Смеркалось. Стеной стоял седой саксаул. Старший сержант советских сухопутных сил Степан Сухов сидел скрючившись, сжимая свою саблю, сделанную слабоумным сормовским слесарем. Сухов сторожил саманную саклю с семью супругами старорежимного сумгаитского султана Саламбека: Саидой, Синтиллей, Суфией, Сухрой, Суламифью, Сюзьмой, Сабзбахот. Среднеазиатские сильфиды, связанные силками, спокойно спали. «Сопят, сволочи,» — сумрачно соображал Сухов, — «скоро супруг, султан Саламбек, соберет своих соратников, супротивников советского строя, сунется сюда. Сеча состоится. Смерть Сухову.»

Сзади стал слышен странный стук. Сухов спешно схватил саблю. «Саламбек,» — сообразил сержант.

— Степан! Сидишь, свистишь со страху! Спужался? — спросил степной странник, съезжавший с соседней сопки, сложенной силурийскими сланцами. «Свои,» — смекнул Сухов. Саид Сермагамбетов, сочувствующий социализму секретарь Сарыгольского сельского Совета, сообразно со сложной социальной ситуацией скинувший сутану суфийского схимника, сближался с саклей.

— Салам, Саид! Сам сообразил свернуть сюда?

— Стреляли.