Инверсия праймери. Укротить молнию

Азаро Кэтрин

Космические приключения в далеком будущем.

Сколианская Империя сражается за власть в галактике, используя все средства: интриги, подкуп, предательство...

Но самое главное ее оружие Джагернауты - непобедимые элитные отряды эмпатов, для которых нет ничего невозможного.

Как же используют Джагернауты тайну, от которой зависит судьба человечества?

Содержание:

Инверсия праймери (роман, перевод Н. Кудряшова)

Укротить молнию (роман, перевод А. Бушуева, Т. Бушуевой)

Инверсия праймери

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕЛОС

1. ЗАПОВЕДНЫЙ ОСТРОВ

Хотя о существовании Делоса я знала с детства, сама я оказалась на планете впервые. Делос входит в Союз Миров Земли, неуклонно сохраняющий нейтралитет в войне купцов с нами, сколийцами. При том, что все мы — земляне, купцы и сколийцы — люди, между нами не так много общего.

Возможно, поэтому Земля провозгласила Делос нейтральной зоной, заповедным местом, где солдаты купцов и сколийцев могли бы тихо и мирно встречаться.

В трогательной гармонии.

«Гармония»— их слово, не наше. На деле ни одного из нас никогда не увидишь беседующим с солдатом купцов — в гармонии или без.

Однако Делос оказался ближайшей обитаемой планетой к тому сектору космоса, где мы проводили учебные полеты, натаскивая нового члена нашего отряда, Тааса. Вот мы и отправились туда отдохнуть и расслабиться немного.

2. СТАНЦИЯ ТАМС

Город Афины простирается на север и юг от Аркады. Не знаю, почему земляне назвали его Афинами: он был настолько же уродлив, насколько его древний тезка на Земле считался прекрасным. Он был разбит на квадратные кварталы улицами, мощенными нервоплексом и освещенными невысокими фонарями. Мимо нас с Рексом проплывали с жужжанием аэромобили, воздушные подушки которых вздымали с мостовой клочья нервоплекса. Возможно, кому-то и нравится эта картина; меня же от нее мутило.

Полицейский участок располагался в одноэтажном здании, выкрашенном в синий и серебряный цвета афинской полиции. Мы вошли в вестибюль со стойкой у дальней стены. Все наши движения фиксировались голокамерой, висевшей в углу под потолком.

Из-за стойки нас приветствовала дама с седеющими волосами.

— Боро на сас воетесо? — спросила она.

«Перевод», — подумала я.

3. ПСИБЕРНАВТ

Коридор у дверей номера Рекса был устлан таким толстым ковром, что ноги утопали в нем как в облаке цвета красного вина. Панели на стенах были из натурального дерева. Рядом с дверью красовалась клавиша переговорного устройства, выполненная в форме человека с рыбьим хвостом. Человек ростом с ладонь вздымался вверх на морской волне; капли воды блестели на его кудлатой голове и на трезубце у него в руках. Я прикоснулась к нему и дверь негромко зазвучала, словно сквозь шелест прибоя слышатся далекие колокола.

— Заходи, — послышался из невидимого динамика голос Рекса.

Я толкнула дверь и она отворилась, открыв моему взгляду номер, обшитый такими же роскошными деревянными панелями, как коридор. На ковер цвета бургундского падал свет от единственного абажура розового стекла. Рекс перебирал свой дезинтегратор. Блоки последнего валялись по всей кровати, отсвечивая матовым металлом.

— Собираешься пристрелить кого-то? — поинтересовалась я.

Он поднял на меня глаза:

4. НАСЛЕДИЕ ЛЮЦИФЕРА

Живописный закат наконец-то сменился нормальной ночью, оставив единственным освещением Афин и Аркады фонари и головывески, а я так и не могла уснуть. Делосские сутки никак не согласовывались с моими внутренними часами.

Интересно, лег ли Рекс? Что он скажет мне утром, в рассветные часы, когда местное население уже выходит на работу? Я лежала голышом в огромной кровати, утопая в невесомых синих одеялах и шелковых простынях. Потом повернулась. И еще. И еще. В конце концов я так запуталась ногами в одеяле, что почти не могла пошевелиться. Я скинула одеяла и повернулась лицом к пульту компьютера. На нем светилась синим светом кнопка размером с пуговицу. Я надавила на нее.

