Мы привыкли ассоциировать понятие военно-духовных, военно-монашеских и рыцарских орденов, да и понятия «рыцарь» и «монах» как таковые, исключительно с христианской, западной религией, культурой и идеологией. Между тем эти представления на поверку оказываются очередным мифом. Так, например, громадный потенциал возрождения рыцарства наглядно продемонстрировала в годы Второй мировой войны Япония, где самурайский кодекс чести «бусидо» достиг своей кульминации в явлении, которое, на взгляд Запада, кажется проявлением самого дикого фанатизма — камикадзе. Можно провести аналогии с акциями современных исламистов, чьи «шахиды — мученики за веру» из рядов «Братьев-мусульман», «Хезболлы», «Аль-Каиды» и всевозможных «джамаатов» и «фидаины» черпают силы в традициях, уходящих своими корнями в эпоху тайных орденов мусульманского Востока.
Акунов Вольфганг Викторович
ВОЕННО-ДУХОВНЫЕ ОРДЕНА ВОСТОКА
ЗАЧИН
КАК ЭТО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
С
выходом на историческую арену пророка новой религии, ислама — это слово в переводе с арабского означает «покорность» (Богу) — Магомета, или, точнее, Мухаммеда (буквально: «Достохвального»; так был прозван своими арабскими последователями житель города Мекки Абу аль-Касим бен Абдалла ибн Абд аль-Муталлиб ибн Хашим из древнего корейшитского рода Хашимитов, или, по-старому, Гашимитов), изменились весь ход истории и весь облик Востока — колыбели христианства.
Ислам как бы наложился на все предшествовавшие ему древние культуры и народности Востока и, после утверждения своего господства над ними, дал им новый Закон, изложенный в Коране, — священной книге, продиктованной от имени самого Аллаха (Бога) Мухаммеду архангелом Джебраилом (аналогом архангела Гавриила христиан).
В 622 году от P. X. произошло бегство (арабск.: «хиджра») Мухаммеда из его родного города Мекки (где ему грозила кара за проповедь нового учения) в город Медину (Ятриб), соперничавший с Меккой («нет пророка в своем отечестве»). А к моменту кончины пророка Мухаммеда в 632 году от P. X. (или к 10 году хиджры, по новому мусульманскому летоисчислению) он уже был повелителем всего Аравийского полуострова. Его воины, одержимые, как исповедники всякой новой веры, религиозным пылом неофитов, устремили свои взоры на Запад, намереваясь нести на остриях мечей учение своего пророка и туда. Халиф (преемник, наместник пророка) Омар, друг и советник Мухаммеда, в 638 году от P. X. (или в 16 году хиджры) завоевал Святой Град Иерусалим — духовный центр всего Христианского мира.
По авторитетному мнению Л. Н. Гумилева, мусульманская религия представляет собой, в сущности, вариант раннего, до-соборного христианства, почерпнутого Мухаммедом из разговоров с караванщиками и купцами, приходившими в торговые города Аравии, и в том числе в его родную Мекку, из богатых метрополий Восточной Римской (Ромейской, или Византийской) империи — Пальмиры, Антиохии и Иерусалима. То христианство, которое они проповедовали, было особой христианской ересью — савеллианством, или учением Павла Самосатского (проповедью строгого единобожия, согласно которому Иисус был человеком, пророком, но не Богом Сыном, единосущным Богу Отцу), и модализмом (учением о проявлении единого Бога в разных лицах — в отличие от утвержденного Никейским Вселенским собором христианской церкви учения о нераздельной и неслиянной Божественной Троице). Это лжеучение было отвергнуто еще Никейским собором, но сохранилось и после Никейского собора в Сирии и Аравии. Приняв христианскую ересь за подлинное христианство, Мухаммед и вообразил себя проповедником истинной веры в Бога Ибрагима (Авраама), Исхака (Исаака) и Якуба (Иакова), якобы искаженной как современными ему талмудистами-иудеями, так и христианами господствующей у ромеев-византийцев Православной церкви (в ту эпоху православную веру исповедовали христиане не только Востока, но и Запада; разделение христианской церкви на римско-католическую и грекокафолическую, или православную, произошло лишь в 1054 году, да и после этого официального акта взаимного отлучения от церкви папы римского и патриарха Константинопольского еще долго носило формальный характер).
О СИСТЕМЕ ВОИНСКОГО ВОСПИТАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ У МУСУЛЬМАН
Чему и как учились бедуины
Самобытная школа, готовящая воинов-кочевников Аравии к адекватным действиям в условиях реального боя, существенно повышающая их боеспособность, выживаемость и стимулирующая защитные функции человеческого организма, образовалась задолго до появления на исторической сцене пророка Мухаммеда. Суровые климатические условия Аравийского полуострова ставили перед бедуином-кочевником («бедави», то есть «сыном пустыни»), особо остро в борьбе за существование, проблему выживания. Человек в процессе существования как вида никогда не был «особым интеллектуалом» и особенно много на уровне сознания не размышлял. Существовал бедуин во враждебной окружающей среде, и поэтому для него, как правило, оказывалось не так важно, что именно он решал предпринять в условиях надвигающейся опасности (ударить, убежать или просто спрятаться). Важно было, как быстро он принимал то или иное решение. Человек, который слишком долго выбирал (естественно, при всех прочих равных условиях), очевидно, не выживал и не передавал эту свою неспособность дальше, следующим поколениям.
