Одни называли Шанхай «Жемчужиной Востока», другие — «Всекитайским борделем». Здесь процветали международные компании, здесь правил бал дикий расизм, а на доходы от опиума велись войны и строились детские приюты.
Клим Рогов прибыл в Китай вместе с тысячами белогвардейцев, которые покинули Россию после Гражданской войны. Журналист, умеющий писать только по-русски и по-испански, не мог рассчитывать на успех в Шанхае. Но Клим решил побороть эмигрантское проклятие: он должен был вернуть себе не только былую славу, но и Нину — сильную, несносную, ослепительную женщину, ради которой стоило штурмовать неприступные города.
Роман о русских эмигрантах в Китае
От автора
Первая версия этой книги была опубликована в 2010 году, но когда я села за ее продолжение, то поняла, что в «Белом Шанхае» все должно быть по-другому. Так родилась вторая редакция, в которой от первоначального варианта остался только общий замысел.
Глава 1
Эмигранты
1
Записная книжка Клима Рогова «Доходы и расходы»
Представляю, в какой ужас мы повергли китайских часовых!
Всякие суда проплывали мимо форта Усун у слияния рек Янцзы и Хуанпу: резные джонки с парусами, похожими на крылья драконов, закопченные угольные баржи, океанские лайнеры и закованные в броню крейсера.
Но однажды, 5 декабря 1922 года, из тумана появились корабли-призраки — насквозь проржавевшие, с облупленной краской на бортах и посеревшим флагом несуществующей державы — Российской Империи.
2
Унывать, наверное, не стоит: все самое плохое уже произошло — во всяком случае со мной. Рано или поздно нас пустят в город, так что сейчас надо думать, что мы будем делать, когда сойдем на берег.
Подавляющее большинство беженцев понятия не имеет, что такое Китай, а все виденные ими китайцы делятся на следующие категории:
— бандиты-хунхузы, совершавшие набеги на русский Дальний Восток,
— каратели, служившие в Красной армии,
— чернорабочие, приезжавшие в Россию на заработки,
3
Я уехал из России еще мальчишкой и в конце концов осел в Буэнос-Айресе, где из меня получился весьма неплохой журналист.
Отец завещал мне особняк в Нижнем Новгороде, и черт меня дернул вернуться домой аккурат перед большевистским переворотом!
Мое богатство сгорело в огне революции, но жалеть о нем явно не стоило: я познакомился с Ниной и ради нее готов был пожертвовать всем на свете.
Мне казалось, что покуда мы вместе, нам ничего не страшно. Каким-то чудом мы сумели добраться до белогвардейского Приморья, а ведь сколько беженцев погибло, пытаясь вырваться из большевистского царства! Мы с Ниной явно были любимчиками судьбы — во Владивостоке мне даже посчастливилось устроиться в местную газету.
Но оказалось, что я рано радовался.
4
Вот уже несколько недель русские беженцы сидели на кораблях, но власти Шанхая так и не придумали, что с ними делать. Хорошо еще, благотворители привезли рис, батат и несколько бочек питьевой воды, и угроза голода отступила. Но кто бы знал, как это тяжело — день за днем проводить в плавучей тюрьме и не ведать, когда и на каких условиях тебя выпустят на свободу!
Нина Купина мерила шагами проржавевшую палубу и зубрила английские глаголы: to come — приходить; to see — увидеть; to win — победить.
Молодой батюшка рисовал углем на стене рождественскую елку: родительский комитет мечтал устроить для детей хоть какое-то подобие праздника. Женщины стирали, мужчины мололи рис на самодельных ручных мельницах: судовой повар пообещал испечь к Рождеству лепешки, если будет мука.
На корме матрос размахивал сигнальными флажками: ему отвечали с другого русского парохода: электричество берегли и связь между судами поддерживали «вручную». Иной раз спускали шлюпку, чтобы съездить в гости к соседям, но китайские военные каждый раз устраивали скандал: они боялись, что беженцы могут уплыть в город без разрешения.
Шанхай был близко, рукой подать… Мимо то и дело проходили океанские суда, рыбачьи лодки и прогулочные колесные пароходы. Все имели право сойти на берег, кроме русских.
5
Когда купленное оружие было перенесено на джонку, Дон Фернандо отправился с визитом на китайский сторожевой корабль и вернулся оттуда только на рассвете — довольный и пьяный.
— Поехали домой! — велел он матросам.
Нина сидела рядом с Иржи на связке канатов и поглядывала по сторонам. От волнения, страха и холода ее трясло; ноги в балетных пуантах совсем застыли.
Куда она попала? Ведь это джонка контрабандистов! Ее тут изнасилуют и убьют… Ну и поделом будет дурочке — сама напросилась.
На высокой расписной корме стоял невозмутимый китаец и с усилием двигал тяжелую рулевую балку. Над головой скрипели мачты; влажный воздух пах водорослями и дымом.
