Молодой художник Маури привез домой кусок бамбука из Вьетнама. Он взял его на память о посещении города Винь, который американцы бомбили особенно жестоко. При этом живую природу уничтожали огнем и химикатами, в результате чего степень возбуждения биоплазмы в растении достигла своей критической точки.
Я должен сейчас, не откладывая, рассказать, как все это вышло. Иначе потом трудно будет отделить истину от вымысла — потом, когда сенсационные слухи заслонят то, что случилось на самом деле. Сегодня пятница. Маури позвонил мне в понедельник под вечер.
— Рууди, ты? — рокотал его голос в мембране. — Жму руку, старик. Послушай, есть дельце, требуется твоя светлая голова. Я сейчас заскочу к тебе. Увидимся через десять минут, идет?
Машина у Маури без году неделя. Поэтому он не ездит, а «скачет» или «летает». А вообще-то Маури — молодой художник. Во всяком случае он рисует, и кое-кто считает, что в данный момент он во всех отношениях «поп». Он сам тоже так считает, хотя никогда в этом не признается. Я не видел Маури целый месяц: он ездил с какой-то группой художников во Вьетнам.
Спустя десять минут за окном хлопнула дверца машины, и сразу же по лестнице с грохотом взлетел Маури в пальто нараспашку.
— У акул Тонкинского залива неплохой вкус, — попробовал я пошутить. Понюхали и отвернулись.