Поэтому способность к быстрому, в гораздо большей степени подсознательному, чем сознательному, выбору очень хорошо закрепилась в бедуине и, вообще говоря, делала возможной его жизнь. Проблема выживания породила такой род деятельности бедуина-кочевника, как защита от хищных животных, охота, скотоводство и оборона от соседних племен. Эта проблема и определила необходимость передачи знаний от поколения к поколению. А передача знаний вне специальной педагогической практики невозможна.
Цель обучения и воспитания воинов — подготовка защитника своего племени — кочевникам-бедуинам представлялась двояко: с одной стороны, необходимо добиться практических результатов, передать воспитаннику знания, навыки, умения, ценностные ориентиры и т. п., с другой — в форме приобщения его к традиционным способам деятельности, как велел обычай.
Задачей обучения и воспитания являлось наделение члена племени морально-этическими нормами и знаниями, необходимыми в кочевом хозяйстве и военном деле, в соответствии в основном с двумя главными законами морального кодекса: законом гостеприимства и законом кровной мести.
Воплотить в жизнь цели воспитания можно было, лишь сделав достоянием подрастающих поколений определенный социальный опыт, приобщив их к культуре, созданной предыдущими поколениями. Содержанием воспитания выступал процесс формирования норм, относительно которых человек оценивает характер своего сосуществования с общим целым (родом, племенем и т. п.), основанным на таком базовом свойстве человеческой психики, как способность подсознания фиксировать то сочетание особенностей жизни человека в условиях кочевого строя Аравии, при котором у кочевника возникает ощущение единства, отсутствия противоречий. Фиксировать это сочетание особенностей и условий как единое целое, как норму и затем воспроизводить для сравнения с текущими условиями. Процесс формирования норм основывался также и на другом бытовом свойстве человеческой психики, заключающемся в способности человека на уровне эмоций, подсознания, чувств отождествлять себя с другими людьми (как правило, с авторитетами племени, героями сказаний и т. д.). Безусловно, учитывался и фактор, имеющий генетически-биологическую основу (естественно, интуитивно, на подсознательном уровне).
Что нового привнес в процесс пророк Мухаммед
На рубеже VI–VII веков Христианской эры в арабском мире произошли стремительные перемены, вызванные переходом от традиционного кочевого родоплеменного строя к ярко выраженному классовому обществу, порождая в сердцах большинства арабов чувства уныния и отчаяния. Для людей, мыслящих традиционными понятиями, жизнь становилась попросту непереносимой — унылой, бессмысленной, унизительной и нелепой. Так или иначе, нужно было вырабатывать такое мировоззрение, которое позволило бы человеку и в условиях явной социальной несправедливости ощущать ценность и осмысленность жизни.
При разработке новой религии и, соответственно, новой системы мировоззрения — ислама — пророк Мухаммед умело использовал главные черты национального характера арабов: безграничную преданность в любви и дружбе, верность долгу (в том числе — и даже преимущественно — долгу кровной мести), мужество в борьбе со всеми внешними опасностями (воспитанное суровой, полной лишений кочевой жизнью в пустыне) и страсть к смелым подвигам (постоянно подпитываемая непрекращающимися междоусобицами). Эти главные положительные черты арабского национального характера выражали решительное преобладание в нем субъективной, личной стороны духа. Перечисленным выше положительным чертам арабского характера вполне соответствовали и отрицательные: равнодушие к объективной истине как таковой, к истине внешнего фактора, сварливость и, наконец, то упрямство, о котором даже сам пророк Мухаммед вынужден был свидетельствовать в Коране в следующих выражениях: «Арабы пустыни самые упрямые в неверии и обмане». Эти сильные в своих недостатках стороны и особенности арабского национального характера Мухаммед умело использовал при создании своей исламской системы миросозерцания.
Он отчетливо понимал одну простую истину Для того чтобы объединить вокруг себя кочевые племена Аравии, необходимо разработать систему взглядов, положений и рекомендаций, предлагающую решение наиболее важных, ключевых вопросов жизни человека. Причем предлагающую решение их таким образом, чтобы с этой системой взглядов и положений соглашался и воспринимал ее как свою практически любой кочевник-бедуин (вне всякой зависимости от его социального положения и рода занятий).
Исходная система понятий, разработанная пророком Мухаммедом, была такова, что при помощи ее можно было легко формализовать, проанализировать, оценить любое явление реальной жизни кочевника, а главное — ответить на основной вопрос: смысла и цели человеческой жизни. Разрешить извечную проблему жизни и смерти.
Сама жизнь показывала, что большая часть успеха зависит от правильного и адекватного восприятия положений Корана, а правильное восприятие невозможно без педагогической практики, а для этого в свою очередь нужна система воспитания и обучения, и Мухаммед занялся этой проблемой.
