Призрачной тенью я бесшумно скользил между деревьями пробуждающегося леса, просачивался сквозь кустарник, если обходить было далеко, перепрыгивал, не снижая скорости, через ямы и поваленные стволы деревьев. Состояние легкого транса очень способствовало бегу, позволяя экономить силы и не давая с головой погрузиться в бессмысленное пережевывание детской обиды на весь белый свет. Вроде бы меня изгнали, а вроде и нет. Из рода не исключили, но из поселка фактически выгнали.

Такое решение принял совет старшин нашего клана барсов, лучших в мире воинов и телохранителей. Во всяком случае, я думаю, что лучших в мире. Правда, когда я прямо сказал об этом наставнику по борьбе без оружия, тот скептически улыбнулся и поведал о каких-то монахах из далекой восточной страны, которые занимаются тем, что курят благовония и крутят молитвенный барабанчик… но только в свободное от занятий борьбой время. Еще, не иначе как в воспитательных целях, чтобы старались больше, рассказал про боевые пляски каких-то горцев на севере и кулачную драку, практикуемую на туманном острове. Не верить наставнику причин не было, но все-таки кто их видел, монахов с горцами?

По достижении совершеннолетия и после успешного прохождения испытания мне, как и всем юношам из клана барсов, предстояло отправиться с группой сверстников на практику, служить в одном из элитных отрядов гвардии короля Ларика (номер короля точно не помню, кажется, седьмой), а через три года вернуться в поселок и отчитаться перед старшинами о своих успехах. Если отчет одобряют, то практиканта признают воином и в знак этого магическому изображению головы барса на его груди добавляют усы. Молодого воина направляют служить в гвардейские отряды короля и его вельмож либо в охрану герцогов и графов, а в некоторых случаях – в охрану богатейших торговцев. За каждого барса наниматель платит звонкой монетой и помимо этого обеспечивает достойное содержание самого охранника. Четыре доли от общей суммы получает воин, а шесть идут в общинную кассу клана. За пять лет службы экономный барс вполне может скопить приличную сумму, построить себе двухэтажный дом в Барске или те же пять лет прожить не работая. Но разве кто-нибудь встречал экономного барса, не транжирящего деньги на дорогое оружие, красивые редкие вещи и книги? Были, конечно, и те, кто не смог устоять перед сладкой отравой вина, азартных игр и падших женщин, но и барсами они очень скоро переставали быть.

Далеко не каждый богатый подданный короны может позволить себе нанять хотя бы одного из нашего клана. Барс в качестве охранника обеспечивает нанимателю не только надежную защиту, но и престиж. Достаточно упомянуть об этом факте – и почет с уважением у вас в кармане.

Так вот теперь, после изгнания меня из поселка, группа моих сверстников, как и положено, отправится в столицу, а мой путь лежит совсем в другом направлении.

– Да постой же! – Скорее недоумевающий, чем рассерженный возглас в очередной раз развернул меня к лесу задом, к девушке передом.

– Ну, в чем дело?! – не скрыл я своего раздражения.– Я тебе что, волчок, крутиться через каждую минуту? Что опять не так?

– А представиться? Двое благородных не могут совершать путешествие вместе, не представившись друг другу! – Мелкая леди сказала это с таким изумлением, будто мы собрались сделать что-то неприличное прямо на королевском балу.

Я тоже кое-что помнил из этикета. Усмехнувшись, предложил согласно самому строгому варианту:

– Мне сбегать за ближайшим благородным, чтоб он нас представил друг другу?

Не скрою, был соблазн заломить цену. Котенок юной покупательнице понравился, и можно было хорошенько поторговаться. Однако я подумал, что, во-первых, вряд ли барон выделил своему капитану больше тысячи «ящерок», и тот наверняка не сможет позволить себе потратить все до «косточки». Мало ли какие расходы предстоят, а возвращение Вернии в лоно семьи – задача поважнее покупки котов. Во-вторых, как учил наставник, иногда следует поумерить жадность и потерять немного денег, приобретя взамен дружеское расположение. Кто знает, что и когда может в жизни пригодиться.

