные (кроме людей светлой крови, у которых глаза зеленые); они не имеют волос на теле (кроме паха), а также бород и усов. Что касается обитателей континентов Риканны (Восточных Земель), то одни из них более светлокожие, светловолосые и светлоглазые, а другие, наоборот, более темнокожие.

Часть 1

ЭЙПОННА

ПРОЛОГ

Подняв свой меч, Дженнак отсалютовал противнику.

Он был нагим, если не считать набедренной повязки, легких сандалий из кожи каймана и широкого боевого браслета на левом запястье. Сегодня его плечи и грудь не прикрывал доспех из черепашьего панциря, укрепленного стальными пластинками, а налетевший с моря ветерок трепал темные волосы, ибо шлем тоже остался во дворце, в его покоях — как и защитный пояс, набедренники и высокие сапоги. Согласно Кодексу Чести, в первом поединке светлорожденному полагалось рассчитывать только на свою силу, ловкость и удачу — ну и, разумеется, на добрый клинок.

ГЛАВА 1

Джеданна, сагамор Одиссара, Ахау Юга, стоял на старой дворцовой башне, встречая утреннюю зарю. Как всегда в этот ранний час, взоры повелителя были обращены к востоку, где над фиолетовой полоской, разделявшей воды и небеса, вставало светлое око Арсолана; его золотистый краешек уже выглянул из-за горизонта, обещая ясный и безоблачный день Море было спокойным, легкий бриз едва заметно колебал сапфировую гладь, протянувшуюся от цветущих земель Серанны на три стороны света; мелкие волны с плавной неторопливостью вылизывали берег, оставляя на мокром песке ракушки и обрывки водорослей. Старая Башня, самая высокая среди всех дворцовых строений, высилась неподалеку от линии прибоя, и сагамор, напрягая слух, мог различить мерный рокот набегаюших валов и долгое протяжное шипенье, с которым вода откатывалась назад. Казалось, волны и ветер поют без слов, точно исполняя утреннее Песнопение в честь Шестерых Богов; рокот волн казался мерными ударами барабана, а посвист ветра будил воспоминания о протяжных звуках тростниковых флейт.

Месяц за месяцем, год за годом он приходил сюда по утрам, чтобы поразмыслить в одиночестве, ибо вид безбрежного морского пространства умиротворял, одновременно навевая странные думы и мечты, успокаивал и тревожил, дарил забвение и вселял в душу пьянящее чувство единства с божественным распорядком мира. Что лежало там, за смутной гранью, где море сливалось с небесами? Там, на востоке, за архипелагом Байгим, за Кайбой, Йамейном, Гайядой и другими островами кейтабцев? Сколь далеко тянулась эта сине-зеленая равнина, то тихо дремлющая под жаркими солнечными лучами, то бушующая подобно разъяренному зверю?

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

Кончился День Ясеня; промелькнули Дни Сосны и Ягуара. На третье утро, в День Каймана, Дженнак проснулся от негромкого гула сигнальных барабанов.

Он лежал, не раскрывая глаз, прислушиваясь к далекому барабанному бою и тихому дыханию Вианны; под сомкнутыми веками плыли видения, скользили тени только что отлетевшего сна, сияли чудесные миражи, посланные богами. На этот раз не было ничего загадочного, ничего страшного — ни корабля под белыми парусами, плывущего из неведомых далей, ни огненной бездны и языков пламени. Он парил в небесах, свободный, стремительный и сильный, как сокол; он купался в теплом прозрачном воздухе, пронизанном солнечным светом; он чувствовал, что это тепло и свет надежно защищают его от холода и мрака Великой Пустоты, раскинувшей свои темные крылья от земных пределов до самых далеких звезд. Жар и холод, свет и тьма, пустота и звезды были над ним, подобные накидке из пестрых перьев, прикрывавшей спину; внизу же… О, внизу лежала Эйпонна — в торжествующем великолепии своих земель, прекрасная, как цветущий сад!

ГЛАВА 4

Насыпанный из земли и камней холм в три человеческих роста, с крутыми откосами; перед ним — глубокий ров, на нем — частокол из наскоро ошкуренных бревен; нижние концы их вкопаны в насыпь, верхние, для защиты от огненных стрел, прикрыты влажными шкурами. Ров и бревенчатая изгородь смыкаются квадратом со стороной в три сотни шагов; по углам — невысокие вышки, в восточной стене прорезан вход — узкая щель, сейчас заваленная камнями. Внутри периметра стоят четыре длинные хижины, тоже из бревен, с кровлями, выложенными дерном, — казармы и склады; меж ними — площадка, на которой виднеются бортик колодца и большая цистерна для воды.

Фирата…

Надежное место, подумал Дженнак; не слишком красивое, но надежное. Безусловно, строители этой маленькой крепости знали свое дело: она торчала в самом узком месте долины, словно кость в горле. Правый ее фланг прикрывал крутой склон горы, с другой стороны бурлил и пенился поток — противоположный его берег тоже был обрывистым, недоступным для всадников. До обеих этих возвышенностей насчитывалась сотня длин копья — дистанция прицельной стрельбы из самострела; левее крепости, к речному берегу, и правее, к горному склону, шли плотные шеренги кактусов тоаче, высоких, прочных и с ядовитыми шипами — почти неодолимое препятствие для стремительно мчащихся скакунов, да и для пеших воинов тоже.