Перед вами история о таинственном сокровище, которое охраняют странные чудовища, о муках плена на окраине вселенной и об отчаянной гонке среди рифов и отмелей с риском разбить корабль. В ней будет прекрасная девушка, волшебник, один или два шпиона и, конечно, борьба империй. Поэтому, как позднее любил говаривать Флэндри, она не может не начаться с совпадения.

Впрочем, некоторая доля вероятности того, что он встретит Тахвира Темного, все же была. В силу своей профессии они могли бывать в одних и тех же местах, и, кроме того, им, как и всем молодым людям, был присущ дух авантюризма. С тех пор как империализм вышел на межзвездный уровень, военный флот разросся настолько, что случайно столкнуться друг с другом двум случайно взятым звездоплавателям было почти невозможно. И все же такое бывало. Было так и в тот день, когда мерсейский боевой корабль нанес визит планете терран. Воистину жизнь, которая исключает невероятные события, статистически невозможна.

Планета звалась Ирумкло и находилась на расстоянии примерно двухсот световых лет от Солнца в приграничном районе той части Терранской Империи, которая обращена к Бетельгейзе. Лейтенант Доминик Флэндри был прислан сюда недавно. Вначале он горько сетовал на судьбу, но вскоре понял, что даже у жалкого комка глины могут быть свои достоинства. Мерсейское судно называлось «Бритиох». Этому крейсеру пришлось пересечь буферный регион безымянных, по большей части неисследованных звезд, расположенный между двумя пространствами, одно из которых управлялось от имени императора, а другое — от имени ройдхуна. Центральное правительство никогда бы не позволило вражескому кораблю, да еще с ядерными зарядами на борту, приблизиться к своей территории. А вот местные власти могли иной раз решиться на «визит доброй воли». Таким образом они нарушали однообразное течение жизни и получали слабую надежду подсмотреть некоторые мелочи, которые, собранные вместе, иной раз высвечивали то, что противная сторона предпочла бы держать в секрете.

На сей раз в выгоде оказалась Мерсейя. По крайней мере, вначале.

Церемония началась с официального обмена приветствиями. Пока исполнялись принятые в таких случаях формальности, терране, может быть сами того не сознавая, испытывали приятное напряжение от факта встречи с теми, кого считали своими врагами. Дипломатическая вежливость никого не могла обмануть, в том числе и Флэндри. Дожив до двадцати одного года, этот юноша был опытнее большинства сверстников. Он прекрасно знал, что в известных случаях на вольных вечеринках в Старом Городе можно и выпить, и поразвлечься.

Такова была предыстория. Впрочем, ее никто и не вспомнил, когда однажды ночью, восемь месяцев спустя, началось самое главное.

Едва зашло красно-оранжевое солнце, Флэндри вышел за территорию базы и направился вниз по склону холма. Никто не обратил на него никакого внимания. Прежний командующий попытался было отбить у своих подчиненных охоту искать приключений — иной раз смертельно опасных приключений — в Старом Городе. Он объявил запрет на большую часть этого подозрительного места и решил даже построить на базе центр отдыха, вложив в него значительную сумму из собственных средств. Предполагалось, что в распоряжение офицеров будут предоставлены все возможности для занятий спортом, искусством и ремеслами, разрешенные азартные игры, а также прошедшие медицинский осмотр девицы. Однако городские боссы знали, как использовать влияние и деньги. Строптивец был переведен в более отдаленное и не столь значительное место. Новый командующий быстро демонтировал то, что было уже построено, и благодушно заявил, что его совершенно не интересует, чем занимаются пилоты в свободное от службы время. Поговаривали, что он получает не только должностной оклад.

Флэндри выглядел элегантно. Судя по новым, сиявшим на плечах кометам, его можно было принять за новичка. Однако берет, игриво надетый набекрень и нарушавший особенно строгие на этот счет правила, говорил об обратном. Фигуру юноши обтягивал мундир, который горел золотом и оттого казался каким-то нереальным. Белоснежные брюки ниспадали на полуботинки из великолепно выделанной кожи. Сзади развевался плащ, украшенный ярким рисунком, который фосфоресцировал в морозных сумерках. На ходу молодой искатель приключений напевал народную балладу о шотландце-лудильщике.