Что нового было привнесено в процесс при Омейядах
Очередной этап в развитии обучения и воспитания воинов армии Арабского халифата связывается источниками с приходом к власти халифов из династии Омейядов (Омайадов, Умейядов) в 661 году. В этот исторический период развития общественного строя Арабского халифата началась реорганизация его вооруженных сил, вызванная целым рядом факторов. К числу этих факторов относились: усилившийся в ходе успешных завоевательных войн процесс феодализации арабского общества, необходимость ведения боевых действий на неприятельской территории, необходимость держать в повиновении население завоеванных стран и низы арабских племен, чтобы обеспечить возможность беспрепятственной эксплуатации обширных и богатых завоеванных иноплеменных областей, необходимость защиты и охраны городов и, наконец, необходимость продолжения безудержной территориальной экспансии, вытекающей из самой сущности ислама как религии покорения вселенной, прежде всего силой меча. Все эти факторы требовали создания более организованной и более централизованной военной силы, чем племенные ополчения предыдущего исторического периода. Кроме того, огромное исламское государство нуждалось в хорошо организованной администрации, которой, естественно, изначально не было, да и быть не могло в первичной ячейке мусульманской цивилизации — небольшой мусульманской общине арабов Хиджаза времен выхода пророка Мухаммеда на историческую арену.
При Омейядах в халифате появились перенятые у Сасанидов государственная канцелярия, органы управления финансами и халифатскими земельными владениями. По иранским и византийским образцам были созданы почтовое ведомство и полиция (государственная и городская стража). В связи с большой потребностью государства в чиновниках появилась необходимость в создании системы народного образования. Были организованы и другие государственные учреждения, началась разработка правовой основы исламского государства, по своей юридической значимости не уступающей римскому праву. Возникла и необходимость в патриотически настроенной аристократии.
Проведенная омейядским халифом Муавией I военная реформа, суть которой заключалась в создании хорошо организованной централизованной административной системы (центральный военный округ — региональный военный округ — город-база — пограничные воинские формирования, полиция) и в создании органов управления (канцелярия, финансовое и почтовое ведомства), потребовала новых подходов к обучению и воспитанию воинов ислама. Была разработана военно-педагогическая концепция, в рамках которой армия рассматривалась не только как вооруженная сила, но и как средство распространения ислама. Догматические основы ислама разрабатывались в виде всеобъемлющей универсальной системы философских, социальных, нравственных, правовых взглядов и идей, призванных обеспечить победоносное шествие арабов-мусульман по всей обширной территории Ближнего и Среднего Востока — для начала, а уж потом…
Стиль жизни Арабского халифата и присущая ему религиозная идеология, пронизывающая все аспекты этой жизни, ставили перед всяким педагогом (воспитателем, наставником, учителем) задачу интегрировать воспитуемого в господствующую и подлежащую безоговорочному, безусловному принятию систему исламских религиозно-этических норм, помогать в их освоении и усвоении как разумом, так и сердцем.
Всякий правоверный мусульманин был обязан:
«Иранский ренессанс» эпохи Аббасидов
Следующий этап в развитии системы обучения и воспитания воинов армии Арабского халифата был связан с приходом к власти халифов из новой династии Аббасидов (в 750 году), при которых произошло настоящее «иранское Возрождение» (еще большее, чем при Омейядах, усиление роли иранской по происхождению мусульманской бюрократии и интеллигенции, возрастание роли персидской культуры во всех ее аспектах в жизни халифата). К этому времени халифат, очередной столицей которого (после сирийских Дамаска и Самарры) стал Багдад (расположенный, что весьма характерно для персофильски настроенных аббасидских халифов, на древних иранских землях, неподалеку от развалин Ктестфона-Тизбона (Мадаина) — разрушенной в УП веке победоносными арабами столицы Парфянского царства и Новоперсидского царства Сасанидов), превратился в единое централизованное государство. Крупные завоевательные походы мусульманских армий за пределы халифата почти прекратились — он не мог бесконечно расширяться и бесконечно наступать. Требовалась по крайней мере определенная передышка. Ход исторических событий потребовал от правителей исламской державы существенной реорганизации армии, способной в новых условиях обеспечить защиту государственных интересов. Держать в повиновении большое число завоеванных народов халифам становилось все труднее. Народные восстания (происходившие преимущественно в исторически населенных персами и другими иранскими народностями землях — например, восстания Абу-Муслима и Муканны в Средней Азии или восстание Бабека-Бабака в Мидии Атропатене, по-персидски: Атрпатакане, сегодняшнем Азербайджане; последнее сопровождалось даже отказом от навязанного арабскими завоевателями ислама и возвращением к древней иранской зороастрийской вере!) вскрыли несовершенство военной системы халифата предыдущего исторического периода, когда в походы направлялись наспех собранные ополчения арабских племен с приданными им вспомогательными отрядами из числа покоренных народов. Появилась потребность в высокопрофессиональных наемных частях, вывезенных из мусульманских стран, не скованных местными родоплеменными связями и преданных только своему патрону — халифу, повелителю всех правоверных. Кроме того, огромное государство нуждалось в эффективной, надежной и хорошо организованной защите границ. Выход из кризиса привел к созданию в IX веке института «гулямов» («гуламов»), ставшего важной частью военной истории мусульманского Востока IX — ХШ веков. Набираемые в основном из свободных, но частью также из числа рабов, гулямы проходили специальную военную подготовку. Они были превосходно вооружены и преданы своему правителю, от которого лично зависели. Вскоре отряды гулямов стали играть заметную роль в военно-политической жизни халифата. Особенно высоко ценились отряды гулямов, набранные из кочевников-тюрок, поскольку они были отличными всадниками, а именно в то время появилась надобность в коннице, которая могла бы одинаково успешно действовать как против легко-, так и против тяжеловооруженного противника.
