Англия. 1680 год. Эмма Драммонд вот-вот должна родить ребенка. Сегодня она проснулась со странным предчувствием того, что время близится к концу. А вернее всего – к началу. Несколько лет назад они с Ричардом решили переселиться в окрестности Бристоля, в маленький городок-поселение под названием Бат. Надо сказать, что место это было довольно хорошим: приветливые жители, знающие друг друга в лицо и чуть ли не до семейных традиций, зелень и чистый воздух, не замусоренный большой цивилизацией. В городе находились термальные источники, в которых по заверениям местного населения раньше легионеры залечивали раны, полученные в боях. Как же замечательно должно быть воинам было отдыхать в такой природной ванне! Между прочим, сам Бат буквально и переводится как «ванна». Эх, хотелось бы Эмме смыть в этой ванне все свои переживания и горести, чтобы оказаться чистой перед своим супругом Ричардом. А очищаться было от чего.

Вот уже год она крутила роман с одним моряком по имени Дик. Почему и как это началось, женщина сама себе толком ответить не могла, может от скуки, а может от невероятной притягательности мускулистого загорелого тела, влажной прохлады карих глаз и его невероятно высокого роста под два метра. Лежа в темноте рядом с Ричардом, лаская и любя его, Эмма непременно переносилась мыслями к своему моряку. Даже когда она забеременела, в ней вспыльчивым угольком тлело сомнение в том, от кого же тот ребенок, которого она носит под сердцем. И сердце это предательски подсказывало, что отцом малыша, еще не рожденного на свет под покровительство голубого неба, является Дик. Но разум категорически утверждал, что родителем стал Ричард. Ну, или, по крайней мере, станет, потому что будет воспитывать этого ребенка как своего, ни о чем не догадываясь.

Однако Ричард оказался далеко не столь глуп и мягкосердечен, чтобы не понять, что ему досталась роль обманутого мужа, уготованная для него небесами и любимой женой. Сначала он не прислушивался к тому, что говорят жители Бата, притворяясь оптимистом, доверяющим супруге, но потом количество пересудов возросло настолько, что если бы сплетни имели более осязаемую форму, скажем, мешков с солью, то заполнили бы собой все пространство большого грузового судна. И эту соль нещадно сыпали под ноги и в сердце Ричарда не только посторонние люди, но и соседи, друзья. Наконец, он решился сам во всем разобраться и подвести итог всяким домыслам. Однажды, притворившись, что отправляется как всегда на строительство – он и другие мужчины продолжали возводить поселение Бат, расширявшееся с каждым днем, – Ричард выждал некоторое время, спрятавшись за соседними хижинами. Когда Эмма вышла из дома и направилась в сторону бухты у залива, следивший старался быть незамеченным и тихим, дабы не выдать себя. Важно застать распутницу врасплох, если и правда она обманывает мужа. Было одновременно страшно узнать правду, но в то же время теплилась надежда на счастливое завершение всяких наговоров со стороны людей, которым, по-видимому, больше нечем заняться, кроме как обсуждать чужую личную жизнь.

Итак, спустя каких-нибудь полчаса Ричард остановился, скрывшись за ящиками, готовыми к перевозке на торговом судне. Мужчина видел, как его маленькая хрупкая Эмма с большим округлым животом, похожая на богиню, сошедшую с ближайшего кучевого облака, стоит в ожидании, смотрит вдаль. Удивительно, как это женщины способны хранить в себе жизнь, растить нового человечка. Эта способность, данная им природой, восхищала Ричарда, а потому он воспринимал жену как самое прекрасное создание в мире. Однако его восторженность улетучилась ровно в тот момент, когда он увидел, как к Эмме приближается высокий мужчина. Его можно назвать не столько красивым, сколько самоуверенным, и эта самоуверенность проскальзывала в каждом его жесте, движении.

Да, определенно, Эмма могла в него влюбиться и между ними наверняка что-то есть. Подозрения Ричарда укрепились, когда незнакомец протянул что-то Эмме. Записку? Что они задумали?… Мысли так и вертелись в голове Ричарда, понемногу начинавшей лысеть то ли как подарок в наследство от предков, то ли от образа жизни, наполненного скукой и переживаниями. Сегодня то уж точно было из-за чего тревожиться.

Александр никогда не думал, что солнце может быть так близко. Оно, оказывается, умеет превращаться. Например, на этот раз оно превратилось в золотистые волосы 19-тилетней Ирмы. Когда девочка распускала их, расплетая причудливую прическу на голове, Александру казалось, что он видит ангела, ведь только ангелы имеют право носить с собой и в себе солнце. Только вот одно огорчало почти до болезни, что такие как Ирма, подобные небесным жителям, вряд ли обратят внимание на маленьких пухлощеких 14-летних мальчиков по образцу Александра. Зато его брат был совершенно другого образца: высокий, статный, с аккуратными усиками приятного темно-русого цвета и густыми бровями, благодаря которым взгляд приобретал какую-то тягучесть, привлекательную для молодых девушек. Глаза брата – нечто вроде липкой паутинки-сети, сотворенной пауком, чтобы приманивать легкокрылых бабочек.

Такой бабочкой была для Александра Ирма. Только вот заговаривать о своих чувствах ему нельзя, ведь брат старше на целых шесть лет, а отец не поймет, потому что стар, хотя и продолжает трудиться врачом военного форта. Можно было бы поделиться с мамой, да той категорически не до Александра. Потому что она занята гордостью за Оливера, то есть своего старшего сына. Он, по убеждению матери, старается выбраться из их скромного житья в североафриканской колонии англичан в Марокко. За счет этого его считали чуть ли не любимцем семьи, и Александру оставалось довольствоваться ролью второсортного Спотсвуда. Утешало только то, что их семья вела свою родословную от знаменитого рода шотландских королей, которые основали великую британскую династию Стюартов, в нынешнее время находившуюся при власти. Таким образом, Александр мнил себя принадлежащим к правившему английскому монархическому дому, а это дано не каждому, тем более – от рождения. Правда, Ирму этим не завоюешь и получается, что нужно действовать другими путями.

Такой путь открылся Спотсвуду-младшему совершенно неожиданно, когда он подслушал разговор Ирмы и Оливера в саду.

– Я хочу, чтобы сегодня все состоялось. Тебе должно это понравиться, – Оливер говорил шепотом, но в его голосе можно было угадать искру нетерпения.

– Мне кажется, ты слишком торопишься. Ведь мы не знаем, что будет дальше, – Ирма помолчала. – Это просто слабость.