Робин Темпл когда-то оставила престижную работу в адвокатской конторе, чтобы писать любовные романы. И не разу не пожалела об этом. Дело было не только в хороших гонорарах и признании публики. В своих книгах она могла придумать идеальные отношения между мужчиной и женщиной и хоть на какое-то время поверить в любовь, верность, искренность. К сожалению, в личной жизни Робин все складывалось не так лучезарно, как в ее романах…
1
Резко приподнявшись на кровати, Робин напрягла слух. Из гостиной доносился какой-то шум. В доме кто-то был. Вопрос заключался в следующем: животное это или человек.
Разумнее всего было бы оставаться на месте. Но если в дом проник грабитель, лучше спугнуть его шумом, пока он еще не поднялся на второй этаж. Впрочем, мелькнуло у нее в голове, когда это она разумно обосновывала свои поступки?
Котел, должно быть, вышел из строя, подумала Робин, ощутив вдруг пронизывающий холод, когда кралась по узкой лестничной площадке. Если уж случаются неполадки с отоплением, то непременно в самую холодную ночь в году!
Свесившись через шаткие перила, она увидела в кухне свет карманного фонарика и услышала звук открываемых и закрываемых ящиков, сопровождаемый приглушенными проклятиями. Несомненно, человек и, несомненно, мужчина! Ни то ни другое определение не принесло ей облегчения.
Возможно, крика будет достаточно, чтобы заставить злоумышленника переменить планы. Но что, если он догадается, что в доме одна женщина?
2
Мне следовало бы лучше знать, как проходят эти вечеринки, думала Робин, изображая вежливый интерес к рассуждениям своего собеседника, всецело поглощенного собой. Должно быть, известный писатель, но какой редкостный зануда! Оставалось только надеяться, что сама она никогда не будет настолько озабочена собственной популярностью!
Впрочем, шансов обрести ее у меня не так уж много, мелькнула беззаботная мысль. Несмотря на то, что любовные романы буквально наводнили книжный рынок, литературные критики, и средства массовой информации по-прежнему относились к ним, скорее, как к поводу для шуток. По всеобщему мнению, писали их неудовлетворенные женщины бальзаковского возраста, которым больше нечем было заняться.
Мужчина, который беседовал с ней, был короток если не в речах, то ростом. Со своими пятью футами шестью дюймами, да еще на трехдюймовых каблуках, она казалась по сравнению с ним гигантом. Робин на мгновение отвела глаза. Ее взгляд наткнулся на мужчину, с откровенным сочувствием смотрящего на нее. Являясь частью небольшой группы, он, казалось, уделял мало внимания разговору, клубившемуся вокруг него. Лишь когда красотка, стоявшая рядом, коснулась его руки, он отвел взгляд с улыбкой, способной вызвать у любой женщины с нормальными реакциями сильное сердцебиение.
Кто бы это мог быть? — гадала Робин, чувствуя, что и ее пульс участился. И как случилось, что она не заметила его прежде?
Ответ был очевиден: прежде его здесь не было. Немного за тридцать, выше шести дюймов ростом, с густыми, черными как смоль волосами и абсолютно мужественным лицом, он казался воплощением самых заветных мечтаний Робин.
