Эта история началась именно на этом месте.

На окраине старого города Сан-Диего, где высохший пустырь с потрескавшейся почвой, увенчанный кустарниками колючего бурьяна, отделял жилые кварталы от остального мира, лежащего за его пределами. Тем не менее, этот пустырь иногда собирал сотни людей. Здесь не проводилось никаких аукционов или народных гуляний, не проводились никакие увеселительные мероприятия. На пустыре стояло сооружение, возведённое местными властями, для исполнений приговоров, которые были окончательны и не подлежали никакому обжалованию.

Это сооружение представляло собой помост из строганных, но уже почерневших от времени досок. В центре помоста дно было оснащено створками, которые открывалась вниз, с помощью щеколды с пружиной и самого примитивного верёвочного привода. Верёвка оттягивает рычаг под воздействием пружины, а створки открывались вниз под своим весом. Перила на помосте отсутствовали. Подняться на него можно было по нескольким ступеням, также без перил. И завершающая и основная надстройка в этом сооружении, ради которой и возведён этот помост, это, конечно, сама виселица.

Для совершения казни, сюда местные власти сгоняли народ, на вытоптанную площадку перед помостом. Сгоняли, потому что не было желания у народа быть свидетелями подобных экзекуций. Люди собирались неохотно, предвкушая зрелище не для слабонервных.

В тот день, 18 сентября 1852 года, на эшафоте оказался осуждённый и приговорённый к повешению высокий человек с тёмными длинными сальными волосами. К смерти он был приговорён местным «опьянённым» судом и присяжными за попытку украсть катер «Plytys», владельцами которого были двое из тех самых присяжных. Думаю, не требуется объяснений, и не стоит вдаваться в подробности такого жестокого приговора. При этом, двое подельников осуждённого были приговорены к заключению сроком на 1 год.

В 1849 году, 25-летний Томас Уэли приехал в Калифорнию из Нью-Йорка. Это был самостоятельный, трудолюбивый и, разумеется, рискованный человек. Изначально удача была на его стороне, в его начинаниях и бизнесе. Приехал он за благосостоянием, которое должно было непременно случиться. Когда Уэли путешествовал по западу, он заключал деловые контракты и узнавал жизнь в золотой лихорадке Калифорнии, самостоятельно изучал местную политику, социальные круги.

В августе 1853 года Томас Уэли возвратился в Нью-Йорк и женился на замечательной женщине по имени Анна Элойз де Лони. Пара вернулась в Сан-Диего, чтобы развивать бизнес Уэли.

К тому времени, когда Томас Уэли был готов купить землю для постройки дома, город претерпел некоторые изменения. Окраины передвинулись на много миль. Бывшие пустыри и пастбища были застроены усадьбами и жилыми кварталами. Озеленение города дало результаты в течение последующих нескольких лет. Виселицу перенесли на более отдалённое расстояние. Город расцвёл и благоухал.

В сентябре 1855 года Уэли нашёл большой участок в старом городе, который был ему по карману, но по непонятным причинам никто не хотел его покупать. За небольшую сумму сделка была заключена и Томас Уэли принялся за постройку дома своей мечты. Десять тысяч долларов понадобилось Уэли, чтобы отстроить двухэтажный особняк в стиле ренессанс. Разработанный и построенный им самим, дом был признан самым прекрасным сооружением в Южной Калифорнии в то время.

В поместье находился большой кирпичный, защищённый от крыс амбар для хранения зерна, в подвальных помещениях было множество комнат для общего склада Уэли.

Завтракали они втроём, в тихом семейном кругу: Томас Уэли, его жена Анна и дочь Коринн. Стол был накрыт не богато, но краюха горячего хлеба, кувшин молока да солонка всегда присутствовали. Не теряя времени на разговоры, все сидели молча и потихоньку уплетали, заряжаясь энергией на день грядущий.

Коринн была поглощена своими мыслями о своём женихе, с которым они планировали венчание весной. Она мысленно представляла, как с весенними паводками запоют птицы, начнут расцветать цветы, почки на деревьях выбросят первые листья навстречу тёплым солнечным лучам. Какое платье они будут готовить с матерью долгими сереющими вечерами за разговорами о жизни, где мать будет давать наставления будущей хозяйке и жене. Глаза её блестели и Коринн смущённо пыталась подавить улыбку от сладострастных видений.

