Элен сидела у себя на постели, в комнате общежития, когда раздался телефонный звонок. Так как Лоли и Аделины в это время тут не было, то Элен пришлось отложить в сторону учебник и самой взять труб-ку.

— Да. Я слушаю, — сказала Элен.

— Это Аделина? — послышался голос Николя.

— Нет, это Элен, — удивленно сказала девушка. — Ты что, меня не узнал?

— Не узнал, — неизвестно чему обрадовался Николя, — потому что Жозе недавно возился с нашим телефонным аппаратом. Была плохая слышимость… Так что богатой будешь, — заключил Николя.

В студенческом кафе было шумно и весело. Здесь царила непринужденная, раскованная атмосфера. Куда ни поглядишь — повсюду только молодые лица. Когда вся жизнь, кажется, еще впереди, то любой молодой человек полон радости, оптимизма и любви к окружающим. Весь мир представляется ему сплошным, нескончаемым праздником. Ему кажется, что этот праздник — только в его честь и лишь для него одного. Ему кажется, что все остальные и живут-то только для него одного. Чтобы этот самый молодой человек мог развлекаться, отдыхать, веселиться и лишь изредка — работать или учиться. Так, походя, между делом. Праздник — это и есть настоящее дело. А все остальное

— обыкновенная суета сует. Просто ерунда. Зато вся его жизнь, вся жизнь этого молодого человека — истинный праздник. Праздник, который всегда будет с ним.

Так кажется многим молодым людям, девушкам и парням.

Но на самом деле все это — сплошные иллюзии, обман.

Хотя, согласитесь, что и в обмане бывают свои прелести, не так ли? А ложью тоже можно наслаждаться… Особенно, если обманывают не тебя, а ты…

Аделина и Лоли как раз были дома.

— Привет, Аделина! Привет, Лоли! — Элен поочередно поцеловала подруг. — Куда это вы с утра запропастились? Или вообще не спали сегодня?

— Спать-то мы спали, — сказала Лоли.

— Но просто пришлось рано вставать, — добавила Аделина.

— Это еще почему? — поинтересовалась Элен. — Кошмары доконали?

Конечно, можно было еще вчера рассказать подругам о том, что Джон предложил Николя и музыкантам его рок-группы записать второй магнитоальбом. Но не инструментальный, разумеется. Там будут песни на стихи известных французских поэтов. Старых и современных. А также и песни на тексты, которые сочинили Николя и Элен.

Однако Элен сочла правильным вчера не утомлять подруг информацией. У них и так был тяжелый день. Рано проснулись. Ездили на вокзал. Встречались с Альберто. Узнали хорошую новость. Для одного дня этого более чем достаточно. Плюс у студентов ведь и свои заботы. То занятия, то работа в общежитии с учебником в руках, то поход в библиотеку, то расслабуха в баре, а то и просто обычная постирушка… и на все требуются и время, и силы…

Сегодня Элен позволила себе отоспаться. Как впрочем и Лоли с Аделиной. Благо с утра никому никуда спешить не надо было.

Элен застелила постель, приняла душ, почистила зубы и отправилась на кухню. Следом за ней ванную заняла Аделина. А на кухне уже орудовала Лоли.

— Привет, Лоли, — поздоровалась Элен. — Как ты спала?

А Аделина…

Аделина вытащила из холодильника рыбину, положила ее на разделочную доску, взяла острый нож…

Неожиданно у Элен закружилась голова.

Она вспомнила такую же рыбину. Это было несколько раньше… Когда они обедали в студенческом кафе… Они — это Элен, Николя, Жозе, Себастьян, Е-е, Рози…

Элен вспомнила, как работница кафе, вооруженная длинным ножом, разделывала рыбу на столе… Брала крупную живую рыбину и некоторое время глядела, как та бьется. Вероятно, так и надо было — некоторое время выждать. Рыба билась вяло и обреченно. Переворачивалась. Шлепалась. Ее жабры чуть-чуть приоткрывались, а затем опять закрывались. Потом все повторялось. Это был словно какой-то ненормальный метроном. Живой метроном. Открылись-закрылись, от-крылись-закрылись, открылись-закрылись, открылись… Эпизоды становились все назойливее. Они повторялись, словно картинки в навязчивом кошмарном сне. С брезгливым ужасом и внутренним тошнотворным чувством Элен наблюдала за той уродливой, странной агонией. Глядела на рыбу, которая выгибалась в руках работницы кафе. На руки той женщины. На лезвие ножа. На стол, который был залит темной кровью. Что-то почти эротическое чувствовалось в движениях крупных рук той женщины. Она быстрым резким движением хватала рыбу, отсекала ей голову и начинала чистить это страшилище. Но и без головы рыбина еще продолжала трепыхаться упрямо, настойчиво, из последних сил. Стихией рыбы была вода, а не воздух. В воздухе она не могла жить. Тут она все равно погибла бы. Даже если бы ей никто и не отсекал голову. Просто для этого понадобилось бы больше времени. И все.

