Вытянувшись в струнку, высокая девушка стояла на носу маленького кораблика, подгоняемого течением реки и дружными ударами шестнадцати вёсел. Впрочем, это только ей он казался жалким и неказистым. Прочие члены команды, от капитана до его рабов, считали своё плавсредство большим судном, идеально приспособленным для дальних путешествий и долгих переходов. Хотя, чего ждать, если они не видели ни сухогрузов, ни танкеров с рефрижераторами, ни даже простейших речных трамвайчиков, в изобилии бороздивших реки в каждом боле-менее крупном городе её родного мира. Для этих людей земля всё ещё плоская, звёзды прикреплены к небесному своду для красоты, а солнце каждый день катается по небу в колеснице, запряжённой четвёркой огненных коней.

Однако девушка не могла не признать, что кругозор её новых знакомых всё же значительно шире, чем у Детей Рыси. Так называлось одно из племён народа аратачей, среди которых она оказалась в силу рокового стечения обстоятельств, либо по чьей-то злой воле. Последнее предположение имело под собой более веские основания.

Вспомнив своё появление здесь, девушка не смогла удержаться от грустной улыбки. Испуганная, жалкая, лишённая памяти, не сумевшая вспомнить даже собственное имя! Её уверяли, что с той поры не прошло и года, а она чувствовала, будто прожила десять. Чтобы выжить пришлось научиться множеству вещей: от добывания огня и выделки шкур до охоты на оленей и рукопашного боя. Как-то так вышло, что отношения с аборигенами не сложились с самого начала. Пришлось пережить побои, унижения и даже обвинение в преступлении. К счастью, всё закончилось благополучно. Клеветники и недоброжелатели посрамлены. Поклонники, настырно домогавшиеся тела оригинальной, не похожей на соплеменниц девицы, отстали. Правда, для этого одного пришлось убить, а второму выколоть глаз, но это уже детали. А женщины племени, упорно отказывавшиеся считать её своей, стали лучшими подругами, как только узнали, что она должна навсегда уплыть за море.

Так что девушка покидала аратачей без особого сожаления, но с большим трепетом перед теми испытаниями, что ожидали впереди. Ей предстоял долгий, полный опасностей путь до столицы одного из крупнейших государств этой части света и борьба за свои права наследницы древнего рода.

— Ника! — негромко крикнул с носа Картен.

— Людей мало, госпожа, — тяжело вздохнув, объяснил свою просьбу Картен. — Мачту потеряли, остались только вёсла. Я даже своих бездельников за них посажу.

Он кивнул в сторону палубы гребцов.

— Ты уж помоги, ну нет у меня на корабле стряпухи, — несмотря на вежливые слова, в голосе капитана ясно слышались требовательные нотки.

— Хорошо, — немного растерянно кивнула пассажирка. — Но разве у нас осталось что-то кроме сухарей? Или ты хочешь размочить их в горячей воде?

Купец удивлённо хмыкнул:

Усевшись на фальшборт, Ника с ленивым интересом наблюдала за суетящимися матросами, не забывая время от времени оглядываться вокруг. При этом делала она это совершенно машинально. Её наставник и названный папаша, несмотря на почтенный возраст и аристократическое происхождение, любил пошутить. Например, запустить в ученицу, увлечённую каким-нибудь делом, сосновой шишкой или даже камнем. А когда та обижалась, самым ядовитым тоном сообщал, что настоящий охотник должен быть внимательным и всегда готовым к любым неожиданностям.

Ал Жорк и Нут Чекез, судя по всему, таких учителей не имели. Во всяком случае, вытаскивая из трюма овчины, корзины, узлы и какие-то свёртки, моряки ни разу не взглянули на лес.

Ника ждала возвращения Картена с двойственным чувством. Ей очень не хотелось, чтобы ганты попали в рабство, тем более, она считала себя виноватой в том, что жадный купец нашёл их стойбище. С другой стороны, девушка прекрасно понимала свою зависимость от канакернских мореходов. Любое случившееся с ними несчастье автоматически отразится на ней. Втроём им ни за что не справиться с управлением кораблём. А перспектива застрять в этих дебрях совсем не привлекала будущую помещицу.

Вот почему, раздираемая противоречиями, Ника обрадовалась, когда увидела выступившего из зарослей Жаку Фреса, но сердце её болезненно сжалось при виде связанных друг за другом женщин, к тому же тяжело нагруженных поклажей.

— Как поохотились? — обрадованно вскричал Нут Чекез, сбегая по трапу.