Мать задумалась о житейских делах, которые лежали на её хрупких плечах по хозяйству. Чем порадовать на обед мужа, успеть бы со стиркой, как можно перекроить старые платья Коринн, чтобы они выглядели новыми, да и мало ещё о чём.

Томасу Уэли не давали покоя дела, связанные с обеспечением семьи.

Во время этого завтрака каждый был поглощён своими мыслями. Неожиданно Томас напряг слух и стал прислушиваться. Ему показалось, что у него за спиной стоял кто-то невидимый и, наклонив к его уху голову, шептал, шептал и шептал. Он перестал пережёвывать и прислушался ещё внимательнее. Теперь Уэли ясно и отчётливо услышал монотонный, шипящий и насмешливый голос:

Томасу стало вдруг очень легко. Весь мир поник в его глазах. Никакой боли, никаких волнений, по коже пробежала приятная дрожь. Ничто в этот момент не могло бы сравниться с этим прекрасным состоянием. Тело обмякло и, как в невесомости, Томас Уэли стал медленно опускаться в кресло. На какое-то мгновение он потерял реальность времени, и неудержимая сила вдруг заставила Томаса снова встать из кресла.

С необыкновенной лёгкостью Томас вспарил над креслом и, не чувствуя притяжения, прошёл над письменным столом и, словно зачарованный, начал метаться по комнате, наслаждаясь лёгкостью, с которой он парил. Не осознавая, что с ним происходит, Томас с удовольствием поднимался под самый потолок, рассматривал заброшенные и позабытые предметы на шкафах и тут же мог опуститься на уровень пола, посмотреть в узкие щели под теми же шкафами. Томас Уэли подлетел к своему креслу, чтобы зависнуть над ним, и обомлел.

Он увидел то, о чём позабыл на те несколько мгновений, пока наслаждался своими новыми сказочными возможностями. И в этот момент Томас Уэли осознал, что с ним происходит, вернувшись снова к реальности и к тому роковому моменту.

Он увидел своё тело в таком безобразном виде, что невольно встрепенулся. Это было ужасное зрелище. Его тело покоилось в рабочем кресле, опрокинув голову набок, руки разбросаны в разные стороны и в одной из них, сжатый смертельной схваткой, стакан, в котором ещё осталось несколько капель жидкости, решившей окончательно его судьбу. Лицо — белое, как мел, губы — синие, с жёлтым отливом, ещё выпускали пену изо рта. Открытые глаза не выдавали ни страха, ни сожаления, и только белая пелена постепенно наплывала на зрачки, пряча под собой цвет.

Томас Уэли понимал, что возврата уже нет, но в этот момент беспокоил его внешний вид собственного, уже покойного тела. Он в мыслях не мог допустить, чтобы его дочь или жена вошли к нему в кабинет и увидели такую страшную картину. Это может здорово повредить их психике. Необходимо вообразить вид уснувшего за столом, и тогда они не воспримут его смерть с испугом.

Оторопелый Томас Уэли стоял и смотрел на своего противника. В первый момент, не решаясь что-то сказать, он двинулся по направлению к Джиму Робинзону. Но тот, в свою очередь, продолжил:

— Такому трюку, который ты проделал через час после своей смерти, я научился много лет спустя, да и того мало, ты был первым, на ком я проделал подобный опыт.

Робинзон смотрел на Томаса с уважением и с испугом. Он, конечно, не ожидал такого поворота, но теперь необходимо сглаживать ситуацию, иначе от такого противника можно ожидать чего угодно.

В этот момент Томас приблизился к Робинзону лицом к лицу, и спокойно заговорил:

— Вы думаете, что я покинул привычный для меня мир раньше времени для того, чтобы меня здесь комплиментами осыпали? — Томас многозначительно выдержал паузу и продолжил. — Или, может быть, пожать вам руку и воскликнуть: «О-о-о, привет, дружище! Как дела, старина?» Вы думаете, натворили бед, а я пожаловал в этот мир, чтобы броситься к вам в объятия?! Или пасть перед вами на колени за то, что оказался случайным свидетелем вашей казни? Таким же свидетелем, как и сотни человек, стоявшие тогда на площади. При этом, заметьте, не по своей воле, и не ради любопытства. А по прихоти городских властей.

