Некто заказал писательнице Алене Дмитриевой по телефону написать роман... о своей жизни. Она хотела было отказаться, но гонорар поражал воображение! На условленную встречу заказчик не явился. Напрасно Алена прождала его. Однако, вернувшись домой, она обнаружила в своей квартире неизвестно как попавшего туда визитера, который выдвинул свои, на редкость странные условия написания романа и выплатил аванс... С этого момента точно бесы закрутили Алену в захватывающе-опасном вихре: она мечется между заказным романом и попавшим в беду любимым человеком, а еще пытается выяснить, кто же на самом деле ее заказчик – ведь он явно не тот, за кого себя выдает...
Половина десятого. С минуты на минуту появится... Ага, вот и она. Мчится со всех ног. Интересно, она хоть когда-нибудь ходит медленно? За такой ведь не угонишься, даже если и захочешь. А впрочем, присмотришься к ней – и сто раз подумаешь, прежде чем чего-то захотеть. Ох и строит из себя, ох и строит...
Поэтому она всегда и одна, что больно высоко задирает нос. Ни мужа, ни детей. А впрочем, где ей кого-то воспитывать, за кем-то следить, о ком-то заботиться... У нее небось и кошки-то нет. Она сама – кошка, которая гуляет сама по себе. Вот и о ней не заботится никто. Всегда одна, всегда все сама. Сколько сумок на себя понавесила, это же надо! Неужели все это еда, неужели она все это собирается съесть? Ну, разве что недели за две!
Осторожно! Скользко же, вон какие наледи. Вчера шлепнулась на этом самом месте, так обойди его сегодня, а то будешь свои покупки по всему двору собирать!.. Нет, чешет напролом. Из тех, значит, кто на ошибках не учится. Как говорится, наступает на те же самые грабли. Ну что же, это вполне в моих интересах. Значит, это только слухи, что она такая уж соображучая, иглу в яйце видит? С одной стороны, хорошо, если это только слухи. С другой... Не хотелось бы ошибиться. Время, получается, зря потрачено?
Может, хватит уже наружного наблюдения? Пора переходить к действиям? А то который день торчу здесь, высматриваю ее, выслеживаю, подстерегаю, как зверь добычу!
Пожалуй, пора».
Долги наши, или История жизни Ивана Антоновича Саблина
Я уничтожил ту, которую любил. Я в бегах, как затравленный зверь. Я потерял все, что имел, я не получил того, что заслужил. Я преступник, о котором не подозревает правосудие. Я предал человека, которому обязан всем в жизни.
Я не виноват. Виноват он, этот человек. Все, что случилось со мной, произошло по вине Гнатюка, я обязан ему всем в моей жизни, самым счастливым – и самым горьким, невыносимым, и каждое утро, просыпаясь, каждый вечер, засыпая, каждый полдень, глядя на солнце, я посылаю проклятия этому извергу, этому исчадию ада, которое однажды возникло в моей жизни, пересоздало меня по образу своему и подобию, наполнило мою душу новым содержанием, мою жизнь – новым смыслом, но само же и разрушило меня, низвергло с высот моего удовлетворенного честолюбия в такие бездны гнусности, раскаяния, страха и ничтожества, что теперь я лежу на дне своей норы, точно умирающий зверь, и с ужасом жду, когда меня настигнет месть.
Справедливая месть!
Нет, умирающим зверем меня назвать нельзя. Я – подыхающая тварь. Других слов по отношению к себе я не заслуживаю. Потому что я уничтожил ту, которую любил. Предал человека, которому обязан всем, даже и самой жизнью.
Я буду счастлив, когда он найдет меня, когда возникнет передо мной и напомнит, что пришло время платить долги.
