Вот зайди сейчас в любой книжный, а там куда ни плюнь — попаданцы. Мужественно и задорно перекраивают они историю, объединяя империи, покоряя моря и далекие Галактики, к их ногам так и складываются богатства и прекрасные девы. А если ты попаданка — то непременно к эльфам, и чтоб сразу принцессой. Если с эльфами перебои — то в волшебную школу, где твоим талантам все моментально, или через пару недель будут поклоняться, и опять же пара принцев ждут с букетами под дверью. Можно еще сразу в богини или высшие демонессы. А уж если автор в дурном настроении, или просто с реальностью связь окончательно не утерял — то с упорством патентного бюро наша героиня строчит изобретения, подтягивая к себе верных союзников и несметные богатства. Опять же на горизонте пересекаясь с изумленным королем или сыном его. И вот у всех так — пошатаешься по свету, заполучишь армию в поддержку, всех победишь и почиваешь на лаврах. И только я сижу в грязном подвале и думаю, как оформить себе паспорт в жандармском управлении, да чтоб ни в дурку, ни на каторгу не попасть
ПРОЛОГ
Когда я таки собралась выйти из квартиры, то впечатление производила неизгладимое. На улице на меня косились, а детки помладше показывали пальцем и говорили, что тетя снимается в кино. На мне шляпка-ток, яркая шаль, короткая дубленка и юбка в пол. Хоть в храм, хоть на концерт художественной самодеятельности можно идти. Причем на концерт — солисткой. Но у всего есть свои причины, особенно занимательные они у глупостей.
В наш регион пришел жирный и заманчивый инвестор, на охоту за которым устремилось множество паразитирующих конторок всех мастей, и моя не исключение.
Концерн «Имперские продукты» широко известен в очень узких кругах как соцпакетом для сотрудников, так и духовным мировоззрением руководителя. Борис Андреевич Углич-Спасский — человек верующий, воцерковленный, высокодуховный. И духовность эту он внедряет всюду, куда дотянется, поэтому сотрудники его сплошь крещены, обвенчаны, причащены, соблюдают посты, целомудренно одеваются, платят десятину и еженедельно посещают «Курс молодого бойца православной культуры». Помимо прочего в его коллективе народ бодро стучит друг на друга по вопросам контрацепции, нарушения заповедей и кощунственных высказываний. Сказочное местечко.
Волшебным образом подобная тирания личного пространства сочетается с высоким качеством продукции, так что, когда компания пришла в наш город, моя консалтинговая контора решила заполучить его в свои сети. Поначалу решили заслать к нему Игоря, импозантного красавчика, чьи черные кудри и томные глаза очаровывали всех дам от 20 и до гробовой доски, но тот отказался жертвовать маникюром, который у лиц мужского пола Борис Андреевич почитал за паскудство и ересь. Дамира не снимает хиджаб, Лёню хоть в косоворотку обряди, а иудейство не спрячешь, Настя после очередной пластики плохо шевелит губами. В общем, короткая соломинка досталась мне. Добрый вождь посоветовал засунуть мой феминизм куда поглубже и стать кроткой и смиренной. Мечтатель, тоже мне.
Я долго трамбовала юбку так, чтобы она не мешала ни ремню, ни ручнику, смирилась с неизбежными морщинками и двинулась в путь. Города-спутники с долгой и мутной историей соединяет старый двугорбый мост. Полоса в областной центр, полоса в районный, реверс, на котором удачно развернуло автобус, и никто никуда уже не спешит. 3 километра за 4 часа и вот я почти что в обители зла. Империя господина Углич-Спасского разместилась неподалеку от центра, но в месте, несколько неизбалованном вниманием градостроителей — ему удалось за копейки арендовать здание полузаброшенного комбикормового завода, построенного еще в XIX веке. Кто-то от большого ума решил построить Копакабану на Волге, растянув имеющиеся 3 километра набережной до 20, но пока начался кризис, потом кончились деньги, а достроенная часть под жиденькие аплодисменты зрителей и громкие расследования на федеральных телеканалах сползла в воду… В общем здания сносить пока не спешили, чем и воспользовался наш герой.