На основе института гулямов в халифате была создана специальная школа воспитания и обучения кавалеристов, в которой обучали верховой езде и правилам ведения боя в седле. Первыми инструкторами школы были наемники-тюрки. Процесс обучения представлял собой комплекс динамических упражнений, выполняемых в жестко заданной последовательности под определенный мыслеобраз с целью улучшения физических характеристик профессиональных навыков воина. Широкое распространение получил метод обучения игры в «конное поло» («чоуган»), пользовавшееся огромной популярностью еще среди конных витязей древних, доисламских иранских держав — Парфянского царства Аршакидов и «Эраншахра» (Новоперсидского царства Сасанидов) — и Армянского царства (где также долгое время стояла у власти парфянская династия Аршакидов), в рамках которого отрабатывались коллективные приемы ведения боя.
Институт гулямов уже в IX веке пустил столь глубокие корни в военной системе Арабского халифата, что в конце того же столетия в разных частях мусульманской державы появились целые военные округа, во главе которых стояли местные династии наместников халифа гулямского происхождения. В каждом из этих округов были учреждены школы для обучения молодого пополнения исламской армии и совершенствования боевой выучки старослужащих. Основой комплектования института гулямов довольно быстро стала служба по контракту.
Огромное мусульманское государство, как уже было сказано выше, нуждалось в надежной защите своих протяженных границ. С этой целью была сформирована столь же протяженная приграничная линия оборонительных постов, на которые падала основная нагрузка. Обучение молодых людей несению, пограничной службы велось в школах, специально учрежденных в пограничных округах. В этих школах с целью осуществления ускоренной подготовки воинов к несению пограничной службы, выполнению задач по пресечению попыток измены и укреплению государства преподавали физическую подготовку, морально-психологическую и профессиональную выучку по методикам, применявшимся в государственной армии халифата. Основная идея ускоренного обучения воинов в Арабском халифате заключалась в следующем: выделялись основные, базовые психофизиологические боевые упражнения, к совокупности которых можно было свести все остальные. Порядок выполнения и заучивания базовых упражнений зависел от времени суток, месяца и времени года, он четко привязывался к календарной системе, действующей в халифате.
В период правления халифов из династии Аббасидов в халифате возник еще один важный военный институт — корпус «сулуков». Если ранее так называли бродяг и «разбойников с большой дороги» (само слово «сулук» означает «дорога»), то в IX веке социально-экономические перемены на Ближнем и Среднем Востоке привели к трансформации значения этого термина. Надо сказать, что постепенное ослабление, а затем и дробление прежде единого халифата на все большее число исламских государств (главы которых, основавшие местные династии, лишь чисто формально признавали над собой главенство багдадских халифов, приобретавшее все более теоретический характер — как главенство западных императоров «Священной Римской империи», преемников Карла и Отгона Великих, над западноевропейским христианским миром) вызвало все возрастающие военно-политические неурядицы в мусульманском мире и привело к нарушению устоявшихся в предыдущую эпоху феодальных связей.
Единство в многообразии
В описываемое время начали формироваться самостоятельные армии в становившихся все более независимыми исламских государствах, входящих в халифат. Так, в государстве Соджидов ядро военной организации составляли конные отряды гулямов и сулуков и пехота, набиравшаяся из добровольцев. Последние в сражениях принимали на себя первый удар, а гулямы находились во второй линии боевого порядка (в качестве резерва), для нанесения главного удара по противнику. В зависимости от обстановки боевой порядок мог, конечно, быть иным.
Военная организация армии государства Ширваншахов (Ширвандидов, Ширваншитов) в IX-ХШ веках отличалась большой сложностью, ибо военное дело в государстве Ширваншахов (расположенном на территории древней Мидии, входившей в свое время в доисламские иранские державы Ахеменидов, Аршакидов и Сасанидов) имело многовековые традиции, и нововведения лишь дополняли, но не изменяли существовавшую там издавна военную систему.
Во главе ширвандидского войска стоял «сар-лашкар» (персидский военный термин), которому в мирное время подчинялись регулярные войска (арабск.: «аскар») и пограничные войска (арабск.: «джунд»), дворцовая стража («гулями»), инженерные части, а также военный флот. В военное время ширванское войско усиливалось за счет отрядов добровольцев (арабск.: «мутатаввийа») и наемников (арабск.: «шакавийа»). Первые состояли из «гази(ев)», то есть «бойцов за веру», так называемых «чтецов (Корана)» (арабск.: «курраа»). Вторые помимо сулуков включали «пришлых» (арабск.: «гкраба»), то есть воинов, нанятых не в своей стране, а вне ее.
