Когда одного из большевистских завоевателей Грузии Буду Мдивани, соратника Ленина и врага Сталина, вели в 1937 году на расстрел, он крякнул на весь коридор Метехского замка: "Пусть Сталин не забывает, что за Дантоном последовала очередь Робеспьера!" Сталин делал в дальнейшем все, чтобы грузинский Дантон не оказался пророком. До войны с этой задачей он, не без учета урока Робеспьера, справился блестяще. Робеспьер посылал на эшафот лишь отдельные группы из Конвента, великодушно оберегая сам Конвент, но тогда Конвент послал его туда же. Сталин, как диктатор, поступил более разумно: разделавшись со своими ультрареволюционными гебертистами (троцкистами) и правооппортунистическими дантонистами (бухаринцами) при помощи большевистского Конвента, Сталин послал под конец на эшафот и этот слепо преданный ему Конвент – ЦК 1934 года. Сталин, если речь шла о его личной безопасности, не искал врагов – он уничтожал потенциальных врагов (группами, классами и даже целыми народами), считая, что уничтожить их, когда они станут действительными врагами, будет трудно, а может быть, и невозможно…
ОТ АВТОРА
На вершине пирамиды советской партократии не было достаточно места для двух преступных гениев – для Сталина и Берия. Рано или поздно один должен был уступить место другому или оба погибнуть во взаимной борьбе. То и другое случилось почти одновременно. Настоящее произведение и посвящено реконструкции исторического процесса последних пяти лет сталинского правления (1948–1953), приведшего к этому.
При тиранических режимах, политика есть искусство чередующихся интриг.
Придворные интригуют, чтобы оказаться поближе к тирану, а тиран – чтобы натравливать их друг на друга: ведь придворные, постоянно соперничающие между собой, не способны организовать заговор против своего владыки. В подобного рода интригах Сталин и его клика не имели себе равных.
Сталин окружил себя людьми, преданность которых обусловливалась не общественными идеалами, а лишь соображениями карьеры. Каждый из них боролся за Сталина, ибо Сталин – это власть, но чтобы они не объединялись против него в борьбе за власть, Сталин разжигал среди них взаимную ненависть. Эта тактика имела и еще одно преимущество: когда Сталину было нужно "пустить в расход" кого-нибудь из своей клики, он делал это по доносам одних, при энтузиазме других и при молчаливом согласии остальных.
У правящей элиты было атрофировано самое элементарное чувство коллегиальной солидарности для спасения своих отдельных представителей хотя бы ради своего собственного спасения. Этим воспользовался Сталин до войны, на пути к единоличной тирании. Этим Сталин продолжал пользоваться и после войны, пока самый способный из его учеников – Берия – не превзошел своего учителя.
РАЗНОГЛАСИЯ МЕЖДУ ПОЛИТБЮРО И СТАЛИНЫМ
Если выразиться образно, то в послевоенные годы Сталин правил страной, как рулевой в бурную погоду на океане, бездумно бросающий дырявую лодку навстречу грозным волнам. Пассажиры же ее – члены ЦК – то беспрерывно выкачивали воду со дна лодки, то отчаянно метались с одного борта на другой, чтобы сбалансировать ее движение, но неумолимый рулевой балансировал его тем, что бросал их за борт одного за другим. Сколько их было выброшено за последние три года по "ленинградскому делу", по "сионистскому делу", по "грузинскому делу", по начавшемуся "московскому делу", в которое, по замыслу Сталина, могли бы быть включены остальные уцелевшие пассажиры сталинской лодки?! Не важно, что сами пассажиры подсказывали рулевому, кого первыми вышвырнуть, важно другое: все они знали, что при этом рулевом та же участь рано или поздно постигнет каждого из них.
Сталин пришел к выводу, что в сложившихся условиях лучше всего уничтожить всех, и «старогвардейцев» и «младогвардейцев», по рецептам 20-х годов.
Берия и Маленков великолепно научились читать затаенные мысли Сталина и разгадали весь его стратегический план. А тогда произошло то, что Сталин считал абсолютно исключенным: по инициативе Берия и Маленкова члены Политбюро пришли к спасительному для них компромиссу и заключили оборонительный союз против замыслов Сталина. Результатом этого союза и было решение Политбюро созвать в августе 1952 г. пленум ЦК ВКП(б) и назначить на нем созыв съезда партии.
По формально действующему уставу партии съезды ее должны были созываться не реже одного раза в три года. Последний съезд был до войны в марте 1939 года.
Сталин, охотно соглашаясь на аккуратное проведение выборов в тогдашний советский лжепарламент, никак не соглашался на выборы нового ЦК на очередном съезде партии. Так было пропущено более четырех сроков созыва съезда, За это время началась и окончилась Великая Отечественная война, были приняты важнейшие международные и внутренние решения, находящиеся в компетенции только съезда партии, а Сталин и не думал его созывать. Более того, даже пленум того довоенного ЦК, члены которого в войну сыграли столь решающую роль в политической организации фронта и тыла страны, не созывался уже более пяти лет (по уставу его надо созывать раз в три месяца).
