Въ этомъ помѣщеніи стѣнные часы показываютъ не Лондонское, а Нью-Іоркское время: Лондонскимъ временемъ не слишкомъ интересуется отдѣленіе Объединенной Американской печати.

Передо мной одно изъ самыхъ могущественныхъ учрежденій въ мірѣ, быть можетъ, даже самое могущественное. Трещитъ телефонъ — говорятъ, вѣроятно, изъ Нью-Іорка или изъ Чикаго? Барышня стучитъ на какой-то странной машинѣ: ея сообщеніе черезъ нѣсколько минутъ будетъ подано въ редакціи двухъ тысячъ американскихъ газетъ. Эту рукопись сегодня вечеромъ прочтетъ не менѣе пятидесяти милліоновъ людей. Радіоаппарата я не видѣлъ, но, конечно, здѣсь можно и по радіоаппарату слушать рѣчь сенатора Бора или слѣдить за Нью-Іоркскимъ матчемъ знаменитыхъ боксеровъ.

Всѣ эти чудеса создались на нашей памяти. За первыя тридцать лѣтъ двадцатаго вѣка жизнь въ бытовомъ и техническомъ отношеніи измѣнилась гораздо больше, чѣмъ за нѣсколько тысячелѣтій предшествовавшей исторіи, — скажемъ, отъ Соломона до Людовика XIV. Да еще міровая война, да еще русская революція, — немало видѣло наше удачливое поколѣніе.

Завѣдующій отдѣленіемъ готовъ помочь.

— Я сдѣлаю все возможное, но обѣщать не могу ничего: весь Лондонъ хочетъ видѣть Ганди. Если-бъ вы оставались долго, это можно было бы устроить, но вы уѣзжаете….

Какъ намъ разобраться во всемъ этомъ? Въ Индіи шестьсотъ государствъ, двѣ тысячи триста сословно-кастовыхъ дѣленій людей

{2}

), двѣсти двадцать два языка, — изъ нихъ болѣе тридцати главныхъ (по даннымъ оффиціальнаго англійскаго изданія). Изъ трехсотъ милліоновъ населенія, трудолюбиваго, честнаго, несчастнаго, огромное, подавляющее большинство ни на одномъ изъ этихъ 222 языковъ не умѣетъ ни читать, ни писать. Безконечное множество вѣрованій. Сложнѣйшая основная религія, тѣсно связанная со сложнѣйшей мифологіей, — за ея философскими оттѣнками не всегда могъ услѣдить умъ Шопенгауэра. Въ повседневномъ же быту — культъ коровы...

Многимъ европейцамъ, вѣроятно, надо дѣлать надъ собой усиліе, чтобы отнестись серьезно къ бытовому культу коровы. Индусы — народъ очень даровитый; объ этомъ свидѣтельствуютъ ихъ поэзія и философія. Приходится просто признать, что многое въ Индіи намъ совершенно непонятно, и ограничиться этимъ признаніемъ. Въ корову слѣпо вѣритъ темный житель бенгальскихъ лѣсовъ, защищающій ее дубьемъ отъ тигровъ и удавовъ. Слѣпо вѣритъ въ нее и вождь сотенъ милліоновъ людей. Ганди отрицаетъ всю европейскую цивилизацію; но въ корову онъ вѣритъ твердо, и въ его писаніяхъ она занимаетъ виднѣйшее мѣсто. «Никто не почитаетъ корову больше чѣмъ я», —говоритъ онъ въ одной изъ своихъ статей. — «Не надо защищать корову насиліемъ», — пишетъ онъ еще, — «это значило бы принижать высокій смыслъ защиты коровы»

{3}

. Собственно, Европа на корову и не нападаетъ. Но, быть можетъ, западная цивилизація въ правѣ скромно пожелать, чтобы и ее, съ Леонардо, Декартами, Гете и Пушкиными, не такъ ужъ безжалостно разоблачали — во имя культа коровы.