Обучение воинскому искусству в армии Ширваншитов носило последовательный, поэтапный характер. Каждому боевому действию соответствовал присущий только ему набор психофизиологических упражнений. Эти упражнения были подчинены строго установленному порядку, имели строго закрепленную последовательность выполнения, что и сказывалось в конечном счете на качестве военного обучения, оценивавшемся современниками как исключительно высокое.
Военное дело в государстве Саманидов не имело многовековых традиций. Основу их войска составляла прославленная пехота, не имевшая себе равных в тот период. Конница была наемной и включала отряды сулуков и курдов (воинственного племени иранского происхождения, известного еще античным военным писателям, начиная с Ксенофонта и Арриана, под названием «кардухов»; из курдов происходил, в частности, султан Сирии и Египта Салах-ад-дин из династии Айюбидов, о котором у нас еще пойдет речь далее).
ОРДЕН НИЗАРИТОВ
Вместо вступления
Выше мы далеко не случайно упомянули, что в движениях, оппозиционных властям предержащим Арабского халифата и возникших в его недрах исламских государств существовала своя школа ускоренного массового обучения воинов, в разработке которых ведущая роль принадлежала тайным, преимущественно суфийским, обществам, братствам и орденам, имеющим иранское происхождение и уже в силу этого оппозиционным правящему «арабскому» истеблишменту; о них у нас еще пойдет речь далее. Теперь настало время начать дестан о самом знаменитом из этих тайных обществ или братств — об ордене низаритов (именовавшихся также батинитами — от арабского слова «батин», означающего «внутренний», «скрытый», «тайный», «эзотерический»).
Учения великих пророков доисламского прошлого — Будды Шакьямуни, Спитамы Заратустры, Шенраба и других стали со временем религией (то есть идеологией) могучих и воинственных держав. Но эти последствия не были связаны с самими пророками как таковыми. Пророки не стремились и не призывали к созданию таких держав силой меча.
А вот Абу аль-Касим бен Абдаллах ибн Абд аль-Муталлиб ибн Хашим (Гашим), сиречь Мухаммед, был пророком совсем иного рода.
Мухаммед не был оторванным от земной жизни аскетом, царство которого — «не от мира сего», а успешным коммерсантом и реальным практическим политиком, имевшим семью (вот только сына-наследника ему Аллах не дал!), окруженным энергичными, сильными и влиятельными родственниками, унаследовавшими после него не только духовную, но и земную власть над созданным им халифатом (хотя он сам и был пророком, а не халифом). Прозелиты Абу аль-Касима бен Абдаллаха ибн Абд аль-Муталлиба ибн Хашима вербовались вовсе не из среды «униженных и оскорбленных» или «обездоленных и угнетенных». Подняв черное Знамя Нового Откровения, Мухаммед выковал воинственную и практическую религию для земных хозяев земного мира. Исламская религиозная система, разработанная им, была отлично приспособлена для создания земного, сплоченного и агрессивного государства. То, что было сделано в зороастризме и буддизме спустя много лет после смерти проповедовавших их пророков Будды Шакьямуни и Спитамы Заратустры, Мухаммед сделал сам. Он был властным, суровым и воинственным вождем — армии мусульман уходили в походы на «неверных» уже при жизни пророка.
Будда Шакьямуни и Спитама Заратустра оставили ученикам свои слова, надежды и сомнения. Мухаммед же учил своих последователей не сомневаться. Нищие мудрецы, проповедующие учение немногим избранным, — это не ислам в том виде, в каком его замыслил Мухаммед. Он замыслил ислам как молодую феодальную державу, и сам начал строить ее не только мечом духовным, который есть слово Божие, но и мечом земным, железным (не случайно сабля Мухаммеда — знаменитый «зульфикар» — имела не один клинок, а два). Слова пророка Мухаммеда, опытного и расчетливого купца из славного и богатого города Мекки, были обращены к полководцам и купцам, которые спешили мечом утвердить святую веру и получить торговые монополии.
Шиизм и его разновидности
Дело, вкратце, было так. После смерти пророка Мухаммеда, когда поднялся вопрос о том, кто станет главой мусульманской общины-уммы, а значит, по тем временам весьма большого и могущественного государства, исламская умма претерпела раскол на два враждующих лагеря: суннитов, приверженцев ортодоксального направления ислама, и шиитов.
Часть мусульман выступала за то, что власть должна принадлежать только прямым потомкам пророка Мухаммеда, то есть прямым потомкам Али ибн Абу Талиба, двоюродного брата пророка, женатого на Фатиме, самой любимой дочери Мухаммеда. По их мнению, близкое родство с пророком Мухаммедом делало потомков Али единственно достойными правителями исламского государства. Отсюда пошло название шиитов — «ши’ат Али» («партия Али»),
Шииты, изначально составлявшие меньшинство среди мусульман, нередко подвергались гонениям со стороны суннитского правящего большинства, поэтому они были часто вынуждены находиться в подполье. Разрозненные шиитские общины были изолированы друг от друга, контакты между ними были сопряжены с величайшими сложностями, а нередко — и угрозой для жизни. Часто члены отдельных общин, находясь рядом, не подозревали о соседстве единоверцев-шиитов, так как принятая у них практика позволяла шиитам скрывать свои истинные взгляды. Вероятно, многовековой изолированностью и вынужденной замкнутостью можно объяснить большое количество самых разнообразных, порой чрезвычайно нелепых и безрассудных ответвлений в шиизме.
