Мужчина, вошедший под вечер в один из портовых кабачков Клайда, крупнейшего на западном побережье порта, ничем особенным не выделялся. Высокого роста, темноволосый, одетый в ветровку, темные брюки и прочные башмаки, он походил на большинство присутствующих в зале, и все же завсегдатаи сразу почувствовали в нем чужака. Что-то было в его облике, что не позволяло ему раствориться в толпе десятков моряков, докеров и прочего люда, заполнявших большой зал. Необычным было и то, что мужчина пришел один. Обычно сюда вваливались шумными компаниями от трех человек и больше. Порт только что исторгнул из своего чрева очередную смену, и многие из рабочих, измотанных двенадцатичасовым рабочим днем, по пути домой захотели, как обычно, пропустить по стаканчику. Здесь же толкались моряки с многочисленных судов, решивших отсюда начать знакомство с городом, портовые проститутки, а также множество бичей, надеявшихся на дармовую выпивку.

Мужчина подошел к стойке бара и сделал заказ, после чего, с трудом найдя свободный столик, расположился за ним лицом к залу, и принялся не спеша потягивать коктейль, не глядя по сторонам.

Большинство посетителей, проводив незнакомца взглядом, вернулись к своим проблемам и разговорам, но не все. Несколько мрачного вида темных личностей, сблизив головы, начали о чем-то перешептываться. Немного погодя они поднялись со своих мест и направились к столику одинокого посетителя.

– Эй, приятель, что-то я тебя здесь раньше не видел, – навис над незнакомцем громила с опухшим лицом и резким запахом перегара. По бокам у него стояли еще двое. – У нас здесь принято угощать старожилов. Ты мне не нравишься, но, может быть, я и проникнусь к тебе симпатией, если поставишь нам выпивку. – Он громко заржал над собственным «остроумием».

Громила говорил нарочито громким голосом, привлекая внимание зала. Гомон за столиками быстро стих, и все повернули головы на звук начинающегося скандала. Многие знали эту троицу и ее предводителя по кличке Бугор, постоянных участников всех заварушек и драк в портовом районе. Источники их доходов явно значились во многих статьях уголовного кодекса.

После окончания сеанса ему потребовалось несколько минут, чтобы привести в порядок собственное «я», подвергшееся натиску шквала чужих эмоций. Вся короткая жизнь Лоэр нашла теперь навсегда место в его памяти. Справившись с собой, он разбудил девушку.

– Что? Ничего не получилось?? – вскинулась она.

– Получилось, все получилось, не волнуйся.

– Ты…что-нибудь ценное узнал?

– Даже больше, чем можно было надеяться. Ты не представляешь, как ты помогла.

Клаф принял к сведению слова Странника об охранниках подземки и не пошел к перрону. Лавируя в толпе, он начал удаляться от входа. Был час пик, и в толкучке обычный наблюдатель наверняка потерял бы его. Странник же, не спеша, шел за характерным следом, держа дистанцию.

Попетляв и удалившись на пару кварталов от подземки, успокоившийся Клаф спустился в какой-то подвальный кабачок, захотев, очевидно, промочить горло после всех треволнений.

Через несколько минут Странник спустился следом за ним.

Клаф у стойки бара как раз делал первый глоток из только что заказанной выпивки. Увидев в зеркале своего преследователя, он поперхнулся, резко крутнулся на кресле, и, указывая на Странника, выкрикнул:

– Это шпик из контрразведки!

До входа в катакомбы добрались к обеду без приключений. По настоянию Странника, они пешком выбрались за пределы города и на попутке доехали до участка, ближайшего к нужной им точке. Остаток пути преодолели, петляя среди каменистых нагромождений и продираясь сквозь густой кустарник.

Вход был хорошо замаскирован, и было очевидно, что поработала над этим не только природа.

Клаф засунул руку в какую-то глубокую расщелину и вытащил увесистый мешок со снаряжением.

– Так когда будут твои люди? – поинтересовался он.

– Через полчаса. Я уже дал им знать, где мы.

Странник скользнул к спящим разведчикам и разбудил их. Все тут же перешли на закрытые каналы связи. Алексей шепотом ввел Клафа в курс дела.

– Вперед пойдут Сан Саныч с Идой. Остальные ждут, – объявил он по общему каналу. Затем обратился к ИИ по отдельному каналу:

– Странно, но я ничего не чувствую в ментальном диапазоне.

– Вообще ничего? – уточнила Ида.

– Никаких признаков людей. Хотя за два километра что-то должен был уловить определенно.

«Ковчег» погибал. Более девяноста процентов его электронной начинки было выведено из строя. Обшивка была черной от ожогов и зияла многочисленными пробоинами. Все, что крепилось к ней – антенны дальней связи, орудийные порты, всевозможные датчики – было оплавлено и превращено в спекшиеся бесформенные куски металла. Главная силовая установка вышла из-под контроля, и чудовищные силы прорывались теперь наружу, грозя в ближайшей перспективе закончить уничтожение звездолета. Искусственный Интеллект корабля – Искин – почти целиком потерял контроль над всеми его многочисленными узлами, системами и устройствами.