Кошелек с золотом я засунул поглубже в сумку и огляделся в поисках нашего с Вернией проводника. Мальчишка терпеливо ждал на противоположной от здания банка стороне, широко раскрыв глаза и навострив уши. Представление, устроенное стражниками и гвардейцами барона, не прошло мимо его внимания. Будет что рассказать друзьям. Наше дружеское прощание с юной леди и капитаном позволило мальчишке сделать вывод, что заработок по причине ареста или недееспособности клиента от него не уплыл. Он подбежал ко мне и вновь приступил к обязанностям проводника. Вскоре мы с ним вышли к довольно приличной гостинице. Указав на нее рукой, мальчик пояснил, что у дядюшки Сэмния комнаты для постояльцев всегда чистые и готовят на кухне хорошо. Есть гостиница и получше, но там дороже раза в три. Останавливаются в том заведении в основном богатые торговцы да графы с баронами, заезжающие в этот городок.

Внешний вид приюта для путешественников мне понравился, и я без колебаний кинул парнишке две «косточки», добавив одну за расторопность. Страшно довольный проводник мгновенно исчез, не забыв сказать, что найти его можно у ворот и он всегда рад услужить щедрому господину.

Порадовало меня то, что, в отличие от большинства постоялых дворов и трактиров, вход в номера был сделан отдельно от обеденного зала. То есть не надо было каждый раз проходить сквозь строй нетрезвых посетителей с риском нарваться на скандал. А то, что желающих прицепиться к моей внешности для оттачивания собственного сомнительного остроумия найдется немало, я знал абсолютно точно. Даже в Орбусе поначалу остряки находились. Никак не могли поверить, что такая фигура, как я, может иметь прямое отношение к клану барсов. Пришлось некоторое время мягко указывать на ошибку, используя небольшое членовредительство. Но там были соседи, к которым после этого я не раз и не два приезжал, как в компании, так и один. Там был смысл в подобной воспитательной работе. Здесь же я задерживаться не собирался, а как отнесется стража к подобным методам работы с местным населением, я просто не знал.

Быстро договорившись с любезной девушкой о проживании и выплатив четверть суммы вперед, я получил ключ и поднялся в свой номер на третьем этаже. Не самый лучший, но и не самый дешевый. Интерьер мне понравился. Напротив входа – окно с веселенькими занавесочками, накрытый чистой скатертью стол, на котором стоял кувшин с водой и два глиняных стакана. Два стула рядом. Слева от входа – платяной шкаф. Справа – широкая, на вид крепкая кровать, сделанная явно с расчетом на супружескую пару или сон с «ночной грелкой» под боком. Дверной замок показался мне относительно надежным, поэтому я спокойно оставил лишние вещи в шкафу, на всякий случай нашептав заклинание предупреждения. Это заклинание знали, пожалуй, все, кому было не лень его выучить. Не обязательно быть сильным магом, чтобы его использовать, но только опытный и сильный маг сумел бы отключить заклинание без последствий.

В кабак так в кабак. Против этого я ничего не имел, но вот «по девочкам»... Стыдно признаться, но опыт в этом отношении у меня был чисто теоретический. Мастер-целитель в свое время рассказывал нам и про эту сторону жизни людей. Каждый из нас прочитал книгу восточных мудрецов с подробными иллюстрациями и имел представление об эрогенных зонах. То есть что, как и куда, я знал, но на практике применить знания так и не довелось. Это меня немного беспокоило.

Ромис между тем не забыл о своих сестрах и первым делом предложил зайти в банк. Ему не терпелось порадовать родителей очень приличной суммой, которой, по его словам, должно хватить на приданое одной сестре точно, а при удаче так и сразу двум. В знакомом помещении нас встретили приветливо и живо обслужили. Заплатив «ящерку» за услуги, Ромис перевел на имя своего отца пятьдесят «драконов». Пятнадцать положил на свое имя, а восемь оставил на расходы. Поскольку транжирить он не привык, то этих денег за глаза должно хватить до самой столицы.

