Шпионами не рождаются

Атаманенко Игорь Григорьевич

Руководство ЦРУ и европейских разведок огромную роль отводило работе с секретными агентами из числа дипломатов, крупных административных чиновников, сотрудников закрытых институтов, кадровых офицеров госбезопасности и разведки. Из этой книги вы сможете получить эксклюзивную информацию о том:

— как спецслужбы Запада и Японии использовали коррумпированность чиновничьей верхушки Совмина;

— почему бежал за границу популярнейший киноактер Олег Видов;

— как под видом перевозки фаянсовой посуды ЦРУ производило радиоэлектронную разведку на территории нашей страны;

— каким образом японцам удалось вывезти из России огромное количество ценных полезных ископаемых.

BOSTON PUBLIC LIBRARY

Copley Square Boston, MA

02116

Digitized by the Internet Archive in 2014

Часть I

ТАЙНЫ ЯПОНСКИХ КАРАВАНОВ

Глава 1

НАЛЕТЧИКИ НЕ УСТАЛИ ОТ НАЛЕТОВ

14 ноября 1980 года было совершено разбойное нападение на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого Людмилы Ильиничны, которая унаследовала от мужа немалое количество бриллиантов, антиквариата, подлинников полотен всемирно известных художников. В одночасье большая часть наследства перешла в руки налетчиков.

Но самой дорогой утратой оказалась уникальная, невиданной красоты французская брошь из коллекции Людовика XV, исполненная в виде королевской лилии, с огромным рубином в центре и тридцатью бриллиантами, образующими силуэты лепестков.

В тот злополучный день в дверь квартиры, где Людмила Ильинична проживала с домработницей, позвонили.

«Кто там?» — спросила домработница.

«Из Литературного музея», — ответил приятный мужской баритон. Женщина, ничего не подозревая — к ее хозяйке часто наведывались люди из музеев, — открыла дверь.

Глава 2

«БРИЛЛИАНТОВЫЕ ДЕВОЧКИ»

Во времена правления Брежнева в СССР каждые 2–3 года происходило существенное повышение цен на ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, причем сразу на 100–150 процентов. Решение об этом принималось на заседании Политбюро, куда приглашался министр финансов СССР, и оно считалось совершенно секретным. Однако сведения о предстоящем подорожании не являлись прерогативой только чиновников высших государственных органов.

Еще за неделю-две до повышения цен дочь Брежнева, Галина Леонидовна, и ее подруга, жена министра внутренних дел Союза ССР Светлана Щелокова, эти две «жемчужины» столичной «бриллиантовой» элиты, скупали партии ювелирных изделий из золота и драгоценных камней на сотни тысяч рублей. Лучшие образцы оставляли себе, остальное перепродавали втридорога.

Фамилии предприимчивых «девочек» говорили сами за себя, поэтому они левой ногой открывали двери в кабинеты директоров самых крупных ювелирных магазинов Москвы: «Самоцветы», что на Арбате, и «Березка» на улице Горького. Но предпочтение все же отдавалось магазину «Алмаз» в Столешниковом переулке.

Прежде всего потому, что в конце 70-х годов именно там, у входа в магазин, находилась нелегальная «биржа» по купле-продаже золота и «камушков», где без перерыва на обед тусовались «бриллиантовые мальчики», которые, не торгуясь, скупали у подруг любое количество драгоценностей, за минуту до этого извлеченных из сейфа директора магазина.

Нередко подруги приобретали драгоценности непосредственно на Московской ювелирной фабрике на улице Лавочкина. При этом они, как правило, не расплачивались, а оставляли расписки, немалое число которых было изъято позднее из сейфа директора при аресте.

Глава 3

ИЗ СОВЕТНИКА ПОСОЛЬСТВА В САМУРАИ

Комитет госбезопасности давно уже держал на примете человека, представлявшего бесспорный интерес в вербовочном плане. Он располагал обширнейшими связями и пользовался непререкаемым авторитетом в среде столичных дельцов. И было из-за чего: он имел устойчивые контакты с ближайшим окружением дочери Генсека и ее подруги, жены министра внутренних дел. А Борис Бриллиантович, тот вообще считал его своим другом. Ловкач активно занимался продажей валюты и контрабандных товаров, в основном японской видео-аудиоаппаратуры и часов, а на вырученные деньги оптом приобретал золотые монеты царской чеканки, ордена времен Петра Великого и других российских императоров, а также изделия с драгоценными камнями. Надо отдать ему должное — толк в приобретаемых предметах он знал.

