Очень неприятно, когда ранним утром, после трудного пивного вечера тебя будит до одури настойчивый и пронзительный звонок телефона. А вдвойне неприятно – когда окончательно проснувшись от того надоедливого звонка, вдруг вспоминаешь, что телефона в квартире нет. И не предвидится за его полной ненужностью.

Глеб, позёвывая, сел на разобранном диване, протёр глаза, с недоумением огляделся: большая комната в квартире Хитника выглядела сегодня как-то иначе, что-то в ней здорово изменилось. Спросонок Глеб не сразу понял, что именно, и лишь надевая туфли, сообразил – на полу теперь не валялось ни одной банки из-под пива. Мало того, исчезли и пыльные бутылки из-под вина. Даже грязных рюмок на журнальном столике не осталось… Только гостевой диван, круглый столик, здоровенное окно с «громобойными» стёклами и весенним городом за ними, да голые стены. Прямо-таки удивительная чистота, невозможная для жилища продвинутого магохакера. Особенно с учётом вчерашнего празднования.

Так как спать Глебу пришлось одетым, в брюках и рубашке – впрочем, не впервой, – то возиться с одеванием не пришлось: парень встал и, чертыхаясь, побрёл искать несуществующее переговорное устройство, пропади оно пропадом.

На кухне телефона не было, зато обнаружился точно такой же подозрительный порядок и ещё стандартная милицейская дубинка на столе, посреди грязных стаканов и пластиковых тарелочек с высохшей закуской. Глеб постоял чуток, испуганно глядя на дубинку, шёпотом спросил сам у себя: «А что вчера было-то?», ничего не вспомнил и пошёл гулять по квартире дальше.

Во второй комнате, вольготно раскинувшись на дежурной раскладушке, спал разудалый гном Федул – он же эльф, по его личному и горячему убеждению. Невесть чья футболка, не по размеру большая, атласные спортивные трусы и почему-то не снятые на ночь лапти с грязными подошвами создавали впечатление, что Федул всю ночь занимался спортивными упражнениями на свежем воздухе. Например, спринтерскими забегами в ближайший продуктовый магазин, за пивом или вином, с обильными водными процедурами в случайных лужах.

Глеб, миновав охранников в стеклянном вестибюле, вышел на площадку уличной лестницы: расстегнул куртку, достал из нагрудного кармана рубашки тёмные очки – полуденное солнце нынче светило по-летнему ярко, ощутимо прогревая весенний сырой воздух – нацепил их на нос и огляделся по сторонам. Ни мётел, беспризорно плавающих по озёрным волнам, ни сырого ковра на берегу – ничего этого уже и в помине не было. Понятное дело с ковром: кто его из воды вытянул, тот и забрал; но кому могли понадобиться ведьминские мётлы, не местным же дворникам? Скорей всего, летающие метёлки подобрали мимолётные ведьмы, хоть и невидимые для

обычников

, но падкие на «халяву» не менее простого люда.

Пока бабай спешно приводил в порядок высохшую одежду гнома, разглаживая её за отсутствием утюга донышком кастрюли с кипятком, и пока Федул хвастался перед Модестом новоприобретённым посохом дикой расцветки в стиле «вам и не снилось», Глеб отправился подышать свежим воздухом.

Неподалёку от мраморных ступеней, под стеной здания, стояла престижная иномарка цвета мокрого асфальта, издали похожая на новый эмалированный дуршлаг: такая же блестящая и такая же дырявая. Машина была огорожена вбитыми в землю длинными колышками с натянутой между ними жёлтой предупредительной лентой. Как называлась модель иномарки, чьего производства – Глеб не знал и знать не желал, не интересовали его буржуйские автомобили. Но то, в каком она находилась состоянии, вызвало у парня живейшее любопытство: судя по обилию отверстий в корпусе и стёклах, машину расстреливались сверху и в упор. Причём из серьёзного оружия, скорее всего из крупнокалиберного пулемёта.

Возле иномарки топтались трое: охранник в обязательной военной камуфляжке и парочка громоздких типов в одинаковых чёрных костюмах – при виде граждан в штатском у Глеба неприятно заныло под ложечкой. А когда один из них мельком глянул в сторону лестницы, явив до боли знакомую, серую как бетон морду с расплывшимся вокруг красного глаза чернильно-тёмным пятном, парню и вовсе стало нехорошо. Потому что штатскими были ни кто иные, как печально известные Глебу орки Василий и Петр, особисты-двурушники на государевой службе. Те самые, которые пользуясь служебным положением хотели ограбить вип-аптеку лепрекона Хинцельмана, а Глеб, сам того не ведая, испортил им давно разработанный план. И которые во избежание утечки информации стёрли парню воспоминания о том дне… вернее, хотели стереть, но подселившийся в сознание Глеба мастер-хак подобного безобразия не допустил.

Похоже, орк Глеба не опознал: скользнув по парню равнодушным взглядом, он вернулся к осмотру покалеченной техники, методично замеряя диаметр и глубину отверстий небольшим штангенциркулем; его напарник Василий, не прекращая жевать жвачку, что-то безостановочно строчил шариковой ручкой в раскрытом блокноте. Камуфляжный охранник, с выведенной на спине трафаретной надписью «Начальник», сомнамбулой бродил вокруг иномарки, изредка засовывая палец в случайные отверстия и каждый раз громко матерясь, – в общем, как мог, так и вносил свою лепту в следственно-розыскное действо. Глеб с усмешкой подумал о том, что если бы охранник мог видеть истинные лики следователей, он наверняка воздержался бы от ненужных комментариев. А то и драпанул бы отсюда куда подальше… Впрочем, орки не обращали на «начальника» никакого внимания – для них обычник в камуфляжке был не более чем предметом обстановки. Одушевлённым и матерящимся.