Искусство проклинать [СИ]

Аристова Наталья Петровна

Быть сильной не только непросто, но и опасно. Хлебнув лиха, Тина постаралась слиться с окружающей средой и стать успешной респектабельной дамой. Однако борьба за её внимание между двумя незнакомцами, приехавшими в их тихий южный город, заканчивается для неё кошмаром и приводит прямо на сатанинский шабаш. Жизнь и смерть, любовь и ненависть, дружба и предательство смешались в этой войне не выживание и Тине придётся многое взять на себя. Теперь, кроме усвоенной науки побеждать ей нужно овладеть и искусством проклинать…

Глава 1

Шестое чувство подводило меня трижды. Первый раз это случилось летним утром, потом были зимняя ночь и весенний день. По логике, очередной катастрофы следовало ожидать осенним вечером, но мне больше некого было терять кроме самой себя. Я три раза меняла свою жизнь и кроила заново, три раза «надевала» новое лицо и, по той же логике, в четвёртый раз ничего кроме какой — нибудь посмертной маски мне не светило. Не думаю, что это сильно меня беспокоило, но я и не спешила найти свой злосчастный осенний вечер. А он пришёл сам. Он подкрался так незаметно и тихо, что сейчас в это невозможно поверить. И начинался тот вечер обыкновенно, — «банально», как сказала бы моя бывшая свекровь, экс-генеральша Ивина. Но наречия «банально» в моем словарном запасе нет: я злопамятна, и честно себе в этом признаюсь. Вечер был обычный — субботний, ноябрьский, темный и промозглый.

Представления не имею, откуда он свалился на мою голову, может быть с луны. Во всяком случае, когда я заходила в Курятник, то не обратила внимания на столик возле самой кухни. Я сидела в полумраке кабинки и не смотрела на окружающих, занятая своими мыслями. Мне было спокойно, уютно, и даже немного скучно — почти так, как хотелось. Когда салат и перепелиные яйца под грибным соусом были съедены, я отпила пива из высокого запотевшего стакана и откинулась на спинку стула в ожидании следующего блюда. Внизу танцевали, но в мой угол музыка доносилась глухо и не действовала на нервы. Над эстрадой веером разбегались разноцветные лучи, Алик кричал в микрофон что-то английское, и зал веселился на полную катушку.

Чуть пониже меня на, втором уровне, отбивали такт в ладони, и звонкий женский голос подпевал, явно стараясь привлечь внимание к хозяйке. Я взглянула в большую кабинку слева и увидела полдюжины жриц любви при полном параде, с боевой раскраской на лицах. Одна из них, брюнетка с длинными заголёнными почти до ягодиц ногами, показалась знакомой, и я вспомнила, что видела её возле Совки, зареченского сутенёра. Совкин «гарем» работает в Паласе, и к Васо могли явиться только девочки «не у дел», отдыхающие в свободное от основной работы время.

Курятник солидное семейное заведение, соблюдающее нейтралитет: здесь бывают все, но никогда не случается крупных драк и разборок, а тем более, «тяжёлого флирта». Многие считают, что этому способствует отряд смуглых мальчиков, которые время от времени, приветливо улыбаясь, обходят залы, толкутся у стойки и строят глазки дамам. Но так думают непосвящённые. Я подозреваю, что у Васо хорошая «крыша» и, возможно, очень серьёзная, потому, что дела у него идут в гору.

Меня это не касается, я не часто бываю в Курятнике, хотя с Васо мы друзья, соседи и «творцы этого заведения», как он любит говорить. На самом деле ресторан называется Птичий базар. Он стоит на крутом берегу, прилепившись к холму, и этажи здесь расположены наоборот: сначала вход, холл, кухня, а потом, вниз — залы и балконы. Здание, довольно неказистое, досталось Васо от какого-то должника, поставлявшего ему зерно, и он долго не знал, что с ним делать. Я посмотрела эту охабину, общей площадью в четыреста квадратных метров и высотой с двухэтажный дом, полазила по металлическим и дощатым площадкам, с которых рассыпали, сушили, веяли и сортировали разные злаки, пока хозяин не промотал весь свой капитал на игровых автоматах, и пошутила: Хороший ресторан выйдет. Или дискотека.

Глава 2

Я художник — ювелир с дипломом Высшего Училища Изобразительных Искусств, которого больше не существует: наш выпуск был предпоследним. И экспериментальным, и усложнённым, и… ненужным, как оказалось, советской Родине, которая приказала долго жить. Слава богу, нас хорошо обучили основной специальности, потому что эксперты и искусствоведы не котировались ни на одной бирже труда ещё много лет спустя.

Художники — реставраторы смогли подрабатывать оформиловкой, становились ремесленниками, шабашниками, надомниками, и так далее, и тому подобное, — каждый в соответствии со своей узкой специализацией. Я сначала попала в число счастливчиков, которым удалось применить на практике весь набор «приобретённых знаний и умений», но не надолго. Теперь мне чаще приходится работать руками, а не головой, зато я вполне обеспеченная женщина. У меня есть полный набор всех завидных материальных благ: хорошая работа, роскошная квартира, машина — иномарка, деньги.

Денег, кстати, могло бы быть и побольше, но мне не для кого их копить. Нельзя сказать, что у меня мало родственников. Как раз в этом городе их более чем достаточно, и они, время от времени, дают о себе знать. И как раз для них мне не хочется богатеть. Когда я осиротела в последний раз, эти самые «дальние свойственники» со стороны дяди сделали всё возможное, чтобы случившееся осталось для меня тайной.

Дядя Костя, воплощая свои архитектурные идеи в жизнь, часто ездил за границу, а поэтому не афишировал своего родства с моим отцом, у которого, по семейным преданиям, имелась парочка престарелых кузенов — эмигрантов в Англии. Он никогда у нас не бывал, а если они с родителями сговаривались вместе отдыхать в Крыму или на Кавказе, то вели себя по-соседски, как хорошие приятели.

Когда случилось самое страшное, дядя Костя ничего не знал. Он мотался по развивающимся соцстранам и работал до упаду, а я, получив статус безродной сироты, попала в детдом. Дяде пришлось долго, окольными путями, разыскивать меня несколько лет, а потом «через знакомых своих знакомых», с массой предосторожностей, переводить в интернат для одарённых детей. Не знаю, любил ли он ту тощую четырнадцатилетнюю хулиганку, в которую за шесть лет превратилась ласковая ангелоподобная малышка, дочь его двоюродной сестры, но он постарался сделать для меня всё, что мог.