Мост Дебрену не понравился. Он вынырнул из мрака слишком неожиданно и был чересчур большой и излишне черный. Каменный, лишь обшитый досками, он висел над чем-то таким, что могло быть широким ущельем или глубоким каньоном маленькой речки. Чем бы это ни было, оно врезалось в поросший лесом склон достаточно глубоко, чтобы взгляд спасовал перед тьмой. Дебрен не стал применять магию, чтобы разглядеть получше. С неба на погруженные в тишину горы падали снежные хлопья размером с березовый лист — в таких условиях даже сведущий в оптике чародей мало что может. Правда, сейчас-то как раз снег прекратился. Слишком внезапно.

— Красота! — расчувствовался Збрхл. Как и Дебрен, он натянул поводья еле бредущего коня. — Да, сразу видно, что мы в Морваке!

— Какая тонкая наблюдательность, — донесся сзади слабый, не столь ехидный, как обычно, голос Ленды. — Надо было блуждать всего трое суток, чтобы так точно установить, кому принадлежат эти сраные горы. Вот уж действительно…

— Ленда… — бросил Дебрен то ли гневно, то ли просительно. — Заткнись.

Вообще-то он вовсе не хотел, чтобы она умолкла. Он перестал напрягать глаза, но уже некоторое время обострял другие органы чувств и — хочешь не хочешь — улавливал беспокоящие сигналы из-за спины. Посапывание, когда гнедой конь девушки резко менял ритм, обходя видимые преграды, стоны — когда натыкался на преграды, скрытые под снегом, которые заметил слишком поздно, и тогда гнедому приходилось прыгать. Запах свежей крови и свежего пота. По сравнению с ароматами, исходившими от штанов и портянок предыдущих владельцев, девушка, три дня не слезавшая с седла, пахла даже приятно. Но чем острее Дебрен ощущал запах ее пота, тем сильнее тосковал по прежнему солдатско-конюшенному амбре Лендиных лохмотьев. Было слишком холодно, чтобы потеть. Холод должен был победить и запах крови: брюки Ленды были пошиты отнюдь не из тонкой ткани, и поэтому каждая капелька, просачивающаяся сквозь корпию, должна мгновенно замерзнуть.