— Да?

— Соз? — послышался из динамика голос Рекса.

Напрягшиеся было мышцы плеч расслабились.

5. ОТРЕЧЕНИЕ

Было уже за полночь, когда я вернулась в гостиницу. В вестибюле у стойки ждала женщина — полицейский офицер. Стоило мне войти, как она подошла ко мне.

— Навархос Валдория?

Я бестолково уставилась на нее, слишком усталая, чтобы сражаться с программой перевода.

Увидев мою реакцию, она спросила:

— Эспаньол?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ФОРШИРСКИЙ ПРИЮТ

8. ВРЕМЯ ИСКАТЬ

Я возвращалась на планету Форширский Приют как домой. Почти как домой.

В первый раз я попала сюда всего через несколько лет после выпуска из Академии. Тогда я жила в тесной казарме неподалеку от Джекобсовского Военного Института, километрах в двадцати от города Эос. На этот раз мне отвели квартиру в величественном старом доме, в престижном квартале.

Лично я предпочла бы казарму.

Мне было поручено разработать учебную программу, способную улучшить физическую подготовку кадетов ДВИ. Два дня из каждых восьми я занималась с ними, а в остальные дни это делали их инструкторы по моим указаниям.

Программа была хороша. При правильном выполнении ее требований она приводила любого кадета в идеальную физическую форму. Вот только стоило мне закончить работу над программой, как делать стало нечего.

9. ВРЕМЯ ПЛАКАТЬ

— Но разве это не опасно? — допытывалась девушка-кадет. Она даже подалась вперед от волнения. — Фибероптика и механизмы — это же чужеродные тела, так ведь? Разве ваше тело не отторгает их?

Обилие вопросов застало меня врасплох. Я присела на краешек стола у экрана. Йаки предлагал мне кафедру, но так я чувствовала себя увереннее.

Гораздо увереннее. Мне нравилось общаться с кадетами.

— Большая часть биомеханической системы выращена на основе моего собственного генетического материала или покрыта защитным слоем моих же клеток, — ответила я. — Это мало отличается, скажем, от вашего собственного регенерированного органа. Конечно, биомеханическая система гораздо сложнее. Не каждый организм примет ее.

Кадет в задних рядах переполненной аудитории поднял руку. Я кивнула ему, и он спросил:

10. ВРЕМЯ ВРАЧЕВАТЬ

Меня разбудила звонкая птичья трель. Я растерянно подняла голову.

Почему все мое тело так затекло? Почему подо мной каменный пол, а напротив — каменная плита? Потом я вспомнила.

Солнце еще не взошло, но было уже достаточно светло; до рассвета оставалось всего несколько минут. Я натянула перчатки, поднялась и на затекших ногах вышла из Купола, просыпаясь вместе с утром. Воздух по-утреннему холодил щеки, а на одежде осела роса. Я чувствовала себя так, словно бежала всю ночь.

Я спустилась через лужайку к шоссе, ведущему в Эос. В этот ранний час на шоссе почти не было аэромобилей, скользящих на воздушной подушке над голубыми плитками. Их пассажиры провожали меня удивленными взглядами, но сегодня мне было все равно. У меня просто не осталось сил реагировать.

Все, что меня волновало — это как бы поскорее добраться домой. Я старалась не думать, боясь, что, если я позволю рассудку снова увести меня куда-нибудь, я никогда не доведу до конца то, что собиралась сделать.

11. ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ

— Есть люди, которым пришлось вынести куда больше, — сказала я. — Я пережила всего три недели этого.

— Вы считаете, что, если это длилось три недели, а не три года, — возразил Тагер, — ваши шрамы будут менее заметны?

Я беседовала с ним, стоя в безопасном месте у книжной полки. За пять раз, что я приходила к нему, я ни разу не села. Сидя, я чувствовала себя уязвимой. Сам Тагер обычно стоял — так, как сейчас, у своего рабочего стола. Наверное, он избегал подходить ко мне вплотную, чтобы это не воспринималось как давление.

— Послушайте, — сказала я. — Большинство Источников живут в неволе всю жизнь. То, что случилось со мной — пустяк.

