Я не нахожу слов, чтобы выразить чувство благодарности за все то, что было высказано в мой адрес, и за дарованную мне награду. Я принимаю ее, полагая, что оценка моего труда намного превышает значимость того, что я сумела сделать, написав свои книги. Могу лишь уповать на то, что те многие сочинения, которые мне еще предстоит создать, будут в большей мере достойны признания, нежели уже опубликованные. И, конечно, я принимаю награду, разделяя те принципы, которые были положены в ее основу. Эту премию я рассматриваю не столько как награду за уже опубликованное, сколько как аванс на будущее. Все, что я в дальнейшем напишу, надеюсь, будет стимулироваться воспоминанием об этом дне.

Я принимаю эту награду от имени Соединенных Штатов Америки. Как народ, мы еще молоды, а потому понимаем, что подлинный расцвет наших возможностей — дело будущего. Настоящая награда, присужденная американке, поддерживает не только одну меня, но и всех американских писателей, ободренных и вдохновленных этим великодушным актом признания. Еще я хотела бы сказать, что для моей страны особенно весомо, что эта награда присуждена женщине. Вам, уже оказавшим подобное доверие Сельме Лагерлёф

[1]

, а также отметившим вклад женщин в различные другие области, однако, возможно, трудно представить себе всю значимость того факта, что именно женщина стоит сейчас перед вами

[2]

. И я говорю не только от имени писателей или женщин, я говорю от лица всех американцев, ибо все мы причастны к этому знаменательному событию.

Я не была бы честна перед собой, если бы не высказалась со всей откровенностью о народе Китая, с которым жила одной жизнью в течение многих лет. Его судьба была также и моей судьбой. Мироощущение моих соотечественников и народа Китая, моей приемной родины, сходно во многих отношениях, но всего более мы похожи друг на друга в любви к свободе. И сегодня это более справедливо, чем когда-либо, ибо ныне Китай вовлечен в величайшую из битв — в битву за свободу. Я никогда не восхищалась Китаем искренней, чем в настоящее время, когда он объединился, как никогда прежде, перед лицом врага

Стали классикой строки Р. Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Литературная и общественная деятельность замечательной американской писательницы Перл Бак (1892–1973), посвятившей всю свою жизнь «наведению мостов» взаимопонимания между Востоком и Западом, между азиатским и европейским менталитетом, явилась ярким опровержением этих слов. Понятие «мост» было едва ли не ключевым в ее жизненной философии. В одном из последних своих романов она приводит формулу древнекитайской мудрости, столь ей близкую: «Мы живем под одним небом». Уникальность ее жизненной и писательской судьбы коренилась в том, что она принадлежала к обоим мирам — восточному и западному. Американка по происхождению, она первую половину жизни провела в Китае, а вторую — на родине.

Литературное наследие Перл Бак обширно и неравноценно, да и изучено далеко не в полной мере. Однако совершенно очевидно, что ее вклад в литературу связан прежде всего с освоением китайской тематики. На закате своей долгой и плодотворной жизни она признавалась: «Мне было трудно определить, какая часть мира в большей степени является моей… Я предана Азии так же, как и моей родине». Она обычно называла Китай своей «второй родиной».

Ее судьба изобиловала контрастами. Третий гражданин США и первая женщина-писательница Америки, удостоенная Нобелевской премии (1938), она не была в полной мере оценена у себя на родине, хотя получала самые престижные награды. Ей приходилось выслушивать брюзжание «высоколобой» академической критики, которая явно не желала включать ее в список ведущих американских писателей. Критики иронизировали над оптимистическим пафосом ее книг, поскольку в ту пору в литературных кругах царила мода на пессимизм, над ее несколько старомодной повествовательной манерой. Не нравилось им и то, что писала она в основном о Китае и других странах Азии, а потому вроде бы не была американским автором. Не очень ее принимали и в Китае. А между тем она имела широчайшую аудиторию читателей, причем за пределами США, пожалуй, даже большую, чем на родине. Ее книги издавались на десятках языков, что сделало ее, наряду с Марком Твеном, одним из самых читаемых в мире американских писателей. Известна была Перл Бак в 30-х годах и в нашей стране. Однако после войны у нас не было издано ни одного ее произведения. Гуманистический пафос ее книг, неприятие всех форм тоталитаризма пришлись не по вкусу тогдашней нашей критике. Вот уже несколько десятилетий творчество Перл Бак остается «белым пятном» не только для нескольких читательских поколений, но и для многих литературоведов. И это в то самое время, когда в мире не только продолжают быть популярными ее произведения, но и сохраняют живую актуальность горячие выступления писательницы против фашизма, расизма, в защиту гражданских прав и прав личности. Уникальное знание как Востока (особенно Китая), так и Запада, интерес не только к литературной, но и общественно-политической, философской проблематике — все это делало ее творчество значительным явлением культуры XX в., придавало ее воззрениям масштабность.

Перл Бак (ее настоящая фамилия— Сайденстрикер) родилась 26 июня 1892 г. в США, в местечке Хилсборо, в штате Западная Виргиния, но еще ребенком была увезена в Китай, где провела с перерывами почти сорок лет. Ее родители— Абсолом Сайденстрикер и Кэролайн, урожденная Сталтинг, — занимались в Китае миссионерской деятельностью. Семья была обеспеченной, культурной, мать ревниво пеклась о воспитании детей. Будущую писательницу с ранних лет окружал причудливый экзотический мир: буддийские храмы, статуи богов, пестрые народные празднества, множество человеческих типов — от бедняков и уличных нищих до гордых ученых старцев и бандитов, скрывавшихся в горах и терроризировавших местное население. Перл Бак с детства приходилось общаться с простым людом: ремесленниками, мелкими торговцами — теми, кому позднее суждено сделаться персонажами ее романов. Повзрослев, она выказывала неизменную пытливость ума, обладая завидной способностью быстро сходиться с разными людьми (она свободно владела китайским), что пополняло бесценный запас жизненных впечатлений. Ее няня-китаянка была кладезем народных преданий и сказок. Позднее Перл Бак признавалась, что они стали первыми источниками ее творчества. Но сильнее волшебных сказок пленяли ее истории, героями которых были живые люди. Их она слышала от отца, возвращавшегося из своих миссионерских вояжей и делившегося с домашними впечатлениями. Желание заняться писательством, чтобы запечатлеть в слове увиденное и услышанное, проявилось у нее уже в ранние годы. При этом Перл Бак точно схватывала манеру, стиль, интонацию китайского устного рассказа, что позднее определило самую сущность ее творчества.

Жизнь в Китае, безусловно, сказывалась на характере полученного ею образования. Она была ненасытным книгочеем, однако в молодые годы ей нечасто удавалось знакомиться с современными авторами. Круг ее чтения в основном ограничивался англоязычной классикой; одним из любимцев был Ч. Диккенс, которого она старалась перечитывать ежегодно. Кроме того, благодаря своему учителю, мистер Куну, она познакомилась с шедеврами древнекитайской словесности, а также с конфуцианством. Перл Бак училась сначала в школе при миссии, потом в частном заведении в Шанхае; там и началась ее общественная и филантропическая работа.