Только когда судно, выйдя из устья безымянной речки, повернуло на юг, Ника окончательно уверилась в успехе своей авантюры. Успев составить кое-какое представление о гантах, девушка понимала, что сильно рискует, выдвигая им ультиматум. Несмотря на бурю, обогатившую их новыми впечатлениями, Орри и его спутницы вполне могли решиться продолжить путь на север самостоятельно. В этом случае Нике и матросам пришлось бы попытаться захватить корабль силой, выгнав с него бывших пленниц, либо остаться посреди дикого леса. Ибо никакого бревна в реке она не видела. Девушке пришлось соврать, чтобы подбодрить Крека Палпина и тех членов команды, кто испытывал страх перед необозримыми безлюдными пространствами.

Ещё до бури беседуя с молодым человеком, она почувствовала, что Орри не слишком привязан к родным местам. Более того, совсем не прочь попутешествовать. Видимо в этом заслуга Нассиса, ганта, которого мореходы принесли в жертву Нутпену. Юноша с удивительной теплотой рассказывал об этом необыкновенном человеке. Проведя почти пятнадцать лет в княжеской дружине, тот умел не только виртуозно владеть оружием, но и знал несколько языков и кучу всяких необыкновенных историй. Семь лет назад Нассис, тяжело заболев, вернулся в родное селение, где знахарь Укахей сумел поставить его на ноги. Орри с детства мечтал пойти по его стопам. Тренировался, даже научился кое-как говорить на языке маалов и радлан. Хотя в поход его не взяли, умение драться и понимать языки всё же пригодилось.

Да и плавать на корабле варвару явно нравилось. Возможно, сам он и не отказался бы перебраться на землю венсов, но оставаясь единственным взрослым мужчиной, уцелевшим из всего селения, полагал, что прежде всего должен заботиться о соплеменницах. А вот среди них царили, что называется, полный разброд и шатание. Хотя Ника полагала, что большинство в любом случае последует за Орри. Женщины доверяли юному предводителю, слушали его, наперебой оказывая знаки внимания.

Он же, оказывается, больше всего переживал на судьбу молодой женщины, которая сумела избежать плена и осталась совершенно одна. Ника тоже жалела неизвестную гантку, хорошо помня своё одинокое скитание по лесам аратачей. К счастью, тогда оно продолжалось совсем недолго. Но сейчас ей надо в Канакерн! А добраться туда можно только на корабле Картена, которому не хватает гребцов! И взять их совершенно негде, кроме как посадить за вёсла соплеменниц Орри.

Понимая это, пассажирка безуспешно пыталась отговорить его от возвращения на старое место. Испытывая чувство стыда и вины перед незнакомой ганткой и сознавая, что обрекает её на смерть, Ника мучительно искала аргументы, способные повлиять на молодого вождя. Вот только все логические умозаключения о том, что девица не останется на стоянке, а Орри просто не сможет отыскать её в дебрях, разбивались о железобетонное упрямство юноши.

Картен нервно расхаживал по палубе, потирая густую бороду. Он с каменно-равнодушным лицом выслушал рассказ вожака бывших рабов о разговоре с княгиней, о том, что ганты получили новое жильё и теперь пришли забрать то, что принадлежит им по праву.

— Крек Палпин! — крикнул матроса капитан. — Скажи парням, пусть проследят, чтобы наши… гости не взяли чужого.

Щеки у Орри полыхнули жарким румянцем, губы сжались в нить, а глаза метали молнии.

— Люди народа куолле — не арнаки! Мы не воруем ни вещей, ни людей!

Но купец уже поднимался на корму. Девушка собралась последовать за ним, но молодой человек осторожно взял её за руку.

Солнце неторопливо опускалось за горизонт. Ника надеялась, что Картен не станет выходить в море ночью. Опытный мореход оправдал её ожидание, направив корабль к одному из многочисленных островков. Матросы бодренько забили кол в землю, привязали спущенный с судна канат и принялись разводить костры, так как слетевшиеся на человеческий запах мелкие кровососы с жадностью набросились на дармовое угощение.

Лаюла, с которой пассажирка успела почти сдружиться за время преследования работорговца, предпочитала держаться вместе с соплеменниками, не отходя далеко от Орри. Девушка взглянула на скромно стоявшую в сторонке рабыню.

— Как тебя зовут?

— Как будет угодно, госпожа, — поклонилась женщина. — Господин Тур Марий звал Дистой, а господин Тит Нерий — Куной.

— А какое имя тебе дали родители? — нахмурилась Ника.

