Романное слово и историческая рефлексия

В 1938 году в «Литературной газете» была опубликована короткая заметка Е.В.Тарле «Лев Толстой и миссия генерала Балашева»

[1]

. Раскрывая природу «одной фактической неточности» великой эпопеи, Тарле затронул важную тему современной исторической науки и шире — гуманитаристики в целом: тему взаимодействия исторической действительности и действительности художественно-повествовательной. Позиция, занятая советским исследователем по отношению к литературному тексту как к живому и самодостаточному отражению истории, выгодно отличалась от общей в научной и публицистической периодике 1930-х годов практики «партийного истолкования».

Десятью годами ранее, в 1928 году, издательство «Федерация» выпустило книгу В.Б.Шкловского «Матерьял и стиль в романе Льва Толстого „Война и мир“»

[2]

: в своем роде уникальное исследование великого романа, проникнутое счастливым духом свободы научного поиска, свежестью нового методологического подхода, выработанного Шкловским в рамках «русского формализма».

В одной из глав, посвященной преломлению исторического материала в романе, дается разбор эпизода поездки Балашева.