Аркадий Аверченко

Керенский

Человек со спокойной совестью.

Существует прекрасное русское выражение: -- Со стыда готов сквозь землю провалиться. Так вот: я знаю господина, который должен бы беспрерывно, перманентно проваливаться со стыда сквозь землю. Скажем так: встретил этот господин знакомого, взглянул ему знакомый в глаза -- и моментально провалился мой господин сквозь землю... Пронизал своей особой весь земной шар, вылетел на поверхность там где-нибудь, у антиподов, посмотрел ему встречный антипод в глаза -снова провалился сквозь землю мой господин, и таким образом, будь у моего господина хоть какой-нибудь стыд -он бы должен всю свою жизнь проваливаться, пронизывая собою вещество земного шара по всем направлениям... Но нет стыда у моего господина, и никуда он ни разу не провалился; вместо этого, пишет пышные статьи, иногда говорит пышные речи, живет себе на земной коре, как ни в чем не бывало, и со взглядами встречных перекрещивает свои взгляды, будто его хата совершенно с краю. А ведь, вдуматься -- черт его знает, что взваливает жизнь на плечи этого человека: Умер поэт Блок -- он виноват. Расстреляли чекисты 61 человека -- ученых и писателей -- он виноват. Умерли от голода 2 миллиона русских взрослых и миллион детей -- он виноват в такой же мере, как если бы сам передушил всех и каждого своими руками. Миллионы русских беженцев пухнут от голода, страдают от лишений, от унижений -- он, он, он -- все это сделал он. Господи, Боже ты мой! Да доведись на меня такая огромная, нечеловеческая, страшная ответственность, я отправился бы в знаменитый Уоллостонский парк, выбрал бы самое высокое в мире дерево, самую длинную на свете веревку -- да и повесился бы на самой верхушке, чтоб весь мир видел, как я страдаю от мук собственной совести. А мой господин, как говорят хохлы: и байдуже! Наверное, в тот момент, как я пишу, сидит где-нибудь в ресторанчике "Золотой Праги", кушает куриную котлетку с гарниром и, запивая ее темным, пенистым пражским пивом, не моргнув глазом, читает известия из России: -- До сих пор голод унес до трех миллионов русских. К декабрю должны умереть около десяти миллионов, а к марту, если не будет помощи извне -- перемрет вся Россия. ("Общее Дело". Письмо из Петербурга.) Котлетку кушаете? Приятного вам аппетита, Александр Федорыч! Неужели, не подавитесь вашей котлеткой? Счастливый народ -- эти люди без стыда, без совести... Невинностью дышет открытое лицо, ясные глазки простодушно поглядывают на окружающих, и весь вид так и говорит: -- А что ж я? Я ничего. Вел я себя превосходно, был и главнокомандующим и митрополитом, и если мне еще не поставили в России памятника, то это только потому, что нет пророка в отечестве своем... Пока вы безмятежно кушаете котлетку, Александр Федорыч -- позвольте мне ознакомить вас с вашим формуляром, и если хоть один прожеванный кусок застрянет в вашем горле, значит -- есть еще Бог в небе и совесть на земле...

* * *