Мадам Энни в сопровождении шокированной Виолетты, приближались к железнодорожному вокзалу. Они поспели вовремя, точно в то время, когда облако пара надвинулось на перрон и остановилось, нависая над ними. Дымка рассеялась, и в облаке пара образовался огромный локомотив с пятью прицепленными к нему вагонами. Полупрозрачный поезд гудком возвестил о посадке. Из вагонов повыходили проводники и, проходя каждый вдоль своего вагона, открывали двери в каждое купе. Виолетта с интересом оглядела перрон, на котором стояли люди, явно не видевшие и не подозревающие, какая картина разворачивается перед их носом, да они и не могли видеть то, что видела она. Но на перроне были и те, кто торопился к поезду, суетился, перенося мешки, коробки, чемоданы и сумки. Призраки сновали между живыми, спеша поскорее занять места в вагонах. Мадам Энни окликнула Виолетту:

— Вот наше купе, милочка, поторопись. Наш поезд не может стоять здесь вечно. Через пару минут на этом месте будет стоять поезд первого мира. И тогда получится путаница. — Мадам Энни, пропустила Виолетту вперёд и, войдя следом, осмотрела купе. Убедившись, что всё в порядке, она сняла с руки свой ридикюль, положила его на скамеечку и присела, оставив руку на сумочке. — Ну, что ты, девочка моя, присаживайся напротив и расслабься.

Виолетта последовала её примеру. В этот момент раздался гудок. Призрак проводника в форме железнодорожника и соответствующей фуражке подошёл к дверям купе со стороны улицы и поинтересовался:

— Всё в порядке, мадам? — И не дождавшись ответа, добавил: — О-о, это вы, мадам Энни?! Мы отправляемся через тридцать секунд.

Проводник захлопнул дверь. Следом послышались хлопки дверей в другие купе, и паровоз загудел. Поезд тронулся, закачался и пополз. Виолетта посмотрела в окошко дверей, и заворожённо стала наблюдать за плывущим пейзажем.

Проехав по главной улице, через весь город, экипаж остановился возле большого, двухэтажного здания, обложенного кирпичом, с витиеватой жёлтой отделкой из дерева. Рядом со зданием растёт большое ильмовое дерево, которому, как сказал мистер Эндрю Бейн, не мене двух сотен лет. Вдали от дома также находилось немалое количество и других ильмовых деревьев, образуя прекрасный парк с дорожками и лавочками.

Мистер и мадам Бейн провели Виолетту в дом через парадный вход. Виолетта впервые была в таком громадном доме. Огромное помещение в два этажа без перекрытий. В конце зала находилась лестница, плавно поворачивающая возле окна, между этажами, в обратном направлении на второй этаж, откуда над внутренним помещением свисали огромными балконами с перилами второго этажа. Громадные книжные полки первого этажа, наполненные книгами, стояли под парапетом второго этажа, и создавалось впечатление, что полки служат опорой для залов, кабинетов, спален и приёмных, нависшими над ними. Немыслимое количество книг находилось на них. Виолетте казалось, что жизни не хватит не только для того, чтобы перечитать их, но и просто просмотреть и разобраться.

Мистер Эндрю Бейн повёл гостью выше. Мадам Энни последовала за ними. Они прошли мимо второго этажа и проникли на чердачное помещение. Ещё более великолепное зрелище открылось Виолетте. Воздушные полки были наполнены полупрозрачными свитками, пергаментами, фресками, фолиантами — толстыми книгами с тёмными, по всей видимости, когда-то кожаными переплётами. Это не были книги из мира живых, это были те самые носители вечных источников знаний, которые уже никогда не увидят люди из мира живых. Книги, утраченные в веках, инквизициями и другими причинами по вине самих людей или непредвиденных катастроф. Это те самые шедевры мировой культуры, о которых рассказывала мадам Энни.

Заворожённая Виолетта стояла на одном месте, и её глаза жадно пронизывали пространство чердачного помещения. Казалось, что нет ни конца, ни края длинному залу с нескончаемым количеством полок. Виолетта заметила, что пространство библиотеки книг призраков намного больше, чем дом. Она обернулась и посмотрела в обратном направлении и увидела ту же картину. Не было никакого сомнения, что зал библиотеки призрака действительно превышает размеры натурального помещения.