— Вы ошибаетесь.

12. ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ

— Вы хотите стать Императрицей? — спросил Тагер.

Опасная тема. Я продолжала изучать фигурки на полке, снимая их по одной, вертя в руках и ставя на место. Он собрал неплохую коллекцию сельских типажей, выполненных с потрясающей точностью вплоть до ресниц и ногтей. Пахарь склонялся к земле, держа в мозолистой руке мотыгу.

Крестьянка в забавном платье задирала подол, насыпав в него как в корзину семена. Жница шла вдоль полосы незнакомых мне злаков с нее ростом, склонивших тяжелые колосья. В руке она держала сноп, а за спиной висела сумка.

— Откуда это у вас? — спросила я.

— Есть тут община фермеров из секты кэмишей, проживающих на юге Джейкобсшира, — ответил Тагер. — Помимо фермерства они промышляют изготовлением таких вот статуэток.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЕША

13. КУЛАК ИМПЕРИИ

Мы с Хильдой летели на Дьешу пассажирским рейсом, в гражданском платье — ничего, что могло бы привлечь внимание. Хотя Кердж не отдавал на этот счет никаких распоряжений, я понимала, что нам стоит прибыть в Штаб-квартиру без излишней шумихи. Почему? Что он такое задумал?

Наш корабль приземлился на площадке далеко от терминалов космопорта. Я выбралась из гамака и прошла в конуру, которую кто-то особо самоуверенный назвал «салоном». В ней имелось три кресла и стол, привинченный к той поверхности, которая при нахождении корабля в гравитационном поле становилась полом. Выглянув в иллюминатор, я увидела приближающийся к нам флайбус, скользивший на воздушной подушке подобно серебряно-черной пуле.

— Приготовьтесь к выходу, — передал по внутренней связи стюард, живой голос которого выгодно отличался от неодушевленных компьютерных голосов на военных транспортах, на которых я обычно прилетаю на Дьешу.

Пока мы толпились в шлюзе, появился стюард, молодой человек в безукоризненно отглаженной синей форме. Когда он откинул наружный люк, в шлюз ворвался свежий воздух, показавшийся нам блаженно сладким после нескольких дней в искусственной атмосфере.

Флайбус притормозил у корабля. В открытой двери стоял офицер, женщина в темной форме службы безопасности КИКС с лазерным карабином.

14. РАЗУМ ИМПЕРИИ

Я стояла посреди мощенной бронебетонными плитами площади перед зданием, которое мы называли Пупом. На редкость невыразительное здание, двухэтажный прямоугольник без окон. Даже сейчас, глубокой ночью, площадь освещалась как днем, и на белый бронебетонный фасад падали отблески.

Внутрь здания вела единственная дверь без единой надписи. Я прижала пальцы к замку, сканер считал отпечатки, и дверь отодвинулась вбок, открыв камеру, похожую на воздушный шлюз. Только вместо воздуха шлюз хранил секреты.

Стоило мне войти, как наружная дверь мгновенно закрылась. Стены излучали достаточно света, чтобы я могла разглядеть псифон в нише у внутренней двери. Я вставила псифон в гнездо на запястье и подождала, пока компьютер просканирует мой мозг.

Внутренняя дверь отворилась.

В глубь здания вел коридор со стеклянными стенами. С каждой стороны его располагалось по четыре кабины, в которых сидело по одному человеку.

15. ЦЕПИ И ШЕЛК

Я посадила флайер в полной тишине и темноте. Только звезды освещали пустыню своим холодным светом. Я отбежала от флайера на несколько метров и нажала кнопку на ремешке у запястья.

Круглый кусок скалы около двух метров в диаметре плавно ушел вниз, открыв стальную дверь входа в Блок Три. Еще одно прикосновение к ремешку — и стальная дверь тоже бесшумно спряталась под землю. За ней уходила вниз вертикальная шахта метра два глубиной; с площадки внизу вела куда-то в темноту стальная лестница.

Я снова нажала кнопку. В стене шахты разошелся вертикальный шов, открыв трап, опускавшийся на верхнюю лестничную площадку. Я пулей слетела вниз.