И хотя неизвестный регулярно появлялся на валютно-бриллиантовой «бирже» в Столешниковом переулке и имел обширные знакомства среди ее завсегдатаев, однако единственное, что о нем знали коллеги (опять же с его слов!), он — житель Ташкента.

Скорее всего поэтому он и получил прозвище Урюк.

Дело об ограблении Людмилы Толстой и Ирины Бугримовой ускорило вербовочную разработку Урюка.

Глава 4

БОРИС БРИАЛИАНТОВИЧ

Я близко познакомился с Борисом Буряце в 1977 году в Мисхоре, когда по заданию посла выезжал на два дня в Крым. Раньше мы нередко встречались на «бирже» в Столешниковом переулке, но представлены друг другу не были.

Общаясь с постоянными клиентами «биржи», я, как правило, представлялся жителем Ташкента, и мое «среднеазиатское» происхождение ни у кого не вызывало сомнений, так как по-русски я говорю с акцентом, присущим выходцам из указанного региона. Но там, в Мисхоре, я почувствовал, что Борису должен открыть свой реальный статус и свое имя. Почему? Чтобы установить с ним более тесные деловые отношения, так как его я всегда считал одним из основных игроков или, скорее, законодателей цен на «бирже».

Борис оценил мою откровенность, и во время общения со мной всегда старался отвечать тем же.

В кругах деловых людей, которые занимаются операциями с валютой и драгоценностями, Буряце известен под кличкой «Борис Бриллиантович». Думаю, что основанием для этого послужила его страсть к драгоценным камням вообще и к «брюликам» в частности. Не исключено, что «Бриллиантовичем» его называют еще и потому, что дела, которые он проворачивает с «камушками», поражают воображение.

Он постоянно носит золотой перстень с бриллиантом в четыре карата, на шее у него — толстая крученая золотая цепь с огромным крестом из платины, который украшен бриллиантом в шесть карат. Он не расставался с этими украшениями и, даже купаясь в море, никогда их не снимал.

Глава 5

ГЛУБОКОЕ ПРИКРЫТИЕ

Вернувшись в свой рабочий кабинет после доклада Андропову о состоявшейся вербовке, Маслов отключил городские телефоны и попытался проанализировать складывающуюся ситуацию и заодно наметить конкретную область максимально эффективного применения возможностей Самурая.

Генерал опасался, что Председатель, однажды получив от агента информацию, которую он может использовать в своих политических играх, потребует и впредь нацеливать японца на добывание компрометирующего материала об окружении Брежнева и прежде всего о Светлане Щелоковой и ее муже. Маслов же, будучи контрразведчиком до мозга костей, душой и телом приросший ко Второму главку (контрразведка Союза), был убежден, что бриллиантовыми делами дочери Генсека должно заниматься Пятое (идеологическое) управление.

Он знал, что заставить Андропова отказаться от мысли использовать Самурая в интересах «политического сыска» можно, лишь сыграв на опережение. Надо было как можно быстрее получить от японца информацию, относящуюся к компетенции Второго, и только Второго главка.

«Конечно, — рассуждал Маслов, — представь Самурай сведения об устремлениях японских спецслужб, которые все более идут на поводу у ЦРУ и все чаще выполняют задания американцев, Андропову и в голову не придет направлять агента на добывание какого-то компромата на окружение Брежнева. Не станет же он использовать потенциал такого ценного агента не по профилю! Это ж все равно, что долгожданное наследство растратить на подаяние нищим или гвозди забивать китайскими вазами… Стоп-стоп! У меня ведь что-то было по вазам… Ну, конечно же, — «Сетику»! Почему бы не начать работу с Самураем именно с этой японской фирмы?»