Сакура. 1971.
Под впечатлением посещения Первого Всемирного симпозиума писателей-фантастов, проходившего в Токио (Японии) в 1970 году в рамках Международной выставки ЭКСПО-70, Василий Бережной пишет небольшую повесть «Сакура», в которой власть над людьми захватил суперкомпьютер Уникум. Сначала он создавался для обеспечения железнодорожных перевозок, затем к нему все более подсоединяли и другие транспортные магистрали и коммуникации, прокуда Уникум не осознал свое «Я». В одно прекрасное время он высчитал, что для спасения людей от возможности ядерной войны, необходимо спрятаться в искусственные пещеры. После того, как население стало жить подобно кротам, им внушили, что на поверхности страшная радиация. Спасение пришло лишь через несколько десятков лет и толчком к этому была маленькая девочка Мика-тян, которой так хотелось увидеть сакуру — дерево, о котором так часто рассказывала ее мать. Далее все сложилось как головоломка. Мать девочки Кьоко прониклась стремлением девочки и сама стала думать о том, что лучше умереть наверху, чем жить здесь. У Кьоко был любимый человек, который когда-то работал инженером около Уникума. Он сначала не разделял желаний Кьоко, но после того, как случайно они оказались на поверхности и поняли, что радиации нет и в помине, стал на путь решительных действий. Он замыслили отключить Уникум. И в этом ему помогла подпольная организация «Небо и солнце». В результате Уникум был обезврежен, а его верные роботы стали грудой бесполезного металлолома.
Бокс, в котором жила молодая Кьоко со своей маленькой дочуркой, напоминал похоронную урну, положенную набок. Маленький коридорчик с умывальником, дальше узкий проход в комнату, где едва помещались кровать, столик и две круглые табуреточки. Свет Кьоко выключала, только когда ложилась с дочуркой спать. В свободное от работы время она, лежа в постели, смотрела на стены и мечтала о том, как было бы хорошо научиться рисовать — появились бы на этой штукатурке деревья, цветы, кустарники. А на потолке, вон там, в углу, нарисовала бы солнце. И расступились бы стены, и отступил бы потолок, и она забыла бы, что обречена всю жизнь страдать и хиреть под землей. Именно страдать, ведь Кьоко казалось, что не живет она, а отбывает какой-то срок.
— Ты научишься рисовать, Мика-тян?
Дочурка поворачивает к ней не по-детски серьезное лицо и молча кивает головой.
— Тогда нарисуешь на стене сакуру.
— А что это такое?