Заметив недоумение Виолетты, мистер Эндрю Бейн улыбнулся и объяснил:

День отъезда из Питсбурга Виолетты и мадам Энни был по-летнему солнечный. Перед выходом отъезжающих мистер Бейн преподнёс Виолетте три замечательных подарка. Он подозвал Виолетту к своему рабочему столу и заговорил с ней по-отечески:

— Виолетта! За время твоего пребывания у нас в гостях, ты оказала нам услугу в поисках такой необходимой для нас информации. Поэтому мы тут с мадам Энни посовещались и решили преподнести тебе небольшой подарок.

— Но, мистер Бейн. Это я должна благодарить вас за тёплый приём и предоставленное вами гостеприимство, — возразила Виолетта. — Те знания, которые я получила благодаря вам, не могут сравниться с той мелкой услугой, которую оказала я вам. Тем более, мне ничего не стоило попутно просматривать те материалы, которые были необходимы для вас. И… — Виолетта смутилась и запнулась, не зная, что ещё можно добавить ко всему.

Мистер Бейн выслушал Виолетту с удовлетворительным выражением на лице и, погладив её по голове, продолжил:

— Ты замечательный дух, Виолетта. Мне нравится твоя жажда к познаниям, к тому же, у тебя есть прекрасная черта — бескорыстие. Это делает тебе честь. Но дело в том, что после вашего первого знакомства с мадам Энни, я получил от неё весточку, в которой она мне подробно рассказала о вашей замечательной семье и о ваших способностях. Пока мадам Энни была увлечена поисками тех вещей, о которых ты уже достаточно осведомлена, я тем временем нашёл в этой библиотеке информацию о таких призраках, как семейство Уэли, тем более что вы обладаете талантами всей семьёй, и у меня складывается такое ощущение, что ваш дом является каким-то накопителем самых невероятных сил. Думаю, что вы — те, кто сможет противостоять страшным силам зла.

Обратная дорога была насыщена событиями. После того, как Виолетта и мадам Энни попрощались с мистером Бейном, заняли то же самое купе, в котором ехали в Питсбург. Поезд с гудком тронулся с места, и закачался в направлении Сан-Диего.

Виолетта, уточнив у мадам Энни, что в этом направлении поезд не будет совершать крушение, с облегчением вздохнула. Теперь ей не терпелось достать свёртки, и посмотреть, что же такое подарил ей мистер Бейн. Она не решалась вытащить их сразу, но с нетерпением ждала удобной минуты.

После того как проводник посетил купе, предлагая прессу и различные вещицы для коротания времени, и уйдя, получив отказ, купить что-либо, но, всё-таки получив малый призор от мадам Энни, за просьбу не беспокоить их. Она заверила его в том, что при первой необходимости будет вызван колокольчиком.

Мадам Энни лукаво посмотрела на Виолетту, прищурив глаза, спросила.

— Неужели у тебя до сих пор не возникло желания посмотреть на то, что находится в свёртках?

Маг Мастер присел на диванчик, между мадам Энни и Виолеттой и начал свой рассказ.