Его зовутъ Могандасъ Коромшандъ Ганди. Онъ родился 2 октября 1869 года. Отецъ его былъ первымъ министромъ въ Порбандарѣ. Не зная ни мѣстнаго быта, ни мѣстныхъ политическихъ условій, не берусь сказать съ точностью, что такое порбандарскій первый министръ: можетъ быть, большой сановникъ, а, можетъ быть, нѣчто вродѣ исправника? Родители Ганди были, по словамъ его біографовъ, люди культурные и образованные. Но, очевидно, и образованіе ихъ, и культурность надо примѣнять къ Порбандарскому уровню. Мы знаемъ, напримѣръ, что Ганди былъ помолвленъ со своей нынѣшней женой восьми лѣтъ отроду, а женился на двѣнадцатомъ году. Родители его принадлежали къ одной изъ среднихъ кастъ. Они не были браманами, но надъ нечистыми возвышались неизмѣримо. Ганди самъ разсказываетъ, что въ дѣтствѣ онъ прикоснулся къ парію. Это было чуть ли не катастрофой. Браманы и кшатріи, прикоснувшіеся къ нечистому, должны совершать очистительные обряды

Со всѣмъ тѣмъ тяга къ цивилизаціи у родителей Ганди, повидимому, была и въ самомъ дѣлѣ. По крайней мѣрѣ, когда мальчику минуло восемнадцать лѣтъ, его отправили въ университетъ въ Англію.

Молодой студентъ, оставившій на родинѣ жену и сына, пробылъ въ Лондонѣ три года. Ганди старался походить на европейца, заботливо одѣвался по послѣдней модѣ, носилъ цилиндръ и каждое утро причесывался передъ зеркаломъ, что въ Индіи считается дѣломъ непозволительнымъ и грѣховнымъ. О вліяніи, оказанномъ на него англійской культурой, онъ говоритъ довольно кратко. Ганди не любитъ англичанъ: это чувствуется (правда, только чувствуется

Въ 1893 году одно индусское торговое предпріятіе, имѣвшее большой судебный процессъ въ Преторіи, предложило адвокату Ганди быть его представителемъ и выѣхать для этого въ Южную Африку. Дѣло было чистое, условія хорошія. Ганди принялъ предложеніе, менѣе всего, вѣроятно, предполагая что эта поѣздка перевернетъ всю его жизнь и положитъ начало новой «карьерѣ», небывалой въ новѣйшей исторіи.

Это было за нѣсколько лѣтъ до Трансваальской войны, съ ея легендой, облетѣвшей весь міръ и надолго его взволновавшей: съ грубой властью могущественнаго иностраннаго завоевателя боролся маленькій свободолюбивый героическій народъ. Сочувствіе всего міра было на сторонѣ буровъ. По всей вѣроятности, у многихъ, отъ Вильгельма II до Мориса Барреса, неожиданное расположеніе къ свободолюбивымъ бурамъ было оборотной стороной нѣкотораго нерасположенія въ Британской Имперіи. Но въ подавляющемъ большинствѣ своемъ передовой цивилизованный міръ сочувствовалъ бурамъ такъ же искренно, какъ горячо

{7}

. Сколько добровольцевъ изъ разныхъ странъ Европы пошло сражаться за свободу Трансвааля!

Лордъ Байронъ, отправляясь на войну за свободу Греціи, помнилъ о греческомъ прошломъ; но, естественно, онъ не могъ предвидѣть греческое будущее: упрощенно-символически скажемъ, что Байронъ помнилъ Перикла и не предвидѣлъ генерала Пангалоса. Не говорю ничего дурного о генералѣ Пангалосѣ, но за него Байронъ, вѣроятно, жизни не отдалъ бы. Мысль о томъ, что за всякимъ торжественнымъ праздникомъ могутъ наступить весьма прозаическія будни, — довольно простая и естественная мысль; однако, приходитъ она съ опозданіемъ, да и не пріемлетъ ея освободительный энтузіазмъ. Было бы, разумѣется, очень хорошо, если бы, для выясненія своего отношенія къ той или иной освободительной войнѣ, всякій доброволецъ могъ заранѣе знать, что будетъ дѣлать послѣ побѣды страна, освобожденная при его участіи. Но осуществить это нелегко. Впрочемъ, европейскимъ добровольцамъ, храбро сражавшимся за свободу буровъ, легче было проявить нѣкоторую осмотрительность, чѣмъ за восемьдесятъ лѣтъ до того лорду Байрону.

