Начало нового века и нового летосчисления

Никто в России не желал так сильно, как царь Петр, начать новый, XVIII век в тесном союзе с европейскими странами, сокрушив азиатчину, повернуть страну лицом к Западу. Петр сказал как-то, что Россия – не страна, Россия – мост между Европой и Азией, Россия – котел, в котором перекипели, слившись в единую массу, сотни народов и государств.

Позднее Россию стали называть Евразией, а теория близости и взаимообогащения народов духовными и культурными ценностями получила название евразийской теории. Во второй половине XIX века И. С. Тургенев, один из крупнейших русских писателей, касаясь проблемы евразийства и пытаясь определить место России во всемирном историческом процессе, писал: «Мы народ не только европейский, мы недаром поставлены посредниками между Востоком и Западом; наши границы касаются древней Европы, Китая и Северной Америки, трех самых различных выражений общества». Тургенев даже вышел за рамки евразийства, добавив сюда и Северную Америку.

Однако в начале XVIII века чего бы царь ни коснулся, все требовало кардинальных решений и коренных перемен. Даже счет времени в России был допотопным – страна жила по византийскому календарю: летосчисление шло не от Рождества Христова, как в Европе, а «от сотворения мира», которое произошло за 5508 лет до того дня, как миру был явлен Христос.

И не с 1 января начинался в России год, а с 1 сентября, как в Древней Византии, государстве, которое не существовало уже более двух с половиной веков.