Неплохая маскировка для того, кто отнюдь не собирался развлекаться.

По дороге то и дело встречались заброшенные особняки, стоявшие посреди обширных парков. Флэндри подумал, что на этом клочке земли в каком-то смысле повторяется история человечества. Новые поселения растут и развиваются, получают некоторый вес в империи и затем начинают притягивать не только коммерсантов, но и аристократов. В Старом Городе кипела деловая и культурная жизнь. Провинциальная, конечно, жизнь, если принять во внимание отдаленность от центра. И все же в ней была настоящая энергия, вызывавшая чувство зависти У автохтонов.

Джана была не из тех людей, кого можно легко смутить. Однако когда дверь позади захлопнулась и она увидела, что ее ожидает, резкое «нет» вырвалось из груди девушки и прозвучало как крик о помощи.

— Не нужно пугаться, — произнесло нечто, похожее на чудаковатого коротышку. Транслятор преобразовывал шипение и свист, исходящие из нижнего клюва странного существа, в привычные звуки англика. — Никто не причинит вам вреда. Скорее наоборот, вам желают помочь.

— Вы… со мной говорил человек.

— Подставное лицо. Не хочется, чтобы Аммон прознал о нашей встрече, а уж он, конечно, постарался установить за вами наблюдение.

Джана незаметно ощупала дверь за спиной. Как и следовало ожидать, замок закрылся автоматически. Девушка схватилась за свою яркую объемистую сумку. На свет появился пистолет. Очаровательной пленнице и прежде приходилось видывать всякие виды.

Следующий этап нашей истории начался месяц спустя. Именно тогда участие в ней стало смертельно опасным.

Звезда, которую люди назвали Мимир, горит в четыре раза интенсивнее, чем Сол. Однако на расстоянии в пять астрономических единиц это светило представляет собой безобидный бледно-голубой шар, разве что слишком яркий для незащищенного глаза. Прикрыв светящийся диск пальцем, можно увидеть, что со всех сторон он окутан дымкой: газ, пыль, скопления метеоритов — одним словом, туманность, миниатюрная по размеру, но вместе с тем такая же плотная, как и везде во вселенной. Туманную оболочку то и дело пронзают вспышки света — результат отражений внутри газообразного вещества. В остальной части неба царит тьма, разбавленная мерцанием отдаленных звезд и пенистой линией Млечного Пути.

Примерно за четыре миллиона километров от разведывательного корабля виден массивный шар планеты Регин, по диаметру в два с половиной раза превышающий размеры Луны, если смотреть на нее с Терры. Дневная сторона гигантской планеты светится отраженным светом, который едва пробивается сквозь облачный покров плотной атмосферы. Ночная сторона испускает слабое багрово-красное сияние: то ли там занимается заря, то ли несколько лун отражают лучи Мимира.

В число этих лун входит и Велунд

[1]

. Несмотря на свой малый размер, спутник занимает собой главный смотровой экран. Из этого следует, что корабль сошел с орбиты и прямиком направляется к Велунду. Тонкая воздушная оболочка не в состоянии смягчить пугающей картины голых пиков, ледяных полей, пустынных равнин и кратеров — старых, изъеденных эрозией, и новых, с более ровными краями.

Пальцы Флэндри танцевали по панели управления. Судно, хотя и принадлежало классу «комета», давно устарело. За отсутствием хорошего бортового компьютера, пилоту приходилось вручную управлять посадкой. Впрочем, задача особых трудностей не представляла. Получив во время свободного падения вокруг Регина все необходимые данные, Флэндри оставалось только внимательно следить за приборами и направлять соответствующим образом гравитационный ускоритель. Корабль был его партнером, вместе они исполняли космический танец, а вселенная аккомпанировала им. За работой Доминик и вправду насвистывал мелодию вальса.

Создай единство.