Въ южной Африкѣ съ давнихъ временъ обосновалось около 150 тыс. индусовъ. Свободолюбивые буры обращались съ ними хуже, чѣмъ американцы обращаются съ неграми въ южныхъ областяхъ Соединенныхъ Штатовъ. Индусы въ Наталѣ были почти буквально на положеніи собакъ. Однако молодымъ отважнымъ людямъ, стекавшимся изъ разныхъ странъ Европы для борьбы за свободу бурскаго народа, это обстоятельство легко могло быть неизвѣстно, — если о немъ не имѣлъ ни малѣйшаго представленія индусъ Ганди.

Онъ очень скоро познакомился съ южно-африканскими нравами. Не стоитъ разсказывать объ этомъ подробно. Кондукторъ дилижанса избилъ Ганди за то, что онъ отказался занять предложенное ему мѣсто на полу. Изъ купэ перваго класса въ поѣздѣ его выгнали, несмотря на бывшій у него билетъ. Въ гостиницы его не пускали: для индусовъ въ Южной Африкѣ есть особые ночлежные дома. Все остальное было въ томъ же родѣ. Буры объясняютъ свои дѣйствія разными недостатками индусовъ, въ частности, ихъ низкимъ моральнымъ уровнемъ, — въ отношеніи такого человѣка, какъ Ганди, это объясненіе звучитъ особенно убѣдительно.

Тѣмъ временемъ создавалась легенда. Въ Индію давно проникъ слухъ о томъ, что появился человѣкъ (человѣкъ ли?), ведущій святую жизнь и защищающій отъ угнетателей бѣдный индусскій народъ. Легенда крѣпла съ каждымъ днемъ. Ростъ ея мнѣ непонятенъ, и я, конечно, не берусь сдѣлать его понятнымъ читателямъ. Дѣло происходитъ въ таинственной странѣ, въ странѣ чудесъ. Скажу только, что чудеса начинаютъ приписывать и самому Ганди: онъ исцѣляетъ больныхъ и воскрешаетъ мертвыхъ. По религіозному ученію индусовъ, Вишну, высшее божество Вселенной наряду съ Брамой и Сивой, нѣсколько разъ воплощался на землѣ, — въ видѣ рыбы, черепахи, кабана, льва, карлика, героя, Будды, бога Кришну. Вѣрующіе индусы ждутъ новаго земного воплощенія Вишну.

Гдѣ появились впервые картины, изображающія Ганди въ видѣ бога? Я этого не знаю. Забѣгая нѣсколько впередъ, скажу, что лѣтъ десять тому назадъ культъ Ганди въ странѣ съ шестой частью населенія всего міра достигъ высшаго предѣла. Въ ту пору жизнь индусовъ была особенно тяжела, и сотнями милліоновъ людей точно овладѣло изступленіе. «Въ декабрѣ 1921 года» — говоритъ біографъ, — «Національный Конгрессъ всей Индіи далъ Ганди полную власть, передалъ ему свои права съ правомъ назначить себѣ и преемника. Ганди становится безспорнымъ властелиномъ индусскаго народа. Онъ можетъ вызвать политическую революцію. Онъ можетъ, если захочетъ, осуществить религіозную реформу».

Индусская интеллигенція не считала Ганди богомъ; но и она отдавала должное его святой жизни, его беззавѣтной энергіи и исключительнымъ качествамъ, которыя, конечно, и споровъ вызывать не могутъ. Въ 1922 году на свиданіе съ Ганди въ Ашрамъ прибылъ самъ Рабиндранатъ Тагоръ. Онъ не раздѣлялъ взглядовъ новаго пророка, однако, относился къ нему съ чрезвычайнымъ почтеніемъ.