— В давние времена, точнее, в 1486 году, после смерти императора Тисока, в Теночтитлане собрались члены совета по избранию нового Тлатоани. Вопрос о наследовании высшей власти в течение нескольких лет оставался одним из самых больных. На место императора было две кандидатуры, младший брат Тисока и Ашайакатль Ауитсотль. Они оба могли претендовать на наследование власти, по причине перехода власти от брата к брату, только Тлакаэлель имел это право как брат Мотекусомы I Старшего, а Ауитсотль, как брат Ашайакатля и Тисока. — Маг Мастер вздохнул, и решил отсеять информацию, которая только заморочит мозги обеим женщинам. — В общем, это очень длинная история и я не буду рассказывать вам о перипетиях и проблемах достижения власти, а перейду к главному. Он правил у народа ацтеков или как они себя называли месиика, император Тлатоани Ауитсотль и переводится как водяная собака, или попросту, выдра. Он был выдающимся полководцем, который жил и спал вместе со своей армией. Это был поистине Мексиканский Александр Македонский, хотя можно охарактеризовать ещё как настоящего военного маньяка, более жадного и безжалостного, нежели испанцы. Ауитсотль со своей армией завоевал половину Мексики. Он постоянно враждовал с соседними правителями, и неизменно держал всех в страхе. Одним из его противников был Тцотцоматцин, правитель города Койоакан. Причиной их вражды было решение Ауитсотля построить канал для пополнения пресной воды, который будет пролегать через Койоакан. Но Тцотцоматцин возражал, приводя доводы, что вода затопит его город. Тцотцоматцин был «колдуном» и «магом». И вот когда судьи, посланные Ауитсотлем, прибыли в Койоакан и были приведены в дом Тцотцоматцина, они обнаружили там вместо него большого и сильного орла, сидевшего на троне. Испуганные ацтеки кинулись к охране вождя, заявляя, что они обмануты, ибо в помещении Тцотцоматцина нет. Однако стражники заверяли их, что правитель находится у себя. Вновь войдя в комнату с троном, судьи обнаружили там уже не орла, а свирепого ягуара, бросившегося на них. Насмерть перепуганные, потрясённые выдающимися сверхъестественными способностями Тцотцоматцина, они вернулись в Теночтитлан и доложили обо всём Ауитсотлю. Серьёзно обеспокоившись, Ауитсотль приказал тем немедленно выполнить его приказ, раз уж так решено. Вновь ацтекские посланники дважды посетили тронное помещение Тцотцоматцина. Первый раз их встретил бросившийся на пришельцев ужасный змей; второй раз в комнате вспыхнуло пламя. Ацтеки вновь удалились ни с чем. Ауитсотль пришёл в совершенную ярость. Он опять послал своих людей, приказав им схватить Тцотцоматцина, передать его в руки судей и казнить, предупредив, что в противном случае Койоакан будет разрушен. Тогда Тцотцоматцин, который очень любил свой город и его жителей, добровольно отдался им в руки, но предостерёг, что Теночтитлан в скором времени ждёт наводнение и его жители серьёзно пострадают. Тем не менее, его казнили, а тело сбросили со скалы. В том месте, где оно упало, неожиданно пробился ручей.

Когда с непокорным Тцотцоматцином было покончено, Ауитсотль приказал своим союзникам и вассалам вместе с жителями самого Теночтитлана заняться строительством дамбы. Лишь Ауитсотль не терзался тревогой и сомнениями и, дождавшись возведения дамбы, приказал пустить воду. Когда она начала поступать в Теночтитлан, был совершён впечатляющий обряд в честь богини воды Чальчиуитликуэ, «Богиня, у которой юбка из изумрудов»; (цвет драгоценного камня соответствует цвету воды), и бога дождя Тлалока, («Вино земли», «Сок земли»). Сам Ауитсотль, приветствуя приход воды, бросал в неё свои пожертвования в виде драгоценностей.

На следующий день вода, продолжая прибывать, затопила некоторые сады, затем стала затапливать дома, и жители начали покидать город. Вынужден был спасаться бегством и сам Ауитсотль. Когда он, испуганный от случившегося, спросил совета у своего ближайшего союзника, правителя города Тескоко Несауальпилли, последний заявил, что наводнение — это наказание ему за то, что не прислушался к доброму совету покойного Тцотцоматцина. Единственное, что остаётся правителю, совершить жертвоприношение богам и силам, олицетворяющим воду, и вернуть её в прежнее русло. Ауитсотль последовал совету Несауальпилли. Для отвода воды Тлатоани приказал построить новый канал, после чего направился в Койоакан, принёс покаяние за убийство Тцотцоматцина и назначил на его место сына покойного вождя. Затем он приказал своим союзникам и воинам принять участие в восстановлении Теночтитлана.

Любимым его занятием, кроме войны, было жертвоприношение богам. Так за один из таких праздников он мог уничтожить от двадцати до восьмидесяти тысяч человек. Это, конечно, было ужасное зрелище. Его воины пользовались ножами из обсидиана, считая, что этот камень обладает магическим свойством, хотя и не догадывались, что камень может быть магическим только в руках мага. Этими ножами они делали надрез под сердцем, и вырывали сердце из чрева жертвы. Кровь стекала по ступеням храма. И облачившись в кожу человеческую, они бегали по городу и пугали горожан своим ужасным видом. А на следующий день…

Голландский капитан, решительный и беспощадный, по имени Ван Дер Декен, или просто Ван. Пьяница, богохульник и сквернослов, он не боялся ни Бога, ни дьявола и держал команду в постоянном страхе. Но чего у него было не отнять, так это того, что моряком он был отменным: опытным, смелым и суровым.