Элен влетела в рыбный магазин с такой скоростью, словно за ней гналась банда рокеров, и наверняка поскользнулась бы на до блеска вымытом полу, если б не сильные руки Стивена Корнуэлла, которые сразу же бережно поддержали ее.

— Ой! — выдохнула ему в лицо вместо приветствия Элен, и Стивен с удовольствием припечатал ее губы властным поцелуем. Стивен не обратил ни малейшего внимания на то, что в магазине в этот час было полно народу. Студенты, преподаватели, пенсионеры, парочка каких-то бездельников, решивших, вероятно, хоть разок прилично пообедать на этой неделе…

Посетители с любопытством обернулись на чмокающие звуки, которые издавал Стив, долго и вызывающе, на глазах у всех осыпая лицо своей любимой нежными поцелуями.

Впрочем, Элен не считала поведение Стива ни наглым, ни вызывающим. Как и свое собственное. Но, скорее всего, так считали все те, кто волей-неволей наблюдали за целующейся посреди магазина влюбленной парочкой.

— И не стыдно? — произнесла какая-то старушка, но Стивен даже не глянул в ее сторону.

Элен и Стивен шагали по улице, взявшись за руки.

— Тебе нравится гулять со мной? — спросила Элен.

— Да.

— Почему?

— Я и сам не знаю.

— Сюда, — сказала Элен.

Элен и Стивен свернули налево. Затем через аркады Лувра и мост Карусель вышли на набережную Вольтера. Зашагали вдоль Сены, мимо букинистических лавчонок.

Возле одной из них Элен остановилась, рядом послушно остановился и Стивен, Элен осмотрела прилавок, взяла одну из старых потрепанных книг. Она любила старые книги. От них приятно пахло временем, пожелтевшей бумагой и даже литературными героями давно минувших лет. С тех пор, как эти герои вышли «погулять» на страницы книг, многое изменилось в мире. Изменился сам мир, изменились и его герои. Не только литературные, но и самые настоящие, И, честно говоря, Элен нравилось это. Ей нравилось, что мир изменяется, обновляется, совершенствуется. Она не верила в Апокалипсис. Во всяком случае, ей не хотелось в него верить. Однако в том, что она любила некоторые из старых книг, не было никаких противоречий. Ведь она любила не все старые книги подряд, а только те, которые считала лучшими, которые можно было с удовольствием читать и сегодня. Вот одну из таких книг Элен в взяла в руки.

— Что это за книга? — спросил Стивен. Глаза его уже стали живыми и заинтересованными. Тоска испарилась. Ему снова хотелось жить и повсюду совать свой нос. — Я ее знаю?

— Возможно, — отвечала Элен. — Во всяком случае, должен знать.

В кафе, по случаю обеденного времени, были заняты все столики, кроме единственного, у окна. Туда Стивен и Элен и направились. Мужчина-официант, элегантный и аккуратный, хотя и слегка пахнущий кухней, улыбаясь до самых ушей, склонился перед клиентами.

— К вашим услугам, — вкрадчиво произнес он.

Голос у него оказался чересчур высоким. Это был не совсем мужской голос. В понимании Элен, голос его портил. Такому официанту больше подошел бы бас, на секунду подумалось ей.

— Ты сделаешь заказ? — поинтересовался Стивен.

— Нет, — ответила Элен, — Сделай ты. Я здесь частенько бываю. А то закажу нечто привычное и скисну.

Через три дня у Элен был экзамен, а поэтому все эти дни она просидела над учебниками, даже не звонила Стиву. Они обо всем договорились заранее. Стив сказал, что за эти дни он тоже поработает: «почистит» записи, которые они сделали тогда в студии, Уберет лишние шумы, может, где-то наложит еще разные звуки: например, пение птиц, свист ветра, рокот морских волн, шумы большого города… Словом, работы ему тоже хватало.

И все-таки, не смотря на занятость, Элен чувствовала себя дискомфортно. Она знала, почему это с ней происходит. Ей было плохо без Стива. Ей бешено не хватало его. Без него она не могла нормально спать по ночам.

И хотя Элен сдала экзамен без проблем, все равно она была собой страшно недовольна. Она считала, что эти дни были для нее потеряны, скомканы, словно неудачный эскиз у художника. Хоть выбрасывай их в корзину для мусора.

Элен чувствовала себя так, будто бы все это время она лежала где-то на пляже в ожидании любви. Она лежала долго. Текли годы. Проходили столетия. Мелькали тысячелетия. Мимо нее беспрерывно проносились какие-то люди, много людей: мужчины, женщины, дети. Никто даже и краешком глаза не взглянул на Элен. Никому из них она и даром не была нужна. Все они были какие-то холодные, равнодушные, чужие. Элен лежала на спине, слегка раздвинув ноги в стороны, глаза ее были закрыты, но не до конца. Сквозь ресницы она видела людей. Все они куда-то бестолково бежали. Кто — куда. Каждый — по своим делам. Но Элен никто даже не замечал. Словно вместо нее здесь было пустое место.

В тот день, когда Элен сдала экзамен, сразу после него она позвонила Стивену. В студию.