Картен спешил домой, поэтому нигде надолго не задерживался. Кроме Фарнии они заходили ещё в два города, каждый из которых выглядел всё старше, многолюднее и благоустроеннее.

Но везде их странный экипаж встречали одинаково. Сначала смех, обидные шуточки, насмешки. Потом тишина, внимание, под конец сочувственное уважение. Пообщавшись с этими людьми, Ника, кажется, стала догадываться, почему придуманная Картеном история имеет такой успех у слушателей. Дело в том, что он не просто помогал каким-то варварам, а возвращал долг, спасая их за то, что ганты когда-то не дали морякам умереть с голода, не захватили в плен, не обратили в рабство. Всё это казалось горожанам ясным, понятным и даже достойным некоторого уважения. Ибо ничто так не пугало их, как не выплаченный вовремя долг. Закон беспощадно карает должников. Его самого и семью могли не просто выгнать из дому, но даже продать в рабство, не делая исключений ни для женщин, ни для детей. Для многих такая перспектива казалась хуже смерти. Раб уже не человек с его стремлениями, желаниями и мечтами, он — вещь, имущество, скот, обречённый жить и умирать по воле хозяина.

Милосердие и благотворительность в этом мире не приветствовались. Возможно, поэтому Ника за всё время путешествия не заметила нищих и попрошаек. Наверняка кто-то считал Картена глупцом, потому что «обещание, данное варвару, ничего не стоит». Вот только говорить такое в толпе небезопасно.

Являясь во многом посредниками между варварскими народами и Империей, жителям городов Западного побережья приходилось соблюдать видимость честности по отношению ко всем своим торговым партнёрам. Вожди, старейшины или их доверенные лица могли зайти в порт по своим делам, и им вряд ли бы понравились такие слова. Так что острословы предпочитали посмеиваться над простофилей-канакернцем втихаря. Но Картена это нисколько не волновало, как впрочем и Нику. Её больше занимали сами города. На каждой стоянке она обязательно устраивала себе обзорные экскурсии. Вот только такого бдительного портового стражника, как в Фарнии, ей больше встречать не доводилось. Возможно, причиной тому удаление города от основных торговых путей, небольшое число заходящих в порт кораблей и полное отсутствие на них пассажирок? Либо дело в самом Гартуне, чрезвычайно усердно относившемся к своим обязанностям. Но ни в одном городе больше никому не приходило в голову спрашивать: «Кто она такая и что здесь делает?»

Ника гуляла по узким улочкам, в большинстве своём лишённым мостовой. Осматривала грозные стены и башни, заходила в величественные и не очень храмы с прекрасными, хотя и по-дурацки раскрашенными скульптурами. Заглядывала в лавки, приценивалась к тканям, украшениям, косметике, но ничего не покупала.

— Вам, конечно, не приходилось видеть таких городов? — со светской улыбкой проговорила Тервия, едва они отошли от ворот.

Понимая, чего ждёт от неё собеседница, Ника не стала её разочаровывать.

— Да. После леса и гор высокие дома и мощёные камнем улицы выглядят непривычно.

— Даже не представляю, как можно жить в этих ужасных хижинах из сучков и коры? — жеманно поджала губы женщина.

— Разве супруг не говорил вам, что мой отец построил себе дом? — вскинула брови девушка, задетая такими словами. — Он не так велик, как ваш, но нам вдвоём там хватало места.

Ника орлиным взглядом окинула разложенные по кровати и полу подарки, пожертвованные добросердечными хозяевами. Три плаща из толстой шерстяной ткани, пара длинных женских хитонов, трое штанов, неведомыми путями оказавшихся в сундуке запасливой Тервии, шарфы, накидки и тощее одеяло. Все эти вещи требовали изрядной починки, грустно таращась на новых владельцев протёртыми и рваными дырками в самых неожиданных местах.

Прекрасно зная об этом, госпожа Картен предоставила гостье всё необходимое. Иголки, нитки и кучу тряпок. Представив служанок в одежде, густо украшенной разнообразными заплатами, путешественница не смогла удержаться от улыбки.

Тщательно осмотрев поданное богатство, Паули убеждённо заявила, что если очень постараться, то некоторым вещам ещё можно придать вполне благопристойный вид. Риата насмешливо фыркнула.

Понизив голос, Ника сочла нужным сообщить:

— У меня есть меховое одеяло, кожаный плащ и штаны. Остальное я куплю себе завтра. А всё это — ваше. Постарайтесь зашить их так, чтобы не выглядеть оборванками.