Защитный шлюз внизу открылся по моей команде. Когда открылась внутренняя дверь, в глаза мне ударил яркий свет. Вдоль стен и потолка открывшегося передо мной коридора тянулись трубы и кабели. Я бросилась по коридору, грохоча подошвами. До сих пор мне не встретилось ни одной живой души. Я проскочила сквозь одну из самых совершенных систем безопасности из всех созданных КИКС, и ни одна сирена не откликнулась.

Мне понадобилось меньше минуты бега в боевом режиме, чтобы добраться до камеры Джейбриола. Я открыла дверь лазерным лучом, который воспроизвел на панели замка те отпечатки пальцев, которые он ожидал. За дверью оказалась маленькая комната. У стены стояла койка.

16. СЕРДЦЕ ИМПЕРИИ

Он стоял, оцепенело моргая своими фиолетовыми глазами из-под очков. Он до сих пор носил очки, потому что не настолько доверял сколийским врачам, чтобы позволить им сделать что-то с его глазами. Точно так же он продолжал носить длинные волосы, как это принято у его народа, — длинные, до плеч локоны с пробивающейся сединой. Он был крепко сложен — не слишком высок и не слишком низок; его внешность нравилась людям, чем Кердж пользовался, чтобы компенсировать собственный жесткий образ.

Сначала он смотрел на меня. Потом — на обнаженного Джейбриола, сидевшего на постели. Потом снова повернулся ко мне и заговорил на языке своего народа — моем родном языке:

— Ты собираешься убить меня, Соскони?

Мысль о том, что я и впрямь могла застрелить его, так потрясла меня, что я с трудом заставила себя ответить. Я опустила дезинтегратор, щелкнув предохранителем.

— Нет, никогда. Ты и сам знаешь.

17. ДО ЗАВТРА

Корабль приземлился на крыше дворца — скоростная машина, предназначенная для быстрой доставки в больницу. Он опускался в облаке горячих газов и рева двигателей. Ночную темноту прорезали вспышки мигалок, частота которых была настроена на охранные системы дворца. Их отблески играли на горных вершинах — и это единственное напоминало о том, что мы находимся не в космопорте, а на крыше окруженного горами дворца.

Рядом со мной Джейбриол с отцом щурились от ярких огней. Мы хоронились за выступающей стеной на другой стороне крыши. Как только корабль коснулся кровли, я выскочила из-за укрытия и бросилась к нему; встречный ветер прижимал куртку к моему телу.

Люк отворился, и на крышу упал свет из кабины. Из корабля выпрыгнула женщина в форме пилота «скорой помощи»: белом комбинезоне с треугольным знаком Триады на левом плече. Люк за ее спиной закрылся так же резко, как открывался. Я остановилась перед ней.

Она низко поклонилась мне:

— Праймери Валдория?

Укротить молнию

Часть I

Калифорния

Глава 1

НОЧНОЙ ГРОМ

В последний раз я видела Землю в 1987 году, когда мне было семнадцать лет. С тех прошло немало времени: многое изменилось, и я уже не та лос-анджелесская девчонка, какой была прежде. Но память о тех днях — благодаря биоусилению — до сих пор яркая, словно все случилось только вчера.

В ту ночь я ощущала пульс города. И хотя Лос-Анджелес практически никогда не ложился спать, то была тихая ночь, словно город погрузился в собственные мысли. В какую-то дремоту. Чтобы затем проснуться, вздрогнув, словно от толчка.

Джошуа встретил меня, когда я закончила смену в ресторане, и мы вместе дошли до автобусной остановки. Незадолго до этого прошел небольшой дождь, и на асфальте образовалась мокрая пленка; в ней, в радужных разводах бензина, отражался размытый свет уличных фонарей. Над головами у нас сквозь смог и огни ночного города сумели пробиться несколько звезд — видимо, они поставили себе целью победить тусклое янтарное свечение, застилавшее ночное небо. Мимо проносились запоздалые машины — этакие гепарды на колесах, мчащиеся по каким-то своим делам.

Я сразу заметила, что Джошуа пребывает в приподнятом настроении. От него исходила некая аура, некое розоватое облако, то и дело менявшее свои очертания, облако, не нуждавшееся ни в каких словах. Его звучание чем-то напоминало шум прибоя на пляже; пахло оно как морские водоросли и было соленым на вкус. Я уже давно привыкла к тому, что слышу и вижу эмоции других людей, а подчас даже ощущаю их кожей. Но чтобы чувствовать запах и вкус — такое случается со мной гораздо реже.