Закончив дела в банке, мы наконец-то отправились к дядюшке Сэмнию, где Ромис решил снять номер дня на три и отпраздновать победу на дуэли. Быстренько заселившись неподалеку от меня, он предложил умыться и отметить здесь же, в обеденном зале гостиницы.

– Пойдем, дружище. Сегодня я угощаю!

Мы спустились вниз, и Ромис с видом богача, собравшегося основательно покутить, занял тот же столик, что и вчера. Вся гостиница уже знала о его победе и даже примерную сумму денег, доставшуюся ему в качестве трофея. Разносчица появилась моментально и затараторила, перечисляя блюда, которые можно получить прямо сейчас, а также те, что готовятся под заказ. Мы выбрали жареные колбаски, гуся, пиво, лепешки и зелень.

Всю дорогу до вечернего привала Ромис был хмур и неразговорчив. Я и сам не из болтливых, так что меня это вполне устраивало. К тому же я догадывался о причинах. Место нам определили в арьергарде, поэтому следовали мы, хоть и в составе каравана, но почти так же, как и до боя с разбойниками,– за последней повозкой. Вся и разница, что двигались не на своих двоих, а верхом, да еще две животины тащили на привязи трофеи. Двое охранников ехали в авангарде, остальные вытянулись цепочкой слева и справа от повозок в центре обоза. Такой порядок движения, как я понял, был стандартом для всех наемников. Барсы действуют иначе. Высылают вперед разведку и боковые дозоры. Основной отряд разбивается на пары или тройки, которые непрерывно перемещаются в пределах своей зоны ответственности. Все эти меры позволяли заблаговременно обнаружить засаду или выдвижение неприятеля с любого направления.

Методы наемной охраны существенно расходились с теми, которым меня обучали, но, как лицо подчиненное, а еще и молодое, пусть даже доказавшее свои качества воина, с непрошеными советами я не лез. Командир на то и командир, что получает за свою работу больше любого воина отряда и отвечает за все. Может, лет через пяток, когда у моего барсика появятся усы, а проявить себя будет негде, я обзаведусь манерами ментора и начну от нечего делать учить всех подряд уму-разуму, тем самым пытаясь убедить их в собственной значимости. Но пока заниматься этим было откровенно лень, да и не послушают меня. А уж организовать охрану в стиле барсов – это надо барсов в отряде иметь, чтобы головной и боковые дозоры по уму организовать. Этих же охранников только направь – медведей распугают шумом и треском, а разбойники их по-тихому вырежут, и все дела. Кроме того, может, и зря, но я не верил, что после уничтожения такой крупной банды в здешних лесах кто-то еще ошивается. Обычно банды ревниво охраняют свою территорию от пришлых. Однако на всякий случай бдительность не терял и внимательно следил за обстановкой. Кто знает, вдруг эта бандиты сами пришлые, решили сорвать куш и смыться.

Все было спокойно, и в сумерках караван остановился на ночевку. До нужной нам с другом развилки оставалось еще два дня пути, и какое-то время придется ждать попутного каравана. Двигаться вдвоем, конечно, можно, но это довольно опасно, а попусту рисковать своей единственной шкурой не хотелось – новую не купишь, не камзол. В связи с этим припасы надо беречь. Питание за счет торговцев мы отдельно не обговаривали, но, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся, я подошел к кашевару охранников и посоветовал заложить продукты в котел еще и на нас с Ромисом... полуторную норму. Дескать, после боя непременно надо восстановить силы. Воин-кулинар уважительно покивал и побежал за дополнительной порцией продуктов. Большой и толстый начальник по продовольственной части выслушал его, пару раз глянул в мою сторону – при этом я вежливо скалился – и без споров выдал требуемое. Это мне понравилось. Не люблю скупердяев, трясущихся над каждой крупинкой ячки. Здесь же сразу видно человека понимающего и не жадного.

Доев хорошо приготовленную кашу с мясом, я тщательно протер травой котелок и уложил его в сумку. Вечернюю разминку решил провести чуть позже, пусть ужин немного поуляжется, а пока пристроился к костру и сосредоточился было на созерцании огня, когда Ромис наконец-то соизволил выйти из состояния задумчивости.