Шииты по своим убеждениям были имамитами, считавшими, что рано или поздно мир возглавит имам — прямой потомок «последнего законного» (четвёртого) халифа Али. Имамиты верили, что когда-нибудь воскреснет один из ранее живших законных имамов, чтобы восстановить попранную суннитами справедливость. Главное направление в шиизме основывалось на вере в то, что в качестве воскресшего имама выступит двенадцатый имам, Мухаммед Абуль-Касым (бен Аль-Хосан, бен Аль-Хасан, бен Аль-Гассан), появившийся в Багдаде в IX веке и бесследно исчезнувший в двенадцатилетнем возрасте. Большая часть шиитов свято верила в то, что именно Абуль-Касым являлся «скрытым имамом», которому в будущем предстоит вернуться в человеческий мир в виде некоего аналога иудейского Машиаха и христианского Мессии — спасителя погрязшего в бесчисленных грехах человеческого рода — Махди (этот грядущий мусульманский Спаситель и обрел в радикальных шиитских кругах известность как «скрытый имам»). Последователи двенадцатого имама впоследствии стали называться «двунадесятниками». Таких же взглядов придерживается большинство современных шиитов.
Примерно по такому же принципу формировались и остальные ответвления в шиизме. «Пятиричники» верили в культ пятого имама Зейда ибн Али, внука шиитского имама-мученика Гуссейна (Хуссейна), убитого воинами халифа Йезида под Кербелой (где по сей день сохранилась гробница Гуссейна — центр паломничества шиитов со всего мира; в память убийства имама Гуссейна шииты ежегодно отмечают день «Шахсей-Вахсей», в который во время траурных шествий наносят себе кровавые раны саблями, кинжалами и палками с железными цепями). В 740 году имам Зейд ибн Али поднял восстание шиитов против «неправедного» («незаконного») омейядского халифа и погиб в бою, сражаясь в первых рядах повстанческой армии. Позднее «пятиричники» (именовавшиеся также «зейдитами» или «зейдидами») разделились на три мелких ответвления, признававших право имамата за теми или иными потомками Зейда ибн Али.
О Гассане ибн Саббахе
Среди измаилитских «даисов» был удивительный человек, которого звали Гассан (Гасан, Хассан, Хасан) ибн Саббах. Этот перс (служивший, согласно ряду источников, в юности писцом одной из канцелярий Сельджукского султаната), основал новую ветвь секты — восточных измаилитов, организованных Гассаном по образцу отдельного военно-духовного ордена, которых и прозвали несколько позднее ассасинами (о значении этого названия мы расскажем несколько позже).
В 1080-е годы этот измаилитский «даис» постепенно сплотил вокруг себя большое число почитателей, учеников и последователей. Со временем его усилиями были созданы тайный измаилитский орден, а затем и целое измаилитское орденское государство, история которого была прервана только в 1256 году татаро-монгольским завоеванием Среднего Востока.
Гассан ибн Саббах родился в середине XI века и умер в 1114 (или в 1124) году, Но результаты его деятельности сказались на событиях вплоть до середины XIII века.
В молодости Гассан ибн Саббах жил в большом торговом иранском городе Рее, городе древнем (упоминаемом в священной книге древних ариев «Авесте» под названием Раги), с незапамятных времен считавшемся центром ересей (и в то же время — местом рождения арийского пророка Спитамы Заратустры, основателя маздеизма, или маздаяснийской веры, презрительно именуемой мусульманами и христианами «огнепоклонством»),
В городе Рее был широко распространен измаилизм — в первую очередь среди ремесленников и торгового люда, преимущественно персидской национальности. Именно в этой среде жил молодой Гассан. Сохранились его воспоминания, в которых он рассказывает, как его в юности склоняли к измаилизму, Юноша отчаянно сопротивлялся «соблазнителям», не желая ступить на опасный путь, грозивший ему гибелью. Гассан ибн Саббах оставался стойким в исламском суннитском правоверии до тех пор, пока не заболел. Испугавшись смерти, он дал обет — в случае выздоровления стать измаилитом. Он выздоровел и пошел к «соблазнителям». Один из них был чеканщиком по металлу, другой — кожевенных дел мастером, и они свели молодого человека с профессиональным проповедником, миссионером-«даисом», у которого нашлись более веские аргументы, чем у кожевника.
«Теология ненависти»
Деление человечества на две неравные группы: группу приверженцев Гассана ибн Саббаха (предназначенное к спасению и вечному загробному блаженству «малое стадо» истинно верных и верующих) и на всех остальных, обреченных на вечные адские муки, дополнялось идеей о том, что человечество делится на «людей» и «нелюдей», «человеков» и «недочеловеков». Так, по учению Гассана ибн Саббаха (как нам уже известно, перса, то есть иранца, по происхождению), тюрки «не из детей Адамовых происходят, а некоторые называют их джиннами (нечистыми духами или, по-нашему, по-русски, бесами. —
В.А.)».