Я/мы: ноги Хранителя Северных Врат и других, что могут быть, а также Плотогона и Исполненного Печали, которых уже никогда не будет, и Многомудрого, Открывателя Пещер и Великого Песнопевца, которые тоже оставили нас навсегда; крылья Знающего Руды и Молнии, Которая Попала в Дом, и тех, что будут потом, и Многомудрого, которому уже не быть; а вот руки — те совсем еще юные, им только предстоит разделить воспоминания и вступить в единство.

(О свет, о ветер, о река! Они несутся слишком быстро, они рвут меня/нас на части.)

Могущество. Это не первые юные руки, которые приходят сюда, чтобы вспомнить о странствии, проделанном столько лет назад, задолго до того, как он/она были рождены на свет. Да наверняка и далеко не последние. Думай же упорно. Не торопись.

(Смутно, смутно… Пара ног, лица не различишь… а может быть, у них клювы?)

Спутник-тюрьма вращался по широкой вытянутой орбите вокруг Ллинатавра, расположенного вдали от оживленных космических трасс. В иллюминаторе камеры Хью Мак-Кормака эта планета была видна в различных фазах. Иногда это было лишь темное пятно, слегка тронутое по краям розово-золотистой краской рассвета, с яркой звездочкой — столицей Катавраяннисом, — сияющей в ночи. Иногда же планета походила на турецкий изогнутый ятаган, рядом с которым ослепительно сверкало солнце этой системы. Когда же она была видна целиком, то напоминала круглый щит, расписанный лазурью океанов, над которыми стремительно проносились серебристые гряды облаков, пересекая континенты, окрашенные в коричневато-желтые и зеленые тона.

На таком расстоянии Терра выглядела бы точно так же (только на ней с приближением все четче проступали бы следы разрушения, как то бывает с красотками, слишком увлекавшимися в юности мужчинами), но Терра находилась в двухстах световых годах отсюда. К тому же оба эти мира нисколько не походили на ржаво-красный и желто-бурый Эней, по которому так истомились глаза Мак-Кормака.

Спутник не вращался вокруг своей оси. Нужная сила тяжести внутри его обеспечивалась специальными генераторами, создающими гравитационное поле. Однако благодаря движению по орбите небеса величественно проплывали мимо иллюминатора камеры адмирала. Когда Ллинатавр и его солнце исчезали, глаза наблюдателя привыкали к новому освещению: в небе появлялись другие звезды. Они покрывали все видимое пространство — немигающие, сверкающие, как разноцветные драгоценные камни, острые, как осколки льда. Ярче всего горела альфа Южного Креста — двойной бело-голубой гигант, находившийся отсюда всего лишь в десяти парсеках. Немногим дальше была и бета Креста — звезда того же типа, но одиночная. А в другой части небесной сферы опытный глаз мог обнаружить красное свечение Альдебарана и Арктура. Они напоминали узнику о далеких кострах, согревающих людские становища. Отсюда взор сам собой скользил к Денебу и Полярной — несказанно далеким от Империи и ее извечных противников. Они вызывали ощущение вечного космического холода.

Легкая усмешка искривила губы Мак-Кормака. «Если бы Кэтрин настроилась на волну моего мозга, — подумал он, — она наверняка сказала бы, что в книге Левита можно отыскать предостережения против подобного нагромождения метафор».

Он не мог себе позволить долго думать о Кэтрин.

Адмиралтейство представляло собой целый город, поднимавшийся высоко-высоко над той частью Скалистых гор Северной Америки, где он был расположен. На память невольно приходили мифические титаны, взгромоздившие Пелион на Оссу, когда штурмовали Олимп.

— И в один прекрасный день, — шепнул Доминик Флэндри юной даме, которой он показывал Адмиралтейство (сравнение должно было продемонстрировать его высочайшую эрудированность), — боги могут разгневаться так же, как гневались в прошлом; но будем надеяться, последствия их действий на этот раз будут менее плачевны.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила она.

