Продолжение книги «Шеломянь».
Для языческих богов настали горькие времена. В мир пришла Христова вера, обрекая их на изгнание, забвение, исчезновение.
Охваченные страхом, они неусыпно следили за теми, от кого теперь зависела их судьба. А людям было уже не до них — люди истребляли друг друга в бесконечной битве.
И вот жарким днем 1185 года над Диким Полем внезапно почернело солнце. Возможно, боги хотели предупредить о грядущей беде русских витязей. Возможно, они приняли сторону половцев и решили напугать их врагов.
«Если вернуться не сразившись, то позор будет хуже смерти», — сказал, отметая все сомнения, князь Игорь своей дружине...
Вместо предисловия
Мы все еще в седле, не правда ли?
Кони рвутся к горизонту, сбивая копытами в пыль иссохшие степные травы...
А в лицо нам — не ветер, но само время. И чем быстрее мы скачем вперед, тем стремительнее бегут прочь годы, десятилетия, века.
В век двенадцатый, век страшный и жестокий, героический и благородный. Как и любой другой, собственно.
Нашим героям явлено было знамение: посреди дня угасло солнце. Боги, быть может, хотели предупредить, уберечь от беды. Или же они гневались на людей. Но когда богам страшно, случаются и иные знамения.
1. Дорога к Каяле.
Рассвело, словно не вечер был, а утро. Всадники, сгрудившиеся на переправе через Малый Донец, не торопились вести коней в воду. Ждали князя Игоря, словно он был способен защитить от страшного знамения в небесах или, по меньшей мере, раздвинуть воды, подобно Моисею. Только несколько черниговских ковуев, подчиняясь повелительному жесту Ольстина Олексича, перебрались, растревожив неспешное течение реки, на другой берег и отправились на разведку.
Солнце, едва не погибшее только что, оставалось у сторожи за правым плечом, там, где христианин мечтает увидеть своего ангела-хранителя, а язычник — нить судьбы, нерушимо связывающую его с миром богов.
Солнце разгоралось, как угли в не до конца затушенном кострище.
Игорь Святославич подъехал к дружине в окружении напуганных, а оттого еще больше настороженных гридней. Последним, уже за линией охраны, двигался Миронег, опустивший взгляд к луке седла.