В ту пору я и не подозревала о силах Кайла. Собственно говоря, не в этом дело. Я по опыту знала, что с расстоянием эффект ослабевает. И пока Джошуа рядом со мной, я буду ощущать его эмоции. По крайней мере до тех пор, пока у него не пропадет хорошее настроение. Конечно, я ничего ему не сказала. Еще подумает, что у меня с головой не все в порядке.

Глава 2

ГОЛУБЫЕ АЖУРНЫЕ ЧУЛКИ

Открыв глаза, я увидела перед собой залитую солнцем комнату. Выглядела она как и всегда — посередине телевизор, а у южной стены моя кровать. Над кроватью —

huipil ,

белый наряд моей матери, украшенный вышивкой и перьями. Кстати, наряд этот закрывал особо неприглядную дырку в стене. На другой стороне комнаты, у восточной стены, располагалась «кухня», отделенная невысокой перегородкой, за которой нашлось место для плиты и холодильника. Окошко над раковиной процеживало солнечные лучи сквозь тонкие голубоватые занавески.

На часах было девять утра. То есть до начала моей смены в «Голубом рыцаре» оставалось еще семь часов. Я переоделась в ночную рубашку и заползла в постель. На этот раз сон укутал меня по-настоящему, словно нежное пуховое одеяло.

В два часа дня меня разбудил лай собаки за окном. Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало и призадумалась. Было над чем. Выглядела я лет на десять старше своего возраста. До этого дня мне не давала покоя мысль, почему Наг выглядит гораздо старше своих лет — наверняка тот образ жизни, который он вел, отнимал у него жизненные силы.

Наг все-таки прав. В полицию мне лучше не ходить. По крайней мере так я тогда считала. Наша семья перебралась в Штаты в 1981 году, и по закону от 1986 года на нас как на нелегальных иммигрантов распространялась амнистия. Но ни моя мать, ни Мануэль не владели английским настолько хорошо, чтобы во всем этом разобраться. Я пыталась уладить дела сама, но беда в том, что я была несовершеннолетней и нуждалась в официальном опекуне. Поэтому до поры до времени решила подождать, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Наконец я собралась идти на работу. Я открыла дверь в коридор... и от испуга едва не запрыгнула назад в комнату.

Глава 3

УБИЙЦА

Я приняла душ и, встав у кухонного окна, принялась расчесывать волосы. Во все стороны полетели брызги. Они приятно остывали на коже, зато на стекле оставляли темные пятна. Солнце только что встало, и вдоль пустыря по соседству с моим домом протянулись длинные тени. Смог еще не опустился, и воздух был прозрачен и свеж. По пустырю валялись кучи мусора и какие-то доски — с ними еще любили играть дети с верхнего этажа. По дороге, со скрипом и фырканьем, проехал «мустанг», а по тротуару, лая на восходящее солнце, пробежал бездомный пес.

Я обернулась и увидела, что Эльтор спит, раскинувшись на спине и свесив одну ногу с кровати — вернее, поставив ее на пол. Лицо его закрывала подушка, из-под которой виднелся только кончик носа и рот. Я рассмеялась, и не потому, что вид у него действительно был комичный; просто было приятно проснуться с ним в одной комнате.

Я поправила плечо блузки. Это был мой любимый наряд, и я надела ее специально для Эльтора — вся в кружевах, розочках и листьях. Юбку к ней я надела розовую. Обычно Мануэль называл этот цвет «цветом попки хихикающей белой девчонки после того, как ее по ней шлепнули». Когда же я спрашивала его, откуда ему известно, какого цвета попка у хихикающих белых девчонок, и вообще с какой стати им с ним хихикать, и почему ему можно заниматься тем, за что меня, если я начну заниматься подобными вещами — да нет, если только стану думать о них, — он грозился упечь в монастырь, Мануэль говорил мне, чтобы я шла делать уроки.

Свет все еще не дали, и я на спиртовке приготовила две кружки горячего шоколада. Взяв одну себе, другую я поднесла Эльтору в постель. Чтобы разбудить, потянула с него подушку.