Пострадал и сам Искин. Невообразимо мощные силы и предельные значения физических полей, бушевавшие только что в этом районе Вселенной, сумели прорваться через многослойную защиту и полностью вывести из строя один из двух его блоков. Второй был серьезно поврежден и с трудом, с заметными запинками, поддерживал диалог с командиром корабля. Командир был невредим. Его разум имел биологическую основу и был более устойчив к воздействию полей, выводящих из строя электронику.

Неподалеку по космическим меркам в не менее плачевном состоянии безжизненно дрейфовал в космическом пространстве и их противник – черный, угловатый, странных очертаний звездолет, представлявший собой нынешнее воплощение машинного разума.

… Они прыгнули к галактике NGC 6872 так легко, как будто и не было отсюда до миров Содружества почти трехсот миллионов светолет. Искин мгновенно связался с координационным центром Дальразведки, подтвердив успешное выполнение последних пунктов программы испытаний «Ковчега». На связи был Грей Гаргаван.

– Поздравляю вас. И огромное спасибо за посылочку. Когда планируете обратно?

– Быстрее в бот, Алеша. Мы вот-вот взорвемся, – тут же ожил динамик, как только огненный шар начал опадать. – Постарайся выжить.

– Бегу. Мне было приятно с вами работать, Ида.

– Некогда любезничать! Ради бога, скорее! Удачи тебе…

Но Странник и так уже бежал по искореженным коридорам, и последние слова прозвучали ему вслед.

Бот стартовал, едва он успел упасть в пилотское кресло. Искин бота реально оценивал опасность и не стал даже ждать, пока пассажир пристегнется. И был прав: «Ковчег» взорвался буквально через секунду после их старта.

Он проспал без малого двадцать часов, а когда проснулся, на просторах бескрайнего мира в точке высадки было раннее утро. Светило едва показало свой край из-за невидимого экрана. Бот так и остался под поверхностью: на время отдыха не было необходимости поднимать его наверх.

Странник включил приемник и начал вслушиваться в голоса далеких дикторов. Вскоре заложенные в память знания начали всплывать из глубин мозга, и он вдруг с изумлением поймал себя на том, что понимает речь диктора. Тот рассказывал об обстановке на фронтире. Странник прислушался: фронтир – линия разграничения двух враждующих сил. «Неужели и здесь воюют?» – мелькнула у него мысль. Но, немного послушав, понял, что на этот раз речь шла не о войне между людьми, а о войне людей с какими-то злобными чудовищами, делающими постоянные набеги на людские поселения. На волнах другой станции рассказывали мелодраматическую историю каких-то влюбленных. Внезапно Алексей насторожился. Что-то странно знакомое показалось ему в звуках чужой речи. В истории очень много и часто употреблялось слово «любовь» во всевозможных значениях, и ему вдруг вспомнилось такое недавнее и такое далекое предпоследнее утро с женой, когда он спросил ее, как будет на языке Предтеч «любить», и услышал в ответ – «олэнэ». И вот теперь это слово в несколько искаженном варианте то и дело мелькало в душещипательной истории.

– Не может быть! – вслух прошептал Странник.

Но чем больше он вслушивался, тем очевидней становилось, что случайного совпадения быть не могло. За прошедшие бесчисленные тысячелетия звучание слова несколько изменилось, но ошибка исключалась. Он убедился в этом, когда услышал, как главный герой истории по ходу сюжета подарил любимой цветы. Он, собственно, знал из полученного пакета знаний, что цветок звучит как «азор», но только теперь до него дошло, что имя их с Роэной дочери Азоридель переводится с языка Предтеч как «звездный цветок», или, точнее, «цветок звезд».

Странник откинулся в кресле и глубоко задумался. Он вызвал из банка данных послание Предтеч. Да, память не подвела его. В послании четко и ясно говорилось, что Предтечи так и не встретили в космосе высокоразвитых цивилизаций. Упоминалось лишь о косвенных признаках их наличия. Странник занялся отчетами экспедиций Предтеч к галактике NGC 6872. Столкнувшись в окрестностях этой галактики с проявлениями деятельности машинного разума, Предтечи на начальном этапе понесли серьезные потери в виде погибших и пропавших без вести звездолетов. Только пропавших без вести было несколько десятков. Отгадка напрашивалась сама собой. Все сферы Дайсона, доставленные каким-то образом машинным разумом в область скопления темной материи в окрестностях NGC 6872, были делом рук экипажей пропавших звездолетов. Или, по крайней мере, часть их. По каким-то причинам экипажи не могли вернуться домой. Но в их распоряжении было достаточно средств и возможностей для сооружения подобных конструкций. А затем машинный разум перетащил их поближе к своему бдительному оку и на всякий случай технологически «стерилизовал» эти миры во избежание проблем с их стороны. Очевидно, посчитал более целесообразным изучать своих противников, предварительно подстраховавшись, а не уничтожать их.