Поскольку цель Флэндри заключалась вовсе не в просвещении дамы, а в том, чтобы соблазнить ее, он лихо закрутил ус и вкрадчиво произнес:

— Я хочу сказать: вы слишком очаровательны, чтобы обременять вас моими глупыми предчувствиями. Вы хотели посмотреть звездный глобус, с помощью которого прокладывают курс меж звезд, это здесь — пойдемте.

Третья остановка, которую сделала «Азиенна» на своем пути к Ллинатавру, была последней. Флэндри прекрасно понимал, что надо торопиться. По прямой и на полном гиперприводе его кораблю потребовалось бы чуть больше двух недель, чтоб достигнуть места назначения. Возможно, ему следовало бы положиться на те письменные и устные материалы, которые он соберет там. Однако, с другой стороны, этот шанс может и улетучиться, если Снелунду удастся каким-то образом скрыть правду о том, что происходит за пределами его столичной планеты. Это выглядело вполне реальным, а следовательно, с такой возможностью надо было считаться. Полученные Флэндри инструкции давали ему весьма широкие полномочия в выборе способов действий. Ему было приказано прибыть в Ллинатавр и поступить в распоряжение нового верховного командования сектора альфы Креста «с максимальной поспешностью, но с учетом вашего истинного задания по изучению фактов». Содержимое запечатанного пакета, врученного ему Херасковым, давало ему право вести независимые операции, не подчиняясь командованию Флота. Но этот приказ он мог предъявить только в случае чрезвычайных обстоятельств и нес за этот поступок личную ответственность.

Поэтому Флэндри пошел на компромисс и решил сделать остановки на трех планетах, выбранных наудачу в пределах губернаторства Снелунда и не требовавших серьезного изменения курса. Остановки добавляли к пути десять дней. Две планеты были колонизованы людьми. Третья же населенная аборигенами планета называлась Шалму.

Название происходило из одного из языков, на которых говорили представители самой технологически развитой цивилизации планеты. Эти аборигены к моменту открытия планеты терранами находились на стадии бронзового века, под влиянием спорадических контактов с торговцами достигли железного века, а в настоящее время научились использовать примитивные двигатели внутреннего сгорания, в связи с чем и установили гегемонию над всей планетой. Процесс развития шел медленнее, чем на Терре; шалмуанцы, в отличие от людей, были менее свирепы и не смотрели на своих сопланетян как на вредных паразитов или на бездушные механизмы.

Шалму без сопротивления вошла в состав Империи. Это давало ее жителям защиту от варваров — скитальцев космоса, которые наносили им немалый ущерб. Базу Космофлота, охранявшую шалмуанцев, они даже видеть не могли, так как она болталась совсем в другом месте этой звездной системы. Зачем рисковать обитаемой планетой в случае возникновения локальной драчки, если необитаемая может послужить ничуть не хуже? Но на Шалму разместился небольшой гарнизон морских пехотинцев, сюда приезжали провести отпуск астронавты, что привлекало сюда и гражданскую имперскую публику, охотно торговавшую с аборигенами и с местным обслуживающим персоналом. Шалмуанцы с радостью нанимались на работу к новоприбывшим.

Кое-кто из аборигенов даже покидал свою систему. Небольшое, но все возраставшее число получало рекомендации от терранских друзей для получения образования. Возникли мечты о том, чтобы шалмуанская цивилизация приобрела статус равноправного субъекта Империи. В обмен на защиту Шалму платила весьма скромные налоги в виде металлов, топлива, продовольствия, пользующихся спросом произведений ремесла и искусства и других предметов роскоши, в зависимости от того, что производили те или иные части планеты. Налоги собирались имперским резидентом, чье слово было непреложно, но который практически не вмешивался в повседневную жизнь местных культур. Подчиненное резиденту подразделение морской пехоты подавляло вспыхивавшие локальные войны и защищало население от бандитов, насколько это было возможно, так что большинство населения считало его деятельность полезной. Как гуманоидная, так и негуманоидная молодежь иногда вела себя нагло, но тот ущерб, который они причиняли мирным шалмуанцам, как правило, влек за собой справедливое возмездие.