— Просыпайся, соня!

Глава 4

ШТОРМОВАЯ ГАВАНЬ

Когда я съехала на обочину, было уже темно. Деревья шумели под порывами обжигающего ветра. Эльтор приподнялся, одеяло сползло с него на пол машины.

— Где мы?

— На горе Вильсон. — Я открыла дверь, и нас тотчас обдало жарой. — Здесь есть одно место, где ты можешь спрятаться. Я съезжу за другом. Если я привезу тебя к нему в машине Марио, нас может засечь полиция. — Я вышла из машины. — Джош показал мне тут одну пещеру. Собственно, это даже не пещера, а куча камней, под которыми есть место, где спрятаться. Больше никто об этом не знает.

Эльтор, пошатываясь, вышел из машины.

— Ты уверена, что мне хочется встречаться с твоими друзьями?

Глава 5

РЕЖИМЫ ДЖАГЕРНАУТА

...построение новых тканей. Увеличение кровотока. Новые кровеносные сосуды...

— Проснись!

Кто-то звал меня и тряс за плечо. Я попыталась не обращать внимания, но этот кто-то упорно пытался меня разбудить. Наконец-то я высвободилась от сознания Эльтора. Собственно, он сам отпустил меня и погрузился в сон.

Я открыла глаза. На кровати, стоя на коленях, надо мной склонился Джошуа. Это он и тряс меня за плечо.

— Джош, прекрати! Мой голос дрожал.

Часть II

Вселенная II

Глава 11

ЭПСИЛАНИ

На голографическом экране стремительно увеличивалась в размерах планета Афина — газовый гигант, опоясанный голубыми и красными полосами. У Афины было не менее семи лун, а также кольца цвета ириски-тянучки и черничного мороженого. С той стороны, с которой мы подлетали к Афине, космическая станция «Эпсилон Эридана», или для краткости — «Эпсилани», — смотрелась крошечной полоской станиоля, повисшей над огромным шаром Афины.

По мере того как мы приближались к планете, эта лента постепенно превращалась в колесо. Его малый размер поначалу разочаровал меня — я надеялась увидеть нечто более грандиозное и впечатляющее.

Над станцией парит ослепительно белый, даже скорее серебристый — совсем как зеркало — диск. Он отбрасывал солнечный свет прямо на ее поверхность, где бесчисленные зеркала поглощали лучи, ярко светясь в чернильной темноте бескрайнего космоса. Колесо вращалось с величавой медлительностью, от которой веяло безмятежностью и покоем. Состояло оно из втулки и шести спиц. Из втулки вниз уходил массивный «стебель», от которого, словно из чашелистика цветка, росли лепестки. Колесо стремительно продолжало увеличиваться в размерах, и вскоре «стебель» уже являл собой цепочку плотно прижатых друг к другу сфер, напоминавших исполинские бусины или сросшиеся маковые головки с маленьким бутоном на конце. Со стороны космическая станция напоминала гигантское вращающееся соцветие.

— Она великолепна, — произнесла я. — А что это там у нее внизу?

— Эта решетка служит в качестве отражателя, — ответил Эльтор. — Она отбрасывает в пространство излишки тепла. Втулка колеса — это то самое место, где мы осуществим стыковку. Сферические сооружения — те, что размером поменьше, — скорее всего производственные отсеки. — Эльтор указал рукой на обод колеса. — А в так называемом цветоложе — если уж сравнивать станцию с цветком — жилой отсек, где обитает персонал станции.

Глава 12

ЗВЕЗДНЫЙ СОЮЗ

Минь распахнула дверь, и моему взгляду открылась целая бездна звезд: рубинов, топазов, сапфиров и опалов. Я стояла рядом с ней у входа, ведущего на Палубу Обозрения. Непрозрачной была только стена, оставшаяся за моей спиной. Остальная часть комнаты была из армированного стекла и являла собой пузырь, выдававшийся наружу на «нижней» стороне колеса станции. В центре помещения возвышалась сделанная из хрусталя кафедра, отчетливо выделявшаяся на фоне звездного пейзажа. На ней стояла какая-то лакированная шкатулка, а также ваза с одной-единственной розой. Рядом с ними лежала открытая книга, настоящая книга из бумаги с кожаным переплетом, огромная по нашим временам редкость, настоящий антиквариат. Я попросила у Минь разрешения воспользоваться ею, потому что электронная голокнига явно не соответствовала предстоящей торжественной церемонии.