Поздней осенью 1641 года его быстрая посудина на всех парусах неслась из Ост-Индии в Амстердам, везя груз специй и двух пассажиров — прекрасную девушку и её жениха. Красавица запала в сердце Ван Декена, и он решил завоевать её привычным для него способом.

Одним прекрасным утром, когда пара стояла на палубе, освещённая восходящим солнцем, держась за руки, прижав к груди друг друга, и любовались этим чудом, и были безмерно счастливы.

Капитан, наблюдавший за ними с капитанского мостика, не мог вынести чужой радости. Передав управление кораблём своему помощнику, он молча подошёл к влюблённым и без предупреждения выстрелил в молодого человека. Раненого сбросил за борт и обратился к девушке с настойчивым предложением разделить все невзгоды и радости семейной жизни. Но влюблённая, преданная и гордая красавица предпочла покончить с собой, бросившись в пучину, следом за своим возлюбленным.

Это изрядно подпортило настроение капитану, и он принял очередную порцию крепкого рома.

Прокатившись через весь город в экипаже, наши герои достигли южного моста, проникли непосредственно под него и оказались в подземном городе, накрытом многоэтажными домами.

Потолки с арочными сводами, длинные тоннели, разветвляющиеся в разных направлениях, вдоль которых было множество углублений, образующих комнаты или даже целые квартиры, перед которыми были выставлены прилавки с необыкновенными диковинными товарами. Здесь действительно можно было найти, что угодно: от различных безделушек, до самых изысканных и антикварных вещей; от одежды и заканчивая домашними и различными диковинными животными. Такое столпотворение призраков, как в этом подземном городе, нельзя было увидеть нигде в мире.

— Это место имеет преимущество в том, что местные власти закрывают эти подвалы для доступа людей, считая их источниками болезни и преступности. Я думаю, скоро здесь не останется ни одного человека из мира живых, — уведомил своих спутников Маг Мастер.

— Какие наши действия? — поинтересовался Томас Уэли.

— Походить, понаблюдать и узнать как можно больше полезного. Может быть, завести знакомства, — с уверенностью ответила Виолетта.

Они неслись как ветер, ломающий на своём пути все преграды. Но только кони наших путешественников, на самом деле, не ломали никаких преград, а проникали сквозь них — не замечая, сокращая тем самым путь. Неслись с такой скоростью, что невозможно было разглядеть ничего вокруг. Только брызги воды из-под копыт могли попасть на летящего рядом спутника, когда проносились над очередным водоёмом.

К вечеру того же дня наши герои достигли пределов замка. Перед ними открылось зловещее зрелище, приводящее любого путника в страх и смятение.

Чёрная река несла на себе клубы густого тумана, который извивался над ней подобно демонам, пляшущим в медленном танце на балу у самого дьявола, резко бросаясь из стороны в сторону при малейшем колыхании лёгкого ветерка. Шелест листьев и травы подыгрывал тихому плеску волн, которые играли на камнях, подражая ксилофону. Камыши изображали тамтамы, сопровождая эту таинственную музыку, в унисон которым голосил хор лягушек и неугомонных сверчков. Над всей этой сценой возвышался огромным органом, дожидающимся своей партии, замок Тауэр с более чем двадцатью башнями-соплами, которые вот-вот издадут своей фортиссимо. В стороне над этой картиной возвышается огромный, двухголовый охранник — мост, который своим видом, кажется, не желает пропускать никого к могучему инструменту.

Путники застыли перед этим зрелищем, боясь нарушить эту ужасную, чарующую идиллию. Но, собравшись с духом, они двинулись к мосту, и вот уже пять минут спустя, стояли лицом к центральным воротам замка. И уже мгновение спустя, Маг Мастер барабанил в ворота, призывая охрану.

— Что надо? — раздался голос из-за ворот.

— Мистер Томас, вы и ваши сыновья, Питер и Робинс, останетесь здесь. Попробуйте придумать место, где можно будет спрятать зеркало, — распорядился Маг Мастер.

— Но, может быть, я смогу быть полезным в поимке шамана? — возразил Томас Уэли.