Хотя «город» – слишком пышное название для полусотни домов. Однако посреди селения красовался терем, крыши были покрыты дранкой, а сам городок опоясывала пятиметровая бревенчатая стена. Да и сами дома имели гораздо больше оснований, чтобы так называться.

Некоторое время Странник потратил на изучение селения и его обитателей. Из мастерового люда в городке проживали лишь кузнец и шорник, дома которых легко угадывалось по отличительным признакам. Все остальное население составляли конные воины. Вооружение их состояло из луков и копий, а также сучковатых деревянных палиц для ближнего боя. Защитные шлемы были сделаны из толстых шкур каких-то местных животных. Лишь предводитель этого воинства, которого Странник тоже увидел во дворе терема, носил на поясе настоящий стальной меч. Очевидно, в небольших количествах металл на сфере все же имелся. «Интересно, где они его берут?» – подумал Странник. – «Ведь и самолеты из чистого дерева не сделаешь».

Он решил сначала, что задача воинов – защита местных крестьян от какого-то внешнего врага. Но скоро ему представился случай убедиться, что это не так. Он возобновил полет к своей цели и успел преодолеть с полсотни километров, когда вдруг увидел внизу столбы дыма. Странник быстро приблизился к непонятным дымам и присмотрелся. А когда понял, что происходит, стремительно повел бот на посадку прямо на выгон возле горящей деревни.

А в деревне происходило страшное. Десятка полтора всадников из города ворвались в маленькую деревушку с полчаса назад. Они убивали всех, кто пытался оказать им сопротивление, и тут же поджигали их дома. Остальных они сгоняли на площадь в центре деревни.

Когда на площади появился Странник, половина бандитов охраняла связанных и поставленных на колени уцелевших жителей деревни, а другая половина проводила показательную экзекуцию. На площади стояло с десяток притащенных откуда-то столов, к которым были привязаны голые люди. Семь забрызганных кровью добровольных палачей нещадно секли их бичами, рассекая плоть до самых костей. Крики истязаемых, стоны их родственников, красная от крови трава площади – все это производило жуткое впечатление. Главарь бандитов восседал на лошади и громко орал, перекрывая стоны и плач:

Странник продолжал полет по маршруту. Селения теперь встречались периодически и довольно часто, хотя и оставались все такими же бедными.

Ландшафт внизу тоже изменился. Лесостепь сменилась густыми смешанными лесами. Здесь было много рек, ручьев и озер. Леса были богаты зверем, а водоемы рыбой, и места эти могли прокормить довольно многочисленное население. Но не было мира и покоя в этих краях, и ему нередко приходилось видеть обугленные остовы сгоревших хижин и проплешины от пожарищ.

Через двое суток он перевалил через небольшой горный хребет, за которым открылся вид на огромное озеро, которое ему пришлось пересекать целых два часа. За озером началось возвышенное плато, покрытое теперь уже хвойным лесом. Здесь опять долгое время не встречалось признаков присутствия человека. Потом он подлетел к более серьезным горам. Некоторые заснеженные вершины достигали высоты в восемь-десять километров. Преодолеть их, не выходя за границу высоты в шесть километров, было довольно непросто, и если бы не карта, ему пришлось бы искать подходящий проход очень долго. Но карта не подвела, и после почти четырехчасового перелета он вырвался к океану.

По земным меркам, океан был огромен. Он втрое превосходил площадь всех океанов Земли, вместе взятых, хотя Странник знал, что на Сфере были океаны и побольше. Пересечь его за пятичасовой промежуток нечего было и думать. Странно выглядел этот океан. Четкая линия горизонта, столь привычная на просторах земных океанов, отсутствовала. Голубая гладь воды плавно перетекала в такое же голубое здесь небо, создавая неповторимую картину. Казалось, океан везде – и под ним, и над ним. Дальше Странник повел бот вдоль побережья, тем более что его линия лишь немного отличалась от нужного ему направления. Здесь он впервые увидел каменные дома. Принадлежали они местным рыбакам, которые, видимо, тысячелетиями проживали здесь в безопасности из поколения в поколение, защищенные от нашествия незваных гостей с одной стороны непроходимыми горами, а с другой – бескрайним океаном.

Океан в этом районе имел очень широкую, шириной до тысячи километров, мелководную шельфовую зону и был чрезвычайно богат рыбой. Поселки рыбаков состояли обычно из тридцати-пятидесяти домов с многочисленными пристройками и находились на расстоянии двадцать – сорок километров друг от друга. Поселки были самодостаточны: океан и богатые леса предгорий давали их обитателям все необходимое. На небольших участках возле домов они выращивали только овощи.