– Дит… прости, но если можно...– нерешительно начал он разговор,– ты только не обижайся, но… – Он немного помялся и, пока не передумал, выпалил: – Зачем ты взял деньги?! Это неблагородно! Мы же вместе сражались с разбойниками!..

Левое боковое щупальце со свистом рассекаемого воздуха врезалось в скалу. Фонтаном брызнула каменная крошка, но меня там уже не было. Эту тварь я выслеживал с утра, спустившись в подземный лабиринт на пятнадцатый ярус. Обычные обитатели этих пещер, которые когда-то давным-давно казались непобедимыми монстрами, способными привести в ужас и разогнать маленькую армию, на сегодняшний день так мне прискучили, что я просто пробегал мимо или на ходу прибивал магическим ударом особо назойливых. Не насмерть. На пару минут оглушал.

Пару дней назад по некоторым признакам я определил, что в наших краях пополнение. Появилась тварь, которая завтракает самыми опасными хищниками подземелий, цеториями. А взрослый цеторий – еще тот подарок. В длину его гибкое, покрытое чешуйчатой броней, змеиное тело может достигать двенадцати, а у некоторых экземпляров (сам видел) даже четырнадцати метров. Треугольная копьеподобная голова снабжена зубами алмазной крепости и наростом впереди. Шесть пар маленьких, но сильных лапок вдоль тела, способных произвольно втягиваться внутрь или выпускаться наружу, позволяют цеторию не только по-змеиному проникать во все щели, но и карабкаться по стенам и даже потолкам пещер не хуже кенураторов. А тех недаром называют пещерными мартышками за умение перемещаться по любой поверхности, кроме пола. По полу кенураторы, конечно, тоже могут ходить, но почему-то не очень любят. Все здешние обитатели – существа полумагические и обладают отменной реакцией (барс разве что в состоянии «холода» может с ними соперничать), но цеторий впереди всех. Охотится он на все, что движется. Если добыча крупная и покрытая броней, старается молниеносным ударом головой пробить и выесть внутренности. Если мелкая и юркая – поймать и задушить в объятиях. Довелось и мне побывать в этом «кольце любви». Тогда я успел сфокусировать импульс в точке пересечения энергоканалов твари, и ребра не пришлось мучительно восстанавливать из крошева.

В общем, цеторий – далеко не безобидный ужик, которого всякий пнуть может. Однако нашелся и у него достойный противник. Не посмотреть на новенькое чудо, а уж тем более не поохотиться на него я не мог. Это как ребенку добровольно отказаться от сладкого. Поэтому, отдежурив свое, то есть прочитав очередной трактат по магии целительства (том семнадцатый, «Боевое применение»), я прямо с дежурства отправился на охоту. Не думаю, что монстрик настолько грозен, что мне не хватит двух штатных кинжалов. Не говоря уж о том, чтобы, вот смех-то, прихватить ручную бомбарду или навьючить на себя переносной скоробой. Можно даже и без них, но учитель запретил использовать магию в охоте на зверушек подземелья. Говорит, дескать, выбьешь всех – на ком тогда тренировать бойцов? Так что пришлось, как простому егерю, читать следы, ловить мысли по закоулкам мозга и пытаться собрать их в некое подобие системы.

Ближе к обеду я все-таки добился своего – отчетливо ощутил, как где-то в параллельном коридоре развлекается моя добыча. Никакой магии, просто за годы охоты чутье на опасность, вернее, на присутствие потенциально опасных хищников, в том числе и разумных, развилось у меня неимоверно. После недолгого преследования новый хищник предстал во всей красе.