Въ древней книгѣ Упанишадъ есть стихъ о высшемъ свѣтломъ существѣ, разумъ и сердце котораго — драгоцѣнный даръ людямъ. Имя этому существу Махатма (Великая Душа). Въ Индіи повидимому, любятъ прозвища, — Рабиндранатъ Тагоръ, напримѣръ, носитъ имя Гурудева («почтенный учитель»). Увидѣвъ Ганди, знаменитый поэтъ восторженно произнесъ упомянутый выше стихъ изъ Упанишадъ. Слово мгновенно распространилось по Индіи, оттуда, позднѣе, по всему міру.

Мистера Ганди больше не было.

Дѣятельность Ганди въ Индіи свелась, главнымъ образомъ, къ борьбѣ съ англійскимъ правительствомъ за «Swaraj» (самоуправленіе). Необыкновенно популярная историческая формула «Свараджа» гораздо короче, чѣмъ, напримѣръ, «Учредительное Собраніе на основѣ всеобщаго, равнаго, прямого и тайнаго избирательнаго права»; зато она и значительно менѣе опредѣленна. Одни понимали подъ Свараджемъ широкую автономію Индіи, другіе — права доминіона, третьи — полное отдѣленіе отъ британской имперіи (англичане же находятъ, что Индія, собственно, уже имѣетъ свараджъ). Можетъ быть, именно вслѣдствіе своей неопредѣленности слово и сдѣлало блестящую карьеру. На немъ сходились всѣ индусскія партіи. Споръ между ними шелъ преимущественно о способахъ борьбы за освобожденіе.

И споръ, и борьба начались довольно давно. Міровая война чрезвычайно все осложнила. Среди индусской интеллигенціи мнѣнія раздѣлились, но отнюдь не по циммервальдской линіи. На томъ, что воевать Индіи надо, сходились люди разнаго образа мыслей. Вопросъ былъ: съ кѣмъ воевать? (такъ, приблизительно, вопросъ ставился еще въ Польшѣ и въ Ирландіи). Въ Индіи часть интеллигенціи разрѣшила вопросъ немедленно и традиціонно: разумѣется, воевать надо съ Англіей, — болѣе благопріятнаго времени для этого быть не можетъ. И въ самомъ дѣлѣ императоръ Вильгельмъ сталъ въ 1914 году ярымъ свараджистомъ; германскій генеральный штабъ предлагалъ всяческую помощь индусскимъ революціонерамъ.

Однако, громадное большинство индусовъ признало, что воевать нужно съ нѣмцами. Послѣ сокрушенія германскаго милитаризма начнется новая эра свободы для всѣхъ народовъ міра. Поэтому надо забыть счеты съ британскимъ правительствомъ. Свараджъ будетъ добытъ вмѣстѣ съ общимъ благоденствіемъ человѣчества въ Берлинѣ (по болѣе кровожадной формулѣ: «на развалинахъ Берлина»). Хитрые индусскіе политики, однако, требовали гарантій: «нужно, чтобъ британское правительство обѣщало», и т. д.

Британское правительство обѣщало. Оно вообще не скупилось на обѣщанія во время міровой войны (какъ, впрочемъ, и другія правительства). Оно обѣщало Россіи Константинополь, мусульманамъ — полную неприкосновенность халифата, сіонистамъ — еврейскій національный домъ въ Палестинѣ, и многимъ другимъ многое другое. Въ Индіи, наряду съ физически слабыми, почти небоеспособными народами, есть племена, представляющія собой превосходный боевой матеріалъ: сикхи, напримѣръ, по общему отзыву спеціалистовъ, принадлежатъ къ лучшимъ солдатамъ міра (ихъ на западномъ фронтѣ посылали туда, гдѣ появлялась прусская гвардія).

Въ мартѣ 1918 года Людендорфъ прорвалъ англійскій фронтъ у Арраса. 2-го апрѣля Ллойдъ- Джорджъ опубликовалъ «Воззваніе къ индусскому народу». Воззваніе было столь же неопредѣленное, сколь горячее; индусская конференція въ Дели истолковала его такъ: «дайте солдатъ и получите независимость».