Колонизировавшие планету Роланд земляне не обнаружили разумных форм жизни на пригодном для жизни участке суши. За сто с небольшим лет пребывания на Роланде люди, стремясь жить рядом с теми, кто им ближе по происхождению или образу мысли, уже успели сформировать региональные акценты. Кто-то остался в миллионом городе, кто-то превратился в дальнопоселенца и ушел подальше от цивилизации, полностью ударившись в сельское хозяйство. Все было хорошо на планете, вот только дети слишком уж часто пропадали… Из лагеря, обнесенного детекторами и сигнальными системами, охраняемого сторожевыми мастифами, куда никто не мог проникнуть незамеченным, пропадает малыш. Мать пропавшего ребенка нанимает сыщика, цепляясь за последнюю надежду найти хотя бы останки малыша. А сыщик попался непростой, залетная птица с другой планеты, лишенный предрассудков перед «сказками с окраин цивилизации»...
I
Последний отсвет последнего заката держался почти до середины зимы. Дня больше не было, и Северные земли возликовали. Пышно разгорелась огнянка, голубизной засиял сталецвет, дождевник укрыл все холмы, и засветилась в низинах стыдливая белизна нецелуйки. Бабочки носились повсюду на переливающихся крыльях: коронованный олень встряхивал рогами и призывно трубил. Между горизонтами небо горело пурпуром, сгущавшимся до мрака.
Обе луны стояли в зените, почти полные, их морозный свет рельефно выделял листья и дробился в водах. Тени, рожденные ими, размывало северное сияние, охватившее огромным колеблющимся занавесом из света полнеба. А дальше, за солнцем, вставали самые ранние звезды.
Юноша и девушка сидели на Холме Воланда у могучего дольмена, венчавшего местность. Их волосы, спадавшие до лопаток, были прямыми и выгоревшими до белизны, словно в летнюю пору. Их тела, еще темные от загара, сливались с землей, кустарником, скалой; на них были одни лишь венки. Он играл на костяной флейте, она пела. Они только что стали любовниками. Было им лет по шестнадцать, но они не знали об этом, потому что были безразличны ко времени, не помня ничего или очень мало о том, как некогда они жили среди людей. Почти уже не люди…
Холодноватые тоны его музыки сплетались с голосом девушки:
II
Комната была неприбрана. Журналы, кассеты, пленки, стариные рукописи, папки и исписанные листы громоздились на всех столах. Пыль осела на полках и в углах. У стены выстроилось лабораторное оборудование — микроскоп и приборы для анализов, вполне компактные и современные. Однако если это контора, зачем оно здесь? Кроме всего прочего, сильно пахло реактивами. Ковер был протертый, мебель обшарпанная…
Барбро Каллен ощутила, что она смущена и встревожена.
Неужто здесь ее последний шанс?..
Эрик Шерринфорд вошел внезапно.
— Здравствуйте, миссис Каллен, — сказал он. Тон его был сух, пожатие твердо. Чуть виноватая улыбка тронула его губы.