М-да. Веретенообразная толстая туша на коротких ножках, покрытая противной слизью и вся мохнатая от извивающихся щупалец разного диаметра и длины. Сама тварь была не очень подвижна, а вот щупальца, казалось, действовали самостоятельно и вдобавок умели предвидеть действия добычи или потенциальных охотников. Я как раз успел к драматическому моменту поедания цетория. Змеища привычно рванулась, будто гигантский арбалетный болт, ускоренный магией, в попытке пробить правый бок гостя, но щупальца уже ждали в месте встречи. Одно из них, толщиной с руку, хлестким ударом перенаправило полет охотника в пол, а остальные мгновенно оплели добычу, не давая ей вырваться. Дальше монстр просто лег на цетория, накрыв половину его тела. Оставшаяся на свободе часть туловища некоторое время бешено извивалась, но вскоре движения прекратились. Туша, довольно урча, минут пять грызла или переваривала то, что накрыла собой, затем подтащила под себя остатки и снова улеглась. Так я и не понял, что у хищника под брюхом: пасть или что-то наподобие желудка, который с ходу переваривает и всасывает пищу?

Любопытно получилось с моим новым именем. Странно как-то произошло. Я конечно же не ждал, что все будет обставлено торжественно и благочинно, но чтобы так...

После принятия клятвы храны проводили нас в небольшую комнатку, в которой не было никакой мебели, кроме четырех роскошных саркофагов, иначе трудно назвать каменные ложа, полностью покрытые с внешней стороны мозаикой из самоцветов. Узор из камней, казалось, дышал и жил таинственной мерцающей жизнью. По мере приближения к ним и, соответственно, изменения угла зрения, мозаика неуловимо менялась, складываясь всякий раз в новые ряды причудливых, вспыхивающих разноцветными искрами символов неизвестного языка. Крышки, так же, как и ложа, инкрустированные самоцветами, были аккуратно прислонены к стене у изголовий.

Нам предложили полностью раздеться и занять любую из свободных лежанок. Зная способности хранов и предполагая, что нет смысла разыгрывать представление, я не стал с воплями штурмовать головой толстые стены в попытках отказаться от любезного приглашения. Быстро освободившись от новенькой парадной формы, по привычке поискал, куда бы ее аккуратно сложить, но ничего подходящего не нашел. Храны стояли столбом, и узоры на саркофагах выглядели гораздо живее их невозмутимых, как самое застойное болото, лиц. На мой вопросительный взгляд они никак не отреагировали и не сделали ни малейшей попытки помочь. Тогда я перестал жалеть форму, мысленно махнул на все рукой, мол, не мое дело, и просто бросил ее на пол.

По размеру лежбище было раза в полтора, если не больше, длиннее моего роста и шире плеч. Поерзав некоторое время, стараясь устроиться поудобнее, я затих и стал ждать дальнейшего развития событий. В помещении было откровенно холодно. Меня даже дрожь пробрала. Не от волнения. Ничуть. Храны синхронно подхватили с двух сторон тяжелую крышку и точным движением опрокинули ее в пазы ложа. Ни единой самой маленькой щелочки в месте соединения я не увидел, оказавшись во власти абсолютного мрака и могильной тишины. Снаружи не доносилось ни звука. Не проникало ни малейшего лучика света. На миг меня охватила паника, поскольку отверстий для дыхания, похоже, тоже не было предусмотрено. Однако очень быстро тело без участия сознания полностью расслабилось и, казалось, воспарило над неудобным камнем. Мягкие, убаюкивающие потоки стали пронизывать насквозь мою телесную оболочку, покачивая на волнах сладостного умиротворения. Постепенно сознание начало гаснуть и погружаться в Ничто. Что-то в глубине сознания вяло побрыкалось, скорее из духа противоречия, чем ради спасения души, но вскоре затихло, свернувшись калачиком и мурлыкая от удовольствия.