Часть 1
1. Бакалейщик
Пакет орешков закончился еще с утра, откуда-то черт принес ветер с мелкой крупой, и непринужденно прогуливаться стало совсем не с руки.
Я шла по Вольской улице, находя до обидного мало знакомых домов. Зато к каждому найденному хотелось припасть грудью и не отпускать до тех пор, пока рядом не остановится машина ППС. Жаль, что это бесплодная мечта.
— Бесовы дети, что ж такое. — Высокий рыхлый юноша с неравномерно пробивающейся белесой бородой обходил по кругу несколько ящиков, один из которых точно шел на выброс, ибо в момент выгрузки упал и издал обреченное звяканье. — Ни слова на русском языке.
2. За гранями реального
Мягко надавливая на моего гостеприимного хозяина, я вынудила его привести меня в спальню матери. Полагаю, он сам не понял, как это случилось. Может, все же пойти более простым путем и напрошусь в продавщицы? Но ладно, нужно работать с тем, что в руки само идет.
Комната просто выносила дух спертым воздухом и запахом немытого больного тела и еще чем-то сладковато-тошнотворным. В углу, на высокой перине, обложенная пуховыми подушками лежит грузная лохматая женщина в криво повязанном чепце и желтоватой сорочке. Стараясь не дышать, подхожу ближе. Смрад усиливается, хотя казалось бы, куда дальше-то?
А вот куда — под одеялом мало того, что неубранные продукты жизнедеятельности, так и в складках тела неестественное шевеление. Я инстинктивно хватаюсь за лицо и чудом нахожу ночную вазу — тоже не первой свежести, куда и отправляется чай с пряником.
3. Исповедь
Как я уже упоминала, Фрол Матвеич книги выбирал хаотично и нерегулярно, а батюшка его, судя по всему, имел склонность к духовному чтению. Именно в конторке я и нашла шаблон исповеди.
Исповедую я, многогрешная раба божия Ксения Господу Богу Вседержителю, во Святей Троице славимому и покланяемому Отцу и Сыну и Святому Духу, и тебе, честный отче, все мои грехи вольные и невольные, содеянные словом, или делом, или помышлением.
Согрешила несохранением обетов, данных мною при крещении, но во всем солгала и преступила, и непотребным себя соделала пред лицом Божиим. Да уж, и непотребства по нынешним временам, и лжи хватает.
4. Лето нашего покоя
Как показала практика, Анфиса Платоновна обладала характером сильным и непростым. И отсутствием наблюдательности не страдала.
— И откуда же тебя к нам Бог принес? — спросила, как только освоила голосовые связки.
— Я, Анфиса Платоновна, родом из Симбирской губернии. Там у папеньки именье было. Потом он разорился, усадьба сгорела, папеньку схоронили, а я вот… — привычно выдавила слезу.
5. Беда
Как обычно это и бывает, несчастье случилось не там, где его ждали.
Осень в тот год пришла неприятная. Строго в середине августа (тогда я еще вела учет по новому стилю — 1 сентября), зарядили обложные дожди. Резко захолодало и летнее пекло сменилось собачьим холодом. У крестьян на корню гнили яровые, мельники ходили сердитые, торговцы мукой ждали повышения цен.
Фрол съездил в Москву и вернулся простуженный. То есть я-то поняла, что к чему уже днем, потому что вернулся он поздно, от чая отказался и сразу лег. С утра в лавке мы переживали наплыв покупателей, так что отсутствием начальника я озаботилась после обеда. Авдюша отпросился к матери в деревню, а Данилка побожился, что Фрол Матвеича не видел и лишь тогда я отправилась наверх. Пощебетала с Анфисой Платоновной, которая увлеклась чтением и теперь домучивала «Преступление и наказание». Я уже нашла ей романчик полегче, «Петербургские трущобы» Крестовского, но она еще старалась. Каждое событие в романе она переживала близко к сердцу, подолгу обсуждала поступки персонажей. Я же еще в школе возненавидела всю эту гоп-компанию во главе с Раскольниковым, но раз старой купчихе они заменяли сериалы…