— Нет, мистер Томас. Мы не можем рисковать вашей головой — это, во-первых. По всей видимости, наши противники не знают о вашем исчезновении из вашего дома, и мы не можем сами дать знать им об этом — это, во-вторых. И ваша миссия заключается в том, чтобы быть полезным тогда, когда узнаем, почему они вас боятся — это, в-третьих, — поставил все точки над «і» Маг Мастер.

— Хорошо, ну а мы? — поинтересовался Питер, имея в виду себя и Робинса.

— Здесь необходимо создать иллюзию, что мы все здесь на месте, и придумать что-то в случае, если кто-то захочет войти сюда и, например, пригласить нас на встречу с их Величествами — это, в-четвёртых.

Войдя в зал в белом тауэре, где ожидали гостей их Величества Маг Мастер, Томас и Джим, вежливо поклонились, приветствуя хозяев. Призраки бывших королей Англии, по всей видимости, были уставшими и озабоченными после долгой беседы с шаманом Шина. Поэтому беседа завязалась мгновенно, без любезностей и вежливости.

— По какому поводу вы к нам пожаловали? Или, может быть, так, без дела? — с сарказмом спросил Генрих VIII, давая понять, что не имеет особого желания вообще говорить с кем бы то ни было.

Маг Мастер, видя недоброе расположение к себе и своим спутникам, решил сразу же подойти к делу более жёстко.

— Я магистр Маттцо Колони — сын великого мага Тцотцоматцина, состою в ордене Великого содружества магов второго мира. Вот документ, подтверждающий мой титул и мои полномочия. — Маг снова извлёк из тубы свиток и вручил его прислужнику, чтобы тот передал документ их величествам, и продолжил в том же амплуа, высокопоставленного чиновника, давая понять, что требует к себе достойного обхождения. — Это мои помощники: мистер Томас и мистер Джим. — По некоторым нашим секретным источникам, нами получена информация о том, что в вашем замке, именуемом Тауэр, до недавнего времени находился с целью переговоров и по привлечению лиц к преступной деятельности, некий призрак индейца-шамана, известного под именем Шина. А так же его пособники, некий призрак лорда Маккензи и призрак священника — в данный момент имя которого устанавливается. Так же нам достоверно известно, что некоторые из вас, не имея во втором мире никакой власти, подписали с вышеперечисленными преступниками некий договор о предоставлении своих несуществующих полномочий призраку императора ацтеков Ауитсотля — ныне именующего себя императором Истолаутом, пытающимся преступной деятельностью, завоевать власть обоих миров. Поэтому властью, предоставленной мне на законных основаниях, предлагаю аннулировать вышеизложенные договора. После чего изложить в письменной форме, как вы были одурачены ранее перечисленными преступниками, и под принуждением подписали договор, порочащий ваше имя, и признаёте произошедшее ошибкой. После чего принесёте присягу на магическом шаре, о ненарушении мирных законов. Ваше слово.

В зале приёмов на долгое время повисла тишина. Из рук в руки передавался свиток, предоставленный чиновником магического содружества, который поверг всех присутствующих в некоторое оцепенение.

Томас сидел в своём кресле, в своём кабинете, в своём доме и покуривал свою старую, потрёпанную трубку.

— Прошла всего неделя, а, кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы отправились в Европу, и за это время произошло столько событий, что даже не верится, как за такой маленький срок можно было столько всего увидеть, узнать и сделать! — рассуждал вслух Томас.

— Вы правы, мистер Томас! — поддержал его Маг Мастер. — А представьте себе, что у вас впереди ещё целая вечность, ну если, конечно, вы не захотите завтра переродиться, и вселитесь в первого попавшегося младенца.

— Ну, что вы. Я ещё не насладился этим миром. Он прекрасен не менее, чем тот, откуда мы пришли. Хотя, конечно, с миром живых, ни что не может сравниться. Там есть любовь, можно отдать все силы на воспитание детей, потом внуков, а если повезёт — и правнуков, — и Томас улыбнулся от своих рассуждений.

— Ну, о любви в этом мире, конечно, можно поспорить, — поддержала разговор Виолетта, которая не сомневалась в искренних чувствах Ричи Уилсона, хотя её мысли заняты, конечно, не им и она предпочитала об этом не распространяться. — А что вы скажете, мистер Джим? — спросила Виолетта, которая была свидетельницей его знакомства с девушками Гуараггед Аннон.

