После десятилетий хулений и замалчиваний к нам только сейчас наконец-то пришла возможность прочитать книги «запрещенного», вычеркнутого из русской литературы Арцыбашева. Теперь нам и самим, конечно, интересно без навязываемой предвзятости разобраться и понять: каков же он был на самом деле, что нам близко в нем и что чуждо.
I
Отворилась высокая белая дверь, и сиделка ввела нового больного.
Запахивая полосатый халат, твердым, даже стремительным шагом больной вошел в палату и быстро огляделся, беспокойно поворачивая голову на длинной, голой в широком вырезе халата, точно железной шее. Эта длинная негнущаяся шея и чрезмерно блестящие, с выражением страшного напряжения глаза производили странное и даже жуткое впечатление.
С усталым и равнодушным лицом сиделка подвела его к узкой, похожей на все остальные, кровати и сказала равнодушным голосом, в котором, казалось, не было звуков, как в голосе судьбы:
— Вот тут вы и будете жить пока.
Больной дико повел своими страшными глазами, стремительно шагнул и сел на кровать, продолжая оглядываться кругом с таким видом, как будто властно проверял, все ли сделано так, как ему хочется, чтобы сейчас же приказать убрать то, что ему не нужно.
II
Высокая белая дверь широко распахнулась. Вошла та же равнодушная сиделка и сказала:
— Доктор!
Что-то белое, очкастое, толстенькое и кругленькое вкатилось в комнату. За ним толпой вошли белые сухие фигуры, с засученными по локти железными руками и как будто без лиц.
Доктор быстро подкатился к кровати римлянина. Тот выпрямился и сел поудобнее. Новый больной только теперь заметил, что ноги римлянина, куда, видимо, ушла вся болезнь, совершенно неподвижны.
— Как себя чувствуете? — сухо и коротко выталкивая слова, точно вместо живых человеческих звуков из горла его выскакивали буквы и цифры, спросил доктор.