При желании можно видеть в Гассане ибн Саббахе предтечу расистов более поздних эпох. Однако подобные взгляды были распространены среди иранцев издавна — еще арийский пророк Заратустра именовал в своих «Гатах» кочевников-туранцев (с которыми иранцы, а за иранцами и арабы впоследствии стали, но созвучию, ассоциировать тюрков-турок), нападавших на праведных земледельцев Ирана (Арианы, то есть «Страны Ариев»), порождениями злых духов — дайвов (дэвов, дивов) и самого Князя Тьмы, духа Лжи и Зла — Ангхро-Майнью (Аримана). Мало того! «Вредными демонами» («демонами-вредителями») и «порождениями Аримана» оседлые иранские зороастрийцы называли кочевые скотоводческие племена не только тюркского происхождения, но и, например, парфян или арабов-бедуинов.
Аналогичные упоминания содержатся в разных частях священной книги ариев-зороастрийцев древнего Ирана «Авесте». После грехопадения первого (согласно авестийским книгам «Видевдат», 2 и «Яшт», 13.130) или третьего (согласно остальным авестийским текстам) земного правителя Иимы (иранский аналог нордического прачеловека Имира; у мусульман его именовали Джамшидом) в мир пришло Зло. Высшее творение Духа Добра и Правды Ахура-Мазды (Ормазда, упоминаемого, между прочим, под именем «Мазадан» в поэме Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль», в которой повествуется о рыцарях-храмовниках — хранителях Святого Грааля, часто ассоциировавшихся с рыцарями военно-духовного ордена тамплиеров, о которых у нас еще пойдет речь далее) — род людской — стал несовершенен духовно и телесно, люди не только утратили земное бессмертие, но и приобрели физические недостатки (которые считались «печатью Аримана»). Появились целые «народы-храфстра» («храфстра» означает по-авестийски «мерзость», «скверна», «нечисть»), целые «дэвовские (демонические, бесовские) расы»: «Говорят, что Иима, когда величие (то есть «Хварно — Божественная Благодать», а по другому толкованию — разум) покинуло его, из страха перед дэвами (демонами, бесами) взял дэва женского (пола) в жены, а Иимак, которая была (его) сестрой, отдал в жены дэву; и от них пошли… люди-обезьяны и… другие всяческие уродства»; к «народам-храфстра» в «Авесте» причисляются, кстати, также негры.
Аналогичные примеры можно было бы приводить до бесконечности — и проще всего ссылаться при этом на «дремучее невежество и суеверие» древних обитателей Земли. Готский историк Иордан в своей «Истории» именовал гуннов (между прочим, тоже родственное тюркам племя) плодом совокупления колдуний-алиорун со злыми духами. Средневековые летописцы христианской Европы именовали напавших на нее в XIII веке татар Бату-Хана (с легкой руки французского короля-крестоносца Людовика IX Святого) «тартарами», то есть «исчадиями ада», «сынами преисподней» (по античному названию глубочайшей части подземного мира, в которой мучились самые страшные грешники, например, богоборцы-титаны, — Тартару; от слова «Тартар» происходит также наше выражение «провалиться в тартарары»), а монголов — опять же, по созвучию — ассоциировали с ветхозаветными «магогами» (которым надлежало напасть на народ Божий в конце времен). Примеров такого рода можно было бы приводить бесконечно. Во всяком случае, Гассан ибн Саббах, используя давнее предубеждение иранцев («арийцев») против всех неиранцев («неарийцев») вообще (не случайно шиизм как течение резко оппозиционно по отношению к «неверным» арабским халифам Дамаска, Самарры и Багдада, хотя и возник первоначально в арабской среде, но укрепился и развился именно в иранских областях) и против «туранцев» (в описываемое время ассоциируемых однозначно с тюрками) в частности, привлек на свою сторону всех, обиженных этими тюрками (в данном конкретном случае — сельджуками). Кстати, не кто иной, как второй халиф, соратник самого пророка Мухаммеда, основателя ислама, знаменитый Омар, повелитель правоверных, отнявший у христиан Дамаск, погиб в свое время при входе в мечеть от кинжала, направленного в его грудь не кем-нибудь, не каким-нибудь арабом, иудеем, сирийцем или греком, а именно новообращенным в ислам иранцем — персом Абу Лаулу Перозом. Факт, что и говорить, многозначительный. Что ни говори, а традиции — великая вещь…
Гассан ибн Саббах отказался сообщить кому бы то ни было, кто же тот «тайный», «скрытый» или «сокровенный» имам, который будет направлять его самого и его учеников. Имам был именно тайным, скрытым, сокровенным, его имени нельзя было называть. А пока истинный имам был фикцией, его взялся замещать Гассан ибн Саббах.