Питер и Робинс поспели к поезду вовремя. Встретив мадам Энни, они предоставили ей белую кобылу Виолетты, чему та была удивлена и весьма благодарна. Ребятам было интересно, как эта старая женщина будет справляться с лошадью, да ещё такой резвой. Но каково же было их удивление, когда мадам Энни, ничуть не смущаясь, оседлав лошадь, припустила, только оглянувшись на удивлённых ребят, махнула рукой, чтобы те не отставали. Мальчишки переглянулись, показывая друг другу удивление, и решили дать фору лошадям, чтобы не упасть в грязь лицом перед старой леди, и помчались следом, вытряхивая из лошадей всё, что те могли. Догнали они мадам Энни, когда она уже стояла возле порога дома Уэли, поглаживая лошадку по загривку. Когда ребята соскочили со своих коней, из дома выглянула Виолетта, и с упрёком обратилась к ним:

— Вы что, ещё здесь? Там, на вокзале, мадам Энни уже давно вас ждёт.

— Не беспокойтесь, милочка, — отозвалась мадам Энни. — Они меня встретили и мы уже здесь.

— О, мадам Энни! Как я рада вас видеть! Вы прямо из Мексики к нам? — заинтересованно спросила Виолетта.

— Когда я ехала из Мексики, вас ещё не было дома, вот я и побывала сначала у себя дома, а уж потом сразу к вам, как только узнала, что вы вернулись, — ответила мадам Энни.

На следующий день, после отъезда мадам Энни, Джим Робинзон появился в кабинете Томаса с виноватым видом. Но все предпочли не обращать внимание на этот факт, а просто разговаривали и шутили с ним, не намекая на обстоятельства, которые привели его к такому настроению. И вскоре он забылся, и всё вновь потекло по намеченному руслу.

— Отлично, отлично, отлично! На протяжении получаса я пытаюсь проникнуть в вашу память, но, увы, не смог этого сделать ни с одним из вас. Вы знаете? Меня это радует! — Обратился Маг Мастер, привлекая к себе внимание и давая понять, что намерен продолжить вчерашнее занятие магией. — Мистер Джим, расскажите о вашей защите. Вы знаете, это чертовски неприятно и отбивает желание ещё раз попытаться проникнуть в ваше сознание.

— Вчера вечером, в саду, Виолетта помогла мне справиться с этой защитой, и предложила вспомнить что-то очень неприятное в моей жизни. В тот момент у меня в голове всплыли воспоминания о галере, на которой я провёл три года. Я вдруг вспомнил тот удар хлыста, который пришёлся мне прямо по глазам, когда команда налегала на вёсла. Это было ощущение не из приятных. Виолетта, по всей видимости, ощутила этот удар, и посоветовала использовать это воспоминание как защиту, — объяснил Джим.

— Отличная стратегия, и главное, неожиданно для противника, но посоветую вам, на наших занятиях использовать что-то попроще, чтобы не доставлять неприятных ощущений нашим юным друзьям, — одобрил Маг Мастер. — Теперь усложним задачу. Попробуйте разделить преграду на друга и противника. Так, чтобы противник не мог прочитать ваши мысли, а рядом стоящий друг, мог. Для этого необходимо мысленно поставить друга перед собой, давая ему доступ к вашей голове, а за ним поставьте свою преграду. Таким образом, вы сможете разделить преграду на друга и противника.

Все закрыли глаза и попытались проделать это упражнение. Смешно наблюдать со стороны за гримасами, которые корчили призраки друг перед другом, с вполне серьёзным видом.

— Должен вас обрадовать, что путешествие в этот раз не будет длительным. Сегодня мы отправимся через портал, для этого мы должны посетить наших старых знакомых, Майкла и Дэвида Браун. Конечно, не все из присутствующих знают их, но мистер Томас с ними знаком.

Через час шесть призраков стояли в кабинете братьев Браун.

Мистер Майкл Браун горячо приветствовал своих гостей, а Маг Мастер представил тех, с кем они не были знакомы. Увидев Томаса, Майкл обратился к нему:

— Вы знаете, что ваше изобретение с этим зеркалом увеличило ваш доход за последнюю неделю… — он порылся в бумагах и, найдя нужную, протянул Томасу и закончил: — На шестьдесят процентов. Почти все законники и Мутанги подали заявки на приобретение патентов.

После того, как Томас ознакомился с документом, протянул его Майклу.