Помещение постепенно заполнялось людьми — они либо оставались стоять на месте, либо расхаживали из стороны в сторону. Среди присутствующих был и доктор Кабату, одетый в спортивный костюм с наплечными шевронами НАСА и Объединенных Миров. Стоунхедж, облаченный по такому случаю г. парадный мундир, стоял возле кафедры. Грудь его украшали медали, а расшитая золотом форма сверкала и переливалась, словно присыпанная звездной пылью.

Я не сразу поняла, что сияние исходит не от звезд. Окружающая обстановка ошеломила меня, а Эльтор был настолько не похож на себя, что я лишь через несколько секунд поняла, что это он стоит рядом со Стоунхеджем. Золотистая голографическая ткань его костюма ярко сияла, от чего казалось, будто свет исходит откуда-то из ее глубины. Покрой был по-спартански простым — свитер с поперечными полосами, от чего его плечи казались еще шире, и брюки с лампасами более темного золотистого оттенка. Брюки заправлены в высокие, по колено, золотистые ботинки, начищенные до зеркального блеска. На поясе искривленный меч в золотых ножнах.

Когда Минь проводила меня в глубь помещения, Эльтор посмотрел в нашу сторону и пожал плечами. Как и у меня, вид у него был сконфуженный — события развивались с молниеносной быстротой, и мы едва поспевали за ними. Минь подвела меня к Эльтору, а сама заняла место за кафедрой.

Эльтор не отрывал от меня глаз, и Стоунхеджу пришлось легким толчком вывести его из состояния легкой задумчивости. Когда Минь откашлялась, мы оторвали друг от друга взгляд и повернулись в ее сторону. У нас с Минь ушло немало времени на поиск соответствующей церемонии. В конце концов нам удалось-таки откопать описание бракосочетания по католическому обряду трехсотпятидесятилетней давности. Меня удивило, что капеллан Минь может прочитать мессу, — в ту пору я еще не знала о хартии Межрелигиозного Совета Объединенных Миров, согласно которой всем желающим в отдаленных колониях, где затруднена возможность отправлять религиозные культы, предоставляются религиозные пастыри, или межзвездные капелланы.

Глава 13

ПОХИЩЕНИЕ БЕЛОГО КРУЖЕВА

Кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидела золотистый туман. Постепенно представшая перед моим взглядом картина приобрела четкие очертания. Это был Эльтор.

За его спиной сияли украшавшие стены голографические картины — красные и золотые пейзажи какой-то пустыни. Когда я ложилась спать, они светились слабо и тускло. Снова закрыв глаза, я сонным голосом спросила:

— Ты закончил дела со Стоунхеджем?

— Конечно. В нашем с тобой распоряжении целых шесть часов, прежде чем мы снова отправимся в путь, — сказал Эльтор и лег рядом со мной.

— М-м-м, хорошо, — откликнулась я и придвинулась к нему ближе.

Глава 14

РАГНАРЁК

— Рагнар?

Лицо Эльтора засветилось надеждой, но она тотчас сменилась настороженностью. Я узнала это имя. Адмирал Рагнар Бладмарк. Наставник Эльтора. Его второй отец.

Рагнар внимательно посмотрел на него.

— Боюсь, у нас возникла серьезная проблема.

Лицо Эльтора снова приняло бесстрастное выражение, превратившись в непроницаемую маску.

Глава 15

ЦИЛИНДР

Наша темница абсолютно соответствовала своему названию: полый куб без каких-либо признаков дверей. По крайней мере мы не нашли в ней ничего похожего на выход. Поэтому мы сели обнявшись на пол, прислонившись спиной к одной из стен. В конце концов нам надоело разглядывать голую стену напротив, и я сказала:

— Мне жаль Бладмарка.

— Мне тоже, — отозвался Эльтор.

— Что он там такое говорил? Якобы он что-то переделал в тебе?

— Это правда. Он даже еще не все рассказал.