Следующее, что я помню, – расставание с этим самым Ничто. По моим ощущениям, крышка саркофага только миг назад отрезала меня от мира и началось погружение в Ничто, как уже стало выталкивать обратно. Так не хотелось покидать уютный мирок и возвращаться в грубую реальность, где меня ждал элв с непонятной учебой и службой неизвестной империи, вполне возможно, уже тысячу лет не существующей. Ощущения были, будто я ребенок и меня грубо отдирают от любимой, такой теплой и родной мамочки. Я, казалось, был связан с Ничто тысячами ласковых нитей, по которым в меня вливался непрерывный поток силы. Можно сказать, я был подвешен на них в уютном Ничто, и мне было удивительно хорошо. Теперь эти ниточки сначала по одной, потом все большими и большими связками стали рваться с печальным звоном и резкой болью, а я... я был бессилен что-либо сделать. Сколько это продолжалось, не знаю, но в какой-то момент мне надоело постепенное отрезание хвоста по кусочку. Раз обрыв связей неизбежен, я попытался резким движением оборвать их все разом. К моему удивлению, это удалось. Вспышка острейшей, но, к счастью, кратковременной боли пронзила меня всего, и тут же крышка саркофага сползла, освобождая голову и грудь. Снова саркофаг стал обычным каменным неудобным ложем. Я всей кожей ощутил прохладу помещения, именно легкую прохладу, а не холод, с удовольствием вдохнул чистейший воздух горных вершин и посмотрел на мягко светящийся потолок.

Совершенно без сил я вывалился из окна портала посредине крохотной полянки в смешанном лесу. Ох как прав оказался элв, когда требовал непременно взять с собой ручное метательное оружие. Не знаю, что бы я делал без него. Впрочем, уверен, что точно так же прошел бы через портал, но скорее в виде доходяги, месяц не видавшего ничего калорийнее горсточки лесной малины. Кстати, неподалеку от портала на двадцатом уровне учебного центра мне попались непереваренные остатки снаряжения двоих высших. Похоже, не повезло некоторым моим предшественникам. Один только-только добрался до этого уровня, а второй погиб буквально в двух шагах от портала. Копаться в кучке мусора, ранее бывшей одеждой и оружием, мне и самому было некогда – приходилось отбиваться на пределе сил и способностей.

А все почему? Опять же, как и предостерегал комендант, гордыня взыграла. Да я этих тварей десятками для разминки валил без всякой магии! Чего мне бояться да остерегаться?! Пройду, как из зала отдохновения в кухню, руки в брюки и насвистывая. Досвистелся. Где-то на пятнадцатом уровне, куда я довольно быстро попал, используя запространственные переходы, атаки отдельных особей стали постепенно сменяться комбинированными штурмами целых отрядов разновидовых монстров.

Словно забыв о своих распрях, они с беспощадной яростью стремились уничтожить одну-единственную на всех цель – меня красивого. Не давая ни секунды передышки, они лезли и лезли, переползая, перепрыгивая и перебираясь через горы трупов своих временных товарищей. Мне пришлось задействовать весь арсенал самой убойной магии, учитывая в то же время опасность обвалов в пещерах. Мало того, штатным кинжалам тоже нашлась работа. Я вертелся, как огненный демон на льду, едва успевая уворачиваться и разить, разить, разить... бить магией и снова разить, ловя хоть полсекунды передышки, чтобы скользнуть дальше запространственным переходом. Периодически мне это удавалось, но чем дальше, тем было труднее. Казалось, на аппетитную закуску, которая сама пришла в гости, устремились твари со всей горы, временно оставив свои логова пустыми, клыки – недозаточенными, соседей – недоеденными. На восемнадцатом уровне я наконец вспомнил о скоробое и сумел вовремя поменять один из кинжалов на него. Стало немного легче.

Стандартный армейский скоробой, используемый пехотинцами-немагами, похож на короткую аркебузу с пистолетной рукояткой внизу для удобства прицеливания и кнопкой активатора на ней. Основной блок оружия, ствол, представляет собой трубку диаметром три сантиметра и длиной восемьдесят, скрученную из стального или медного листа миллиметровой толщины. В эту трубку вставляется хрустальный стержень, плотно обвитый толстой медной проволокой, и заливается прочной и одновременно вязкой смолой. Скоробой имеет удобный приклад и простое прицельное приспособление, состоящее из мушки и целика. Справа ложе имеет небольшую камеру, прикрытую стальной шторкой с пружиной, для размещения кристалла-накопителя. Кристаллы могут быть разного размера, но, разумеется, не больше, чем приемная камера. При нажатии на выступ шторки содержимое камеры падает в ладонь или на землю, если рот раззявил. Вставляем замену в камеру, возвращаем шторку назад, и оружие снова готово к бою.