Захват Аламута
Гассан ибн Саббах задумал завладеть крепостью, в которой со своими адептами мог бы укрываться от преследований Сельджукидов и готовить силы для дальнейшей борьбы. Свой выбор он остановил на крепости Аламут, находившейся неподалеку от богатого торгового города Казвина, расположенного в Западной Персии, в той же горной области Дейлем, в которой его проповеди сопутствовал такой успех.
«Даис» выбрал Аламут по трем причинам.
Во-первых, крепость Аламут находилась на достаточном удалении от столицы сельджукских султанов Исфагана.
Во-вторых, в окружавших крепость Аламут селениях проживало немало приверженцев измаилитского учения;
В-третьих, Аламут был поистине неприступной твердыней.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
I. С титулом «даис» («дай») или «худжжа» («ходжа»):
1. Гассан (Гасан, Хассан, Хасан) I ибн Саббах (1090–1124)
2. Кийя Бузург (Бозорг) Умид (11
24
—1138)
Приложение 2
1. Фидаин, фидаи или фидай («жертвующий собой»)
2. Рефик, или рафик («товарищ», «старший рядовой», «единомыслящий», «рядовой проповедник», «рядовой миссионер»)
3. Ласик («причастный к тайне»)
4. Даис, дай или дай («старший проповедник», «старший миссионер»
Приложение 3
В большинстве последних работ царство пресвитера Иоанна и личность самого пресвитера Иоанна нередко сводят к некоему мифу или легенде или к простой выдумке. Однако вопрос об этом царстве и его царе-первосвященнике куда важнее, чем это представляется отдельными исследователями. С традиционной точки зрения он обретает еще большую значимость, поскольку связан с проблемой Верховного центра, о котором говорит (Рене. —
В.А.)
Генон в своей книге «Царь Мира». Царство пресвитера Иоанна — это идея, которая владела средневековым Западом на протяжении ХП и XIII вв. и сохранялась в умах вплоть до XVII века. Она получает распространение благодаря одному сочинению — «Письму пресвитера Иоанна», известному во многих версиях на различных языках. Но прислушаемся к летописцу Обри де Труа Фонтену, который датирует появление этого текста 1166 годом:
«В те времена Иоанн, царь Индии, обратился к нескольким христианским государям, к Мануилу, императору Константинополя, и императору Фридриху (Фридриху I Ротбарту, то есть, по-немецки, Рыжебородому, или, по-итальянски, Барбароссе, из династии Гогенштауфенов. —
В.А.), с
совершенно удивительными посланиями».
Попробуем на основании нескольких известных нам версий этого письма дать характеристику царю-первосвященнику и его царству. Прежде всего, пресвитер Иоанн был священником и царем, то есть объединял две функции, жреческую и царскую, в одних руках. Вдобавок, его царство по описанию напоминает Рай, поскольку в нем течет райская река. Там имеется бесчисленное множество различных животных, съедобных растений, целебных источников, драгоценных камней. Население царства живет в богатстве и процветании, в гармонии и совершенной чистоте. Пресвитер Иоанн превосходит всех владык мира добродетелью и могуществом, и его величают «potentia е virtute Dei et Domini nostri Jesus Christus dominus dominantium» (искаж. лат, «Всемогуществом Божьим и властью Господа нашего Иисуса Христа повелитель повелителей»),
В ХIII веке было предпринято связанное с этим царством путешествие, которое заслуживает того, чтобы взглянуть на него по-новому.
Приложение 4
Чтобы хоть в какой-то мере осознать, что за силы, не описанные на страницах школьных и университетских учебников, оказывали решающее влияние на ход мировой истории, нам никак не обойтись без изучения истории ордена рыцарей Храма (храмовников или тамплиеров)
[1]
. Даже не вдаваясь в подробности вопроса эзотерической «традиции мудрости» нашего времени, ведущей, как с достаточным на то основанием утверждали основательница современной теософии Елена Петровна Блаватская, основатель антропософии Рудольф Штейнер и многие другие, через розенкрейцеров («рыцарей Розы и Креста»), к катарам и храмовникам, следует признать, что рыцари Храма, благодаря своему влиянию и своей деятельности, несомненно, оказали на историю Запада, куда большее воздействие и сформировали облик современного Западного мира в куда большей степени, чем многие прославленные императоры и короли, знаменитые битвы и войны, — причем не только в период официального существования ордена Храма.
Их воздействие является определяющим для нашей повседневной жизни (причем не в каком-то там эзотерическом, а в самом что ни на есть экзотерическом смысле). Именно орден Храма стал первой в истории транснациональной корпорацией. Именно рыцари Храма были первыми в истории Европы международными банкирами и крупными капиталистами, первыми кредиторами и заимодавцами всеевропейского масштаба, хотя мало кто из современных европейцев, выписывая банковский чек, осознает, что чек — изобретение рыцарей Храма.
История рыцарей Храма и прежде всего их тесные связи с исламскими тайными обществами, в первую очередь с Каирской ложей измаилитов, иными словами, с основанной халифом Хакимом Александрийской школой — первой в истории Великой ложей, и с тайным орденом низаритов-гашшишимов (ассасинов) невольно заставляют нас провести параллели со многими весьма актуальными процессами современности.