Принцип действия прост, как трехногий табурет. Ряд из двенадцати магических линз, внедренных в хрустальный стержень, получает от управляющего блока, встроенного в зарядную камеру, порцию магической энергии. Каждая из линз с силой выбрасывает эту порцию сквозь себя, разгоняя и фокусируя ее в огненный шарик. Чем больше линз в ряду, тем выше скорость полета шара, тем он плотнее и меньше диаметром. Скоробой метает огнешар размером с лесной орех почти со скоростью звука (в воздухе) примерно на триста метров. При этом дальность действительного огня составляет всего сто метров, поскольку огнешар в свободном полете быстро теряет энергию и фокусировку.

«…настоящей опорой трону в те сложные времена были высшие имперские исполнители. Сейчас никто не знает, откуда они пришли и, несмотря на полную схожесть с людьми, относились ли к роду человеческому, поскольку в скорости движений и владении оружием превосходили вампиров и элвов, в регенерации, остроте зрения и слуха – оборотней, в неутомимости и защищенности – драконов, в силе и мастерстве – архимагов людей. Некоторые источники утверждают, что их готовили в неких тайных имперских учебных центрах. К сожалению, большинство архивов, в том числе и архив имперской канцелярии, не сохранились, поэтому указанное утверждение никоим образом нельзя отнести к достоверным.

По здравом размышлении можно прийти к очевидному выводу: как возможности самих высших, так и факт их подготовки якобы из обычных людей являются художественным преувеличением очевидцев тех событий, основанным на наивной вере в некую особую касту воинов и администраторов, способных воспрепятствовать неизбежной гибели некогда могущественной системы.

История знает немало примеров величия и упадка не менее могущественных цивилизаций, но до сих пор не знает средств, способных предотвратить крах. Ни сильные правители, ни мощная магия не могли служить достаточной гарантией несокрушимости держав. Аристократия, прокисшие сливки общества, и охамевший до предела плебс – они разрушают государства изнутри паче любого внешнего врага. Бороться с этими явлениями невозможно, поскольку потенциальные борцы – сами носители чумы распада. На примере последнего императора, отличающегося, как свидетельствуют записи его современников, несгибаемой волей, гигантскими амбициями, нетерпимостью к чужому мнению и крайне слабым государственным умом, можно видеть, как конкретно протекала эта борьба за стабильность общества.

Сейчас невозможно сказать точно, был ли это навет завистливых придворных, или высшие действительно задумали сместить императора-разрушителя, дабы править самим. Однако известно, что были они людьми весьма гордыми и высокомерными, презирающими глупость и некомпетентность настолько, что не стеснялись прилюдно высказывать свое мнение о правящей верхушке. Император не мог терпеть подобного отношения и постепенно сместил всех высших с государственных постов.

Мало того, в один из дней осени он собрал всех высших в своей загородной резиденции, обещав выслушать их мнение и принять предложения об изменении ситуации в империи. Когда все собрались, император тайно покинул дворец, а собранные со всей империи лучшие архимаги и магистры при поддержке гвардии короля нанесли удар. Однако более чем натянутые (да просто враждебные) отношения между различными школами и направлениями магического искусства не позволили магам действовать согласованно. Следует говорить не об одном ударе, совокупной силы которого хватило бы, чтобы разнести в пыль средней величины гору, а о ряде разрозненных ударов, частично поглотивших силу друг друга.

– Мальца-то за что?! – простонал старший из моего конвоя.– Сволочь! Так и прибил бы гада!

– Так прибил бы,– сказал я ему, целенаправленно пробиваясь через моментально образовавшуюся плотную толпу к пострадавшему.

– Много ты понимаешь, паря,– вздохнул он в ответ.– Нам запрещено в такие разборки влезать.

Бесы активно мне помогали, понимая, что я не убегаю, а, наоборот, собираюсь выполнить свои общественные обязанности.

– Лекаря! – выкрикнул кто-то с таким отчаянием, что я удвоил усилия.